последний раз многобукаф, часть 18 главы называется - *** - без названия, кароче)
Он потерял счет дням, потерял счет дням и ночам, и он не уверен какой сейчас час, когда слышит, как кто-то колотит в дверь его квартиры.
Он замерев, сидит на своей кровати, пока кто бы то ни был по другую сторону двери ждет ответа.
Он предполагает, что это Зейн, как в прошлый раз когда он пытался уговорить его на разговор, которого ему совсем не хотелось, и ему интересно, сможет ли он убедить Зейна что спит, если просто достаточно долго будет ждать. Стук прозвучал вновь.
- Луи! – кричит кто-то за дверью и это голос Найла. – Это я! Открывай, чувак!
Луи одевает все ту же грязную пару спортивных, что лежала несколько дней, и футболку с пятнами джема спереди, а в его квартире абсолютная катастрофа. Нет ни единого шанса, что он позволит кому-нибудь войти внутрь и увидеть это. Как бы там ни было, у него не будет выбора, потому что Найл зайдет внутрь без всяких вопросов, так что Луи просто вытаскивает свою жалкую задницу из кровати.
- Я в порядке, Найл, - говорит Луи, прислонившись к двери. – Иди домой. Не беспокойся обо мне.
- Пиздежь, - отвечает Найл. – открой дверь, Лу.
Боже, он заставил Найла беспокоиться о нем. Найл никогда ни о чем не парится, но друг разнесет дверь Луи в – он глянул на часы на духовке – восемь часов вечера, чтобы проверить его. Он чувствует себя таким мудаком.
- Все в порядке, - говорит ему Луи. – Я не…
- Ты не мог бы заткнуться и открыть дверь наконец? – перебивает Найл. – Ты правда думаешь, что я буду тебя осуждать?
Луи сжимает челюсть, и запускает обе руки в свои волосы. И правда, Найл это друг, который, наверное, последним на этой планете увидит в его нынешнем состоянии отчаянный крик о помощи. И он скорее всего, позовет серьезное подкрепление, если Луи не впустит его внутрь. Мама Луи любит Найла. Так что не то, чтобы у него вообще есть шансы.
- Ладно. – говорит Луи и отпирает дверь. Найл влетает внутрь и, отдавая должное его словам, ничего не говорит о состоянии квартиры или самого Луи. Он просто сгребает его в медвежьи объятия и хлопает по спине.
- Ты ел? – говорит он, не выпуская друга. Луи кивает и это почти правда. Он не то чтобы прям готовил себе трех разовое питание, но достаточно перекусывал, чтобы быть в порядке. – Пил? – он качает головой. В конце концов, это тот путь, которым он пока не пошел. – Хорошо – говорит Найл, сжимая его прежде чем выпустить из своих рук. – Тогда отправляйся в душ. Мы уходим.
- Найл, - начинает раздраженно Луи.
- Заткнись, Лу. Мы уходим. Это будет здорово. Топай в душ. – снова повторяет Найл и на этот раз начинает толкать Луи в ванную. Луи сперва сопротивляется, но потом Найл смотрит на него взглядом, будто сам отправиться мыть Луи, если тот не начнет двигаться, и Луи решает не проверять терпение блондина.
- Я уже пытался, Найл, - протестует Луи, но все же идет в ванную. Найл входит следом и включает душ, и звук скрипящих ручек на стене это то, чего Луи не слышал в эти действительно позорные дни. – Выход наружу не помогает.
- Поверь мне, приятель, ты еще не пробовал этого. Не того, что я запланировал. – говорит Найл с улыбкой. Он разворачивается спиной к Луи, но не уходит из ванной. – Залезай в душ.
- Ты серьезно? – спрашивает Луи, глядя на спину Найла. Когда он не получает ответа, то безропотно начинает раздеваться, в итоге залезая под душ обнаженным. Он задвигает шторку душа и кричит, - Счастлив?
- Очень! - щебечет Найл. – Оставайся там пока не перестанешь смердеть, словно смерть, а я пока найду тебе что одеть.
