Не жилец этих мест, не мертвец, а какой-то посредник,
Совершенно один, ты кричишь о себе напоследок:
Никого не узнал, обознался, забыл, обманулся,
Слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.

Каждый раз возвращаться к отправной точке, начинать всё с нуля - давно уже его карма. Это чертова история, в которой нет конца: лишь Хан, который пытается спасти своих людей и с их помощью разрушить мир, а после остается у разбитого корыта и начинает заново. Бесконечная рекурсия и преследующее повсюду чувство дежавю.
Он никогда еще не был так близок к своей цели. Маркус мертв, Кирк со своей сворой малолетних щенков и вщент разрушенным Энтерпрайзом не представлял никакой опасности. В определенный момент даже стало скучно. Слишком... просто. Расслабленный Хан поверил, что вулканцы никогда не врут, забывая, что они способны недоговаривать или скрывать всю правду. И в тот момент, когда он должен был нанести контрольный удар по их кораблю, Спок безжалостно выстрелил в самое сердце Хана, спрятанное среди фотонных торпед и криокапсул. Не так изящно, как у Кощея, конечно, но зайцы, яйца и иглы - совершенно с другой оперы.
Сингха охватило отчаяние. Подобралось исподтишка, захлестнуло с головой, помутило рассудок и лишило здравого ума. Уничтожение штаба Звездного Флота - последний возможный рывок при сложившихся обстоятельствах, так и не увенчавшийся успехом.
Спектакль был обречен на провал, зрители разошлись после первого же акта.
Снова приходилось бежать. Не оглядываясь назад, не надеясь ни на что и ни на кого - ему нечего терять, все давно уже потеряно, а мосты - сожжены дотла. Вся Федерация готова послать его к чертям, оставить гнить на какой-то захудалой планете, а он в это время уже падает вниз - скорее буквально, чем фигурально - и ударяется об сырой асфальт.
Кажется, прошла целая вечность, прежде чем его привели в чувства какие-то два незнакомых паренька. Хан, всё ещё не придя в себя окончательно, неспеша встал и, шатаясь, огляделся по сторонам. Что-то было не так.
- Год и мое местоположение, быстро, - бесцеремонно осведомился он, схватив одного из своих "спасителей" за ворот куртки. После полученного ответа от слегка ошарашенного юноши Сингх, не растрачиваясь на благодарности, отшвырнул его в сторону и удалился куда подальше.
Такого Лондона мужчина не знал. Он не был утопическим или урбанистическим; от него не веяло космическими свершениями или старой эпохой двадцатого столетия - форма была совершенно другая, в отличие от неизменного содержания. Для конфетки разработали новую упаковку, но вот невыносимо терпкий и приторный вкус поменять забыли.
Хан бесцельно ходил по улицам, думая, что нужно делать дальше. Он-из-прошлого и его соратники лет десять уже пылились в криокапсулах, а на этой ненавистной им планете давно уже воцарился мир и спокойствие. Поглотил всё в округе, словно густой и непроглядный туман. Руководство Федерации, скрывающее свою деятельность от простых граждан, наверняка потирает руки и кичится деланным превосходством, всё ещё не зная, что кто-то задумал мстить. За обман. За то, что победители в считанные секунды оказались проигравшими и кинутыми на произвол судьбы. И если Кирк с командой тоже оказались здесь, Хан доберется и до них. Пешек нужно убирать с шахматной доски в первую очередь, особенно когда у них есть все преимущества стать ферзями.
Хан Нуньен Сингх исчезает из лондонских помостов, главная же роль в разворачивающемся представлении достается еще никому не известному Джону Харрисону.
Теперь же ему нужно найти надежное убежище, денежные средства и затаиться, выжидая нужного момента. Не совершать опрометчивых действий, когда на кон поставлено слишком много. Сжимать кулаки от охватившей его ярости, но всё же сохранять спокойствие. Раствориться среди толпы людей в городе-миллионнике, стать одним из этой серой массы и не привлекать к себе лишнего внимания. С последним, впрочем, уже возникли проблемы.
Девушка у выхода из больницы Святого Варфоломея на него смотрела, как на воскресшего покойника. Давнего знакомого, внезапно объявившегося после длительной пропажи. Харрисон остановился и, чуть щурясь, с деланным удивлением, всмотрелся в черты ее лица. Вряд ли каким-то образом связана с Флотом. Никаких ассоциаций. Так какого черта создается впечатление, будто она его знает?
Хан напряженно выдохнул и перевел взгляд на небо.
Над Лондоном сгущались тучи.