Осень – тяжкое время для бродячих артистов. Медленно тащатся их телеги по разбитым, размытым дождями дорогам, то и дело увязают в сырой земле. И тогда все, и мужчины, и женщины, выскакивают под мелкий и бесконечно моросящий дождь и начинают тащить кибитку из грязи. Долго возятся, проклиная мир на все лады, а затем, все же справившись с задачей, продолжают свой путь. Вот так увязнешь где-то по дороге, опоздаешь в деревню к празднику на пару дней и все – никому там уже твоя игра не нужна. У людей свои заботы – урожай, дом, скотина. Чтобы жить на такой земле, как наша, нужно немало трудиться. Так что сразу после праздника всем уже и некогда думать о веселье. А если ничего не сыграл, так и остался без денег – забудь про еду досыта и новый теплый плащ.
- Не переживай, успеем доехать, - Иса улыбнулась, желая ободрить отца, хотя сама прекрасно понимала – праздник всего через два дня, а они едва ли треть пути одолели. Хорошо хоть сумели добраться до темноты к человеческому жилью. Очередной поворот дороги вывел их к небольшому хутору. Иса уже было решила, что и этой ночью им придется ночевать в сырых кибитках, безуспешно стараясь согреться под тонкими одеялами, однако высокая дородная старуха из большого дома, изрядно поворчав, все же пустила актеров на порог.
Труппа у них совсем небольшая. Эйрик – отец Исы – готовит спектакли и договаривается о выступлениях. Говорят, когда-то он сам выходил на сцену и играл героев, да только с тех пор немало воды утекло. Героев и влюбленных сейчас играет бедовый Каури. У такого в каждой деревне подружка найдется – как взглянет синими глазами, как рассмеется – девицы только тают. А для Ислейн он как будто брат. Младший брат, хоть и старше ее на добрых пять лет. За коварных злодеев отвечает простодушный Гюннар, а его жена – Якобина – в жизни милейшая женщина, играет на сцене склочных супружниц и продажных служанок. Их общий сын – Ингви, ровесник Ислейн и отличный акробат, кому, как ни ему, играть сказочных существ. И, конечно же, она сама – Ислейн Эйриксдоуттир – играет роли первых красавиц. Да только и сама Иса смеется над этим. Где уж ей быть красавицей? Она совсем не такая, как героини в других трупах. Те стараются перед выходом на сцену раскраситься поярче да еще и во время представления напропалую кокетничают с господами, что побогаче. А что же Иса? Слишком тонкая даже для своих семнадцати лет, в душе слишком бесхитростная, а кокетничать и вовсе не умеет. Другие актрисы говорили про любовь с чувством. Ислейн же старалась изо всех сил, а все же каждый день играть со сцены то, о чем ты совсем не знаешь – было трудно…
Актеры скоро устроились на ночлег в одной из комнат, но спокойного сна в это раз не предвиделось. Дело было где-то к полуночи, когда Эйрика разбудил Гюннар. Тот долго тряс отца Исы за плечо, прежде чем он, наконец, открыл глаза. Проснулась и сама Ислейн.
- Поднимайся, Эйрик! Поднимайся скорей, тебе говорят! С Якобиной совсем плохо…
Жена Гюннара, продрогнув после очередного дождя, ослабла. И хоть она храбрилась изо всех сил и утверждала, что сумеет добраться до праздника, а все же с каждым днем ей становилось все хуже.
Ислейн вскочила первой и тут же метнулась туда, где спала Якобина. Ту уже нещадно била лихорадка. Девушка осторожно коснулась горячего лба больной.
- Ингви, принеси скорее воды, и лоскуты где-нибудь найди.
Когда артисты на мели, не много у них в запасе лекарственных средств.
Мокрый компресс положили на воспаленный лоб, но против такого жара он, конечно же, был бессилен.
Теперь уже проснулись все и суетливо хлопотали вокруг больной. Пока все были заняты, Ислейн обула башмаки и тихонько выскользнула из комнаты, обогнув дом, она постучала в комнату, где спала хозяйка. Та услышала не сразу, сперва девушке пришлось приложить немало сил и громко барабанить по деревянной двери.
- Вы там с ума что ли посходили! – Хозяйка так резко толкнула дверь наружу, что Ислейн едва успела отскочить. Фонарь женщины осветил тонкую фигурку Исы в длинной полотняной рубашке.
- У вас есть знахарь или лекарь? Одна из наших больна…
- Да где там! – хозяйка досадливо махнула рукой. - Здесь нет никого. Из тех, кто понимает в лекарстве, ближе всех, пожалуй, разве что травница – старая Берта. Да только идти к ней надо через лес.
Ислейн просияла – теперь есть надежда, что травница сможет помочь Якобине.
- Можно ли кого-то за ней послать?
- Ха! Да ты смеешься что ли, девонька? Из наших через лес не пойдет никто! Тем более после полуночи. Знала бы ты, что о нем рассказывают! Да только к ночи такие истории вспомнить не стоит.
Плечи девушки поникли, и она повернулась к окну, из которого можно было разглядеть темную громаду леса. Некоторое время Иса молчала, и хозяйка уже собралась было снова захлопнуть дверь, когда юная актриса ее остановила.
- Как найти эту, Берту?
- По вон той тропе до самого озера, а там – обогнуть его вслед западной звездой. Тогда можно будет разглядеть огни дома травницы в чаще.
Ислейн глубоко вздохнула.
- Тогда я пойду!
- Да ты своем ли уме?! – хозяйка уперла руки в массивные бока. – И думать забудь!
Опасаясь, что на шум сейчас придут остальные актеры, и тогда уж никто ее никуда не отпустит, Ислейн бросила лишь краткое.
- Ничего, ничего, я вернусь.
И тут же выскочила во двор, там мимо мелких построек до самого забора, и вот ноги уже несут ее в сторону леса.
- По тропе до самого озера, а там – обогнуть его вслед западной звездой, - мысленно повторила Ислейн.
И скорее, скорее. Пока актеры не поняли, что она ушла. Пока ее не догнали и не вернули. Пока она сама не успела испугаться еще больше. Но вот позади уже огни хуторского дома и девушка, приведя дух, вступила под сень леса.
