Это все не у добру, - простое понимание, истинное понимание, поселившееся в сознании Сигюн в день, когда Асгард притих под гневом Одина, наказавшего собственного сына и наследника за вторжение в Йотунхейм.
Сигюн никогда не заблуждалась на счет доброты Всеотца и его способности к прощению, но и степень жестокости, непоколебимости считала… на порядок ниже. Осознание собственного заблуждения ударило болезненно, заставило сердце сжаться в страхе за то, что и Локи, если оступится, может пострадать так же; что она может потерять его однажды и навсегда.
Этого нельзя было допустить, но… как? Как предотвратить? Некогда любимый мужчина изменился, отдалился словно, все больше молчал и смотрел в сторону, не подпуская к своим мыслям и чувствам. Это ранило, но не заставляло отступить; но что могла асинья, кроме как тенью оставаться рядом, предлагая поддержку, когда Локи наконец будет готов принять ее? Ничего.
Оставалось ждать и надеяться, что ситуация вскоре уляжется, и можно будет позволить страху за любимого отпустить наконец сердце, вернуться на задворки сознания и не тревожить душу. Но момент все никак не наступал. Вместо того дни в Асгарде тянулись по-прежнему долго, казались мрачнее, пасмурнее обычного, а тревога глубоко внутри все нарастала.
Сигюн потеряла спокойный сон давно; многие часы перед тем, как ночь пологом укрывала Асгард, проводила у окна, ожидая, вернется ли супруг сегодня, да зябко кутаясь в бледные шелка.
Тот день исключением не был. Спальню освещал тусклый свет пары свечей на столе, шторы уже были задернуты, а девушка устало опустилась на край кровати, позволяя тяжелому плотному шелку соскользнуть с плеч и золотистым облаком осесть на пол.
- Спасибо, Торунн, - Сигюн улыбается едва заметно, опускаясь на мягкие подушки и наблюдая с грустной улыбкой, как девочка-служанка осторожно прибирает вещи – дневные одежды, книги на столе, так и забытые открытыми, раскрытую чернильницу и забытые у окна наброски. – Тебе бы тоже отправиться спать. Слишком поздно.
Девочка улыбается робко, выскальзывает в соседние комнаты на время, прежде чем вернуться с поблескивающим бронзовым кубком.
- Выпейте. – просит она. – Это поможет уснуть.
Мне ничего не поможет, - хотела бы прошептать Сигюн, дать волю чувствам на мгновение, - пока я не буду знать, что он рядом, в безопасности. Но она молчит, привычно сдержанная, с благодарной улыбкой принимает кубок и, приподнимаясь на подушках, осторожно вдыхает мягкий запах – мята, полынь, тысячелистник…
- Неплохо, - признает асинья, отпивая немного. – Не добавляй столько меда в следующий раз. Не люблю сладость.
Не хочется огорчать Торунн; Сигюн осушает бокал, благосклонно кивает служанке, отпуская ее отдыхать, и сама задувает свечи, прежде чем заставить себя провалиться в беспокойный сон – на это уходит немало времени.
Кошмары, приходящие во сне, привычны в последнее время. Пугающий образ почти всегда один и тот же – Локи, просящий Всеотца его простить, и непреклонный Один, высылающий и второго сына вон из родного дома. Сигюн каждый раз просыпается со слезами на глазах, но в этот раз ласковое прикосновение обрывает неприятный сон до того, как девушку начинает пробивать дрожь, а подушка становится влажной от слез.
Она моргает растерянно, пытаясь понять, не почудился ли ей голос, давая время глазам привыкнуть в темноте, и безошибочно угадывает знакомый, любимый образ. Локи.
Наконец-то.
- Локи, - в тихом голосе слышится облегчение; Сигюн садится на постели, руку его накрывает ладонью раньше, чем мужчина успевает прервать прикосновение, прохладную ладонь к щеке прижимает, невольно улыбаясь – отчаянно почти, но улыбаясь ведь. – Ты пришел.
Эйфория осознания того, что ожидание многих ночей наконец-то увенчалось успехом, успокаивается быстро, сменяясь давно знакомой теплотой и заботой. Девушка смотрит внимательно, встревоженно, даже несмотря на мрак комнаты улавливая, что Локи… не похож на себя.
- Что произошло? – она не скрывает тревоги, когда увлекает его ближе, тянет за руку робко, не настаивая, впрочем, больше прося опуститься рядом; и тянется ближе, теплыми ладонями касается лица, в глаза заглядывает. – Ты встревожен. Чем? Что-то… случилось? – голос дрожит лишь не последнем слове; с волнением справиться не получается.
Что, если кошмары последних месяцев стали явью? Мысль глупая, ведь тогда Локи не был бы здесь, рядом; но страх диктует свои правила, заставляя прижаться почти отчаянно, обнять крепко – без слов говоря «я здесь, я рядом».
Всегда.
[NIC]Sigyn[/NIC]
[STA]goddess of fidelity[/STA]
[AVA]http://funkyimg.com/i/2oUKj.gif[/AVA]
[SGN]
| Right here, right now
I give my life to live again;
I'll break free, take me,
My everything, I surrender all to you... |
[/SGN]
