Акт I «Музыкальный спектр» - от 19 октября 2015 года; США, Массачусетс, Бостон

Шелк снежно-белых простыней приятно льнет к коже, лаская и убаюкивая, не позволяя вынырнуть из одуряюще приятной неги утренних сновидений. Солнце же, упрямое, яркое и непримиримое, проникает в гостиничный номер даже сквозь опущенные жалюзи, прицельно попадая лучами на лицо мужчины, заставляя жмуриться пуще прежнего и перекатываться на другую сторону огромной кровати в поисках тени и спокойствия. Довольно бесполезная попытка – светило и там добирается до Баса, видимо, задавшись целью разбудить его. И это удается.
Мужчина нехотя открывает глаза, щурится после сна, неспешно потягивается, до хруста прогибая спину, и только после, словно в замедленной съемке, перетекает в сидячее положение. Взгляд его концентрируется не сразу, скользит задумчиво по номеру и пустующей половине кровати (вчера там засыпала рыжая Трис, это Бастиан помнил, но ее отсутствие совсем не огорчает – так даже лучше), по творческому беспорядку, царившему вокруг. Постепенно серые глаза смотрят осознаннее, вдумчивее – сон уходит, оставляя после себя лишь легкие флёр сожаления; там, в царстве ночных грёз, Янг обнимал Джейсона, утыкаясь носом в широкую спину и что-то беззаботно рассказывая.
Ложь и выдумка. Реальность совсем иная, и к этому Бас привык, пусть по сей день и было горько осознавать, что моменты счастья – лишь сон, спровоцированный принятым на грудь виски, а то и амфетаминами. Каждый чертов раз горько.
Янг бесшумно скинул плед и выскользнул из кровати; не обращая внимания на отсутствие одежды, прошлепал к телефону. Тихо запищали нажимаемые кнопки, в трубке раздались долгие гудки.
- Кофе в триста пятый. Американо. Ложку сливок. Сахара не надо, - бесцветно произносит мужчина, едва дождавшись приветливого «слушаю Вас» на другом конце линии.
Трубка небрежно опускается на винтажный телефонный аппарат. В этом отеле все такое – винтажное, благодаря чему Бастин думает, что запомнит его хотя бы на пару недель; все гостиницы, где ему приходится останавливаться во время гастролей и деловых поездок, похожи друг на друга почти как две капли воды.
Отличия начинаются с балкона, откуда открывается вид на город. Бас давно заметил, что в каждой точке земного шара, где ему доводится оказываться, утро совершенно разное. Вот в Бостоне, к примеру, улицы становятся людными ровно на сорок пять минут позже, нежели в Нью Йорке. Это любопытно – наблюдать, как пустынные дорожки скрываются под тысячами пар ног, незаметно наполняющих каждый закоулок города. Завораживает, отвлекает.
Часы показывают половину восьмого, когда Янг, натянув белье и брошенные вчера у кровати джинсы, выходит на небольшой гостиничный балкон. Щелкает зажигалка, и конец сигареты марки «Кент» загорается огоньком; Бас же думает, что нужно вовремя покупать сигареты, дабы не терзать легкие тем, что забывают случайные любовницы. Или любовники. У последних вкус в данном вопросе куда лучше, стоит признать.
Там, внизу, уже полно народу. Каждый спешит по своим делам, на работу, учебу, к беременной жене в больницу или же к старой матери, по которой так скучает. Где-то целуются молодые влюбленные, где-то плачет отверженная жена, пострадавшая от идиотского кризиса среднего возраста своего супруга (ничего, перебесится, никуда не денется)… Жизнь идет, течет, льется и бурлит неспокойным ручьем, но Бастиан не чувствует этого. Его жизнь замерла, даже десятки концертов, какие-то контракты, встречи, вечеринки – ничего не может сдвинуть ее с мертвой точки. Точка же, жирная, расплывающаяся кляксой по бумаге, пачкая ее, была поставлена полгода назад, когда Янг не удосужился запереть дверь, зная, что хочет сделать с новеньким секретарем, а Джейсон не подумал, что стучать перед входов куда-то – неплохая идея.
Но о том вспоминать не хотелось. К черту.
Бас затягивается в восьмой раз, когда раздается стук в дверь. Темная бровь на миг дергается вверх – удивленно; обычно мужчина успевает выкурить две сигареты, прежде чем из гостиничного кафе ему приносят утренний кофе. Похоже, в этот раз отель ему попался более годный.
Янг тушит сигарету о дно стеклянной пепельницы, возвращается в комнату и, подхватив с кресла футболку, на ходу натягивает ее, прежде чем открыть дверь.
Приветливая улыбка, пусть и фальшивая, медленно сходит с лица, когда Бастиан осознает, кто перед ним. Верится с трудом, хочется убедиться, что это не мираж, вызванный вчерашними таблетками, протянуть руку и пощупать. Хочется осязать. И мужчина даже тянет руку, но вовремя одергивает себя и обрывает движение, спешно отступая на шаг назад. Но взгляд его все еще недоверчивый, когда Бас роняет совершенно убитое:
- Джейсон.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2cJxy.gif[/AVA]
[NIC]Bastian Yang[/NIC]
[STA]аll my scars are open[/STA]
[SGN]

[/SGN]

Отредактировано Phantom (2016-06-08 21:49:47)

Люди склонны ожидать большего, чем может случиться на самом деле. Это свойственно натуре любого – надеяться, хотеть и еще раз, блядь, надеяться. Сколько бы раз ты не налетал лбом на бетонную стену, чертова надежда все равно теплится где-то внутри и вырывается наружу в самые неподходящие моменты.
И Бастиан ненавидел себя за это – за то, что все еще ждал нечто, чему не суждено было сбыться. Никогда. Не в этой вселенной.
Джейсон буквально щарахается от некогда лучшего друга, будто тот, как минимум, болен чумой или оспой. Где-то внутри шевелится подозрение – для Фармера ориентация Баса и его чувства куда хуже самой заразной болезни. Конечно. И как можно было забыть?
Янг хмыкает, наиграно-равнодушно, и разворачивается на пятках, уходя в номер; не считает нужным даже пригласить, пусть и не гонит прочь. А стоило бы. Да какой толк, если злой Джейсон по целеустремленности вполне сравним с танком? Под гусеницами оказаться совсем не хочется.
- «Бастиан! Ты читал контракт, когда ставил на нем чертову подпись?» - театрально взмахивает руками мужчина, явно изображая разъяренного Фармера – весьма комичным образом. – «Ты срываешь все сроки! Когда, когда, скажи мне, ты выдашь сраную музыку?! Работа не ждет!».
Бастиан криво усмехается, стоя спиной к другу (Джея вообще можно так называть теперь?), зато лицом к мини бару. Последний открывается бесшумно, демонстрируя изрядно обедневшие полки, но Янгу удается отыскать непочатую бутылку виски – кажется, вполне себе дорогого.
Он поворачивается только после того, как открывает бутылку – не с первой попытки, ведь пальцы не слушаются, то ли от вчерашних таблеток, то ли из-за присутствия Фармера в номере – и отхлебывает прямо из горла. Выпивка обжигает горло и пищевод, но после словно бы согревает изнутри, сразу отдаваясь гулким эхом в воспаленном мозгу. Басу не стоило бы пить сейчас, да и вообще, пока не пошли слухи о его проблемах с алкоголем и, чем черт не шутит, наркотиками, но ему плевать. Давно и прочно.
- Так это должно было звучать, нет? – ядовито бросает мужчина, когда взгляд его падает на Джейсона.
Янг пьет еще – жадно и совершенно бессовестно. Он ощущает настолько жгучую потребность хоть как-то отгородиться от Джея, от его откровенно ненавидящего взгляда и желчи в голосе, что ничего лучше просто придумать не может. Лучше быть пьяным вдрызг, чем вновь морально избитым, почти уничтоженным.
- Ты мог бы просто позвонить. Не обязательно было тащиться в Бостон, - уже спокойнее замечает Бас, отставив бутылку; на миг в его глазах вспыхивает сомнение, быстро сменившееся осознанием и насмешливым вызовом. – Ну, или не мог.
Конечно, не мог, ведь телефон Бастиан еще позавчера успешно посеял в каком-то глухом клубе, где кутил пару ночей к ряду, а восстановить номер просто не успел – был слишком занят беспробудным пьянством и той самой… Трис, верно?
Мужчина неспешно проходит к креслу и буквально падает в него, притом краем глаза замечая свое неприглядное отражение в зеркале – слегка опухшее лицо, заросшее щетиной, тени под глазами, красноватые белки, искусанные губы и буквально гнездо вместо волос – и тут же пытаясь хоть как-то пригладить последние, будто это скроет мерзкое состояние. Безуспешно.
- Я знаю, что должен закончить с музыкой, Джей, - голос Баса звучит устало. – Но как, мать твою, я должен это сделать?! Вместо нормального сценария ты прислал мне какое-то дерьмо без половины диалогов и вразумительной концовки. Я не могу почувствовать это, следовательно, не могу и написать саунды. Я ведь говорил уже.
По-хорошему, на этой ноте Янгу стоило заткнуться – ради собственной же безопасности и сохранения целостности той тонкой нити, все еще незримо связывающей его с Джейсоном. Но когда это Бастиан поступал правильно, как надо? Сколько он себя помнил, был абсолютным долбоебом, портящим два ли не все, до чего мог дотянуться – уже и сам этого не отрицал.
- «Я еще не решил на счет концовки! Не требуй невозможного!» - снова передразнил он, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди – защитный жест. – Заебало, Джей. Меня только называют волшебником, но я нихрена не он.
Казалось, Бас выговорился, иначе бы черта с два он заткнулся; даже выдохнул – с облегчением. И замер, как-то вопросительно-опасливо глядя на Фармера, словно гадал – врежет, нет?

