Теодор не любил ночи. Не любил сны и ненавидел засыпать. Ведь большинство из сновидений оборачивалось для него кошмарами, беспокойным ужасом, разрывающим сознание и не дающим освободиться, проснуться, даже тогда, когда, находясь внутри сная, он уже чётко понимал, что спит. Они были как чума, как болезнь. Как вирус, который поразил всю планету и разрушил цивилизацию людей. Человечество проиграло. Всему злу, что было на земле. Лишив выживших после катастрофы будущего, лишив надежды. Лишив всего, кроме мысли о смерти, пробирающейся сквозь глаза, рот и уши – просачивающейся под кожу и в кровь, чтобы уничтожить изнутри.
Теодор проснулся очень резко, с криком вырываясь из своего сна. Собственный голос повис где-то под высокими потолками, а сбившиеся простыни клубами лежали вокруг него. Его сердце колотилось как безумное, и Блэквуд тяжело и судорожно хватал ртом воздух. Он никогда не помнил снов до конца, и не смог бы пересказать видения, объяснить природу ужаса, что до дрожи сжимала его душу. Единственное, что он чувствовал всегда, отчётливо и ясно, был страх. Страх непомерной силы, заставляющий его бежать, пытаться скрыться. Но скрываться было негде. Неизбежность окружала его со всех сторон, поглощала во тьме, и внутри неё снова не было ни одного укромного, безопасного места, которое могло бы хотя бы ненадолго защитить его, дать перевести дух. Среди тысяч картин, мелькавших в его сознании, были чудовища, огонь и кровь. Крик тех, кого он, кажется, любил, зов о помощи, тех, за кого он мог бы отдать жизнь, и полная, всепоглощающая его беспомощность. Он не мог спасти ни их, ни себя. Он утопал в чужеродном, безликом ужасе, кричал, и не было никого, кто бы помог ему.
Уже много лет длилась его мука. Нет, она настигала его не каждую ночь. Возможно, если бы его потусторонний истязатель был более постоянным, он бы давно сошёл с ума и успокоился в своём безумии. Как утопленник, наконец, признавшийся себе, что спасения нет и единственный путь к свободе — это смерть. Сейчас же Теодор Блэквуд, мэр и правитель Великого Города, почти каждое подобное утро, когда так сложно было отделить сон от реальности, думал, что рассудок его уже пошатнулся и безумие лишь вопрос времени. Сердце постепенно успокаивалось, выравнивая свой темп, картины во взбудораженном подсознании меркли, отходя на задний план, чтобы позже снова напомнить о себе. Теодор отёр в лица холодный пот и опустил ноги вниз. Солнце поднималось на посиневшем горизонте. Город просыпался и ждал своего нового дня.
- Костюм отлично сидит на вас, господин мэр, - с улыбкой проговорила темноволосая Эвелин, одна из его новых секретарш.
- Благодарю, мисс Прайм, - учтиво ответил он, чуть улыбнувшись в ответ.
Девушка помогла ему надеть длинный тёмно-коричневый кожаный плащ, и, расправляя ткань по плечам, как будто случайно провела рукой вниз по его спине. Теодор не отреагировал на это, сделав вид, что ничего не заметил. Золотой обод обручального кольца напомнил о себе холодком на безымянном пальце, отозвавшимся болезненным уколом в душе. Тео нахмурился, отвернувшись от девушки. Его движения становятся немного резковатыми и однозначными: он отходит в сторону дверей, беря в руки небольшой кейс, в котором всегда носит документацию, предназначавшуюся для заседаний Городского Совета, и, не прощаясь, выходит. Мисс Прайм провожает его опечаленным взглядом, понимая, что ничего не выйдет.
На улице Мэра уже ждёт его личная охрана, которую возглавляет Лир Уинтергэм. Ему Теодор улыбается действительно доброжелательно, но ничего не говорит, собираясь с мыслями. До здания Совета от дома Мэра совсем небольшое расстояние, но ни один правитель Великого Города уже сто с половиной лет не выходит на улицы без сопровождения. Его безопасность важнее всех прочих. Ведь только мэр защищает Великий Город и хранит покой всех находящихся внутри высоких массивных стен.
Большая военная машина останавливается у входа в здание Мэрии, где председательствует Городской Совет. У порога собралась огромная толпа людей, и выходящего наружу Блэквуда приветствуют радостными криками. Выпрямляясь во весь свой огромный рост, Тео улыбается им и приветственно машет рукой. Охрана оцепляет для него свободный путь, и Блэквуд заходит в здание вместе с Уинтергэмом.
Через несколько секунд над их головами оказывается уже не пасмурное небо, а высокие потолки, теряющиеся во тьме чёрного мрамора. Блэквуд уверенно идёт вперёд, сжимая в руках своей кейс. Лазурные глаза смотрят перед собой, но мысли его вертятся вокруг совершенно других вещей. Другого человека.
- Сегодня знаменательный день, Лир, - не поворачиваясь, негромко произносит он, и в уголках его губ играет хитрая улыбка.
