[NIC]Бай Луо-шо[/NIC]
[STA]Last Survivor[/STA]
[AVA]http://i.imgur.com/SMGy7m9.jpg?2[/AVA]
Слегка потревоженная опавшая листва. Качнувшаяся ветка. Надломленный прутик.
Запах. След. Близко.
Пряный аромат дичи, еще не обезображенный горьким привкусом страха и отчаяния.
Дичь близка, и сквозь густые заросли бамбука проглядывает ее едва заметный силуэт. Жертва отнюдь не беспечна — пара длинных ушей что два зорких сторожевых ловят малейшее эхо, отраженное от бесчисленных стволов растений толщиной в человеческую руку.
Однако его шаги беззвучны. Ни один иссохший сучок не смеет попасться ему на пути, а бамбуковые стволы, казалось, почтительно расступались перед его крадущейся походкой. И дичь оставалась в неведении.
Охотник не стоял на месте — он постоянно кружил вокруг своей добычи в медленном завораживающем танце. Он был осторожен и очень внимателен. Важно было поймать эту добычу — другого такого шанса может не представиться.
Шаг ближе. Мягкие лапы беззвучны.
— Я молю у тебя прощения. Да настигнет твоя душа очищения и возродится в нефритовых чертогах.
Прыжок, подобный разряду молнии. Стальные когти, вонзившиеся в жертву. Кончено.
Никаких красивых слов. Никакой грации, никакого изящества. В убийстве нет красоты, чем бы оно ни оправдывалось.

Бай Луо-шо сновал меж бамбуковых зарослей, старательно избегая троп и открытых мест. В его зубах — пасти массивного зверя, висела безвольная тушка кролика с серой шкуркой, которую уже тронула седина. Вот и разгадка, почему этот зверь не покинул бамбуковый лес вслед за остальной живностью: выбился ли из сил, отказался ли покидать свой нажитый годами дом, доверившись судьбе, да благосклонности богинь.
Луо-шо помнил этот лес, наполненный жизнью: шепотом листвы, укачиваемой игривым ветром, шорохом снующих мышей, даже раздражающим кваканьем лягушек. В те времена не было нужды красться меж стволов, напрягать зрение и слух. В те времена не было нужды убивать ради пропитания. В те времена Луо-шо в этом лесу был не охотником, но гостем. Почетным и желанным гостем бамбукового леса. И каждый зверь, растение, насекомое или божество уважительно кланялось Луо-шо — белому тигру из клана Бай-ху.
Те времена… А ведь они были отнюдь не дальними.

— Еда, — прорычал Луо-шо, бросив тушку кролика к ногам девушки.
Поморщившись (удивительно, но даже на его тигриной морде отчетливо различались вполне человеческие эмоции), белый зверь побрел к своему лежаку — за те несколько дней, что они провели в бамбуковом лесу, тигр вытоптал себе в траве лежбище.
Покрутившись, Луо-шо с явным облегчением разлегся.

Отредактировано Ginger_Bread (2015-09-14 08:54:32)

