Луи немногое помнит из той жизни, что была у него до того, как его забрали от матери, определив в детский дом. Детский дом он тоже толком не помнит, ещё одно смутное время, полное обиды и горечи, слёз и настойчивого детского лепета о том, что он хочет вернуться домой. Мать была единственным человеком в его жизни, оберегающим его от «враждебного», как она ни уставала повторять изо дня в день, мира. Как покажет его история, оберегать Луи нужно было только от нее самой. И, вроде бы, мир в этом преуспел, но, как оказалось, опоздал.
Легран – фамилия, данная ему при рождении. Его мать, Эбигейл, нельзя было назвать добропорядочной женщиной, поэтому в ночь с пятое на шестое апреля, стоило ей заявиться в полицию, объявив о нападении и изнасиловании, никто из сотрудников органа правопорядка должным образом не отреагировал, похоронив это, даже не начатое, дело в одном из пыльных ящиков старого архива. Ей же оставалось смириться с этим, как и с последствиями той ночи. В подарок насильник оставил ей не только шрам на лице, как напоминания об их встречи, но ещё и ребёнка, от которого она так и не избавилась, как не давили на это родители. В последствии, уже на шестом месяце её беременности, считая, что дочь умом тронулась, раз собирается не только родить, но ещё и вырастить мерзкий приплод. Луи родился в сочельник, став отдушиной для израненной души женщины, ненавидящий смотреть в зеркала.
С матерью он прожил первые семь лет своей жизни. И самыми яркими воспоминаниями, что бередят душу до сих пор, останутся последние два года, когда мальчишка стал интересоваться тем, кто же его отец и почему так сложилось, что его с ними нет. Мать не любила эти расспросы, менялась в лице, настаивая и требуя от сына, чтобы он больше не задавал этих вопросов. Но детское любопытство – разрушающая вещь. Видимо, это и стало триггером для Эбигейл. Побудив женщину найти отца своего ребёнка, раз это не смогла сделать полиция. Луи помнит, что мать стала исчезать по ночам, оставляя его совершенного одного в их крошечной квартирке на западе Лондона, возвращаясь лишь под утро, возбуждённая, дрожащая, все повторяющая, что это не то, но они близко. Кто они, и почему они доводят его мать до такого состояния, Луи не понимал, а на вопросы его мать лишь отмалчивалась, раня детское сердечко своим недоверием. Ведь Луи уже большой и сильный, и обязательно защитит свою маму, какие бы монстры не преследовали её по ночам! Ему даже удалось ей это доказать, и именно это воспоминание станет воплощением каждого его ночного кошмара после.
В одну из таких ночей, вместо того, чтобы оставить сына одного, мать взяла его с собой. Долгий путь в тишине, мать уводила его все дальше от города, неприметной тропинкой к лесу, в конце которой оказался старый полуразрушенный сарай. Луи пугало ночь и темнота, звуки и хруст веток под ногами, мать слишком крепко держала его за руку, а за каждым деревом ему мерещился монстр ещё больше и страшнее, чем предыдущий. Детское воображение играло с ребёнком плохую шутку, а мать все не желала повернуть назад. Стоило им достигнуть места назначения, как Луи заупрямился сильнее, не желая идти внутрь, пусть там и горел слабый свет, нутром чувствуя, что ничего хорошего в этом не будет. И, вместо того, чтобы остаться с ним, мать отпустила его руку, шагая вперёд. Оставляя его напуганного и растерянного, хватающего пальцами пустоту. Выбор у него был не богатый, пустить назад, оставаясь один на один с тёмным лесом, или идти вперёд, увидеть то, что ему так хотела показать мать. Как и всегда, на помощь его решению пришла мать, зовя его по имени, и Луи ничего не оставалась, как пойти следом. Толкнуть деревянную дверь, осторожно переступив порог, чтобы оказаться в помещение, забитым старым хламом, а в месиве из грязи хныкал от боли мужчина, вызывая на лице его матери дьявольскую улыбку.
- Ну же, Луи, будь храбрым мальчиком. – Просит мать, твёрдой рукой сжимая его маленькую ладошку, в которую всего несколько секунд назад вложила нож. – Давай закончим с этим.
