| ОСНОВНОЙ НИКНЕЙМ:
|
НЕМНОГО О СЕБЕ:
I'm so changeable! (c)
ПРИМЕР ПОСТА:
Когда я, наконец, отрываю свой взгляд от бесчисленных бумаг из кабинета мастера Уэйна, стрелки на старинных часах отмечают наступление полуночи. Рядом с часами все еще сиротливо стоит поднос с давно остывшим нетронутым ужином, который мне предстоит отправить в мусорное небытие, как и череду других до него. И, разумеется, вымыть посуду. Главное в этом деле – успеть к завтраку.
Впрочем, мои заботы совсем не тревожат моего молодого хозяина, который увлеченно что-то отмечает на своей треклятой настенной карте начинающего детектива. Отмечает, отходит, осматривая результат, и снова остается недоволен.
Мы с детективом Гордоном обмениваемся одинаково неловкими взглядами: как будто спрашиваем друг у друга «Это ничего, что ребенок проделывает это на наших глазах ночью, когда ему полагается спать? Возможно, нам стоит прекратить это?». Точнее не так: «А вы не могли бы прекратить это?»
«Ребенок», держащий нас обоих в таком напряжении, абсолютно невозмутим, и это в крайней степени раздражает меня, и, как всегда, когда что-то в крайней степени раздражает меня, я не могу промолчать.
- Мастер Брюс, - говорю я. – Пожалуй, нам стоит поблагодарить детектива Гордона за его отзывчивость и помощь, и позволить ему отправиться домой, где его, несомненно, с волнением ожидают, и где, несомненно, ему полагается отдохнуть перед очередным тяжелым рабочим днем?
Мой прием срабатывает – на лице мальчика отражаются поочередно замешательство, осознание и смущение.
- Конечно! – поспешно говорит он и подходит к детективу, чтобы пожать ему руку. – Я благодарен Вам и прошу меня извинить, я… непозволительно увлекся.
Непозволительно увлекся. Конечно же. Беру на вооружение это порожденное прекрасным воспитанием Уэйнов выражение, чтобы применить его в следующий раз, когда плоды моего кулинарного искусства вновь останутся проигнорированными. Вы непозволительно увлеклись, мастер Брюс.
Я встаю, готовясь проводить молодого детектива: тот, надо отдать ему должное, не выглядит раздраженным и, похоже, искренне заинтересован в нашем деле. Весь мой опыт общения с людьми не позволяет мне легко проникнуться симпатией к этому человеку, хотя все к этому располагает. Возможно, я стал параноиком, но в Готэме, если кто-то и выживает, это параноики.
А мне очень необходимо выжить, потому что я – это всё, что осталось у мальчика.
Темные круги под его глазами – след бессонных ночей, отсутствия полноценных прогулок и отказов от пищи – ножом мне по сердцу. Я испытываю ужасное чувство вины, состояние, близкое к панике, когда спрашиваю себя – а все ли я делаю правильно? А знаю ли я, как нужно действовать правильно? Я, вечный одиночка, у которого никогда не было детей, по силам ли мне эта ответственность?
Ответ приходит ко мне из прошлого, звучит в голове спокойным голосом мастера Уэйна: «Я позволяю ему быть самим собой, Альфред. Самое важное – быть самим собой».
Что ж, мастер Уэйн. Он выбирает этот путь. И я иду вместе с ним.
Но, может быть, мне удастся обеспечить ему на этом пути полноценное питание и свежий воздух. Время от времени.
У дверей особняка мы с детективом останавливаемся, вдыхаем холодный ночной воздух.
- Его стремление узнать правду… - осторожно говорю я. – Я опасаюсь, что оно может превратиться в одержимость.
Детектив Гордон ничем мне, лично мне, не обязан, особенно тем, чтобы давать мне советы по воспитанию ребенка, и я не жду этого от него, но ощущаю потребность разделить свои опасения хотя бы с кем-нибудь. Это эгоистичное стремление, но я чувствую, что детектив Гордон меня понимает. И мне становится немного легче.
Отредактировано Little Irish (2017-10-17 14:27:17)