[AVA]http://funkyimg.com/i/2cJxy.gif[/AVA]
[NIC]Bastian Yang[/NIC]
[STA]аll my scars are open[/STA]
[SGN]

[/SGN]

Если бы Джей ему врезал, Басу было бы куда легче. Эту модель поведения он хотя бы понял и даже принял, не удивился бы. Но… нет. Фармер явно решил отомстить ему способом куда более извращенным.
- Пьянь, - легко согласился мужчина, даже кивнул – для пущей убедительности. – Будто это опустит меня на этаж ниже в твоих глазах. Будто этот этаж существует. А, Джей, разве есть, куда ниже?
Смелости предавали не стихшие еще шаги портье – ну, в самом деле, не прикончит же Джейсон бывшего друга, рискуя оказаться за решеткой. Это выше его чертового достоинства.
За метаниями Фармера по номеру Бас следил внимательно, но откровенно не понимая, что тот потерял. Взятый же графин несколько прояснил ситуацию, ставшую кристально понятной уже после того, как у Янга вероломно отобрали бутылку – жаль, виски был неплохой.
- В мамочку сыграть решил? – ворчливо спросил он, но, все же, стакан осушил – видимо, попросту не ожидал такого поворота, вот и пути отхода продумать не успел.
Внутри неприятно булькало – пустой желудок, в котором кроме вчерашней да сегодняшней выпивки да этого треклятого стаканы воды нихрена не было, явно выказывал недовольство. Бас даже поморщился, с другом борясь с тошнотой.
Последняя подступила к горлу снова, когда Джейсон дернул его, заставляя встать, и без всяких церемоний затолкал в ванную комнату. Как он оказался на коленях, Бастиан вообще не понял – голова шла кругом, а перед глазами плыли белесые круги, не дающие даже взгляд сфокусировать на чем-то.
Такого положения стоило бы смутиться. Но Янг вместо того, оставаясь верным себе, ухмыльнулся – совершенно бессовестно, и вывернул шею, ища плывущим взглядом Джея.
- Хей, друг, полегче, - голос сочился обманчивым ехидством. – Я представлял себе это как-то иначе.
Прошедшийся по губам язык объяснял смысл фразы куда лучше глупых расшаркиваний. Но Фармера не проняло – стоило ли сомневаться? Его сильная рука на шее и явно злой голос буквально кричали о том, что лучше для Янга было бы перестать выпендриваться и сделать, что просят, тем более это было правильно; глядишь, и очередного отравления удастся избежать.
Бастиан дернулся пару раз, впрочем, не надеясь вырваться (куда ему?), и склонился над чертовым унитазом, чувствуя, как тошнота таки подбирается к горлу, а после выплескивается мерзкой горечью, едва парень успевает убрать руку. Желудок скручивает спазмами, заставляя содрогаться всем телом, пока из Баса не выходит все до последней капли.
Он давно не чувствовал такой слабости, какая сейчас пробирала тело; даже на ногах было сложно устоять, когда Фармер вздернул некогда друга с кафельного пола, чтобы после грубо затолкать в душевую кабину. Стоило же тому отпустить Баса, как он тут же сполз на дно оной, прижимаясь спиной и затылком к полупрозрачной перегородке.
- Ненавижу тебя, - почти беззвучно прохрипел Янг, а в следующую секунду осознал – да, он и правда ненавидит.
Холодная заставила вскрикнуть и дернуться в попытке избежать очередной дозы неприятных ощущений, но скользкий пол встать не позволил – Бас упал обратно, прилично приложившись затылком. Чертовы перепады температуры вгоняли в мерзкое состояние почти что агонии, вызывая дрожь настолько сильную, что зубы стучали.
Глупо было думать, что Фармер станет играть в эту игру долго – в конце концов, садистских наклонностей за ним Бас никогда не замечал, - но парню все равно показалось, что неприятная «процедура» длилась целую вечность. Стоит ли говорить, что он был почти счастлив, когда шланг со стуком ударился о дно кабинки, на минуту освобождая Янга от холодных струй?
- Ублюдок, - буквально выплюнул Янг, стаскивая прилетевшее в лицо полотенце и вставая – до смешного неуклюже. – Сука, - с чувством добавил он, - как же я тебя ненавижу.
Кажется, последнее он уж говорил, но… плевать.
Кое как выбравшись из душа, Бастиан первым делом стянул с себя промокшую одежду – она липла к телу самым отвратительным образом. Вытирался он после как-то остервенело, будто это полотенце было виновато в десяти – или сколько там прошло? – минутах адского унижения.
Из запотевшего зеркала на Янга смотрела самая несчастная в истории версия его самого. Тени под глазами, казалось, стали еще темнее, а на плече и руках краснели расцветающие синяки – Джей, будь он неладен, постарался на славу.
Засунув в рот зубную щетку и пару минут хмуро терзая ею зубы и десны, в надежде хоть так избавиться от рвотного привкуса, Бас одновременно с этим намотал на бедра многострадальное полотенце – ну, не натягивать же на себя мокрую одежду. Не сдохнет Фармер от этого зрелища, не мальчик уже.
Отплевавшись, прополоскав рот и ополоснув еще раз лицо, Бастиан по привычке взъерошил волосы, зарывшись в них пальцами, тряхнул головой, отгоняя мерзкое головокружение, и только после направился обратно в спальню – хмурый, злой и на-весь-мир-обиженный.
- Фраза «тебе стоит проблеваться и вымыться» сработала бы, - процедил парень, буквально рухнув на кровать. – Нахер было… вот так?
Слабость все еще одолевала его – это было видно по дрожи в руках, когда Янг потянулся за чаем, который был вполне кстати. Не так чтобы Бастиан был фанатом приторно сладкого пойла, но ради того, чтобы ушла наконец тошнота, можно было и потерпеть немного.
- Ну, - он хмуро воззрился на Джейсона из-за чашки, – начинай свои сраные нравоучения.
Сидеть под недобрым взглядом Фармера оказалось куда хуже, чем барахтаться на дне душевой кабины, ведь в последнем случае хотя бы была возможность оторваться от невозможных серых глаз. Сейчас же – ни единого шанса…

[AVA]http://funkyimg.com/i/2cJxy.gif[/AVA]
[NIC]Bastian Yang[/NIC]
[STA]аll my scars are open[/STA]
[SGN]

[/SGN]

Вообще-то, Бас любил внимание, но только то, что выражалось в восторженных взглядах в его сторону, томных вздохах и приятных предложениях. А вот испепеляющий взгляд Джейсона вместе с полным яда тоном ему не нравился от слова «совсем», захотелось даже незаметным стать на несколько минут, пока Фармер не закончит выплескивать недовольство, перемешанное с упреками.
- Ну так, может, и все остальное будешь через зад доносить, Фармер? – вяло огрызнулся Бастиан, все еще «прячась» за чашкой чая и даже не удосужившись дополнить выпад гаденькой ухмылкой. – А то вдруг отсутствующие мозги не воспримут информацию. Какая потеря-то будет, а!
Чашка со стуком опустилась на поднос – ополовиненная. Есть не хотелось, все еще тошнило, и Янг совершенно не намеревался и дальше идти на поводу у Джейсона, изображая покорного песика. Ну, по крайней мере, пока у Джея снова не появится потребность куда-то заталкивать бывшего друга или применять иные физические меры – Бастиан и при желании не смог бы справиться с Фармером, тут уж выбирать не приходилось.
Демонстративно оттолкнув поднос, Янг скрестил руки на груди и поджал губы – как обиженный ребенок, ей богу. Да только тон его не очень-то дополнял образ:
- Это была девушка, если тебя волнует, - прошипел Бас сквозь сжатые губы, красноречивым взглядом окинув разворошенную постель. – Трис. Рыжая и с охрененными сиськами. Номерок одолжить? Тебе бы выпустить пар, а то взорвешься скоро от злости.
Интересно, Джейсону и правда было так важно, кого трахает Бас? Этот пункт его личности был важнее всех остальных? Странная логика, никак не желавшая укладываться в голове. Тем не менее, реакция Джея на явную провокацию была настолько интересна, что, забывшись, Янг подался вперед и явно любопытным взглядом вперился в мужчину, выжидая, оценивая и совершенно не замечая, как откровенно пялится на него. Не замечает Бас и то, как его продолжает уносить черт знает куда, только слышит собственный голос словно со стороны:
- Или я тоже могу подсобить с этим? Что скажешь?
Это была опасная точка. Джейсону всегда рвало крышу удивительно легко, он, конечно, после жалел о многих вещах и долго извинялся за импульсивные поступки, но сломанный нос, к примеру, от этого нихрена не растется быстрее. Потому-то Бастиан и поспешил ретироваться подальше от источника потенциальной опасности, соскользнув с кровати и принявшись мерить спальню шагами – так хоть нервы успокаивались.
- Я не собираюсь разрывать контракт, - бегло замечает он, бросая на Фармера настороженный взгляд. – Но написать что-то нихрена не легко, когда у тебя на руках половинчатая история. Для музыки нужны чувства. Я понятия не имею, какие должны быть здесь, Джей!
Подсознание подсказывает, что имеет. Знает наверняка. Вся эта ебанутая киношная история настолько похожа на его собственную жизнь, что зубы сводит – от непонятного страха и отчаяния. К горлу снова подбирается предательский комок, но на этот раз не тошнотворный, нет. И глаза щиплет вовсе не из-за тошноты.
Взгляд натыкается на бутылку виски, початую не так давно, а сейчас казавшуюся спасательным кругом и бушующем океане из боли и злости, и Бас немо умоляет господа, чтобы тот заставил Фармера уйти поскорее. Янг даже обещает, клянется, все так же без слов, что даже без концовки выдаст саунды, самое большее, к концу месяца, даже если ради этого придется ужраться амфетаминами в полнейший хлам – так уж ощущения точно разыграются до нужной кондиции.
- Я все сделаю, - тихо шепчет он, замирая у открытого балкона, спиной к Джею. – Десять дней. Дай мне десять дней, и у тебя будет музыка. Я обещаю.
«Только уходи. Убирайся к черту, Джей, я больше не могу видеть и слышать тебя,» - скажи Бас это вслух, прозвучало бы… жалко. Не хотелось опускаться еще ниже, недопустимо. Бастиан и так давно балансировал на грани неуважения и ненависти к себе, разве этого мало?