Он знает больше, чем сопровождающий его Уинтергэм и Блэквуд чувствует предвкушение недалёкого будущего. Возможности поговорить больше нет, потому как через десять шагов их уже настигает Галатея Стоун, одна из членов Городского Совета. Высокая женщина с длинными светлыми волосами, сегодня аккуратно убранными назад, смотрит на Блэквуда пронзительными взглядом, приветствуя его. Он отвечает тем же, но не замедляет шага. В зал заседаний они заходят вместе, а Тео не может отвязаться от мысли, что Стоун что-то замыслила. О нет, он не подозревал её в предательстве, но предпочитал вести себя осторожно в её обществе. Ведь мадам Стоун, что держала под своим попечительством всю Западную часть Города, была человеком с двойным дном: ещё никому не удавалось понять её до конца. Тео доверял ей наполовину. Потому что не мог открываться тем, кого сам не видел насквозь.
Кафедра городского Совета возвышалась над всем залом огромными деревянными массивами, делая членов Совета и возглавляющего их Мэра кем-то вроде божеств, глядящих сверху вниз на мир под их ногами. Три удара деревянного молота, как во времена столетней давности, возвестили о начале собрания.
- Доброго дня, дамы и господа, - спокойным и ровным голосом произнёс Блэквуд, встав и поприветствовав всех своих коллег. – Пожалуй, начнём.
Совет длился около двух часов. Каждый Попечитель того или иного городского округа представлял Блэквуду квартальные отчёты о состоянии жизнедеятельности округов. Теодор внимательно вслушивался в каждое слово, помечая для себя то, чему хотел уделить в дальнейшем особое внимание. После отчётов Совет представлял прочим, более низшим управленцам приказы и указания на ближайший квартал. Озвучив их перед самим Блэквудом, члены Совета практически представляли мэру поимённо тех, кто теперь отвечал за конкретные отрасли и задачи, таким образом обеспечивая почти стопроцентную выполнимость. За многие годы существования Великого Города уже прошло то время, когда Мэру приходилось подтверждать своё недовольство жестокими мерами. Но, к сожалению, и на правление Блэквуда пришлись проблемы несогласия среди горожан. Вот только сегодня о них не говорилось ни слова. Блэквуд старался выследить тех, кто сопротивлялся его режиму и оспаривал его приказы. Для конструктивного диалога, разумеется. Однако, противоборствующая сторона не спешила выдвигать своих официальных лидеров или хотя бы представителей.
Но всё это не сегодня. Этот день был знаменательным для Теодора событием, совершенно не касавшимся предполагаемых врагов. Лазурный взгляд скользнул по толпе, располагавшейся внизу, находя стоящего у самой кафедры Лира.
- И последнее на повестке дня, - донёсся до ушей Тео голос Рея Линдона, первого помощника Блэквуда, - приказ о назначении Первого Стража. – Зал зашумел перешёптываниями, а Линдон повернулся к Тео, протягивая ему бумагу: - Господин мэр.
- Спасибо, мистер Линдон, - кивая, Тео берёт у него из рук приказ и поднимается на ноги. Голоса в зале замолкают и все взгляды устремлены лишь на него одного, готовые внимать любому его слову. – Приказом номер две тысячи пятьсот сорок пятым, от десятого октября две тысячи сорок третьего года на должность Капитана Стражей Центрального округа назначается Лир Уинтергэм.
Блэквуд ощутил, как кто-то пристально смотрит ему в спину, но не повернулся. Пара секунд и зал взорвался голосами. Постучав молотком, призывая собравшихся к спокойствию, Линдон объявил о завершении собрания Городского Совета. Не теряя времени, Блэквуд покинул кафедру, сходя вниз. Охрана вновь раздвигала столпившихся вокруг него людей. Репортёры, теснившие обыкновенных сотрудников, наперебой задавали вопросы, срывая глотки. Но Блэквуд решительно шёл вперёд. Все официальные заявления он уже сделал.
- Тебе не кажется, что это уже слишком, Тео, - понизив голос, недовольно шипит догнавший его Сайлас Райнгард, попечитель Восточного округа.
Но Блэквуд не смотрит на него. Холл городской мэрии не место для подобных разговоров, и он не собирался бросать журналистам кость.
- Нет, мистер Райнгард, - твёрдо отвечает Блэквуд, показывая тем самым, что не намерен что-либо обсуждать на глазах тысяч граждан.
На улице он быстро садится в машину, приказывая отправляться обратно, к его дому. Больше дел в мэрии на сегодня у него нет и прочую работу он может завершить у себя. Всё потому, что Блэквуд предчувствовал ещё несколько неожиданных встреч, которые наверняка настигнут его через пару часов, и до того хотел успеть доделать кое-какие дела. В салону автомобиля вместе с ним садится Уинтергэм, располагаясь напротив. Заняв своё место, Теодор смотрит в глаза Лира, пытаясь прочесть по лицу его мысли.
- Поздравляю, мистер Уинтергэм, - улыбается он. – Мне кажется или вы хотели что-то сказать мне?
[NIC]Theodore Blackwood[/NIC][STA]The Man. The Mayor. And Elvenking.[/STA][AVA]http://funkyimg.com/i/Zmz7.jpg[/AVA][SGN]Everybody want's to rule the world[/SGN]
Отредактировано Greider (2015-07-22 22:38:47)
