Холодная лондонская осень вступает в свои права гуляя сквозниками по коридорам, хлопая дверями и ставнями, забираясь под воротник, шурша листьями и кидая пыль и песок в лицо. Выйдя из Диогена, Майкрофт Холмс поднимает воротник двухбортного пальто, и садится в теплый салон служебного автомобиля. Сейчас он поедет не в Букингем, как планировалось пару дней назад, а в госпиталь Святого Бартоломея, он должен...увидеть еще раз. Всю дорогу до госпиталя, он сидит, уткнувшись лбом в холодное стекло автомобиля, сжимая пальцами, одетыми в перчатки ручку зонта. Машина притормаживает возле входа, мягко касаясь шинами облицовки тротуара.
— Джеффри, оставайся здесь. — велит он водителю, выходя из салона, мягко хлопая дверцей и поправляет пальто. Небо заволакивает тучами, начинает накрапывать мелкий дождик, но Холмс не обращает на это никакого внимания, зонт он оставил в машине, возвращаться смысла нет. Перебарывая себя, мужчина поворачивает голову чуть вправо, и сглатывает, опуская взгляд на асфальт, еще пару дней назад пятна от растекшейся крови были довольно яркими, сейчас же их постепенно смывает лондонским дождем, затаптывают прохожие. Политику не противно видеть их, скорее он не может оторвать взгляд от змеевидных ручейков на поверхности тротуара, а когда все же делает над собой усилие, ступая на каменные ступеньки лестницы, они врезаются в сетчатку глаза, маяча перед ним рябым цветастым пятном. На первом этаже госпиталя тихо, звуки его шагов, ровно, как и стук кончика зонта о плитку, отдаются гулким эхом, пока он идет по коридору, заворачивая за угол, и не спускается по еще одному ряду ступеней в подвал.
Воздух здесь чуть гуще чем в остальном здании, более сырой и стылый, здесь от всего веет холодом, вечным, холодом потустороннего. Останавливаясь возле знакомой ему двери, Майкрофт замечает свет в глубине кабинета, и толкает створки двери, которые шурша резиновыми плашками по полу, затворяются за ним. Посредине помещения, около одного из столов, наклонившись, стоит хрупкая девушка с русыми волосами, забранные в тугой пучок, и что-то сосредоточенно, шепчет себе под нос, переодически сжимая и разжимая руки одетые в латексные перчатки, и ловко орудуя скальпелем.
-Добрый вечер, мисс Хупер..
Его голос звучит для этого места слишком громко. Места, где все подчинено тишине, плавности, вечности если хотите, где запрещено разговаривать громко, да и вообще наверное говорить совсем. Он чувствует, как патологоанатом вздрагивает, эмоции в этом месте кажется ощущаются острее, и хлопает глазами, поднимая голову.
— Мистер Холмс.
Она не удивлена, но на дне ее взгляда плещется вопрос, который, как он знает, не будет задан, ведь он здесь не за  этим, и Майкрофту даже не интересно, что думает Мышка о том, зачем он сюда явился. Хотя она знает. Она, как никто другой.
— Я хочу взглянуть.
Он не дает ей времени за раздумье, вопросы, мысли, скованность и глупость, что она проявляла при встрече с его братом, ему не нужно от нее ничего кроме хорошо сделанной работы, с точностью искусного ювелира, которую он ей поручил.
— Сейчас.. — она снимает перчатки, кладя их тут же на край стола и идет к одному из холодильников, снимая пароль шифр с замка, набирая его непослушными пальцами, и выкатывает на поверхность.
— Оставьте меня на пару минут.
Хупер кивает, сжимая руки в замок перед собой и скользнув к двери, закрывает ее за собой, выходя в коридор. Он прекрасно знает, что она будет смотреть в матовое стекло створок, но ему все равно. Он ничего не скажет, никак не прокомментирует.
— Здравствуй, Шерлок.. — улыбка трогает бескровные губы политика, отрая его лицо в небольшом кусочке полированного металлического стола-выкатки и поднимая руку, Холмс касается пальцами темных прядей на лбу брата, слегка отоводя их в сторону. Ни одного шрама, синяка, и подтеков. Волосы словно только что вымыты, уложены, лицо мягкое, чистое, почти сияющее со "здоровым румянцем" на щеках. Действительно ювелирная работа, учитывая, в каком состоянии прибыл младший в его второй дом. — ...я обещал, что буду заботиться о тебе всегда.
Пальцы скользят по щекам, собирая мельчайшие частички пудры, румян и тонального крема, он не чувствует, но мозгом понимает, что мисс Хупер потрудилась на славу.
...и вот я здесь..
— Даже после смерти ты не оставишь меня в покое. Ничего интересного Майкрофт
Голос брата в собственной голове, кажется звучит слишком уж правдоподобно, так, что Холмс-старший оборачивается, роняя зонт. Никого. Створки стремительно открываются, впуская в помещение сквозняк, Мышка вернулась на свое рабочее место, вероятно услышав шум.
— Мистер Холмс, с Вами все впорядке?
Она не на шутку встревожена, а его лицо видимо белее мела. Поднимая зонт, он складывает губы в тонкую линию и чуть слышно хмыкает, оглядывает ее с головы до ног.
— Вы проделали огромную работу, мисс Хупер. Деньги будет перечислены сегодня на Ваш личный счет. Всего доброго.
Он проходит мимо, прямой, как стержень, что в него казалось врос, распахивая створки, оставля позади себя тени сомнений и надежд. Человек. Он малодушен вероятно, позволяя надежде искрой тлеть в душе до сегодняшнего вечера. Неравнодушие не преимущество, Шерлок. Майкрофт был изначально прав, делая из своего сердце камень и закрывая его титановой броней.
В Лондоне правит ночь, он окутала город, заявляя свои права, отбирая их у короткого дня, занимая лидирующую позицию, ведь ночью все кошки серы ведь так?
— В Диоген.
Откидываясь на спинку заднего сиденья, Холмс прикрывает глаза, отгоняя недавнее видение и заставляя себя запрятать голос брата подальше в собственное сознание. Сейчас ему ничто не должно помешать начать войну. Нет не третью мировую, но по маштабам аналогичную. Его личную войну с паутиной, паутиной, создатель которой также мертв, как и его брат.
Смс с неизвестного номера на его мобильный телефон, мигнула ярким светом, освещая полутемный салон, вызывая резь в глазах и заставляя на какое то время зажмуриться, а потом все же медленно поднять веки, привыкая.
Нажав на "открыть сообщение", скромный служащий британского правительства, с каким-то затаенным удовольствием перемешанным со склизким предчувствием, скользит взглядом по цифрам названия браунинга Мориарти, прекрасно понимая от кого могло быть это послание. Сеть, не уничтоженная, не сломленная, но вынужденная жить, прячась по закоулкам, выжидает удобного момента. Она морально убита гибелью своего предводителя, но тем более яростна решимость мстить, и Майкрофт Холмс отчетливо понимает, что игра снова началась, пусть фигуры и поменялись местами.