[AVA]http://funkyimg.com/i/2cJxy.gif[/AVA]
[NIC]Bastian Yang[/NIC]
[STA]аll my scars are open[/STA]
[SGN]

[/SGN]

Бастиан глотал воздух так, словно не вдыхал его, а вынужден был отрывать драгоценными кусочками, чтобы выжить, - но это было уже после того, как дверь за Джейсоном закрылась. За бутылкой Янг бросился так же, совершенно по-сумасшедшему, равно как и пил из нее после, заливая алкоголем распаляющуюся внутри истерику. Все равно что тушить пожар бензином.
В последующие дни было много слез, алкоголя и боли – Бас сам не помнил, как умудрился разбить гостиничной зеркало кулаком, но швы на руке противно подергивали, заживая, еще долго.
А обещанные саундтреки пришли на почту Янга ровно через семь дней. Контракт был сохранен.

Акт II «Физический спектр» - от 31 декабря 2015 года; США, Нью Йорк
Тот клуб носил интригующее название «Баттерфляй», имел славу самого шумного и престижного заведения Манхэттена и попросту был излюбленным местом тусовок Бастиана Янга. Последний, заехав еще днем к родным и спешно поздравив их с наступающим Новым Годом, благополучно улетучился по направлению к главной тусовке города, собираясь как следует повеселиться.
Наверное, это как раз то, что можно было бы назвать патологией, но веселье у Баса начиналось там, где появлялись большие дозы алкоголя и те самые голубые таблетки. Так случилось и в тот день, оттого к одиннадцати ночи парень был откровенно не в своем уме, плохо запоминая, с кем танцевал, что говорил и с кем целовался в тесной кабинке туалета (то хоть девушка была или снова нет?).
Но Бастиан был готов поклясться, что Джейсона он обязательно вспомнит утром. Фармера он увидел в толпе, с какой-то малознакомой компанией – круг их общения как-то раскололся после того, как… ну, выяснилась правда. Большинство, что не удивительно, сперва остались с Джейсоном, осуждая Баса и выливая на него килотонны разномастной грязи, но после как-то стухли и исчезли, устал выбивать из него публичную реакцию – на людях-то Янг оставался весел, безмятежен, привычно развязен и до одури обворожителен, как считали большинство девушек. Да и парней тоже, что уж греха таить.
Янг подошел к другу, как ни в чем не бывало, вполне внятно выдал поздравления вкупе с пожеланиями всевозможных благ, отсалютовал стаканом с кубинским ромом и отбыл обратно в свою компанию.

Наручные часы показывали двадцать три часа и сорок две минуты, когда толпа из клуба ломанулась на улицу, вразнобой галдя и обступая кругом парковку, где красовались пара раритетных мотоциклов. Даже сквозь разноцветную пелену принятого внутрь Бас отметил, что состояние машин оставляло желать лучшего, и они обещали развалиться через пару десятков километров, но это, похоже, никого не волновало.
- Господа! – звучно крикнул парень, что до того ждал рядом с мотоциклами, взбираясь на перевернутый бак, дабы его было видно даже с задних «рядов». – Кто рискнет оседлать этого зверя, а? – он с чувством пнул ту из машин, что была выкрашена в темно-красный цвет. – Ну же! Кто не трус? Штуку баксов за победу, двести – за участие!
По толпе прокатился явно сомневающийся гомон; увидеть гону хотелось каждому, а вон принять участие – откровенно никому. Инстинкт самосохранения все еще не был отключен многочисленной выпивкой.
- Что, нет желающих?! – парень звучал совершено разочаровано. – Поднимаю ставку! Полторы за победу!
Бастиан никогда не испытывал недостатка в деньгах: сначала родители обеспечивали все его желания, даже самые придурковатые, обожая единственного сына, а после Бас и сам стал зарабатывать очень даже неплохо. Полторы штуки! Да он и за вечер иногда больше прогуливает!
Но вот трусом себя ощущать было… неприятно. Как-то гадко и словно бы липко. Или это ром с наркотиками в нем говорили? Да хрен знает. Главное, что через полминуты, небрежно растолкав локтями толпу, Бас буквально вывалился на площадку, всучил почти пустой стакан какому-то парнишке позади и широко, самодовольно усмехнулся.
- Две за победу. Выиграешь ты – заплачу, - язык заплетался, и приходилось стараться, чтобы говорить внятно; выудив кошелек из заднего кармана джинсов, Янг с явным вызовом бросив его на сидение мотоцикла. – Идет?
Парень, ловко спрыгивая с бака, как-то сально усмехнулся, но явно был доволен. Зрачки его были расширены – видимо, он и сам что-то принял не так давно.
- Да ты смелый, - одобрительно кивнул блондин, облизнув губы. – Идет.
Кто-то схватил Янга за локоть, цепкой и явно без намерения отпускать, - Тина; это парень понял, когда обернулся и каким-то образом сфокусировал взгляд на рыжеволосой девице, которая была его подругой со времен школьной скамьи. Тина хмурила идеальные брови и откровенно пыталась испепелить друга-идиота взглядом.
- Да ты и на ногах еле держишься, ебаный придурок, какой тебе мотоцикл?! – прошипела она в самое ухо Бастиану, сильнее сжимая его предплечье. – Прекрати балаган!
Бас в ответ только отфыркался, без труда освободил руку и улыбнулся Тине так обезоруживающе, как только умел:
- Расслабься, мелкая, - легкомысленно отмахнулся парень. – Все будет отлично. И мы поднимем эти сраные две штуки.
Похоже, девушка совершенно не верила в хороший исход, но с ответом попросту не нашлась – только проводила взбирающегося на мотоцикл Баса жалостливым взглядом. Толпы же буквально ревела нездоровым одобрением, предвкушая зрелище…

[AVA]http://funkyimg.com/i/2cJxy.gif[/AVA]
[NIC]Bastian Yang[/NIC]
[STA]аll my scars are open[/STA]
[SGN]

[/SGN]