Луи чувствует жуткий приступ паники и стыда от мысли, что Найл будет рыться в его грязной комнате, но пытается сконцентрироваться на мытье головы, поскольку вопрос закрыт и он ничего не может с этим сделать. Найл открыл слишком сильно горячую воду, но это приятное жжение. Это отвлекает его от размышлений над причинами почему он должен выпереть Найла прочь и ползти обратно в постель.
Когда он наконец вымыл голову и хорошенько отмылся чуть ли не до скрипа, спасибо блять огромное, он выключает воду и возвращается в гостиную с полотенцем на шее. Найл расположился на диване, заметив Луи, он улыбается и бросает ему стопку вещей, которую Луи почти удается поймать без потери полотенца.
- Одень это и высуши свои волосы, - говорит Найл, - Тогда мы сможем свалить к чертям отсюда.
Луи даже не пытается сопротивляться в этот раз, просто закатывает глаза и возвращается в ванную. Он бы предпочел сейчас не входить в свою спальню, и совсем не хочет представлять, что подумал Найл, когда вошел туда. Он одевает белую футболку и джинсы, что выбрал Найл, но не раньше чем нюхает боксеры, что Найл посчитал хорошим выбором.
Он включает фен и справляется с задачей, доводя волосы до «слегка влажного» состояния, прежде чем сдается. Они высохнут и смягчатся к тому времени, как они прибудут куда бы там Найл его не вел. Он не может облажаться с укладкой, даже если выходит куда-то по принуждению.
Когда он выходит обратно, Найл вскидывает руки в воздух и издает радостный возглас:
- Эхей! Ты великолепен! – говорит он. – Я уже взял твое пальто. Прихвати свой бумажник и погнали!
Луи в итоге находит свой бумажник застрявшим в диванных подушках, и они отправляются в путь, Найл привозит их в один из уголков города, где Луи не был уже около года. Он чувствует, как надвигается стрессовая головная боль.
- Куда конкретно мы едем? – спрашивает Луи с пассажирского сиденья, прислоняясь лбом к стеклу и глядя на скользящие навстречу огни фар.
- Мы едем на концерт. – радостно объявляет Найл, и Луи поворачивается чтобы увидеть его многозначительную улыбку, и как он поворачивает налево.
- Чей концерт?
- Увидишь. Это сюрприз.
Луи не хочет сюрпризов. Луи не хочет никаких сюрпризов до конца его жизни. Луи хочет развернуть машину обратно и заползти в постель, где он никогда и ни о чем не будет думать. Он никогда не должен был соглашаться на это. По сути, он никогда и не соглашался на что-либо, просто его немного унесло встречной волной энтузиазма Найла.
Найл подъехал к какому-то зданию с яркими огнями и очередью, что тянулась бесконечно. Луи точно уверен, что парковка здесь запрещена, но Найл не заморачивался, счастливо выскочил и обошел машину, чтобы открыть дверь Луи.
- Давай, Томмо! – подбадривает он, - Вечеринка не начнется, пока мы не войдем внутрь!
Со стоном, Луи вылезает из машины.
- Ты опасен, - говорит он, и Найл улыбается еще шире. – Мы будем в очереди торчать вечность, - ноет Луи, надеясь, что может быть достаточно раздражающим, чтобы Найл сдался и отвез его обратно домой.
- Неа, - отвечает Найл, хватает Луи за руку, и ведет в сторону от очереди. Луи полностью готов быть выброшенным на землю вышибалой, но когда тот их видит, то просто улыбается и пропускает, игнорируя жалобы людей из толпы.
- Когда ты здесь был в последний раз? – он пытается перекричать шум, хлопая Найла по плечу. Найл просто снимает шляпу и ведет Луи прочь от улицы в темный интерьер клуба.
- Как, блять, ты все время это проворачиваешь? – кричит Луи, и Найл просто загадочно пожимает плечами. Он ведет Луи прочь от танцпола, прямо к бару.
