Было около четырех часов, ночь клонилась к рассвету, непроглядная тьма сменялась сумерками, гасли в небе гвоздики звезд, на горизонтом на востоке разрасталась и крепла бледно-розовая полоса. Город был окутан спокойствием и, пожалуй, в эти предрассветные часы было тихо так, как ни в какое другое время суток: уже утомились и попадали ночные гуляки, но и приверженцы раннего пробуждения еще не открывали глаз. Лишь там-сям можно было встретить бодрствующую человеческую душу - встречающих рассвет влюбленных на набережной, засидевшегося до утра над книжкой студента, возвращающегося с ночного вызова врача. В подворотне ныкалась девушка по вызову со шприцем дури в руке, а на соседней улочке пьяный хулиган, пробирающийся неровным шагом в родной притон, рухнул на чужую машину, отчего та, словно пробудившись от сна, огласила округу тревожным воем сигнализации.
Жизнь катилась своим чередом, и город не подозревал о том, что готовило ему грядущее, и о том, какая опасность нависла не только над ним, но и над всем миром. Не знал о том, что поражен в самое его сердце через тех, кто был такими же людьми, как все прочие - врачами, полицейскими, учителями, и не знал, что тот, кто нашел их всех и переманил на свою сторону - совсем не человек.
Ангел скользнул с небес и промчался, невидимый, по улицам города. Мир менялся неуловимо там, где он прошел, и стены домов и души людей становились прозрачными для него. Но и сам он, к его сожалению, не оказался незамеченным: прятавшиеся в городе под личинами людей демоны почувствовали приближение чуждой силы и встрепенулись разом, забеспокоились, поднялись со своих постелей и из-за столов и подошли к окнам, вглядываясь тусклыми неподвижными глазами в светлеющее небо над черными крышами.
Война, еще невидимая глазу, уже началась.
Ангел знал, что его заметили, но исправить этого не мог – оставалось смириться и знать, что другая сторона начеку. Он не стал задерживать внимание на демонах или их сподвижниках, тем более что большая их части была скрыта от его внутреннего виденья, ведь тот, кто возглавлял силы тьмы, был искусен в маскировке и отводе глаз. Но сейчас ангела волновал не он.
Пара мгновений – и он оказался в небольшой квартире с белыми-белыми стенами и разрисованными абстрактными мазками картинами на стенах. Ни одна занавеска не шевельнулась, не сдвинулась пылинка с поверхности стола, не качнулась люстра под потолком и не дрогнули ресницы спящего в постели человека, когда незримая сила заполнила комнату и встала у изножья. Но когда ангел разбудил человека, для того все стало другим, ни на что не похожим, сам воздух стал другим, и едва пробивающийся сквозь занавески утренний свет, и самые простые, давно знакомые предметы преобразились и явили свою суть, словно приоткрылась завеса тайны над вселенной, покрывающей смысл бытия. Но и на них трудно было обратить внимание, потому что нельзя было отвести внутренний взор от того, кто стоял и ждал.
Легко ли человеку общаться с ангелом? Нет, нелегко. Но и ангелу нелегко с человеком, слишком он хрупок, переменчив, разрознен, слишком неожиданно и причудливо отзываются в нем простейшие и несомненные с ангельской точки зрения призывы и слова. Михаил был наделен силой и опытом, не сопоставимыми с человеческими, он знал очень много, мог в единый миг облететь всю Землю и заглянуть в душу каждого человека, он знал того, с кем собирался сражаться и победить, и как именно. И все же он не был всесилен и всеведущ, и не знал одной очень важной вещи – выдержит ли испытание вот этот человек, который был указан Михаилу Богом. То самое испытание, которое, в общем-то, проваливать нельзя, чтобы не ввергнуть мир в пучину бед – и это незнание превращало в остальном кристально прозрачную миссию Михаила в настоящую авантюру. Но он доверял Богу, и на этом доверии основывалась вера и в этого человека.
– Френк, – позвал ангел и тотчас понял, насколько непривычно и дико для человека слушать чужой голос в собственной голове и разговаривать с пустотой.
Нет, он не мог бы – если б только сам очень захотел – принять невидимого посланца за наваждение и сон, слишком явно и неоспоримо было присутствие чужой незнакомой сущности, коснувшейся его сознания. Но – ангел чувствовал – человеку нелегко будет справиться с налетевшим, как огненный ветер, ощущением собственной открытости и беспомощности перед тем, кто так бесцеремонно вторгся в его сознание и распахнул его себе навстречу.
Пожалуй, он не был святым (по крайней мере, сейчас), этот Френк, и меньше всего был готов к таким происшествиям. И ангел изменил свое решение, подумал, что лучше будет ему предстать перед человеком в таком же облике и побеседовать привычным для них образом, глядя друг другу в глаза. Не сейчас, разумеется, потому что это тоже было бы не по-людски.
Он соткал картину в сознании своего ошарашенного собеседника, показал ему уголок его собственного города – затененную густыми деревьями улочку, уходящую вверх крутым горбом, обшарпанную вывеску «Bigger Cafe» над полупрозрачными дверями с широкой пластиковой ручкой. Следующий кадр – приглушенный свет кафе, угловой столик в глубине зала, за столиком – молодой (или не очень молодой? непонятно, какого возраста) человек в темно-синей рубашке. Сухие тонкие черты, могущие с успехом принадлежать и мужчине, и женщине, глубокие зеленые глаза, зачесанные назад рыжеватые светлые волосы.
Видение, слишком четкое для того, чтоб быть просто сном, дрогнуло и исчезло менее, чем пятнадцать секунд.
– Иди, – все так же безмолвно возникла мысль в сознании Френка и погасла.
Ангел покинул комнату и, когда прошло какое-то время, создал себе тело, подобное человеческому, в точности то, которое показывал человеку в видении, пошел в Биггеровское кафе, занял крайний столик, где сел лицом к залу, и принялся ждать.
[NIC]Михаил[/NIC][STA]архистратиг[/STA][AVA]http://s2.uploads.ru/HxtY5.jpg[/AVA][SGN]Сподвижники любви,
Герольды упований,
Мы, ангелы, увы,
Не знаем испытаний.[/SGN]
Отредактировано Анаптикс (2016-04-02 23:13:35)
