То, что известие об опухоли Зэд меня расстроило, не было секретом ни для кого, разве что, для нее самой. Хотя, слово расстроило тут немного неуместно. Я был в бешенстве, но и это не совсем те эмоции, скорее, защитная реакция на случившееся. То, что я ощущал по-настоящему, не поддается определению в одно слово. Это смесь глубокого отчаяния со злостью на самого себя, ее, судьбу  (?), плюс безысходность. Я привык терять тех, кто рядом, это вошло в гребаные правила, также естественно,  как выпить с утра чашку кофе. Но, тем не менее, проще от этого не становится. Понимаю, почему Небеса избрали именно меня в качестве  помазанника Божьего, все просто, они любят жертвенность и страдания. С первым у меня всегда были проблемы, но за какого никакого мученика, пожалуй, сойду. Разве будет иной задницу рвать, чтобы попытаться спасти девчонку, которая, по сути, ему никто, от рака? Вру сам себе даже в мыслях. Зэд давно стала для меня куда больше, чем "никто", это-то мне и не нравится. В привязанностях нет ничего  хорошего, а при учете того, с кем мне приходится иметь дело чуть ли ни каждый день, это становится  слабостью. Не могу позволить себе подобной роскоши, но и отказаться от Мартин я не могу, она нужна мне, слишком много сил и времени я вкладывал в эту девицу. Хорошего медиума днем  с огнем хер сыщешь, а эта сама в руки пришла.
- Ну, наконец-то. Какого хрена ты не берешь трубку? - Возмущенно восклицаю, заслышав знакомый голос на той стороне провода. - Как она, справляется? - В ответ на свои вопросы получаю чуть ли ни целую тираду о том, какой же я мудак, что бросил их в столь тяжелой ситуации.
- Где тебя, черт возьми, носит?! Какого хрена, Джон??? Ты здесь нужен, а не у черта на рогах. Ей становится только хуже. Вся мельница завалена ее рисунками, правда, больше она и этого не делает, и знаешь почему? - В разговоре повисает пауза, Чез не дает мне ответить, продолжая, - да потому что руки немеют и не слушаются, а еще постоянная тошнота. Ей трудно, Джон, но она борется, держится, а ты сбежал, бросив нас! Нет, бросив  ее! Ну и кто ты после этого? Я-то думал, Константин встречает трудности лицом к лицу. - Постепенно мне надоедает выслушивать нравоучения, и я обрываю его на полу слове о собственной трусости.
- Во-первых, я в Коннектикуте, во - вторых, ты что думаешь, я тут прохлаждаюсь все это время, что ты помогаешь ей бороться с болезнью? Я, между прочим, также ищу возможность избавить Зэд от этой дряни. И, будь добр, заткнуться и не учить меня нравственности. Сидя с ней рядом, я ничем помочь не смогу. Даже ебучие ангелы сказали, что вылечить ее не в их силах, это, видите ли провидение Божье. Или ты забыл? Но, нам повезло, Чез, в этом мире существуют не только Небеса. И если первые упорно твердят о невозможности чего-либо, вторые представляют шанс, хоть и не бесплатно. Вот, чем я занимаюсь. Я пытаюсь найти того, кто поможет. И я близок к цели. А пока, будь добр, присмотри за ней. И, Чез, ей не обязательно знать об этом разговоре.
Выходя из автомата, достаю из кармана тренча пачку "Dunhill", прикуриваю, ладонью прикрывая пламя на зажигалке, дрожащее на ветру. Паршиво. Я, конечно, догадывался, что с каждым днем будет становиться только хуже, но надеялся найти решение до того момента, как станет совсем поздно. Источники указали мне имя того, кто способен помочь, но поиски заводили меня все глубже, ничуть не приближая к результату. Прекрасно осознаю, это нечто вроде проверки, со мной попросту играют, проверяя на вшивость. Это порядком подзаебало, но выхода нет, приходится играть по их правилам.