- Будь здесь. – говорит он и толкает Луи на барный стул. – Закажи выпивки, скажи за мой счет, они знают кто я.
- А ты куда собрался? – спрашивает Луи и начинает паниковать, поскольку Найл идет прочь от бара. Последнее что ему сейчас необходимо, это остаться в одиночестве посреди толпы.
- Сейчас вернусь! – кричит Найл через плечо. – Просто будь тут! – и уходит.
Заебись. Он застрял в клубе, в котором у него нет ни малейшего желания находиться, и его только что бросил единственный друг в этом здании, наверняка чтобы потрепаться с дамочками или типа того. Просто охуенно. Каким-то образом его жизнь стала еще более патетичной?
Он поймал взгляд бармена и заказал себе пива. Какое-то мгновение он раздумывал над тем, чтобы сказать ей, чтобы записала на счет Найла, но он слишком уверен, что Найл просто переоценивает факт того, насколько он знаменит. Не может быть, чтобы он и парни здесь когда-то раньше бывали, и если их здесь никогда не было, то и нет ни единого шанса, что Найл провел здесь достаточно времени, чтобы у него был открыт счет.
Делая глоток своего светлого пива, он расплатился с барменом. – Вопрос, - говорит он, считая купюры. – Кто именно сегодня играет? – он оставляет щедрые чаевые. Если ему нужно, чтобы эта ночь прошла хорошо, то лучше быть в хороших отношениях с женщиной распоряжающейся алкоголем.
Улыбаясь, бармен берет его деньги. – Тебя ждет отличное шоу, милый. Сегодня играет The Craic.
Луи чувствует, что название звучит довольно знакомо, но не может понять откуда. – Кто это? Я слышал это имя раньше.
- Он, типа местная легенда. Играет в основном на местном уровне. Абсолютно оторванный, но гениальный Диджей. У него приличное количество фанов в городе, в основном дети. – говорит она, кивая на несколько столиков, забитых школьниками.
Точно. Луи слышал о нем от некоторых из его детей, когда они с плохо скрываемым шепотом говорили о попытке пробраться в клуб 18+, чтобы его увидеть. Когда он посмотрел на толпу быстро заполняющую площадку и подпрыгивающую под неплохой разогрев, то заметил, что первые ряды заняты теми, кто только выглядит достаточно взросло, чтобы находится здесь, часть из них одета в футболки с самодельными надписями «The Craic» большими буквами. Он понятия не имеет, почему Найл решил, что именно это шоу поднимет ему настроение, но потом снова задумался о том, что он также понятия не имеет о половине того, чем занимается Найл. Он обязательно его спросит, когда тот вернется.
Но Найл будто и не собирался возвращаться. Уже прошло 20 минут, а Луи все еще один в баре, чувствует себя полным придурком поскольку разогрев закончился и хедлайнер готов выйти на сцену. Вот тебе и вышел потусоваться. Он снова потянулся к бармену, чтобы заказать еще пива, когда освещение поубавили и толпа просто сошла с ума, разрывая его мозг своими криками радости. Похоже, что он будет сидеть здесь один. Он абсолютно точно убьет Найла, а потом угонит его машину и поедет домой, и больше никогда и не с кем, кроме Герцогини, не заговорит.
Хедлайнер, кем бы он, блять, не был, выскочил из-за сцены и крики стали громче, руки и напитки взмыли в воздух по всему залу. Диджей неожиданно появляется в свободной футболке и очках, а Луи почти роняет свое пиво, когда сложил все воедино.
- Как вы, сосунки? – кричит Найл в микрофон. Толпа вопит в ответ.
Найл. Найл и есть The Craic.
Луи пялится, открыв рот, как Найл занимает свое место за пультом и надевает наушники, машет руками, заставляя толпу еще больше шевелиться. Луи не знает, как свыкнуться с этой мыслью.
Потом начинается музыка и все вокруг просто превращается в сплошное сумасшествие.
