Черный полог осеннего вечера уже накрыл небольшой городок, который входил в состав так называемой "англомерации" одного из очередных мегаполисов Америки. Ровные ряды аллей, однообразно разнообразные участки с миленькими садиками, мягкий свет от уличных фонарей, далекий лай собак и редкие прохожие - всё это напоминало тихий уголок в самом настоящем раю. Да-да, темное время суток делает наш мир гораздо более привлекательным местом, ибо без всё обличающего солнца становится невидно ни грехов, ни муравьиной суеты. Разумеется, ни первое, ни второе не пропадает с наступлением ночи - куда там! - отсутствие дневного света только сильнее распаляет в людях тягу к веселью.
Особенно она сильна, если ты подросток, замучившийся от учебы.

Закари был в выпускном классе старшей школы и, по-правде сказать, уже года полтора валял дурака. Переходный возраст привил ему чувство свободы, к которой он теперь стремился всеми фибрами своей души. Естественно, за партой и у доски оной юноша не находил, чего не скажешь про прогулы, поездки в центр и шумные вечеринки. Реки алкоголя, легкая травка и обожаемый гомон десятков голосов, столь веселых, беззаботных и молодых, что парень волей не волей начинал улыбаться. В нем кипела энергия, требующая выхода, который он без проблем находил на шумных тусовках со своими сверстниками. Наверное, в универ Зак хотел лишь для того, чтобы вырваться из-под родительской опеки. Профессия, цели и планы - ему это не было нужно. Романтически грезы о приключениях и путешествиях застилали ясные глаза, рисуя диковинные картины, столь часто снящиеся Закари. Порой доходило до того, что он средь ночи будил сестру и описывал ей, как в бочке сплавлялся с Ниагарского водопада.
Безумец с богатой, если не воспаленной, фантазией, не умеющий делить мир на черные и белые тона.

Фаланги пальцев хрустнули и юноша, сидевший за компьютерным креслом, сладко потянулся, да еще и зевнув при этом во весь рот. Ладони прошлись по усталому лицу, выражение коего так и требовало кофе. "Да когда он уже свалит?!" - правая коленка дергалась, из-за, отстукивающей нервную дробь, ступни. Парень снова глянул на монитор - шел уже восьмой час и отец вот-вот должен был отправиться на дежурство. Как и многие подростки, юноша свято верил, что родители его не понимают, а глава семьи, служивший офицером полиции в местном отделении, и вовсе ненавидит. Ну, конечно, Зак же портит сестру, Зак же подает ей дурной пример. Может, так оно и было, но Эш никогда не жаловалась, и даже не скучала, вписываясь во все балагурства близнеца и провалиться Закари на месте, если он не делал того же. Она прекрасно понимала, что они уже взрослые, чего до сих пор не могли осознать предки.
Внезапно послышалось какое-то копошение в прихожей и юноша тут же подлетел к окну. Стук двери и силуэт отца, идущего к машине. "Ну, наконе-е-ец-то" - пока тянулась эта мысль, Зак успел покинуть свою комнату, стукнуть - по пути вниз - в дверь сестры и накинуть легкую куртку. Маму, разговаривающую по телефону, он перехватил в коридоре, прямо около лестницы. Зак знал, что она вызванивает их соседку, приглашая в гости, так было практически всегда, когда у отца выпадала вечерняя смена.
- Хэй, ма! Мы с Эшли сегодня к Филу идем, - врал бодрым голосом Закари, шустро спускаясь по ступенькам. - Не дашь ключи от машины, чтобы ночами по улицам не бродить?
Не более минуты у близнецов ушло, чтобы навешать на уши матери горячей и очень аппетитно выглядящей лапши. В ход шла новая песня о самом тяжелом и невероятно ответственном учебном году, о выпускных экзаменах и прочей лабуде. Безусловно, упомяни они имя Сэма, так ни о каких ключах и ни о какой лапше и речи быть не могло, но имя Фила - порядочного мальчика, с которым они дружили с детства - работало всегда, как, впрочем, и упоминание о том, что Зак идет с Эшли, ибо мать - в отличии от бати - всё еще не верила, что её сын может втягивать свою сестру в "молодежный беспредел".