[NIC]Бай Луо-шо[/NIC]
[STA]Last Survivor[/STA]
[AVA]http://i.imgur.com/SMGy7m9.jpg?2[/AVA]
Луо-шо терпеливо смотрел на то, как девчонка разделывает тушку мертвого зверька. Как потускневшая от времени, местами проржавевшая сталь дешевого ножа вспарывает серую шкурку с поредевшим мехом. Как неумелые, не привыкшие к работе руки отсекают затвердевшие сухожилия от темного мяса, в то время как белая, словно фарфор, кожа покрывается алыми разводами.
Тигр видит брезгливость, детский страх, старательно скрываемые за бравадой и упрямством. Девчонка всхлипывает носом и отворачивается, чтобы утереть краешком испачканного шелка нет-нет, да выдавливаемые слезы, и в тот же момент Луо-шо зевает, делая вид, что не замечает.
Такая беспомощная, такая слабая. Бесполезная обуза, отягощающая и так непростую задачу, вставшую перед тигром.
Высекаемые искры. Луо-шо почувствовал, как невидимые человеческому глазу духи леса отпрянули от их крошечной полянки, инстинктивно сторонясь своего самого опасного врага — огня. Тигр лишь повел ухом — Бай-ху были выше примитивного животного страха. Он мысленно попросил прощения у духов и младших богинь леса прощения за столь грубое неуважение к их обители. Сердце Леса извинения приняло, лишь обреченно вздохнув, не в силах поступить иначе. Малютки-духи же сбежали, попрятавшись на верхушках бамбуковых вершин. Они вернутся ближе к ночи, когда поймут, что нарушители спокойствия вреда им не желают. Девушка и тигр прятались в роще не первый день, однако невидимые обитатели к ним так и не привыкли.
Животные и птицы покидали бамбуковые заросли остерегаясь угрозы, идущей с запада. Духи ветров должны были разнести вести на многие тысячи лиг вокруг, трубя об опасности, едва почуяв пепел великих храмов Бай-ху в Стальных Горах.
Бай-ху — легендарные хранители Запада, владыки и повелители всех земных зверей и тварей, покровители тысяч мудростей и наук, стражи Ворот Бесконечных Инкарнаций и верные спутники богини Си-ван-му, пали. Воздвигнутые им храмы сожжены дотла вместе с монахами и жрецами, а опекаемые тиграми города западных царств, почитавшие Бай-ху, преданы земле, а врата в преисподнюю загробного мира распахнуты. В ту ночь Инь Чэн-сю — прародитель всех тигров, возведенный на небосвод указом Нефритового Императора, впервые ронял слезы, огненными метеоритами проносившиеся в ночном небе.
“Предательство. Люди”, — последние слова мертвых собратьев, которые напуганные духи ветров донесли до Луо-шо, ставшего последним из Бай-ху.
Луо-шо проходил по пепелищам городов и сожженых сел, на своем пути встречая лишь непогребенные трупы. Животные-падальщики, не смели приближаться к селениям — так велик был тихий гнев последнего из хранителей Запада. Живых не осталось. Лишь тела. Мужчин, женщин, детей. Но среди них были и… пронзенные копьями туши нелюдей, вырвавшихся из Врат, что остались без стражников-тигров. Чудовища всех форм и размеров набросились на жителей западных царств, возглавляемые людьми, несшие незнакомые знамена.
Люди заодно с демонами? Отвратительное преступление, идущее вразрез мировому порядку вещей. Луо-шо обязательно найдет осквернителей небесных законов и предаст их суду чиновников Нефритового Дворца…
***
— Оставь, — по-человечески покачав головой, тигр отказался от предложенного угощения.
Во время их странствия девчонка настойчиво оставляла большую часть неумело приготовленной пищи для Луо. Трогательная забота. Сколь трогательная, столь же и неуместная. В земных потребностях Бай-ху не нуждались. И пусть последний из тигров-хранителей ослаб от потери связи со своими собратьями, людская пища сил не восстановит. Впрочем, Юминг продолжала подносить тигру часть пойманной им добычи, следуя какой-то своей логике, в которую Луо-шо предпочел не вникать и, потакая настойчивости девчонки, глотал пойманную им же дичь.
Сейчас, впрочем, тактичность пришлось отложить
— Уходим завтра. Сохрани еду. Понадобится.
Тигр выжидательно посмотрел на Юминг ожидая… да хоть чего-то. Вопросов, предложений, возражений. Они странствовали вместе не первый день, и за все это время беглянка не решалась даже спросить куда они идут.