Танцпол взрывается танцами, будто пульсируя под лучами света, и Луи один из двух-трех людей, сидящих у бара, поскольку клиенты оставляют свои напитки, чтобы присоединиться к тусовке. Найл управляет всем этим безобразием. Его улыбка становится все шире и шире, с каждым следующим треком. Луи видел раньше, как он делает это – как он ставил пластинки на бесконечном количестве вечеринок, но никогда не видел, что от него, крутящего музыку, сходила с ума пара сотен человек. Они совершенно точно здесь ради него, они узнают треки и аплодируют, когда слышат любимые мелодии. Он заслуживает аплодисментов. Он хорош.
Луи знал, что у Найла дар к созданию крутых мэшапов и ремиксов, но он никогда не слышал, чтобы Найл играл что-то вроде этого. Это смесь из сэмплов рэп песен, топ 40 и каких-то штук, которых Луи никогда не слышал, на всё это наложены басы, а потом все сведено воедино и звучит так, что Луи сказал бы, что Найл записал это сам, гитарные риффы и зацикленный вокал - все работает в такт. Это звучит чертовски круто, толпа скачет, потеет и размахивает руками, а Найл воодушевлен за пультом. А еще там световое шоу, такое, что Луи представляет, как Найл сам его создавал. Это великолепно.
Луи не может просто встать и броситься в толпу, так как не хочет, чтобы его касались столько незнакомцев этой ночью, но он и не может не пританцовывать слегка на своем стуле, кивая головой и покачиваясь в такт. Похоже, что там на площадке весело, как ему когда нравилось. Он поймал себя на мысли, что в следующий раз он встанет и пойдет танцевать, и - оу! - это неожиданно. Это одна из тех мыслей, которые давно его не посещали.
Сет Найла заканчивается через час, а потом он благодарит толпу за «охуительный вечер», и скрывается за сценой, все время смеясь, как безумный. Луи заказывает себе еще пива, предполагая, что Найл проведет еще немного времени со своими обожающими фанатами перед тем как вернется к Луи, но он сделал всего несколько глотков, когда ощутил похлопывание по плечу и обернулся чтобы посмотреть на человека перед собой, полностью покрытого потом. Люди смотрят, явно узнавая Найла, но видимо слишком испуганы – Найлом?! все эти люди?! – чтобы подойти поздороваться. Луи дружит с гребанной знаменитостью.
- Найл Хоран, ты мелкий пиздюк, - говорит Луи, улыбаясь так, будто делает это впервые за последние несколько столетий, и обнимает Найла костедробильным захватом.
- Что думаешь о шоу, чувак? – спрашивает Найл, отвечая на объятия, прежде чем вернуться назад. Он снимает шляпу и запускает руку в волосы. Он выглядит почти нервничающим, что удивительно, учитывая обстоятельства.
- Ты издеваешься? Это было просто неебически феноменально, - отвечает Луи. – Почему ты никогда не говорил нам, что ты гребанная знаменитость?
- Знал, что вы будете ревновать, - говорит он с кривой ухмылкой. – Не, чувак, я не знаю. Я начал делать это тайком, чтобы посмотреть получится ли, знаешь? А потом, когда это бомбануло, мне казалось, что слишком много придется объяснять. И от этого я чувствую себя супергероем, что ли.
- О черт, ты ведешь двойную жизнь! – говорит Луи – Зейн обзавидуется.
Найл просто рассмеялся. – Я подумал, когда придет время раскрыться, то это будет очевидно. И так и было! Так что теперь я могу заставить вас, ублюдков, приходить на все мои выступления и поддерживать меня как верные друзья.
- Ты знаешь, мы бы приходили, если б знали. – говорит Луи, на мгновение становясь серьезным.
- Угу, знаю. – отвечает Найл, а затем запрыгивает на Луи, словно мартышка.
