[NIC]Spencer Hastings[/NIC]
[STA]losing your memory[/STA]
[AVA]http://uploadpic.ru/img/2015-06/12/uwx49imw4tev1z4q2omnf96im.gif[/AVA]
Dusty dreams in fading daylight, flicker on the walls.
Nothing new, your life's adrift, what purpose to it all?
Eyes are closed and death is calling, reaching out its hand
Call upon the starlight to surround you

Я больше не чувствую себя в безопасности. Не здесь. Я стала заложницей страха в собственном доме. Хотя, казалось бы, все уже позади, мы спасены, но чувство чего-то ужасного не покидает, и, видимо, это то, чего добивался А. И, как бы противно не было это признавать, я думаю, что он победил на этот раз. Пусть мы больше не в его кукольном домике, пусть мы свободны, как думают наши близкие, как мы позволяем им думать, пытаясь оставаться сильными. А победил. Потому что мы сломаны. По крайне мере, я. Он отнял самое дорогое, то, чего отнимать нельзя – дом. Родные стены больше не кажутся надёжной опорой, что защитит от зла внешнего мира. Теперь они пугают даже больше, чем мир за окном. Вселяют ужас пережитых трёх недель, и я ненавижу А за это. Я ненавижу себя за то, что не могу уснуть в собственной постели. Что вздрагиваю при каждом шорохе, и мне просто жизненно необходимо, чтобы чертова дверь в мою комнату оставалась открытой, потому что я до леденящего душу ужаса боюсь, что она снова захлопнется и не откроется, скажем, ещё месяц. Что мне снова предстоит пройти через весь этот ад, через который прошла каждая из нас, когда он разделил нас. Я до сих пор не могу заставить себя говорить об этом. Я не могу говорить об этом даже сама с собой, предпочитая прятать это где-то глубоко в подсознании, надеясь, что всему этому ужасу никогда не придётся вырваться наружу. Что мир не узнает, что мне пришлось сделать, чтобы просто перестать слышать этот завывающий звук сирены, становящийся все громче, если я не делала то, чего хотел А. Я надеюсь, что когда-нибудь крики моих подруг исчезнут. Перестанут звучать в моей голове, и тогда я смогу вздохнуть полной грудью, смогу посмотреть им в глаза и сказать это чертово «простите», больше не задаваясь вопросами о том, на какие муки я их обрекала, нажимая на те кнопки.
Я просто нуждаюсь в забвении, и я знаю, как могу его получить.
Уже несколько минут я бесцельно рассматриваю несколько таблеток в своей ладони, не решаясь встать на тот скользкий путь, на котором уже была, и не раз. Голова разрывается от мыслей. Одна часть меня требует, чтобы я выпила их, окунулась в спасительное беспамятство и пусть весь мир подождёт. Вторая часть меня, слабая, чтобы противостоять первой на равных, тонким голоском молит, чтобы я не делала этого. И меня рвёт на части, а дома, как обычно, никого. Словно ничего не было. Словно меня не похищал и не держал в заточении самодовольный ублюдок, растерзавший мой разум на части. Я схожу с ума, потому что мне почему-то хочется туда вернуться. Тот ад был обоснованным. Этот же нет, поэтому я давно уже проиграла этот бой. В тот момент, как украла таблетки у Арии.
Я почти готова выпить лекарство, когда звенит телефон, пугая меня до смерти. Рука вздрагивает, таблетки, вылетевшие из дрогнувшей ладони, весело скачут по полу. И, видимо, судьба меня бережёт. Я бы рассмеялась, честно, не будь я так напугана. Тянусь к телефону, осторожно беря его в руки, словно жду, что на экране вспыхнет алым буква «А». Но это всего лишь миссис Мэрин, и внутри отпускает.
- Миссис Мэрин? – Голос звучит устало, и я даже не понимаю, чего ей от меня нужно. В последний раз все мы четверо виделись в больнице, и на этом все. Безмолвное молчание телефона, никаких собраний, дружеских объятий и попыток поговорить. Тишина. Потому что нам нечего было сказать, мы даже толком в глаза друг другу смотреть не можем. Голос матери Ханны дрожит, пока она объясняет мне ситуацию, и мне так хочется отказать ей. Закричать истеричное «НЕТ! Я не хочу увидеть Ханну. Позовите кого-нибудь другого! Калеба, Арию, Эмили, Эллисон. Любого. Не меня!», но вместо этого, говорю:
- Да, конечно, я сейчас буду.
Миссис Мэрин рассыпается в благодарностях, и если бы она только знала. Судорожно собираю с пола таблетки, тут же смывая их в унитаз, чтобы мать не нашла следов. Накидываю куртку, хватаю ключи от машины и выхожу из дома.

***

Поездка заняла так мало времени, и будьте уверены, я пыталась ехать самым долгим путём. Просто, почему этот город настолько мал для нас, но так огромен для А? Несколько минут, я тупо сижу в машине, сжимая пальцами руль и пытаясь дышать. Ведь все хорошо, это просто Ханна, а мозг с педантичной для него точностью воспроизводит её крик, снова и снова. Это сводит меня с ума. Хочу повернуть обратно. Хочу просто давить на газ и ехать, не важно куда, просто ехать, чтобы не возвращаться сюда, и уж тем более не возвращаться домой. Но я нужна Ханне, как и она мне. Как и мы все друг другу. И это будет неправильно, отвернуться от нее сейчас. Потому что кто-то должен сделать шаг, и почему - то, не знаю, но выходит так, что первый шаг всегда делаю я. Такова участь Хастингсов, мы не пасуем перед трудностями!
Выйдя из машины, бреду к дому, стараясь не замечать косых взглядов прохожих, в которых только тень от сожаления. Поднимаюсь на крыльцо, замираю, а затем все же заставляю постучать себя в дверь. Она открывается почти тут же, меня встречает не смелая улыбка, полная горького сожаления, и глаза, в которых действительно плещется сочувствие, а я вся внутренне сжимаюсь, потому что не заслуживаю этого, и мне снова хочется убежать.
- Здравствуйте, миссис Мэрин. – Говорю, входя в дом. Мать Ханны осторожно сжимает моё плечо, затем кивает наверх, я киваю в ответ, и поднимаюсь наверх. И, с каждой ступенькой, груз на плечах становится все больше. Я почти паникую, но стараюсь преодолеть это. Преодолеть себя. Потому что А не может быть победителем. Мы не можем доставить ему такое удовольствие.
Или можем?
Это то, о чем я думаю, замирая на пороге комнаты Ханны. Потому что это слишком, и, оказывается, что я просто надломана, а вот Ханна, действительно, сломана.
- Ханна? – Тихо зову я, стараясь не расплакаться при виде пустой комнаты и подруги, сидящей на полу, посередине всей этой пустоты. Заставляю себя идти вперёд, осторожно опустится рядом, заглядывая ей в лицо, потому что я почти уверена в том, что она меня не слышит. Мне знакомо это состояние. Я думаю, нам всем оно теперь знакомо. – Привет. – И звучит глупо, определённо, но я не знаю, что ещё могу ей сказать.

Out of the shadow and into the sun.
Dreams of the past as the old ways are done.
Oh, there is beauty and surely there is pain,
But we must endure it to live again.
A man who casts no shadow has no soul