Отредактировано Ginger_Bread (2015-09-14 08:54:52)

[NIC]Бай Луо-шо[/NIC]
[STA]Last Survivor[/STA]
[AVA]http://i.imgur.com/SMGy7m9.jpg?2[/AVA]
Тигр тихонечко фыркнул сквозь полу-прикрытые веки, тряхнув длинными вибриссами. Какая-то часть его сознания возмущалась самому ее присутствию столь близко к нему: от девчонки пахло пеплом, дорожной пылью, но главное — другими людьми. Прежний запах нежных домашних лотосов и тонких дорогих благовоний почти улетучился, испарился, уступив место вещам куда более житейским. Но помимо этого, от Юминг Тинг Тинг доносились нотки человеческих запахов, которые оставили за собой солдаты, осквернившие земли Бай-ху. Острый аромат людей из страны, откуда бежала девчонка выводил тигра из себя и заставлял нервно вздрагивать, а стоило тому прикрывать глаза, ему мерещился стальной отблеск ножа, который мнимая беспомощная девчонка заносит над его спящим телом.
Усталость. Потрясение. Паранойя.
С мирскими сентенциями становилось справляться все сложнее — последний выживший из Хранителей Запада отнюдь не растерял все силы, пожалованные Нефритовой канцелярией его роду. Но первоначальная осторожность метаморфировала в излишнюю мнительность.
Луо-шо свернулся клубком и поплотнее укутал хвост вокруг своего тела, уткнувшись в него носом.
Юминг была словно детеныш, который только-только разлепил свои глаза и послушно пополз вслед за тем, кого встретил первым. Она никогда не спорила, не сомневалась, даже не жаловалась. И не задрожала, когда тигр рассказал ей историю о людях, преступивших божественное мироустройство и о том, что их запах очень сильно напоминает запах самой девчонки.
Что это? Отчаяние? Самоубийственный фатализм?
Какие непонятные создания — эти люди. Как могут сочетаться смиренность пробудившегося Будды и решимость необузданного потока Янтарного водопада, да еще в таком тщедушном тельце?
Луо-шо осознавал, что слишком несправедлив к Юминг. Можно ли обвинять солнце в том, что оно всходит на востоке? Или желтую листву в наступлении осени? Из того, что беглянка успела поведать, было очевидным то, что пусть номинально она и имеет отношение к тем солдатам, нести ответственность за их преступления не может.
Жертвы одного заговора.
Так может пора отбросить эту подозрительность и быть к девчонке поприветливее?
Тигр вздохнул в последний раз и уснул.

***

За спиной девушки затрещал бамбук, и из его зарослей вырвался взъерошенный тигр, а за его спиной несся ураган опавших бамбуковых листьев, развиваясь словно длинный шлейф. Луо-шо ослепительной молнией бросился на Юминг, успев прорычать лишь: “Зажми нос!”, утащив ту в воды реки, давя свои весом и держа в водном плену.
Лишь пятнадцать ударов сердца спустя Бай-ху позволил принцессе прорваться к поверхности и сделать живительный глоток воздуха.
— Я велел оставаться в лесу, глупая девчонка! — прошипел всплывший тигр.
Вода ручьями стекала по его шерсти, и он с трудом поднял голову вверх.
— Гляди, — сердито произнес он, указывая на восток — именно туда двигалась гневно жужжащая серая туча, хаотично меняющая форму. — Хуанг Чонг — соглядатаи врага уже здесь. В этот раз нам повезло, демоны нас не заметили.
Луо-шо направил благодарные молитвы небесам, что это были лишь Хуанг Чонг — орды саранчи, пораженные порчей. Насекомых было много, но они не отличались особой наблюдательностью или умом. Иные наблюдатели ни за что не пропустили бы одеяло из листвы, закружившееся над одним местом прозрачной реки. Тигр возвел неслышную мольбу и духам леса в благодарность за спасение.
— Лес скоро не будет безопасным для нас, — тигр подтолкнул Юминг к берегу. Выбравшись из воды и хорошенько отряхнувшись, отчего его шерсть сильно распушилась, он добавил: — Собирайся. До вечера мы должны добраться к границе.

Отредактировано Ginger_Bread (2015-10-20 20:46:53)