Через полчаса они были на месте. Паркуясь, Зак не сдержал улыбки, когда увидел мельчащие в окнах лица. Как всегда, они прибыли позже всех, но это уже входило в привычку.
- Бате надо график подкорректировать, - озвучил свои мысли парень, заглушивший мотор и вылезавший из автомобиля.
Воздух уже был прохладным и по спине Зака, одетого в летнюю куртку-толстовку и легкую майку, пробежали мурашки. Поежившись и шумно выдохнув, юноша хлопнул себя по карманам и недовольно цокнул языком.
- Эй, Эш, подойди-к сюда, - он глянул на сестру и тут же почувствовал, как в джинсах завибрировал телефон. Однако, сейчас смски Закари не особливо интересовали. Ему хотелось курить, а потому он бесцеремонно залез в карман близняшки и выудил оттуда пачку сигарет. - Что зыркаешь? Сама ведь без конца стреляешь, - это было наглой ложью, но парень, еще с детства с сестрой сосками менявшийся, знал, что она заместо ответа либо похмуриться, либо глаза закатит. Зажав сигарету в губах и зажигалку достав, юноша посмотрел на родственницу. "Ну, точно, хмурится" - он примирительно усмехнулся и полез за еще одной сигаретой, - Да не угрюмься ты так, - Зак поднес вторую сигарету к губам девушки, а затем, чуть приблизившись к лицу Эшли, чтобы кончики сигарет вплотную друг к другу оказались, чиркнул зажигалкой и закрыл глаза. Сладкий, но короткий, миг спокойствия перед громогласной музыкой, беспричинным смехом и бестолковыми разговорами. Только в такие моменты Зак спокойствие и любил, с какой-то смутной тоской улавливая воспоминания с края сознания, где они с сестрой впервые пробуют курить в девять лет, правда, не зная, что сигареты нужно прикуривать. В глубине души парень жалел, что их детство кончилось, ибо на смену одной колыбели и коляски, пришла целая детская и разные кровати, а затем переезд, где у них оказались разные комнаты. Он радовался этому, но тепла сестры не доставало. Веки с явной неохотой распахнулись и аквамариновые глаза тут же столкнулись со своим отражением напротив. Разве что, длинные ресницы, нагло намекали: "а вот и не твои, а вот и не отражение". Зак даже успел заметить, как сужаются зрачки Эшли, а после лукаво подмигнул и отстранился. Пахнув дымом, парень сместил взор за спину близняшки, где вдалеке маячили огни огромного города. Вновь пелена мысли и задумчивости нашла на его взгляд и Закари укусил губу. - Эх, еще полгода - не могу дождаться.
Телефон снова завибрировал и парень пришел в себя. Мотнув головой, дабы сеструха за ним шла, Зак, достав мобильник, прочел сообщения, ероша свободной рукой волосы. Коротко улыбнувшись, юноша собрался было отправить ответ, но тут с порога на него вылетел школьный знакомый. Дородный здоровяк с кучерявыми волосами, но отвратительной улыбкой, тут же громко поздоровался:
- Зикки! - на что получил веселое "Чакки", ознаменовавшееся смехом и рукопожатием, - Привет Эшли! - парень кивнул сестре друга и махнул рукой, увлекая ребят за собой, - Приехали всё же, ну залетайте! Сэмми там во дворе бассейн из текилы сделал, а потом сам же в нем чуть не утопился!..
Они уже вошли и к трепу Чака прибавилась атмосфера вечеринки, бывшей в самом разгаре. Если вы когда-нибудь попадали на индийский рынок, то, должно быть, знаете этот характерный запах множества специй. Так вот, дом Сэма тоже превращался в своеобразный "рынок", когда его родители уезжали. Здесь пиво, водка и простенькие коктейли мешались с ароматами одеколонов, дезодорантов и духов, что к концу попойки уже не могли перебить вонь от сигарет, пота и блевоты. Та еще Гоморра, которую запросто можно назвать "современными римскими оргиями", правда, открыто сексом тут никто не занимался, поступая более скромненько, по-детски прячась в комнатках да кустиках. Вот очередная парочка со сверкающими глазами и смешками чуть ли не бежала, за ручки схватившись, в направлении спальни. Зак проводил их безразличным взглядом и опять в телефон залип, наконец, умудрившись ответить на сообщения. Крепко затянувшись, он отсыпал пепла в горшок с цветком, а потом постарался сосредоточиться на том, что ему говорил Чак, с которым они вошли на кухню. Махнув парочке знакомых, Закари, почесав левое ухо, отказался от пива и оттеснил кореша от большого холодильника.
- Да нет, водку тоже не хочу, Мелкая от неё с трех глотков улетит, - ироничное замечание уже было больше похоже на правду, хотя сам Зак так же не отличался какой-то невероятной стойкостью перед крепким алкоголем. В конце концов, вооружившись двумя бутылками с мартини и текилой, парень снова полез в телефон, упершись спиной о холодильник.
Через плечо к нему заглянул Чак.
- М-м-м, Оливка пишет, - в следующую секунду Зак уже отодвигал рукой голову товарища, оставаясь при этом с безразличным видом, - Я её, кстати, где-то видел - сидела, скуч...
Закари выдохнул дымом в лицо Чакки и тот подавился последним словом. Неожиданно, в далекой гостиной раздался взрыв хохота и парень лениво взглянул в сторону коридора, однако, надежды на то, что Оливия где-то там, были развеяны следующим же сообщением. Тем не менее, известие, что его Оливка в ванне заперлась, намекало на то, что пирушка была не из списка удачных - "небось опять этот остолоп студентов общажных пригласил". Закари показалось, что Эш направилась туда и на него навалилось волнение. Конечно, оказаться наедине с Оливией было бы здорово, но инстинкт старшего брата в нем был развит колоссально и оставлять сестру без присмотра в компании пьяных мужиков не хотелось от слова "совсем". Посему он, сдвинувшись к краю холодильника, щегольнул талантом балерона, уложив правую ступню на стол и перегородив девушке дорогу.
- Погодь, мотылек, не улетай, - вместе со словами парень вручил сестре одну из бутылок. - На-ка подержи лучше. И стаканы с открывашкой возьми.
Он начал набирать сообщение, но Чакки, приканчивающий бутылку пива, словно прочел его мысли.
- Дуй к своей ненаглядной, а мы с Эш повеселимся, - тон его был настолько двусмысленный, что Закари начал угрожающе затягиваться, - Обещаю за ней присмотреть!
Концовка была сказана громким шепотом и приправлена пьяной улыбкой до ушей. Зак, выпустивший дым через ноздри, невольно хмыкнул и одарил приятеля насмешливым взглядом.
- Какой же ты душный, Чак, просто пиздец, - Закари поцеловал средний палец и показал другу "фак". - Хер тебе за щеку - я обещал Эшли, что у неё завтра голова болеть не будет.