Что-то скрипнуло внутри мотоцикла, когда Бастиан с удивительной для настолько пьяного человека грацией взобрался на него под ободряюще-возбужденный гул толпы. Машина слегка просела под ним, вполне привычно – это был не первый опыт вождения мотоцикла для Янга, в студенческие годы это и вовсе был основной вид транспорта, которым он пользовался. Потому завестись труда не составило, равно как и плавно подогнать старый харлей к условной линии старта, рисованной белой полосе, оставленной с полгода назад такими же нетрезвыми гонщиками.
Блондинистая девица взобралась на перевернутый бак, покрутилась перед собравшимися, демонстрируя себя, а после – подняла руки, призывая Баса и второго парня приготовиться.
- Не передумал? – насмешливо кинул темноволосый, откровенно ехидно осматривая Бастиана. Последний только хмыкнул, «натянул» самую ядовитую ухмылку из своего арсенала, а после – дружелюбно помахал толпе. Ему нравилось быть в центре внимания.
Девица резко опустила руки, и Бас выкрутил ручку «газа» до упора, резко, рвано трогаясь с места. Мотоцикл понес быстро, как для его внешнего вида, даже неожиданно, но Янг явно не растерялся, пригнувшись к рулю и мягко поворачивая его, выруливая на узкую дорожку и – ха! – почти сразу же уходя вперед того, второго гонщика, не слыша, как смачно тот выругался, оставаясь за спиной соперника.
Впереди была кольцевая дорога – именно ее нужно было преодолеть, дабы после въехать на площадку у клуба с другой стороны – восточной. Не такая уж сложная задача.
Морозный ветер бил в лицо, отрезвляя и приводя в чувство, но вместо понимания глупости своего поступка к Басу приходила только адреналиновое удовольствие от скорости. Он безумно усмехнулся, выкрикнул нечто неразборчиво-счастливое и снова завернул руль, уходя в поворот. Мотоцикл шел мягко, не смотря на засыпанные солью дороги, схватившиеся пару дней назад тонкой коркой гололеда, и это не могло не радовать.
Впереди замаячили огни клуба, вызывая новую волну победной радости, и Янг оглянулся, убеждаясь, что противник тащится далеко позади него. Оглянулся лишь на миг, но этого хватило, чтобы упустить небольшую ямку на дороге. Мотоцикл взвизгнул тормозами, подскакивая, кренясь на бок… А Бастиан не успел даже страха почувствовать, лишь постарался вывернуть руль, дабы вернуть машину в вертикальное положение. Не сумел.
Харлей дважды перевернулся вместе с водителем, а после, скользя по льду обочины, отлетел куда-то вниз по дороге, в то время как Янг улетел влево. Он ничего не понял, успел почувствовать лишь толику боли, охватившей, казалось, все тело, прежде чем в третий раз приложиться затылком об асфальт и отключиться. Снег возле головы моментально обагрился кровью.

Бас не мог слышать и видеть, как вокруг собиралась та самая толпа из клуба, как кто-то вызывал скорую, как Тина, пробившись к нему, не обращая внимания на то, что светлый полушубок ее пачкается в грязи и крови, опускается рядом на колени, прямо на снег. Он не касается его, что вполне здраво, учитывая возможные переломы и разрывы тканей, только беззвучно дрожит, а слезы рассекают влажными дорожками густо напудренные щеки.
Парень не слышит и воя сирены от приближающейся машины неотложки, строгих приказов врачей, требовавших отойти и убраться с места происшествия, не может видеть, как полицейские паркуются там, у клуба, и хмурые спешат к собравшимся, явно нерадостные от перспективы под самый Новый Год писать протоколы, не может улыбнуться Тине, на вопросы врачей тихо отвечавшей: «Я – самый близкий ему человек. Я поеду с ним, это не обсуждается!». Именно она держит Янга за руку, когда доктора осторожно поднимают его не щит-носилки и переносят в машину, одновременно удивительно ловко подключая капельницу.
- Открытая черепно-мозговая, - сообщает один из врачей, осматривая глубокую рану на затылке. – Готовьте реланиум.
- И, похоже, пневмоторакс. Клапанный, черт, тут ребра сломаны, - куда более нервно говорит второй, прежде чем разрезать дорогущую шелковую рубашку и коснуться скальпелем кожи, дабы после ловко дренировать грудную полость; вовремя, иначе Бас бы просто задохнулся, так и не придя в себя.
Этого всего он не вспомнит. И, наверное, оно к лучшему.

За стеклянной стеной операционной трудится сразу две бригады хирургов. У Бастиана Янга определили тяжелую черепно-мозговую травму, перелом трех ребер, компрессионную травму позвоночника и разрыв селезенки. Первый пакет донорской крови уже был успешно влит, что спасло жизнь Басу, но неизвестно – надолго ли. С таким набором повреждений шанс выжить – процентов тридцать, не более. И Тина, три года проучившаяся в медицинском колледже, прежде чем выбрать стезю психотерапии, это прекрасно знает.
Она кутается в больничный халат, почти намертво прилипнув к стеклу. За хирургическими ширмами не видно ничего, но девушке хватает и светящегося монитора жизненных показателей, которые пока что, слава всем богам, в относительной норме.
- Он выживет, - уверенно говорит Тина, заправляя рыжую прядь за ухо, не то самой себе, не то, все же, обращаясь к Фармеру; не смотрит же она на него, похоже, принципиально. – Никуда не денется. Выживет, поправится и придет на твою чертову премьеру.
А в этот момент диаграмма сердцебиения превращается в ровную линию, и хирурги, как по команде, отходят от стола, ступая место реаниматологу. Линия вновь идет зигзагом после третьего разряда и двух кубиков адреналина, вызывая у Тины неопределенный стон, призванный, наверное, выразить облегчение.
- Выживет… - уже шепотом повторяет она, прислоняясь лбом к холодному стеклу.
Как же хорошо, все таки, что Янг не может видеть выражения ее лица в тот момент.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2cJxy.gif[/AVA]
[NIC]Bastian Yang[/NIC]
[STA]аll my scars are open[/STA]
[SGN]

[/SGN]

Отредактировано Phantom (2016-06-15 20:38:03)

Операция заканчивается спустя четыре часа, когда уже наступает Новый Год. В небольшом коридоре у операционной помимо Тины и Джейсона успевают появиться мать Бастиана – Сара – и два его младших брата, Лиам и Мэйсон. Миссис Янг то и дело всхлипывает, но все еще держится каким-то чудом, то и дело кивая шепчущей слова успокоения Тине, а парни просто молча подпирают стенку, то переглядываясь, то дружно пытаясь испепелить Джейсона взглядом; у Бастиана были достаточно доверительные отношения с Лиамом, чтобы не скрывать от него происходящее. А тот теперь явно сдерживается одним лишь чудом и лишь потому, что не желает огорчать мать еще больше.
Все они бросаются к доктору удивительно синхронно, когда тот, устало снимая маску, выходит из операционной. Там, за стеклом, медперсонал все еще возится с Бастианом, перекладывая его на каталку и заново подсоединяя десятки датчиков и катетеров, позволяющих ему дышать и в принципе жить.
- Как он? – дрожащим голосом спрашивает мисс Янг, комкая в руках бумажную салфетку. – Мой сын будет жить?
Хирург хмурится на мгновение, кажется, хочет кивнуть, но вместо этого морщинки на немолодом уже лице становятся глубже, а печаль – явственнее. Всегда нелегко сообщать дурные вещи.
- Он стабилен, мэм, - мягко говорит мужчина наконец-то. – Но он подключен к аппаратам искусственного обеспечения жизнедеятельности. Смерть мозга не зафиксирована, врачи неотложки успели реанимировать его вовремя, но пока он в коме. Не могу сказать, выйдет ли он из нее, - слишком тяжелые травмы.
Сара не то всхлипывает, не то стонет, и не оказывается на полу только благодаря сыновьям, вовремя подхватившим ее. Оба парня бледны, как та больничная стена рядом, равно как и Тина, ждавшая чуть в стороне и зажимающая ладонью подрагивающие губы, не желая выдавать зарождающуюся истерику.
- Мы можем его увидеть? – хрипло спрашивает Лиам, кажется, выдирая из себя каждое слово с болью и кровью.
- Не сегодня, - врач качает головой. – Вам нужно прийти в себя, а юноше – отдохнуть. Приезжайте завтра, лучше после обеда, медсестры позволят побыть с ним немного. Не просите большего, это, все же, реанимация.
Никто не спорит, просто сил на это не хватает. Мэйсон, крепко обнимая мать за плечи, уводит ее к выходу, по пути уговаривает Тину поехать с ними, резонно замечая, что ей не стоит садиться за руль, а дождаться такси в новогоднюю ночь – большая проблема. Лиам плетется последним и задерживается ненадолго, останавливается напротив Фармера, а после и вовсе присаживается напротив него. Он так похож на Баса, что многие принимают их за двойняшек, несмотря на то, что Лиам на год младше. Но серые глаза смотрят с настолько явной насмешкой, знакомой, что спутать – очень просто.
- Надеюсь, ты счастлив, - ядовито выплевывает Лиам, прежде чем встать. – Счастливого Нового Года, Джейсон. Пусть и другие твои мечты сбудутся.
Он уходит торопливо, спешит к своей семье. В конце концов, у Янгов сегодня горе, а не праздник, как у других людей.
Операционная тем временем пустеет.

Чета Янгов вместе с сыновьями навещают Бастиана в палате реанимации в обед, каждый день. Он не похож на себя – слишком много бинтов и трубок, тянущихся к многочисленным приборам, капельницам и прочей медицинской ерунде.
Тина обычно приходит к четырем часам вечера, после работы. Она проводит в палате, по меньшей мере, час, с упоением рассказывая другу последние новости города и мира, болтает о том, как провела день, пусть и знает, что он ее не слышит. Но где-то рыжая слышала, что люди, находящиеся в коме, могут среагировать на внешний раздражитель и прийти в себя, оттого она и болтает, пока голос не хрипнет, держа Баса за руку. И неизменно склоняется, целует в щеку и приобнимает за плечи, прежде чем уйти. Так продолжается уже семь дней.
Тина редко задерживается до шести, зная, что примерно в это время приезжает Фармер. Она почти не говорит с ним, перекидывается максимум парой фраз, но каждый день тихо наблюдает через стекло и слабо улыбается, осознавая, что не ей одной есть дело до Янга. И она надеется – на то, что, когда Бас очнется, он сможет увидеть того, кто ему действительно дорог.
Бастиан сказал бы, что Тина – очень наивная девушка.