У Луи было так много вопросов. Почему этот мужчина здесь, с чем именно им нужно покончить, почему он корчится от боли, молит о помощи и просит не делать этого, когда мама направляет его своей рукой, и нож мягко, как в масло, входит в тело мужчины, заставляя того кричать, пока он не хрипнет. Это продолжалась недолго, пока тело под ними не обмякло, а мать укутала его в своих объятьях, раскачивая, убеждая его в том, что все хорошо. Луи не был в этом уверен, но не желал расстраивать мамочку своими расспросами. Он молчал, пока мать присыпала землёй тело мужчины, молчал, пока она притаптывала землю сверху ногой, молчал, пока они шли обратно домой, пробираясь осторожно, словно воры. Он не сказал ни слова, пока мама избавляла его от одежды, а затем смывала с него засохшую кровь, убеждая его в том, что все будет хорошо. Но хорошо не было, спустя неделю, в их дверь постучалась полиция. Его мать ничего не отрицала, призналась в семи убийствах, словно по одному за каждый его прожитый год, шесть трупов полицией были найдены, где находится седьмой, она так и не призналась. Спрашивать об этом у самого Луи в голову не пришло ни следователем, ни психологу. Даже не дав им попрощаться, его передали на руки детским попечителям, что теперь определяли его судьбу.
Фицджеральд – фамилия, данная ему его новой семьёй. Пара объявилась на пороге детского дома, воодушевлённая пригреть под своим крылом ещё одного ребёнка, видимо, чтобы их сынишке не было так грустно познавать этот мир одному. Сам Луи не особо стремился к тому, чтобы из приюта его забрал кто-то другой, кроме матери, но детей об этом никто и не спрашивает. Поэтому, получив и подписав все необходимые документы, Примроуз и Огаст забрали Луи к себе домой. Здесь Луи и встретил впервые Хью. Его новоиспечённому брату почти три, и он с радостью познает этот мир, особенно все новое. Луи становится объектом его преследований. От мальчишки просто негде было скрыться, и это притом, что дом был огромным, по меркам восьмилетнего мальчишки. И, со временем, он стал неотъемлемой частью его жизни, словно врос в кожу, становясь спасением от кошмаров, лучшим, чем все эти таблетки в целом, что выписывал семейный психолог.
Кошмары снились ему часто, и, поначалу, приёмные родители винили во всем смену обстановки и тоску по матери. Настоящую причину того, почему Луи оказался в детском доме им, видимо, не сообщили, уточнив только то, что отца у мальчика не было, мать лишили родительских прав, а близкие по материнской линии отказались взять ребёнка к себе. Сначала они пытались справиться с этим своими силами, не выключали свет в его комнате, окружали заботой и любовью, только лучше ему не становилась. Со временем все становилось только хуже, особенно после того, как Огаст впервые объяснил своим сыновьям, что же такое смерть. Конечно, щадя их детские чувства тем, что все в мире, люди и животные, непременно попадают в лучший мир, если, конечно, заслужили это. Теперь размытые кошмары приобрели другой смысл, снова и снова возвращаю его в ту ночь, где мама отпускает его руку, словно рвёт с ним связь, вручая ему окровавленный нож. После нескольких попыток, потерпевших неудачу, родители обратились к помощи специалистов, которых Луи надлежало посещать по три раза в неделю. Со временем посещения стали не реже одного раза в неделю, таблетки принимались исправно, и, помогали. Луи взрослел, хорошо учился, хотя с него никогда и не требовали так много, как с Хью. Вообще, на него больших надежд никто не возлагал, а он и не собирался их оправдывать. Так все и шло свои чередом. В пятнадцать Луи стал предпринимать попытки, чтобы найти свою мать. Если же до этого это были лишь мысли, которыми он делился только с младшим братишкой, то теперь он хотел действовать. Но родители не оценили его порывов, обещая, что они могут заняться этим позже, все время это откладывая. Собрать информацию самому не представлялась возможным, учитывая то, что Лондон находился далеко, поэтому его целью стало попасть в этот город, чтобы найти свою мать.