Отправив сообщение, парень оттолкнулся от холодильника и, откинув окурок в сторону пепельницы, поймал ладонь сестры, настойчиво утягивая её за собой. Лавируя между людьми, кивая и отмахиваясь, а так же алкоголь защищая, парочка преодолела коридор. Закари, безгласо подпевающий Джону Мартину, крутанул сестру в легком пируэте, останавливая её прямо перед дверью, в которую и постучался, следуя условной последовательности. Естественно, Зак был бы не Заком, если б не оставил сестру перед проходом стоять, пока сам скрылся сбоку от двери, да еще и палец к губам приложив. Когда же деревянная преграда отворилась - без всякого скрипа, нарушая все каноны жанра - парень ухватился ладонью за косяк и медленно из-за него выглянул, склонив голову набок.
- Веселишься? - глаза, выглядывающие из-за двери были обворожительно виноватые, будто извинялись, то ли за опоздание, то ли за сестру на фоне, - А у нас тут эндорфин! - правая рука с бутылкой мартини выплыла из-за двери, а юноша, игриво сощурившись и губу прикусив, продолжил, - хотя секундочку, это ж я твой эндорфин!
Зак соблазнительно укусил кончик языка, правда, тут же его пряча. Выйдя из-за двери, он широко улыбнулся - просто потому, что лицо любимой душу веселило - отчего физиономия его много выиграла, в следующее мгновение парень уже ласково целовал девушку, положив свободную ладонь ей на талию. Простое приветствие, и всё же в нем угадывались нотки страсти и немой возглас "я успел соскучиться", чего только стоил легкий укус припухшей губы и довольное мычание. "Кто-то уже выпил" - отметил про себя юноша, чувствуя привкус водки. Выпустив подружку из плена, Зак переступил порог ванной и посмотрел через плечо на сестру.
- Посиди с нами, пока эти, - он имел в виду студентов, - не наебу.. - парень запнулся, кашлянул и исправился, - не упьются вдрызг.
Ванна комната была под стать дому: большая, с мраморной раковиной, душевой кабинкой и, собственно, самой ванной, на бортике которой можно было не то, что сидеть, но и прилечь бочком.
[nick]Zachary[/nick][status]лягух[/status][icon]https://i.imgur.com/RNPQCAB.jpg[/icon]