Я словно прохожу квест, сначала ищу одного, потом другого, наконец, когда разгадка, кажется, уже в моих руках, гребаный мудак – колдун, сообщает мне, что для зелья необходимо собрать редкие ингредиенты. Достать их не так-то просто и придется повозиться. Читая список из необходимых продуктов, тихо охереваю от увиденного, для полного счастья мне не хватает пыльцы с крыльев фей, стружки рога единорога и слез русалок, блядь.
- Что это за бредни? – Терпение на исходе и я готов голыми руками придушить старикашку, который ухмыляется беззубым ртом, изучающее пялясь на меня. – Ты меня совсем за кретина держишь? Мандрагора? Где я тебе возьму корень мандрагоры сейчас? За трое суток до лунного затмения? Лунного затмения? Я ничего более идиотичного не видел и не слышал. Это же сказки!
- Тише, Джон. Ты хочешь спасти эту девочку? Хотя, глупо спрашивать, раз ты решился на подобное. Видимо, она крайне дорога тебе. Странное решение, Константин, ты мог бы заключить сделку, это куда проще и никакой Мандрагоры, и ты знаешь об этом… - он делает паузу, а я в свою очередь, закатываю глаза, так как старику также известна причина, по которой я отверг первый вариант. Здесь есть свои выгоды, и, признаться, я не особо задумывался о них, пока колдун не поднял этот вопрос. Или задумывался, но, ангелы вряд ли дадут мне так просто сдохнуть, на это я надеялся в большей степени, чем на мотивы, ради которых стоит копнуть поглубже. Хмурюсь, извлекая из кармана пачку сигарет, неспешно откупориваю ее, достаю одну из, прикуривая. – Так вот… Мандрагору ты можешь достать в Средиземноморье, в Средней Азии и Гималаях. – Он заканчивает, поджимая губы, ожидая реакции.
- В Гималаях… у тибетских лам, наверное. Супер. А точнее? Координаты мандрагоровых полей имеются? У меня как бы со временем не особо, я так понимаю, хотя в лунном затмении не шарю.
- Три дня до затмения будут через … двадцать восемь часов. Поторопись купить билеты на рейс. И не забудь о собственном долге.
***
- Алло! Чез! Слышишь меня?! Чез! – Помехи в связи не позволяют различить членораздельную речь, все что мне слышно на том конце провода – бульканье. Тихо выматерившись, оборачиваюсь к проводнику. – Тут есть где-нибудь другой автомат? – Этот бедуин или как его еще назвать, ни черта не говорит по английски, скорее я выучу пакистанский.
- Джон! Где ты?! – прорывается сквозь шум и дребезжание. – Когда ты приедешь? – Извечный вопрос, кажется, ни о чем другом он меня и не спрашивает, например: «как у тебя дела, Джон? Что новенького? Какого хера ты забыл в Па...» а, да, этого я еще не сказал.
- Я в Пакистане! В ебучем, мать его, Пакистане! Мне нужна твоя помощь! Нужно, чтобы ты срочно нашел пару вещей, все это должно быть на мельнице. Ищи посеребрённую чашу со ступой. На ней должна быть печать! Ты меня слышишь? И еще мне нужны волосы с головы девственницы, которая родилась за три дня до лунного затмения.
- Что??? Какого хера ты забыл в Па…. Джон! Это безумие! – Понимаю, как со стороны могу звучать мои слова, но не Чез сейчас ищет поля Мандрагоры в Гималаях, которые, к слову, не такие и маленькие, наверняка, найти ее на территории Древней Финикии и Египта, было бы проще.
- Слышишь?! У тебя есть всего восемь часов, чтобы найти девчонку! Поторопись! Иначе Зэд не спасти! – Телефон трещит так, словно я звоню в эпицентр боевых действий, и как минимум Чандлера расстреливают из автоматной очереди. С другой стороны, может так оно и будет, если он попытается выдрать клок волос у чьей-либо дочурки. И тут меня осеняет. – Чез! Твоя дочь! Когда у нее день рождения?!
