ООС: начало беру сериальное, далее импровизация.

Весь замок вылизывали от конюшен до высоких крепостных стен целый месяц, когда стало известно, что король собирается прибыть в свои северные владения. Дороги вымели и вычистили, конюшни подсушили и прибрали так, что кроме запаха свежего сена не раздавалось ни одного постороннего аромата, способного побеспокоить благородный нюх. Чистые скатерти, выбитые от пыли занавеси и гобелены, помытые окна и посуда, все сияло и блестело под бдительным взором леди Старк. К праздному вечеру не осталось ни одного лишнего пятнышка… Включая самое темное, на репутации и чести любящей жены и матери хозяйки Винтерфелла.
Джон был голоден, а доносящиеся с самого утра запахи изысканных яств манили его к дверям просторного холла, в котором расположили несколько набитых доверху столов. Он хотел присутствовать на пиру, поддавшись благодушному настроению, что разливался словно вино вместе с музыкой и довольным гомоном собравшегося люда. Джон даже улыбался, когда переступал порог дубовых дверей, с любопытством и детским восторгом наблюдая за тем, как веселятся прибывшие из Королевской гавани гости… Пока не увидел леди Старк. Казалось, женщине не требовалось лишних слов, чтобы выдворить юнца на улицу, куда он, помявшись, все же удалился, понурив голову и стиснув со злости и досады зубы.
Джон не имел права остаться в стороне, когда прибыл Роберт Баратеон, ведь того требовал отец. Но присутствовать на вечернем пиру Сноу определенно не полагалось. Впрочем, как и на любом другом празднике, которых он успел пропустить не мало за свою недолгую, но полную обид жизнь. Пнув по дороге оставленное ведро подле кузницы, Сноу решил не терять время даром, в очередной раз отгородившись от всего и вся за стеной гнева. Когда били по его гордости, раной становилась самовлюбленность, горькая и досадная, но ослепляющая. В какой-то степени даже во благо, ведь Джон никогда не мог ответить на нанесенный ему удар, а если бы посмел, то лишился бы и того немного, что имел.
Лишь потому он отчасти боялся леди Кэйтлин, хоть и знал, что, несмотря на всю свою ненависть и презрение, она не сможет переступить запретов мужа. Как и Джон возведенных ею, чтобы не терзать ее ум и душу. Но всякий раз, когда хозяйка замка обращала на него свой гневный взор, Джон чувствовал, как противно холодеет нутро, а в ушах звенит гневом голос, клеймящий его бастардом. Страшным пожизненным титулом, что он никогда не желал, но получил от рождения и вынужден был мириться с его последствиями.
Забрав из комнаты свой меч, Джон вернулся в темный двор, встав напротив видавшей виды куклы-мишени. До его слуха отчетливо доносились счастливые голоса и аккорды волынки, пробудившие в юнце порыв страшной ненависти. Он не имел права не только присутствовать на пиру в честь короля, а просто радоваться! Не имел права быть там, где хотел. С теми, с кем хотел, без стеснений и оглядки. Не имел права быть собой и не чувствовать вину за то, что родился на свет! С каждым судьбой поставленным запретом, что Сноу произносил про себя как проклятие всей его жизни, кукла сносила дерзкие, но умело поставленные удары. Он часто вымещал на набитом соломой манекене злость, в итоге даже выучившись делать это правильно.
– Никак не убьешь? – раздался голос позади юнца, так увлеченного яростной схваткой с недвижимым и молчаливым противником, что прибытие запоздавшего гостя осталось для Джона незаметным. Сноу обернулся, запыхавшись, и расплылся в усталой улыбке, выкинув меч на землю.
– Дядя Бенджен! – искренне обрадовавшись, Сноу в миг оттаял и душой, и сердцем. Дядя никогда не упрекал его, даже взглядом, за то, что в племянниках у Старка был бастард его старшего брата. Казалось, что Бенджен Старк единственный на свете человек, который кроме Эддарда мог искренне и без тени смущения улыбнуться родственнику в ответ, не опасаясь чужих косых взглядов. Стражи Ночного дозора были выше своего происхождения и не смотрели на родословные своих братьев, к которым Сноу так желал однажды примкнуть, чтобы почувствовать себя свободным от бремени быть бельмом в глазу леди Старк.
– А ты подрос, – заметил Бенджен, отпрянув от племянника. – Я скакал целый день, чтобы не бросать вас среди Ланнистеров… А ты почему не пируешь? – не теряя улыбки, между делом поинтересовался он, хотя явно догадывался, какой ответ услышит.
Джон вымучил улыбку, стараясь не падать духом, что удалось ему откровенно легко, несмотря на всю горечь, с которой он покидал пиршественный зал.
– Леди Старк решила, что королевскую семью оскорбит присутствие бастарда за столом, – мягко, но с тенью грусти ответил Джон.
– Зато на Стене тебе всегда будут рады. Бастардов оттуда не прогоняют.
Ухватившись за спасительную нить, Джон сразу же напомнил дяде о давно начатом разговоре.
– Тогда можно мне уехать с тобой? Отец разрешит, если ты попросишь, – настойчиво напомнил он, глядя на Бенджена с самой что ни есть надеждой.
– Джон, – выдохнул Бенджен, не сумев в очередной раз легко принять к сердцу столь необузданный порыв юнца покончить с опостылевшей так рано жизнью, чтобы начать новую.
– Я уверен, – заявил Джон, надеясь, что хоть теперь сможет убедить дядю, ведь жизнь в Винтерфелле действительно менялась для всех обитателей замка. И был сияющий перспективами шанс, что она поменяется и для бастарда Сноу. Бенджен видел это, но не мог согласиться с чужим порывом легко, зная, что ждет в конце дороги.
– Стена никуда не денется, – вкрадчиво произнес он.
– Я готов принести вашу клятву, – поняв, к чему клонит дядя, заявил храбро Сноу, но не впечатлил Бенджена и в очередной раз.
– Ты не понимаешь от чего отказываешься. У нас нет семей. И никогда не будет сыновей.
– Меня это не волнует, – почти отчаянно отозвался Джон, не сумев спрятать в голосе нотки раздражения и терзающей душу боли. Он не желал даже думать о семье, когда не знал, что это такое сам, и понимал, что лишь продолжит безродное племя Сноу, подарив часть своего бремени кому-то еще…
– Знал бы ты, что это такое, – тихо ответил Бенджен, с особой лаской глядя на Джона, как на ребенка, которым тот так и остался, но уже слишком взрослого, чтобы утешать напрасными обещаниями.
– Зайду-ка я внутрь, спасу твоего отца от гостей. Поговорим позже, – стоически улыбнувшись, Бенджен развернулся и направился к дверям замка, оставив племянника позади с грузом мыслей, вернувшейся досадой и новым поводом для злости на столь несправедливый жестокий мир.
[NIC]Джон Сноу[/NIC][AVA]http://s018.radikal.ru/i513/1510/9e/d58ca63e5f8b.png[/AVA][SGN][/SGN]

Отредактировано Farenheight (2015-10-16 18:05:45)