Когда тебе шестнадцать лет, то твоя жизнь по большей части - отстой. Ведь ты зависим от других... От родителей и их назидания, от мнения сверстников, от собственных комплексов. И при этом ты уверен на все 200 процентов, что сам ты способен на все, что угодно, вот только они все разглядели это в тебе. Ты искренне ждешь, что однажды утром родители отпустят тебя на вольные хлеба, благословенно погладив по голове со словами "Ты все сможешь! Ведь ты у нас такой умный/красивый/взрослый/самостоятельный". Дадут денег, машину и помашут ручкой, когда ты укатишь в закат. Ты веришь, что сверстники признают твой ум и привлекательность, оценят по достоинству твое умение разбираться в музыке/чувство стиля/начитанность или может разглядят твою тонкую душевную организацию. Ты надеешься, что в зеркале на тебя будет смотреть идеальный человек без изъянов вроде прыщей, лишнего веса, веснушек или курносого носа, а может твои волосы за одну ночь станут густыми и шелковистыми, как у тех моделей, что рекламируют шампунь по телевизору. Ты веришь, что чудеса случаются и с тобой обязательно должно произойти такое.. Но оно почему-то не происходит. Изо дня в день, тебе приходится прикладывать усилия, чтобы твои изъяны, которые ты видишь столь ярко в своем отражении выделялись немного меньше. Ты хитришь и увиливаешь, чтобы родители меньше тебя донимали. Ты подстраиваешься под сверстников и манеру поведения толпы, чтобы не стать изгоем и посмешищем. Ты эгоист, но ломаешься под общим давлением. И с каждым днем вера в чудесное превращение из золушки в принцессу тает на глазах. Ты оцениваешь свое положение все реальнее и твоя надежда на то, что люди могут быть искренними и открытыми уходит все глубже и глубже, куда-то на дно твоей души. Жизнь явно становится все сложнее и тяжелее, а люди вокруг, как и ты сам благодаря им, все злее и лицемернее. Ты все еще чувствуешь, что способен на все что только можно придумать, но тебя останавливают Они - общество. Они заставляют тебя сомневаться. А сомнение - отвратительный червь в душе.
Каждый подросток знает, чего он хочет от жизни, но боится в этом признаться. Сомнение в том, что его примут окружающие заставляет молодую личность скрывать свои истинные желания. И эти самые желания шестнадцатилетка может затолкать настолько глубоко, что сам себе боится признаться в их наличии. Какие-то желания превращаются в мечты. Самые простые приземленные мечты типа купить однажды машину и уехать путешествовать. Какие-то желания становятся грезами, например о красивой жизни. А некоторые желания превращаются в навязчивое состояние и смешиваются с чувствами. Вот эти последние - самые хреновые для подростка. Ему и так-то тяжко под гнетом общества постоянно заниматься самокритикой и самоанализом, а тут еще и собственные чувства и эмоции подводят. Если обычные желания и грезы еще реально ужиться - распланировать путь к выполнению этих мечт и добиться успеха, то с навязчивым состоянием бороться очень сложно. Тут никакие планы не помогают, поскольку один мелкий эмоциональный всплеск и весь план летит в ебеня со скоростью света.
Навязчивым состоянием Эшли стали отношения Зака и Оливии. Она бы и хотела отвлечься от этого и забыть, переключиться на что-то важное, но не выходит. Хотя бы потому что Зак это вторая половинка ее души и отделиться она не сможет, даже если свалит на луну. Они давно прошли ту часть, когда выясняется что близнецы чувствуют друг друга на расстоянии. Если у одного из них сильный стресс, то второму становится плохо без особых на то причин. Как например, когда в пятом классе после уроков в новой школе Эшли решила пойти домой пешком и в одиночестве, на нее набросилась свора собак с какой-то стройки. Навредить ей животные не успели, но перепугалась она тогда не на шутку. В это же время на последнем уроке Заку внезапно стало плохо - поднялась температура и разболелась голова. Школьная медсестра дала ему таблетку от простуды и отправила домой. И это лишь эмоциональный всплеск.