Луи пытается уговорить Найла остаться в клубе с его замечательной публикой, а он возьмет такси, но Найл настойчиво хочет спрятаться дома. Они врубают какую-то поп радиостанцию, иногда поют, когда Найл стучит в такт по рулю. Ощущения приятные, чувства простые и юные. Луи не настолько глуп, чтобы игнорировать тревогу, страх и боль, что расползаются паутиной по его сознанию, и не на мгновение не собирается притворяться, что они не выберутся наружу позже, но сейчас ему хорошо. Приятно, что он может чувствовать себя таким, хотя бы на мгновение.
- Найл, - зовет он, оперевшись затылком на подголовник. Он выпил всего пару бокалов, но этого достаточно, чтобы он был немного более болтливым, чем обычно. – Ты сказал, что будешь знать, когда будет подходящее время, чтобы рассказать нам обо всем. Обо всей этой штуке с The Craig.
- Да? – говорит Найл, ведя машину по кольцевой.
- Почему сегодня было подходящее время? – спрашивает Луи.
Найл молчит несколько мгновений, нахмурив брови под полями шляпы.
- Ты знаешь, когда я начинал, то не мечтал быть дирижером оркестра, верно? – говорит он в итоге, и Луи слегка навеселе, но он не достаточно пьян, чтобы быть смущенным таким разговором.
- Ладно – мнется Луи. – Я имею в виду, не то чтобы я знал, но мог бы предположить.
Найл кивает.
- Я хотел быть музыкантом. Как бы, все время - круглосуточно. Хотел быть знаменитым, хотел писать песни, хотел ездить с турами по миру. Все еще хочу, вообще-то, но это не так просто, не так ли? Я пробовал немного, пока учился в университете, сыграл на нескольких концертах, создал несколько групп, но ничего не выходило.
Теперь очередь Луи согласно кивать.
- Звучит знакомо.
- Угу, - говорит Найл. – Мы творческие натуры, верно? Я получил эту работу сразу после окончания университета, это не совсем то, чем я себе представлял, что буду заниматься, но это хорошая работа, у меня здесь появились друзья и это делает меня счастливым, так что, кто я такой чтобы жаловаться? Но я скучал по написанию музыки. Скучал по выступлениям перед людьми. Так что я придумал способ, как снова это делать.
- Что, ты просто взял пульт и начал устраивать концерты? – говорит Луи. Честно говоря, зная Найла, это не было бы удивительно.
- Неа, - говорит Найл, морща нос, пока они остановились переждать красный свет. – Это было в пабе, очень отстойном, кстати, их диджей не выступил. Я соврал и сказал, что я диджей, они были в отчаянии, с тех пор я просто продолжаю двигаться дальше.
- Просто охрененно, - смеется Луи. – ты слямзил личность диджея и стал легендой.
- Что-то вроде того, - ухмыляется Найл. – но ты хотел знать, почему я рассказал тебе именно сегодня. - Луи кивнул. – Я всегда хотел быть музыкантом. И я вроде как он и есть, сейчас. Я даю концерты, делаю людей счастливыми и получаю кучу халявных напитков. Это круто. И только потому что я не думал, что буду так жить, не означает, что не стоит этого делать.
- И какое это имеет отношение ко мне? – спрашивает Луи, хотя есть некоторые моменты, которые он может отнести и к себе.
- Я пытаюсь сказать тебе, что ты должен иногда что-нибудь делать для себя, чувак. – Найл подъезжает к квартирному блоку Луи и поворачивается, чтобы посмотреть на друга серьезно, после того как припарковал машину. – Если что-то делает тебя счастливым, ты должен делать это любым возможным способом. Даже если это ведет тебя к чему-то странному. Лучше быть счастливым и странным, чем грустным и нормальным, да? И если ты счастлив, окружающим понравится то, что ты делаешь.
Луи смотрит на него, рассматривая в желтом свете ночных улиц. – Ты и твоя неожиданная философия, Хоран – говорит он. – Ты выливаешь ее на меня, когда я не готов.
- Не моя вина, что ты о ней забыл, - отвечает Найл, высунув язык. – Ладно, выметайся из моей машины, каприза, мы идем к тебе.