В лицо бьют соленые капли, а все, что Бас слышит – это шум прибоя. Перед ним океан, ласковый и соленый. Он так давно не выбирался в отпуск, а теперь – смог. Это несказанно радует.
Бастиан заходит в воду по щиколотку, но волна достигает колен почти сразу, намочив светлые брюки и слегка забрызгав рубашку. Не добирается вода только до высокого стакана с соком, который Янг поднимает вовремя, дабы не лишиться части завтрака.
- Вода теплая, - бодро сообщает он, разворачиваясь к Джею, и улыбается так искренне и лучезарно, как, казалось, давно не бывало. – Я рад, что мы выбрались наконец из Нью Йорка.
Янг ловит ответную улыбку и, кажется, от этого он счастлив. Впервые в жизни. Его так радостно и легко, что хочется кричать об этом во весь голос, пусть знает каждый!
Они друзья сейчас. Настоящие, верные друг другу, неразлучные. Как раньше. Нет злости и ненависти, нет гложущей душу боли. Бастиан не хочет покидать эту прекрасную реальность, его личную утопию. Никогда.

Только на самом деле Бастиан Янг лежит в палате интенсивной терапии, и медсестра меняет питательный раствор в капельнице, когда на пороге оказывается Фармер. Девушка оборачивается, кивает с дежурной приветливостью и, подхватывая пустой флакон из-под лекарства, спешит к двери.
- Полчаса до окончания приемного времени, - мягко напоминает она, прежде чем выйти.
Тина рассеяно кивает ей вслед, отрываясь от созерцания вида из окна. Она сегодня немного позже обычного, клиент задержался на лишние сорок минут.
Кажется, за последнюю неделю девушка похудела на пару килограмм и совершенно разучилась наносить макияж. Оттого она выглядит младше, чем есть на самом деле, и немного болезненно.
- Привет, - она улыбается слабо, не скрывая печали. – Не против, если я задержусь сегодня? Не удалось вырваться раньше.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2cJxy.gif[/AVA]
[NIC]Bastian Yang[/NIC]
[STA]аll my scars are open[/STA]
[SGN]

[/SGN]

Приборы мерно пищат на разные тональности, на экране мигает датчик пульса, светятся цифры артериального давления и частоты дыхания. У Бастиана бьется сердце, но дышит за него массивный аппарат у кровати. Дерьмовая реальность. Кому такая нужна?

- Я бы не хотел уезжать отсюда никогда, - вдохновленно заявляет Бас и косится на друга, глядя поверх солнцезащитных очков, спущенных на самый кончик носа. – Здесь прекрасно.
Он улыбается и расслаблено вытягивается на шезлонге. В руках – высокий стакан с чем-то легко-алкогольным и, вообще-то, слишком сладким, как на вкус Янга, но сейчас ему отчего-то нравится. Одинокие соленые капли, ветром уносимые с пенных гребней волн, долетают даже сюда, орошая лицо и оставляя мелкие пятна на светлой рубашке. Бастиану плевать на них – он подставляет лицо солнце и воде, жмурится довольно и ловит губами соломинку, как-то даже по-детски.
- Эй, как думаешь, мы бы могли остаться на время премьеры здесь? – в голосе Янга звучит надежда, нисколько не скрываемая. Он бы действительно предпочел впервые насладиться результатами общих трудом здесь, в маленьком зале местного кинотеатра, нежели под пристальными взглядами репортеров и вспышками их камер.
Ответа не следует. Бровь выразительно поднимается, явно вопросительно, и Бас оглядывается – на соседний шезлонг, где должен был быть Джейсон. Должен был. Но его нет.
- Джей?.. – звучит беспомощно.
Бастиан торопливо вскакивает, озирается растеряно, но не видит никого. Он не замечает, как пропадает морской запах, как он перестает ощущать горячий песок под ногами. Все вокруг словно тускнеет, вгоняя в состояние испуга, и Янг еще раз выкрикивает:
- Джей!
Ответа ожидаемо не следует.

Функциональная кровать даже не скрипит, когда девушка садится на ее край и привычно сжимает тонкими пальцами ладонь друга. У Баса холодные руки и непривычно сухая кожа – видимо, из-за количества вкалываемых лекарств. На предплечье, не прикрытом больничной рубашкой, красуются несколько желтеющих гематом, коих, на самом деле, полно на теле. Тина поджимает губы на миг, сдерживая слёзы, и рассеяно оглаживает пальцами запястье Бастиана.
- Джейсон, - мягко зовет рыжеволосая и улыбается – грустно, но, все же, искренне. – Ты ведь прекрасно знаешь, что он хотел бы видеть тебя здесь, каждый день и подольше. Мы оба знаем.
Она пожимает плечами – мол, это нормально, я не в обиде. Тина всегда все понимает, не может иначе, учитывая профессию и этих двух идиотов, – Фармера и Янга – по какому-то странному стечению обстоятельств оказавшихся в числе ее самых близких людей.
- Я бы хотела попросить прощения, - голос девушки не сквозит излишней виной, но потухший взгляд говорит о том, что она и правда сожалеет, куда красноречивее. – Это… очень тяжелые дни. Я сорвалась, хоть и не должна была винить тебя. Это все привычка, знаешь, ведь Бас всегда не дружил с головой, но ты удерживал его от глупостей, сколько я помню вас. А теперь этого не произошло, и я запаниковала. Прости.
Тина склоняет голову, смотрит со ставшей привычной печалью на Янга, тянет руку к его лицу и убирает упавшие на лоб пряди. Бинты с его головы сняли только утром, оставив лишь узкую полоску, прикрывавшую заживающую рану на затылке.
- Я читала, что люди, находясь в коме, могут слышать нас, - размерено сообщает девушка, все еще улыбаясь краешками слегка пересохших губ. – Некоторые, просыпаясь, в подробностях помнили, что им говорили родственники.
А еще у некоторых учащался пульс и повышалось кровяное давление, когда они слышали плач матери у больничной койки. Это хорошо, говорили врачи, это положительная динамика. Но у Янга пульс не учащался ни разу.
Тина умалчивает об этом и старается даже не думать. Только сжимает мужскую ладонь сильнее и тихо продолжает:
- Я потому с ним и разговариваю. Каждый день. Говорю, что его ждут здесь, что он нужен. Рассказываю, как идут дела дома, что Мэйсон получил грамоту, как лучший на факультете, что я, кажется, определилась с темой кандидатской… - голос у Тины срывается вдруг, но она торопливо сглатывает и не замолкает. – Говорю, что ты его очень ждешь здесь.
Писк приборов вдруг сбивается с привычного ритма, а цифра пульса прыгает с семидесяти трех до девяноста.
Девушка пугается. Она вскакивает, переводит ошалевший взгляд с Бастиана на сошедший вдруг с ума экран, показатели на котором взметнулись вдруг на порядок, и только после догадывается нажать на алеющую возле кровати кнопку вызова врачебной бригады.
Бас, кажется, хрипит, когда в палату наконец-то вбегают дежурный врач и пара медсестер за ним, оттеснивших замершую в растерянности Тину к окну. Медики суетятся вокруг, врач, явно спеша, отключает дыхательную трубку и вытаскивает катетер. И нет, у Баса не синеют губы в этот раз. Он вдыхает, шумно и рвано, грудная клетка неравномерно вздымается, а приборы потихоньку успокаиваются. Показатель пульса опять опускается до семидесяти трех, когда Янг открывает глаза и мутным взглядом скользит по потолку, посветлевшим лицам медиков, уже суетящихся с капельницей, меняя флакон, и только после находит наконец застывших у окна друзей.
- Джей, - еле слышно шепчет Бас, не очень-то понимая, спит он все еще или успел уже проснуться. - Ты здесь, - шепчет, неловко облизывает сухие губы и… улыбается. В его палате – два лучших друга. Два человека, которых он безумно любит, пусть и несколько по-разному. И он дышит сам.
Наверное, эта реальность не так уж и плоха.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2cJxy.gif[/AVA]
[NIC]Bastian Yang[/NIC]
[STA]аll my scars are open[/STA]
[SGN]

[/SGN]

Бастиан слышал, как Фармер уходил. Видел его размытый силуэт, исчезающий за дверью, и отчаянно не желал верить, что это происходит на самом деле. Джейсон, его лучший друг, просто не мог уйти сейчас.
Янг зажмурился, больше всего желая вновь провалиться в тот сон, где был Джейсон и море. Его желание не исполнилось.