Стоя перед открытой дверью и наглядно наблюдая за сменой выражения лица и интонации в голосе, Эш думала лишь о том, что ей хочется быть не здесь, но сильнее ей хочется отвесить братишке подзатыльник. А лучше оплеуху за такую подставу. На лице Оливии читалось такое же желание, только Эшли не могла быть уверенной, что оплеуха-подзатыльник в мыслях брюнетки предназначается Заку. От явного, почти физически ощутимого чувства ненужности близняшка поежилась и ее бросило в дрожь. Быть третьим лишним ненапряжно только тупому, который не понимает, что он ЛИШНИЙ. Эш же прекрасно это понимала, видела и даже услышала парочку подтверждений. "оливковый сок",
"у нас в распоряжении ванна" - эхом отдавалось у нее в голове, когда она шумно затягивалась и разливала текилу. Если бы это был кто-нибудь другой - кто угодно! - она бы вставила банальное "эй, снимите себе номер!" или что-то типа "подождите хоть пока я свалю и не травмируйте мою детскую психику!" с издевкой в голосе и кривляясь. Но это был не "кто-нибудь другой" и Эш не то чтобы выдавить из себя что-нибудь, она даже думать о том, как бы отшутиться не могла. А это паршиво. Очень паршиво.
Стаканы оказываются в руках у сбежавших от суматохи тусовки и Эшли опрокидывает содержимое в себя, сжимая в другой руке заветный пакетик, так любезно прихваченный с собой братом. Текила мягко обволакивает гортань и спускается вниз, отдавая теплом в груди. Приятное ощущение, кстати.
- Я уж было подумала, что все самое вкусное раскурят снаружи и без нас. Но ты как всегда предусмотрителен. - она пристально смотрит в ответ в голубые глаза и чуть ведет бровью, таким образом благодаря. Но близнец, кажется, понимает что она чувствует себя как минимум неловко, и принимается терзать ее лодыжку. - Эй! - слабая попытка сопротивления, которую можно назвать скорее "для приличия". Но Зак крепко вцепился, а Эшли это льстит. Правда, она чувствует волну тепла, явно отличающуюся от текилы в организме, от его прикосновений. Она правда ценит в этот момент его попытку уделить внимание им обеим и это заставляет эгоизм близняшки на пару мгновений позлорадствовать. Если честно, она не совсем понимает откуда все это, ведь она совсем не такая ревнивица... Хотя, кого мы обманываем? Собственничество по отношению к близнецу в их крови с рождения. Была пара глупых попыток воспринимать кого-то постороннего таким же близким, но это плохо закончилось. Для третьего персонажа, естественно. Поэтому - да. Она именно такая ревнивица, что всеми фибрами души считает, что он принадлежит исключительно ей. Эш становится легче, то ли от текилы расслабившей ее, то ли от пальцев брата на ее ноге. В любом случае, она зажимает почти докуренную сигарету в зубах и слегка склонив голову на бок, чтоб дым не попадал в глаза, принимается скручивать косяк. Дело это не хитрое, да и не впервой, так что концентрировать все внимание на этом занятии ей не приходится.
- И у нее отличный слух, между прочим. - затушив окурок сигареты в стыке между кафельными плитками, громко отмечает девушка на мгновение бросив взгляд на брата, а потом посмотрев наконец на Оливию. Просто взгляд, чтобы оценить ее настроение/состояние. А после возвращается к своей основной цели, лизнув краешек бумаги, дабы заклеить творение. Пока Зак разъясняет их уровень отношений, Эшли заклеивает еще две самокрутки. Марихуаны достаточно, чтобы не делить один косяк на троих. Да и девушка все еще стремится основательно опьянеть - не важно какими методами.
- Взрываем? - протягивая ладошку с двумя скрученными самоделками, спрашивает блондинка, но тут же добавляет - Или может еще по текиле, а потом взлетим?
Кладет ладошку на грудь брата, оставляя джоинты на его футболке и, подхватив пустые стаканы, снова наполняет их. Вспомнив первый порыв Оливии, девушка повторяет "До дна!", салютует в воздух и опрокидывает еще порцию.
Факт того, что брат отвлекся на что-то она осознает после того, как морщится от уже не такого приятного ощущения как в первый раз. Обжигающий вкус во рту и она делает глубокий вдох ртом, выдыхая носом. Становится чуть легче, но не отпускает и она просто прижимает кисть к губам, наблюдая за парой перед собой. Внутри вновь что-то клокочет. Ее дыхание становится глубже и чаще. Еще пара вдохов и она сможет раскурить сигаретку... Нужно лишь чтоб горло не жгло от текилы. В противном случае задохнется и закашляется - растратит качественную траву (другой Зак бы не принес!) и сорвется на эмоции. По крайней мере ощущение именно такое, а ей этого делать никак нельзя.