- «Мы»? – вопрошает Луи, вылезая с пассажирского сиденья. Он должен был догадаться, что эта ночь еще не закончилась.
Когда они доходят до квартиры, оказывается, что у Найла не было никаких планов для дальнейшего дебоша. Вместо этого он просто говорит Луи переодеться в пижаму – и просит пару для себя – и устраивается на диване, переключая каналы, пока не находит марафон бондианы, после чего делает звук тише, что бы телевизор просто слегка шумел на фоне.
- Найл, если это то, о чем я думаю, то лучше я пойду спать. – говорит Луи, когда они одели фланелевые штаны.
- Нет, - говорит Найл, жестом приглашая Луи сесть рядом на диван. – Ты все еще грустный. Я буду тискать тебя пока ты не перестанешь. – Найл иногда становится таким, когда пьян, весь такой преданный и с теплыми обнимашками. Но он вовсе не пьян, вообще-то, ни капли не выпил за ночь, но Луи знает эту эйфорию после выступлений как никто другой, знает, как это заставляет тебя чудить.
- Это грубое вмешательство в мое личное пространство, - фыркает Луи, будто его личное пространство это единственное о чем он когда-либо волновался, но все же позволяет Найлу. Найл лапает его, словно щенок, пока не убеждается, что устроил себе уютное местечко, чтобы свернуться калачиком, а потом утыкается лицом в грудь Луи.
- Не грусти, - говорит Найл. – Я тебя люблю.
- Ты совсем не похож ни на одного натурала, которых я когда-либо встречал. – говорит Луи, поглаживая друга по волосам.
- Кто сказал, что я натурал? - утверждает блондин нерешительно. Он стискивает Луи поперек, будто пытается физически передать Луи часть своего счастья через осмос. – Что насчет всех тех разов с Зейном, а?
- Во-первых, вы были пьяны во все те разы, - говорит Луи, - во-вторых, Зейн не считается, милый. Никто не сможет удержаться.
- Ладно, ладно. – говорит Найл. – Просто заткнись и спи.
- Правда? – удивляется Луи. Он жестом указывает на диван под ними – Прям здесь?
- Ага, - отвечает Найл. – Не позволю тебе спать одному сегодня.
- Хорошо, - говорит Луи, наполненный неуверенной теплотой, но все равно достает запасное одеяло со спинки дивана. – Спокойной ночи, Найл. – говорит он, натягивая одеяло на них обоих.
- Ночи, - отвечает друг, и его голос приглушенно слышится из под одеяла. Это была хорошая ночь. Первая за долгое время.
Он может сказать, что Найл уже спит по мягкому звуку храпа приглушенного его грудью, но к Луи сон не шел так быстро. Он все думал о словах Найла ранее, о том что ему нужно иногда делать что-то для себя, и что это значит.
Луи никогда не задумывался, действительно ли он делает что-то для себя. Он всегда думал, что он достаточно эгоистичен, учитывая, как много сил и энергии за последние годы его жизни были потрачены на собственную защиту. Держать себя в безопасности. Но когда он действительно задумался над этим, действительно присмотрелся, оказалось, что это правда, он никогда в действительности не делал много только для себя. Он был так занят собственной защитой, что забыл, как о себе позаботиться. Он забыл, что есть разница.
Возможно, Найл прав. Возможно, это то, что необходимо сделать, что бы наконец-то вырваться из всего этого. Он не уверен, что что-либо может помочь ему справиться с Гарри, это ранит также сильно, как признание самого факта, но он делает это не для того чтобы отвлечься от Гарри. Это для того, чтобы выбраться из той рутины, в которой он застрял, не только после Гарри, а на протяжении уже нескольких лет. Это чтобы снова чувствовать себя хорошо. Он едва может вспомнить как это, но очень хотел бы. Возможно, ему удастся.
Он думает, пока не начинает засыпать, что он мог бы попробовать. Он мог бы кое-что попробовать, потому что он больше не может жить вот так. Может сейчас самое время попробовать что-то новое.