- Бас, он просто перенервничал, - мягко говорит Тина следующим вечером, сжимая его руку. – Не принимай его уход близко к сердцу. Он еще вернется.
Янг не верит в сказки. И то, что он действительно вскоре увидит друга – именно сказка для него, дивная, прекрасная, но совершенно нереальная. Он пустым взглядом сверлит больничный потолок.
- Джей был здесь каждый день. Я видела его слезы в новогоднюю ночь. Просто поверь, что ему не все равно.
Парень не хочет это слышать. Он боится надеяться, боится, что после эта хрупкая надежда рухнет и разобьется вдребезги. Он не хочет новой боли, это не для него. Хватит. Бас хочет начать все сначала, одуматься, и пустым мечтам о бывшем друга в этом начале не место.
- Я заставил маму переживать очень сильно, да? – только и спрашивает он, глядя на подругу. – И тебя. О, черт, Тина, мне жаль. Действительно. Я не должен был поступать так глупо тогда.
Она улыбается и наклоняется к другу, осторожно приобнимая его за плечи. От этого невероятно тепло.
- Я не держу зла. Все хорошо, Бас. Я люблю тебя.
Бастиан, не смотря на слабость, заставляет себя оторвать руку от постели и погладить подругу по спине, легонько прижать к себе. Он обещает себе, что больше никогда не огорчит ее.
- И я тебя, Тина. И я тебя.

Через неделю ему разрешают пересесть в кресло-каталку и выехать на прогулку. Врачи обещают, что он сможет ходить, ведь чувствительность сохранена, но просят пощадить позвоночник еще какое-то время. Бастиан и не думает спорить – слушаться докторов входит в экспресс-план не-огорчать-семью-и-Тину. Пока что у него получается этого плана придерживаться.
Он крутит колеса, сворачивая на отдаленную алею, откуда не видно здания больницы. Здесь Янг чувствует себя спокойнее, может подумать, остановившись возле богом забытой скамейки, отпустить эмоции. Их накопилось слишком много.
Январь в этом году выдался холодным, и Бас неловко прячет лицо в объемный вязаный шарф – подарок Тины. Она искренне волновалась о том, чтобы он не простыл во время таких прогулок, затем, наверное, и принесла его вчера. Янг ей благодарен.
Ему грустно сейчас – это и не удивительно, ведь Джейсона за неделю он так и не увидел. Лиам как-то раз обмолвился, что Фармер заглядывал в больницу, но он, видимо, либо потерялся по дороге к палате друга, либо не желал видеть его. Бастиан не был законченным идиотом и верил в реальность второго варианта. Надежда, которой он обещал не обзаводиться, но которая все равно родилась, стремительно гасла.
Бас слишком задумался, наверное, потому и не почувствовал, как колеса кресла скользнули неловко по заледеневшей дорожке, а после, неуправляемые, вывернулись. Кресло покосилось и начало заваливаться набок, а Янг только руками взмахнул неловко, понимая, что удержать его не сможет.
От столкновения со льдом его спасло то, что кто-то успел подхватить кресло и выровнять его. Бастиан шумно выдохнул – с явным облегчением – и обернулся, желая поблагодарить, но так и замер, открыв нелепо рот.
Перед ним стоял Джейсон Фармер.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2cJxy.gif[/AVA]
[NIC]Bastian Yang[/NIC]
[STA]аll my scars are open[/STA]
[SGN]

[/SGN]

Бастиан едва сдержался – хотелось протянуть руку и пощупать Джейсона, убедиться, что тот настоящий, а не просто глюк после обезболивающего. Но разум твердил, что это плохая идея, если, конечно, Бас не воспылал желанием получить еще пару переломов и убедиться в том, что этот визит друга – последний. Парень сглотнул, пытаясь стереть с лица то нелепое, удивленное выражение, которое наверняка нарисовалось на нем.
- Джей? – слабо уточнил Янг, зарываясь носом в шарф – было действительно холодно. – Я… я случайно, правда. Сегодня ужасно скользко, а это кресло совершенно неуправляемое. Спасибо, что помог.
Он оправдывался – разумеется. Все, что члены семьи, что Тина, что Джейсон, наверное, ждали от него очередной глупости, повода переживать и страдать. Бастиан такого повода давать не собирался, не мог позволить себе такого. Он ведь не законченный моральный урод, в самом деле.
Янг практически заставляет себя улыбнуться, и теплота даже трогает его глаза. Он искренне старается показаться и радостным, и беззаботным одновременно, скрыв за этим то отчаяние, что царило в душе всю прошлую неделю. И надеется, что все получается.
- О, не бери в голову, - Бас словно бы отмахивается, улыбается шире, и поправляет перчатки, пряча запястья от холодного ветра. – Я понимаю – у тебя ведь работа. Как она, кстати? Съемки продвигаются хорошо? Актеры несильно портачат?
Бастиан надеялся, что Джей не заметит, как он изучающе рассматривает его лицо, отмечает наличие темных кругов под глазами, то, что Фармер, кажется похудел, отчего и осунулся, что он непривычно бледен даже для такой морозной погоды. И Янгу хочется, чтобы причиной всему этому стала работа, а не то, что произошло с ним. Как жаль, что надежды, скорее всего, ложные.
Бас хмурится и не может скрыть вспышки ненависти к себе. Он поспешно отводит взгляд, почти до боли кусает губы, а меж бровями появляется морщинка. На мгновение парню становится искренне жаль, что он вообще выжил после той аварии. Случись иначе – не пришлось бы сейчас сгорать от стыда за все, что сделал, перед Джейсоном.
- Я рад тебя видеть, - тихо замечает Янг сжимая руки на колесах; как жаль, что сейчас нельзя просто сбежать – он слишком растерян и не знает, что сказать другу. – Ты… надолго? – в голосе проскальзывает иррациональная надежда – Басу одновременно хочется сквозь землю провалиться и провести с Джейсоном как можно больше времени, раз уж выпала такая возможность.
Он все еще не уверен в реальности происходящего и, стараясь сделать это незаметно, щипает себя за бедро. Больно. Никогда Бастиан еще не радовался боли настолько сильно, пусть внешне этот шквал обуревающих его эмоций никак и не отразился. Янг вообще навострился скрывать большинство чувств с того момента, как очнулся – это тоже входило в программу неогорчения близких людей.
– Сегодня такой ветер, а ты даже без шарфа, - прозвучало с легким укором. – Может, вернемся в больницу? Я, кажется, тоже немного замерз.
Он крутит колеса сам, но они то и дело выворачиваются как-то неправильно, скользят по скользкой дорожке совершенно неправильно, и пару раз Бастиану еле удается избежать выезда на заиндевевший газон и падения. Парень чертыхается под нос – почти неслышно – и останавливается в конце дорожки, потирая через пальто уставшие плечи. Это только со стороны кажется, что справляться с креслом легко, на деле же от колес ужасно болят руки – похлеще пробитой головы, как иногда кажется Янгу. Но это уже не так уж важно.
- Одну минутку, - он бросает на Фармера извиняющийся взгляд. – Руки устают. Этой рухлядью не очень-то просто управлять…

[AVA]http://funkyimg.com/i/2cJxy.gif[/AVA]
[NIC]Bastian Yang[/NIC]
[STA]аll my scars are open[/STA]
[SGN]

[/SGN]

Что-то странное происходит внутри – радость и страх не то, чтобы борются за первенство, они, скорее, переплетаются, становясь странной единой эмоцией, захватывающей Баса целиком и полностью. Ему удивительно хорошо сейчас, рядом с Джеем, но, в то же время, неловкости в их разговоре столько, что хочется сжаться до размеров молекулы и укрыться где-то подальше от Фармера. И Янг не определился еще, какое желание сильнее.
- Тебе не обязательно… - торопливо начинает он, но кресло уже мягко катится вперед, и остается только бросить на Джейсона благодарный взгляд через плечо. – Спасибо тебе.
Это «спасибо» не только за помощь с креслом – оно еще и за то, что друг смог переступить через очевидную ненависть и прийти сюда, да еще и держаться удивительно дружелюбно, особенно, если сравнивать с прошлыми эпизодами их общения. Это много значит для Бастиана, но он не уверен, что все это – к лучшему.
В больнице тепло, и Янг оттягивает, ослабляет шарф, а после – стягивает с рук перчатки. Складывает их аккуратно на коленях, улыбается мимолетно медсестре, проходящей мимо, - она приглядывала за ним последние дни, очень милая девушка. Это не похоже на Баса, но, как не странно, почему-то эта наигранная, искусственная версия его нравится всем куда больше настоящей. И парень бы взгрустнул из-за этого, не понимай он, как дерьмово вел себя раньше, и что с этим нужно что-то делать.
- Джей, тебе не обязательно это делать, - и на сей раз фраза касается вовсе не коляски. – Если ты говоришь это только из-за того, что я чуть не погиб тогда… Не надо, правда. Ни к чему из-за этого переступать через себя.
Бастиан шальным взглядом скользнул по пустому коридору – в этом крыле вообще мало кто бывал, ведь тут располагались платные палаты, и заняты из них были лишь четверть. И не удивительно, что пациенты травматологии не очень-то часто вставали с коек.
Янг сжал колеса, тормозя, не давая ехать дальше, а после – крутанул их, разворачивая кресло. Посмотреть в глаза Джейсону было чертовски страшно, но… когда-то же надо было начинать. И этот момент казался неплохим для первой попытки, уместным.
Парень перевел дыхание. Он не заставлял, не просил даже посмотреть на него, но сам взгляда не отводил, пусть сердце и грозилось вот-вот пробить к чертям ребра и выскочить из груди.
- Я бы все равно завязал, Джейсон, даже не попроси ты сейчас, - подчеркнуто-спокойно сообщил Бас, грустно улыбнувшись. – Я не конченый идиот и понимаю, что… слишком долго глупил. Я огорчал хороших людей, но больше не намерен делать этого. Ни семья, ни Тина, ни… ты – вы этого не заслужили. Я хорошо усвоил это, поверь. Раздолбанный позвоночник и пробитая голова неплохо способствуют мыслительному процессу, как ни странно.
Возможно, это звучало жестоко. Но не жестоко ли со стороны Фармера было пытаться… шантажировать? Он выбрал лучшую приманку – возврат былых отношений, помахал ею перед самым носом, а после – выдвинул условия. А Бастиан даже не винил его, зная, что, будь Джей способен принять его таким, каким он есть, уже бы сделал это. Но… нет. Джейсон не может. Остается Басу меняться, если уж он хочет быть рядом хоть в какой-то роли.
«Моя ориентация – не болезнь, которую надо лечить! Мы живем в ебанном двадцать первом веке, боги, откуда только эти взгляды взялись в твоей голове?!» - хочется закричать это во всю глотку, но… нет. Янг обещал себе – никаких больше срывов, пусть хоть сотни кошек скребутся на душе, пусть хоть грудную клетку вскрывают на живую и сердце вырывают. Достаточно.
- Спасибо за заботу, - звучит так же ровно, как и слова до того, даже доброжелательно в какой-то мере. – Возможно, в данной ситуации психолог и правда был бы не лишним. Ты не мог бы оставить мне номер или визитку? Я буду благодарен.
Бастиан улыбается шире, а сам до боли стискивает руки в кулаки – благо, те скрыты под лежавшим на коленях шарфом. Он бросает быстрый взгляд на дальнюю лестницу, и в голове тут же возникает картинка того, как Янг летит с нее вместе с ненавистным креслом. Басу приходится зажмуриться на миг, чтобы отогнать морок и постараться выкинуть все идеи подобного рода из головы.
- Джей, - он старается говорить мягко, - я… ни в коем случае не буду настаивать ни на чем или просить, зная, что моя компания тебе неприятна. Ты знаешь, что я хотел бы все вернуть, пытался даже – когда-то. И, если тебе это действительно нужно, я буду только рад. У меня есть только одна просьба, - Бастиан ловит чужой взгляд. – Не делай это из жалости, чувства долга или из-за чьих-то просьб. Оно того не стоит. Ладно?..