[nick]Ashley[/nick][icon]http://s7.uploads.ru/c5fZR.png[/icon][status]double trouble[/status][sign][/sign]

Отредактировано April (2018-07-05 11:16:16)

Известно, что свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого. Невероятная глупость! Кто вообще придумал это правило? Кто вообще придумал закон?! На скромный взгляд Закари гармонию в бюрократии и бесчисленных правилах мог увидеть только скучный, безыдейный человек. В конце концов, задача у этой муры была лишь одна - разрушить идеальную гармонию природы, превратив планету в тесную коммуналку, в которой люди могут в полной мере "наслаждаться" своей свободой. Сельди в бочке, не иначе. Какая может быть уникальность у такого общества, где каждый пародирует друг друга, где все живут одинаковыми мечтами, коие сводятся к бесконечному кручению в попытках урвать побольше денег.
Нет, в таком мире Закари не хотел взрослеть.

В его младом возрасте он уже имел серьезную россыпь принципов, не отягощенных пороками более взрослых людей. Да, парень любил выпить и покурить, предпочитал нудному уроку в душном кабинете обыкновенный прогул, не считаясь с чужим мнением и не руководствуясь шаблонным здравым смыслом. Иными словами, он жил так, как ему хотелось, предпочитая не заботиться последствиями, а чувство ответственности распространять не на стремление к типичному "светлому будущему", а на важных ему людей - к образу жизни и сводились все его принципы. Иной старик, проживший всю жизнь в "среднем классе", сумевший построить дом, вырастить сына да дерево посадить, назвал бы Зака распущенным дураком или бунтарем. Тем не менее, ученик старшей школы не являлся ни тем, ни другим, ибо отрицал ярлыки, как токовые. Просто человек, просто Зак - "я есть я - ни бунтарь, ни лентяй, ни дурак".
Конечно же, сформировать сию мысль в его возрасте было сложно, но это не мешало ему жить по ней. К слову, подобное было заметно - парень заметно отличался от всех сверстников, как в манере одеваться, так и в манере вести себя. По нему всегда было видно, что он не просто ни заботится о мнении окружающих, а банально не имеет времени о нем думать. Всегда витающих в своих мыслях, мечтах и фантазиях.
Слепой к вещам, его не интересующим, видящий в мире только по-настоящему важное.
И это "важное" было его собственным, личным и неповторимым.

Красота - тоже добродетель. Сказал как-то один мудрый дэнди.
С этим сложно спорить, особенно, когда влюбляешься! Это невероятное, опьяняющее чувство, позволяющее сделать из "своего" человека абсолютный идеал. Его невозможно постичь ни умом, ни сердцем - всё бесполезно в вопросах любви, хотя некоторые ученые то ли от гордости, то ли от глупости, решили превратить сакральнейшее из чувств в "химию", пока современные французы пишут о "трехгодичном сроке годности". Мда, видать эти господа никогда не любили, ибо Зак мог запросто сказать: "всю свою жизнь люблю и привычкой это не назовешь". В конце концов, когда ты имеешь дело с привычкой, то даже не задумываешься над ней, действуешь механически, а в случае с близняшкой и Оливией всё было ровным счетом наоборот. Зак не мог не думать о них, не подчинялся простым инстинктам, когда обнимал или целовал - нет, он чувствовал и жил рядом с ними.

Парень засмеялся, заметив смущение Оливки и почувствовав легкий толчок в плечо. Посоловевшие глаза Зака замерли на красивом лице девушки, на котором появился высокий, бледно-розовый оттенок румянца. Хороша она была очень даже в этот момент, бесконечно милая в своем смущении, обвинительно глядевшая на него большущими глазами из-под длинных ресниц. Вот он, один из феномен любви, когда от красоты дыхание перехватывает, когда за одну секунду ты успеваешь залюбоваться множеством мелочей: густыми, волнистыми волосами, соблазнительной фактурой, изящными кистями и лодыжками, чарующим разрезом глаз и ровной дугой бровей, и даже аккуратной ушной раковиной! За один миг впитать в себя порцию красоты идеального для тебя человека, в коем, казалось, были воплощены все человеческие фантазии помноженные на бесподобное мастерство природы. От таких взглядов неизменно испытываешь невероятный душевный подъем, забывая о чем думаешь. Подобное было больше похоже на магию, чем химию.