Грандиозные планы не мешали ему наслаждаться жизнью так, как могут только подростки. Ему семнадцать и комендантский час ничего не значит. Луи не отличался общительностью или обширным кругом друзей, он же не Хью, что светит ярче солнца, заманивая в свои сети людей. Его круг знакомых составлял всего шесть или семь человек, и никого из них он не называл друзьями, и уж точно не знакомил со своей семьёй. Он проводил с ними не слишком много времени, ему больше нравилось проводить время с Хью, наблюдая за тем, как он творит все эти невообразимые вещи с кистями, красками и холстом, а после и с другим своим увлечением. Младший брат был огромной частью его жизни, частью его самого, поэтому Луи не сильно удивило то, что его чувства к Хью давно уже перестали быть просто братскими. Он просто пытался убедить себя в том, что ему стоит забыть об этом, сосредоточиться на чем-то другом. А потом все решилось само собой, родителей не было дома, его солнечному мальчику шестнадцать и он впервые пробует алкоголь, убеждая девятнадцатилетнего Луи в том, что это адское поило, и он больше в жизни к нему не прикоснётся. Никто из них не был пьян, Хью едва пригубил, сам Луи сделал всего пару глотков, просто в один момент они разговаривали, а в другой уже целовались, робко и неуверенно, словно боялись спугнуть это наваждение. Это был ещё один яркий момент в его жизни, ещё ярче, чем их первое знакомство, вся их жизнь до этого момента. Луи был счастлив, влюблён и это было взаимно. Тёмные мысли отступили, позволяя насладиться моментом, пока все не стало усугубляться их молчанием, прятками и паранойей Хью о том, что родители непременно узнает и тогда это убьёт их. Молчание убивало Луи, которому хотелось кричать об их отношениях на весь мир, а не прятаться по углам, ворую несколько сладких секунд. Отношения между ними становились напряжёнными, грозя и вовсе сломаться, пока Хью не предложил решение. Переехать в Лондон – как свет в конце тоннеля. Они могли бы заняться поисками его матери, узнать больше, чем Луи знал сейчас, а знания у него были скудные! В газетах так и не освятили имя Эбигейл, а труп, зарытый в сарае, видимо, так там и остался, потому что об этом там тоже никто не написал. Ну и ещё они будут только вдвоём! Никаких родителей, запретов, страхов, что их застукают за чем-то непристойным и неподобающим братьям. А ведь они даже и не братья.
Возвращение в Лондон – глоток свежего воздуха. Хью взволнован, возбуждён, сияет счастьем и не отпускает руку Луи. Это все возвращает его в детство, давит картинками, мыслями, пожирающими сознание, что Луи заедает таблетками, уверяя возлюбленного в том, что с ним все хорошо. Хью доверчив, таблетки помогают, а новый город и любимое занятие играют за команду старшего парня. Найти информацию о матери в Лондоне становится легче. Луи узнает о том, что именно она совершила восемнадцать лет назад, но это не влияет на тот светлый образ женщины, что он рьяно и бережно охранял в своем сердце все эти годы. Он навещает мать каждый день, проводит с ней так много времени, как позволено регламентом этого заведения, и даже больше, если хорошо постарается и уговорит охранников. А Луи очень старается, и это то, что совершенно не нравится Хью. Младший все чаще говорит о том, что ему необязательно так часто бывать со своей матерью, что он может провести время с ним, и что все это не то, чего они с ним хотели. Даже не подозревая, что старший парень уже неделю, как не пьёт прописанные ему таблетки, помогающие ему быть тем, кто он есть. Мать же ласково шепчет о том, что Хью, конечно, мальчик хороший, но тот ли кто ему нужен? Ведь родителям он так и не признался в их отношениях, да ещё и пытается настроить его, сына, против нее. Луи сопротивляется, но слабо, прямо как в детстве, уверяя маму в том, что Хью её полюбит, обязательно, как только они познакомятся. Его рвут на две половины важные люди в жизни, умоляя выбрать одного, выбрать правильно. Но Луи никогда и не знал, какого это выбирать правильно.