[AVA]http://funkyimg.com/i/2cJxy.gif[/AVA]
[NIC]Bastian Yang[/NIC]
[STA]аll my scars are open[/STA]
[SGN]

[/SGN]

Сколько Бас не видел Джейсона таким – спокойным, без блеска отвращения в глазах, знакомым и родным до каждого жеста? Он не помнит, не может посчитать сейчас, просто смотрит, надеясь, что в глазах не отражается вся та долго копившаяся боль с примесью отчаяния, запоминает, впитывает. Что, если это блеф, что, если завтра все станет по-прежнему? Бастиан не выдержит, это слишком жестоко.
- Спасибо, - отзывается он рассеяно, пусть суть разговора, суть того, на что он успел согласиться, ускользает, просачивается между пальцами. Может, это тоже последствие черепно-мозговой? Или пары лет зависимости от колес и кокса? Черт его знает.
Джейсом говорит – о совести, о том, что ему, кажется, тоже нужно, тоже хочется все вернуть. Или начать заново – не суть важно, для Янга сейчас все едино. Она улыбается – широко, открыто, как мальчишка, который давным-давно, еще в средней школе по уши втрескался в Джейсона Фармера и носится полгода со своими чувствами, не зная, как рассказать о них, пока не понял – рассказывать нельзя, потеряешь близкого человека; тогда-то открытая улыбка и сменилась искусственной, кошачьей какой-то, до тошноты выверенной полуулыбкой.
- Тише, - просит Бастиан, хмурясь слегка, - голова все еще болит от громких звуков, от яркого света; проломленный череп напоминает о новогодней глупости, как может. – Я понял, больше… не стану. Забыли.
Он пожимает плечами так легкомысленно, словно и правда – забыл, выбросил из головы, готов идти дальше. Бас знает, что для того, чтобы действительно двигаться вперед, придется переступить через слишком много мусора, вытолкать его за дверь своей жизни; он понятия не имеет, как найти на это силы, но отчего-то уверен, что сможет.
Они вдвоем смогут, как раньше. Это неожиданно греет.
- Все в порядке, - Янг понятия не имеет, кого убеждает, - себя или Джейсона, - так ведь? Будет в порядке. Просто помоги добраться до палаты сейчас, ладно? Мне нехорошо.
Бастиан даже не врет – его действительно мутит, толи из-за стресса, то ли потому, что организм измучен последствиями аварии.
В тот день он попросит у медсестры седативное, но это будет последняя уступка себе прежнему, потому что дальше – только переступать через себя, только справляться, что-угодно, лишь бы не огорчать больше никого. И это оказывается куда легче, когда видишь то и дело человека, который для тебя важнее всех, можешь говорить, смеяться над пустяками, опираться о его руку, заново учась ходить на своих двоих. И это явно лучше ЛСД и амфетаминов, прошибает глубже, сильнее, ярче.
Бастиан подсаживается заново; на этот раз – на человека.

Акт III «Ментальный спектр» - от 20 мая 2016 года; Канада, Ванкувер
В этой жизни возможно все – Бастиан убеждается в этом, когда спустя больше пяти месяцев после аварии смотрит на себя в зеркало и видит совсем другого человека: парень из отражения выглядит младше, у него цвет лица здоровый и нет синяков под глазами, у него руки не дрожат едва заметно, и зрачки в кои-то веки в норме. Парень из зеркала не похож даже улыбкой – Бас смотрит на нее и не видит искренности, но и прежней наигранности в ней определенно не хватает; в этой улыбке чувствуется вина и вера. Янг не может привыкнуть к этому сочетанию.
Его психотерапевт – другой, не тот, которого посоветовал Джейсон, Басу необходимо было личное пространство в этом вопросе – говорит, что это – дин из механизмов защиты, которыми Янг за последние месяцы обзавелся в неприлично большом количестве.
- От чего Вы защищаетесь, мистер Янг? – спрашивает терапевт, час у которого стоит пять сотен гребанных баксов. – От кого?
Бастиан ненавидит его за проницательность, за отсутствие осуждения во взгляде, за мягкость и добродушие – все это купленное, а если нет, то… это еще хуже. Бас отказывает себе во всем, что любил когда-то, наказывает сам себя, пускает в жизнь удовольствие в строго выверенных количествах – вечер в баре Джейсоном, две чашки кофе, ни капли алкоголя; прогулка с Тиной во время обеденного перерыва, никаких жалоб, отказаться от похода в клуб; выбраться с братьями на вечеринку впервые за последние лет пять, позволить себе кружку пива, заставить себя отвернуться от симпатичного светловолосого парня, с которым, по-хорошему, полгода назад уже развлекался бы в горизонтальном положении; прийти на обед к матери, позволить ей усадить тебя рядом с Лиззи Пирс – дочерью маминой подруги, пригласить Лиззи после в кино, начать встречаться с чертовой Лиззи, познакомить Лиззи с друзьями, съехаться с этой ебаной Лиззи, от наивного взгляда которой откровенно тошнит и скоро точно перестанет вставать. Просто потому, что так надо. Так правильно.
- От себя, - отвечает он честно; впервые.
- Вам не кажется, что Вы слишком строги к себе? – психотерапевт поджимает губы, и Бастиан видит в этой легкий укор. – Вы пытаетесь поступать, как будет лучше для тех, кого любите; кто любит Вас. Но будет ли им хорошо, когда Вы вновь сорветесь?
Он говорит «когда», а не «если». От этого осознания прошибает холодным потом. Бас не уверен, что его хватит надолго, потому что с каждым днем этой искусственной жизни, с каждым днем, который Янг не позволяет себе чувствовать, он все больше теряет себя и все меньше понимает, для чего это все. Зато четко знает, для кого – для Джейсона, разумеется.
«Я не узнаю, какого им будет, если я снова сорвусь,» - признается Бастиан к себе, зная наверняка – если у него кончатся силы, он попадет вовсе не в реанимацию, а пятью этажами ниже, где холодно и пахнет смертью.
- Я подумаю над этим, - обещает он терапевту вместо того и улыбается вновь той привычной, грустной улыбкой.

Двумя днями позже он улетает в Ванкувер – вместе с Джейсоном, исполнителями глазных ролей фильма и парой сценаристов – на благотворительный концерт. Бастиан улыбается на камеры ослепительно, держится близко к другу, как и раньше, но не касается. Пресса бушует, подступает со всех сторон.
- Говорят, у вас с Джейсоном Фармером была размолвка, - тарахтит светловолосая журналистка. – Какова ее причина?
- Это лишь слухи, - заверяет ее Бастиан, ни взглядом, ни жестом не выдавая того мерзкого чувства, что заворочалось внутри; он, в отличии от Джейсона, прячет эмоции мастерски. – Никаких размолвок. Мы были, если и будем друзьями и коллегами. Меньше верьте россказням, мисс.
Журналистка кажется разочарованной – еще бы, ей не удалось заполучить очередную сплетню, какая жалость. Но она не теряется:
- Что на счет аварии, в которую Вы попали, мистер Янг? Вы уже восстановились?
Развернуться бы да уйти отсюда, но… нет. Бас держит лицо, смеется тихо, оглядывается мельком на Джейсона и вновь улыбается журналистке – снисходительно, мягко, по-кошачьи обманчиво.
- Вполне, - он пожимает плечами. – Спасибо друзьям – они очень помогли. Я благодарен.
Он больше не смотрит на журналистку, поворачивается к другой камере и весело машет рукой, словно знакомых увидел. Фотографии, которые появятся на следующий день в газетах да журналах, не оставят и шанса общественности сомневаться в том, что скандал, вспыхнувший не так давно вокруг режиссера и композитора – не более, чем журналистская утка.