Явно опешив, он медлит, но улавливает ход моих мыслей.
- А это не опасно, Джон? – Логичный вопрос для заботливого папаши. Честно? В душе ни ебу, но, согласно всем законам магии (не вуду), с девочкой все должно быть хорошо.
- Не опасно! Достань прядь ее волос! Я скоро … надеюсь буду с вами.
***
Провезти растение через границу удалось не без потраченных нервов и денег, так как пихать себе в задницу неизвестного действия растение, я готов не был, пришлось надеяться на удачу отчасти, и на безалаберность таможенной службы.
Штаты встретили меня холодным пронизывающим ветром со снегом. Я ненавижу местную зиму, и все эти праздники, Рождество, День Благодарения и прочую семейную чушь. Во-первых, это просто какое-то раздолье для нечисти, во-вторых, я остаюсь без своего главного помощника, отпуская его на каникулы, и, в-третьих, я никогда не имел нормального Дня Благодарения или Рождества. Наверное, во мне говорила зависть и эгоизм. Но сейчас я не готов заниматься самоанализом, мне нужно спасти Мартин. А потом на заслуженный отдых, и будь, что будет.
Сразу еду в больницу, ранее успел написать Чезу смс, чтобы он все подготовил на мельнице к моему возвращению. Обычно он меня не подводит, надеюсь, и в этот раз также. Нервно поглядываю на часы, подсчитывая оставшееся время, у нас всего полтора часа, мне нужно успеть забрать Зэд, вернуться и провести ритуал. Выхожу из такси у порога больницы, плотнее запахиваю пальто. Погода ни к черту, теперь к снегу примешался ледяной дождь, он попадает за воротник, заставляя поежиться и ускорить шаг. В приемной я пересекаюсь с Чандлером, который встречает меня встревоженным взглядом, он хмур и кажется уставшим, впрочем, это нормальное для нас обоих состояние.
- Ты все нашел? Все готово? У нас полтора часа. В какой она палате? – Делаю шаг в сторону, но он ловит меня за руку, крепко сжав пальцы.
- Джон. Ты не можешь так просто прийти и забрать ее. – На что я вопросительно изгибаю бровь, затем склоняю голову на бок, поджимая губы, весь мой вид говорит лишь одно «я тебя умоляю». – Терапия крайне важна, ее нельзя пропускать. – Вырываю руку, поправляя рукав.
- После ей не понадобится никакая терапия. Или ты забыл, где я был и что делал? Могу напомнить. Какая палата? – Он вздыхает, называя номер, в спину звучит вопрос о том, уверен ли я, что это поможет, но разве я когда-либо не был в чем-то уверен?
У самого входа в палату сталкиваюсь с парнем в робе, что несет мороженое.
- Осторожнее, приятель. Это для кого такие лакомства? Не для сеньориты Мартин случаем? – Тот ошарашено кивает, это лишь совпадение. Забираю у него мороженое. – Сам передам. – И не собираясь задерживаться в проходе, тратя время на санитара, прохожу в палату.
Найти Зэд не составляет большого труда. Рассматриваю ее некоторое время, стоя в паре метров от койки, пока она не заметила меня. Она изменилась, конечно, рак не может ни оставить следа. Ее большие глаза на худощавом лице смотрятся просто огромными. Забавная шапка на голове чуть съехала, она пытается улыбаться, но эти эмоции пропитаны болью, я вижу это, чувствую. Я так старался убежать, не видеть и не слышать, не верить в то, что с ней происходит. Теперь я понимаю, каково это. Машинально делаю шаг назад, но останавливаюсь. Я не могу бросить ее, не могу отвернуться сейчас, когда, возможно, действительно нужен. Сердце рассыпается осколками, болезненно впивающимися в плоть, пронизывающими все тело, каждую его клетку. Безумно тяжелое, отравляющее чувство вины, от которого становится тяжелее дышать. Мне требуется несколько секунд, чтобы собраться, нацепить на физиономию присущее мне хамско-безразличное выражение и вперед.