Они сидят в номере Бастиана поздно ночью, после выматывающих интервью о предстоящей премьере, ужина и долго пути до отеля по пробкам. Янг позволяет себе немного бурбона – всего на пару пальцев в стакане, не более; просто что бы расслабиться и выспаться после тяжелого дня.
- Это была Лиззи, прости, - он мимолетно улыбается Джейсону, возвращаясь с балкона, для с четверть часа говорил по сотовому; оставляет телефон на тумбе и опускается – падает почти – в глубокое кресло, подхватывая со столика почти опустевший стакан. – Соскучилась.
Бас не говорит, что тоже скучает по ней – это не правда, в конце концов. Он чертовски рад, что выдастся хоть пара-тройка дней наедине с собой, получится поспать в постели одному, не заставляя себя обнимать ту, которая не вызывает ничего, кроме жалости и непонятного чувства долга – черт его знает перед кем.
Янг отпускает галстук немного, расстегивает верхнюю пуговицу белоснежной рубашки и отпивает совсем немного бурбона – запаха, наверное, больше, чем вкуса на языке.
- Как же я отвык от таких сборищ, - тянет Бастиан устало, сонно почти. – Как ты только переживаешь их, а? – он улыбается – совсем не так, как для прессы, расслаблено и откровенно убито.
Искренности Бас позволяет себе тоже строго выверенную дозу – чуть-чуть для Джейсона, чуть-чуть для матери и братьев, чуточку больше для Тины, как всегда. Сегодняшнее норма до этого момента оставалась нетронутой.
[AVA]http://funkyimg.com/i/2cJxy.gif[/AVA]
[NIC]Bastian Yang[/NIC]
[STA]аll my scars are open[/STA]
[SGN]

[/SGN]

Отредактировано Phantom (2016-10-23 12:35:12)

Когда он смеялся искренне в последний раз? Бастиан не помнит.
Сейчас он тоже смеется – коротко, голову склоняя, словно прячется, закрывается в себе. Отлично играет роль – как и там, перед журналистами. И Янг чертовски рад, что Джейсон верит в эту игру, как и все вокруг, кроме, быть может, Тины, но – одновременно – огорчен слегка. Ведь сколько настоящего, искреннего в дружбе, где один не понимает другого? Нужна ли такая дружба?
Бас уверяет себя, что нужна, пусть и сомневается с каждым днем в ответе все больше.
- Шутишь, - бросает он, допивая бурбон; дорогая выпивка давно кажется безвкусной, гадкой почти, и это, как утверждает психотерапевт, еще один неутешительный симптом затяжной депрессии. – Я просто стараюсь хорошо выполнять свою работу.
Рука Джейсона – теплая, сильная, привычная. Когда-то Бастиан искренне желал ощутить его ладонь напрямую, без одежды, ощутить всего этого человека, позволял себе думать об этом, фантазировать, стыдно признаться, представлять, что это он, ложась в постель с другими. Сейчас он не позволяет себе ничего из этого, отгораживается от самого себя бронированной стеной, рамки делает все строже. У него получается.
- Наверное, действительно устал, - тянет Янг с улыбкой – благодарной. И это ложь, снова, потому что физической усталости нет, а с моральной сон справиться не помогает давно.
Ему бы удержать Фармера сейчас, попросить посидеть с ним еще немного, поговорить о чем-то пустяковом, неважном, или посмотреть вместе матч по спортивному каналу, прикончив-таки початую бутылку бурбона, но… Бастиан не просит, никогда не просит, разучился давно. И отпускает.
- Доброй ночи, Джей, - он трет глаза фальшиво-устало, сонно, пока дверь не закрывается и не появляется возможность выдохнуть – шумно, опустошенно.
Первое, что Бас делает, это закручивает бутылку бурбона, прячет в бар, за непрозрачную дверцу – чтобы неповадно было; стаканы – туда же. Бросить мобильный на кровать, чтобы услышать утром будильник, скинуть белоснежную рубашку и неприлично строгие брюки; видит бог, Бастиан слишком устал от этого за день.
Он кутается в гостиничный халат, когда выходит из душа, трясет влажными волосами; капли оседают на зеркале, но в следующий момент Янг вытирает то ладонью. Без маски, которую он вынужден держать перед Джейсоном и всем миром, он выглядит словно бы старше – более уставший, взгляд непривычно-тяжелый, уголки губ опущены. Басу не нравится то, что он видит в зеркале, он отводит взгляд торопливо и натыкается на то, чего быть в ванной точно не должно.
Часы. Серебристые Concord, и принадлежат они точно не Бастиану, но он вспоминает почти сразу – видел на Джейсоне. Точно.
- Забыл, наверное, - тянет Янг рассеяно; Фармер мог – снял, наверное, когда мыл руки, придя в номер после ужина.
Бас берет их осторожно, рассматривает задумчиво. Внутри тепло – приятно держать что-то, принадлежащее Джейсону; но Янг не позволяет себе думать об этом дольше приличного, бросает полотенце в ванной и возвращается в комнату, кладет часы на журнальный столик.
- Завтра отдам, - говорит он сам себе – вслух зачем-то, будто убеждает. И кивает, подтверждая.
Стук в дверь раздается как раз в этот момент. Бастиан вздергивает бровь удивленно, но открывает сразу же, уверенный, что это Джей вспомнил о часах и вернулся. Но на пороге вовсе не Фармер.
- Привет, - Джастин Олдбери – исполнитель главной роли в фильме Джейсона – улыбается ослепительно, опираясь о дверной косяк. – Впустишь?
Это странно. Бас хмурится секунду, смотрит непонимающе, но после, все же, кивает и отступает на шаг, пропуская актера в номер.
- Не разбудил? – участливо интересуется Джастин, осматриваясь с явным интересом.
- Я не ложился еще, - машинально отвечает Бас. – Почему ты?..
- Не спалось. Захотелось поболтать с кем-то, но ребята, кажется, валятся с ног от усталости. Выпить не нальешь?
Янг ответ принимает, конечно; он смутно понимает, что нужно бы тоже сослаться на усталость, но способность говорить «нет», похоже, улетучилась куда-то. И он наливает Олдбери все тот же бурбон.
- Ты не хочешь? – тот смотрит удивленно, покачивая стаканом. – Завтра не так уж рано вставать, можно расслабиться.
- Мне не хочется, - Бастиан ведет плечами – почти виновато.

Они говорят почти час – о процессе съемок, о неловкой сцене поцелуя, которая Джастину далась нелегко, о его разводе два года назад. И ничего о жизни Бастиана, он ускользает от этого, а парень не настаивает, за что Бас ему благодарен. С Джастином он неожиданно расслабляется.
Расслабляется до того, что, когда тот резко наклоняется и целует его, отвечает, подаваясь навстречу; не скидывает ладонь, легшую на шею; не сопротивляется, когда Джастин тянет пояс халата, касается обнажившейся кожи, слушается, когда он толкает на кровать. Бастиан не хочет думать о том, что в Джастине Олдбери слишком много черт того, кого Янг любил с шестнадцати лет, и это – причина того, что запреты, старательно возводимые полгода в собственном мозгу, рушатся сейчас, словно карточный домик.
Бас позволяет себе слишком много – думать о Джейсоне, когда другой человек накрывает собой, прижимается сзади, гладит беспорядочно и ритмично ласкает, распаляя, не оставляя в голове связных мыслей. Янг глушит стоны, зарываясь лицом в подушку, комкает простыни, прогибается, позволяя себя раскрывать. Позволяя гораздо больше, чем кому-либо до этого дня – сжать шею, заставив запрокинуть голову и отчаянно ловить воздух; это – опасно, и Джастин, похоже, не понимает, что заигрался, в том время как у Бастиана мир плывет перед глазами.
Но ему напревать. Сегодня – пусть. Наплевать, что на шее наверняка останутся синяки, как и на бедре; наплевать, что Олдбери делает больно, входя резко, слишком. Больно сейчас рифмуется с хорошо; хорошо настолько, что Бастиан, вдыхая наконец – хрипло, жадно, - не слышит, как в дверь стучат. Не слышит, как она открывается.
Тело разбивается на осколки, дрожит неконтролируемо, а Бас весь превращается в сплошную уязвимость…
[AVA]http://funkyimg.com/i/2cJxy.gif[/AVA]
[NIC]Bastian Yang[/NIC]
[STA]аll my scars are open[/STA]
[SGN]

[/SGN]