Зэд оборачивается, я растягиваю губы в улыбке, слизывая с них остатки мороженого. Усаживаюсь на кресло напротив ее постели, пробуя эскимо, которое мне совершенно не полагается. Внутренне борюсь с собственными эмоциями и желаниями, которые так и орут в голос: обними же ее, кретин. Но, нет.
- Привет, бонита. Я же обещал тебе, что вернусь. – Умолкаю на некоторое время, бросая оценивающий взгляд на мороженое, - ты уверена? Оно совершенно безвкусное, я бы сказал, отвратительное. Нет, не отдам. – Наблюдаю за тонкими пальцами, худыми, буквально высушенными болезнью руками девушки, которая еще совсем недавно светилась здоровьем и жизнерадостностью. – Зэд, я приехал забрать тебя. Я нашел средство, которое может помочь. Нам нужно ехать прямо сейчас. – В палате появляется Чез, очень вовремя, теперь я могу сбежать, оставив Мартин на него. – Чез поможет тебе собраться, а я подожду у машины. – Натянуто улыбаюсь, поднимаясь с кресла, и быстро выхожу из палаты, хлопнув Чандлера по плечу. – Помоги ей. Я жду снаружи. У нас мало времени. – Чуть ли не выбегаю из больницы, понимая, что меня здорово мутит. Кидаю мороженое в урну, вынимаю из пачки сигарету, нервно прикуривая. Делаю глубокую затяжку за затяжкой, судорожно выдыхая. Я не думал, что будет настолько тяжело. Это просто ебаный пиздец. Докурив одну, берусь за вторую, но не успеваю ее прикончить, Чез выносит Зэд на руках, направляясь к автомобилю. Догоняю их, не выпуская сигарету из рук. Помогаю им, открыв дверцу такси, чтобы усадить Мартин внутрь, Чез с особой заботой укутывает ее в плед. Бросаю окурок под ноги, он тут же тонет в холодной жиже из грязи, снега и воды.
***
По приезду у нас остается всего полчаса, даю указания Чандлеру, сам занимаюсь приготовлением зелья, скидывая все необходимое в чашу, тщательно перемалывая, заливая водой из источника, название которого я ни то что, не произнесу, не вспомню. Когда с зельем покончено, извлекаю из кармана брюк обрывок бумаги, подхожу с чашей и бумажкой, на которой мелким почерком набросан текст, к Зэд, присаживаюсь рядом, беру ее за руку.
- Ты должна повторять слова за мной. Fiat firmamentum in medio aquanim et separet aquas ab aquis, quae superius sicut quae inferius et quae iuferius sicut quae superius ad perpetranda miracula rei unius. – Не сводя взгляда с листа, читаю текст, крепко сжимая холодную ладонь Зэд, вслушиваясь в то, что повторяет она, следя, чтобы все было по тексту. - Recedant ab fsto fantasmata hulae, ut sit sal coelistis, subterrae salis. – Поднимаю взгляд на девушку, она выглядит немного испуганной, быть может, мне просто, кажется. -  А теперь сделай несколько глотков. – Подношу чашу к ее губам, затем допиваю остатки, морщусь, ибо дрянь несусветная. Все еще держу ее ладонь, отодвигая чашу, передаю сосуд Чезу, внимательно изучая лицо Мартин. Первое отличие, которое бросается в глаза, на щеках проступает румянец, пальцы, что были холодными как лед, теплеют. Улыбаюсь, пересекаясь с Зэд взглядом. – Сработало. Надо же… это сработало. – Усмехаюсь, чуть отстраняясь, пытаясь уловить изменения, которые теперь должны последовать в моем организме. И, кажется, я спалился, касательно своей напускной уверенности в успехе. Но сейчас это уже неважно. – Чез, налей-ка нам выпить, там, в шкафу стоит виски, его уже давно пора откупорить.