Тем не менее, Закари прикусил язык, правда, не метафорически, когда его в глупостях обвинили, а буквально, улыбнувшись шире. Ну, а что?! Родной сестры ему стесняться, что ли! А уж двусмысленные шуточки - это неотъемлемая часть отношений с той, которую ежесекундно хочется на плечо закинуть и в укромное местечко убежать. Такова уж природа и её влечение, да и дедушка Фрейд давно доказал, что "слабый пол" зависим от возбуждения не меньше, чем мужчины.
Впрочем, Зак сдержал шутку на эту тему, решив не терзать сестру пошлыми заигрываниями, переключив своё внимание на вещи действительно насущные - выпивку и сигареты.

Парень сладко затягивается сигаретой, заботливо поднесенной к его губам, вновь пересохшим и всё по той же причине - ему страстно захотелось поцеловать Оливию, находившуюся столь близко. И дело было даже не в подростковом либидо, а в правильных чертах её лица, на которое Зак посмотрел снизу вверх во время затяга. Оливия, освещенная немного слепящим светодиодным светом ламп, сделавшим особый акцент на легком загаре матовой кожи, в очередной раз заставила сердце биться сильнее, разгоняя сладостную истому по телу, пока губы сами собой чуть шевельнулись, сформировав легкую улыбку, столь свойственную влюбленному. Да, юноша мог не отвечать на её сообщения в соц. сетях и не замечать звонки, но рядом всегда становился одержимым - такая была у него любовь, весьма своеобразная, к которой нужно привыкнуть. В чем причина? Закари любил не только увлечения, но и сестру, которая могла запросто затмить любое чувство, просто завалившись в комнату с требованием вай-фай не насиловать. Не всякая могла привыкнуть к такому, но в подобном Зак был точно не виноват.

"Всё-то ты понимаешь и знаешь" - оттенок у мысли был очень уж ироничным, ибо близнец сомневался, что Оливия и правда понимает. Она была единственным ребенком в семье и едва ли могла осознавать всю запущенность ситуации, тем более, что даже сами Закари с Эщли не осознавали.
- Едв... - начал было парень, но тут же был прерван сестрой, напомнившей о том, что она как бы не в наушниках сидит и глухотой не страдает. Закари оборвался на полуслове и взглянул на сестру, ногу которой всё еще держал. Склонив голову набок, он шутливо похмурился с возмущенной улыбкой, - а еще у неё настроение язвы, между прочим, - голос у него был подначивающий, но без всякого враждебного чувства. Наоборот, все его заботы были обращены к настроению близняшки, которая пусть и приободрилась, но наверняка не надолго.
Посему парень с суровой, судейской миной, стянул с неё кеду и бросил оную в сторону окна, естественно промахнувшись, а потом выразительно глаза выпучил и в ногу вцепился, которую забрать попытались.
- Сиди не рыпайся, а то щекотать начну! И я не блефую, - угроза была весомой, ибо Зак имел привычку по ребрам и пяткам Эш проходиться, чтобы потом пинки да ругательства получать.

Через несколько секунд художество было закончено, и даже оценку главного эстета прошло, который затребовал копию нательную. От слов, сказанных еще и на ухо, парень коротко хрипнул, ощутив, как по спине мурашки пробежали; ноздри его чуть расширялись от глубокого вдоха, а нервы натягивались металлическим прутом внизу живота. Теперь уже настала очередь Закари бросать обвинительные взгляды в сторону любимой девушки, которые он моментально прервал, повернувшись и громко чмокнув её в ногу. Парень привстал, упершись локтем в пол, укрытый курткой, после чего произнес:
- Не провоцируй, - он повел маркером по бортику ванной, на который спиной оперлась девушка, - тебе я такое могу нарисовать, - тут парень отвлекся, ладонью оживленно тряхнув, - и если чего это не хер, а стрела Амура, ага, - пояснил Зак сентенциозным тоном, дорисовывая прямую черту, что обрывалась где-то на боку девушки, через которую непутевый художник рукой тянулся, чтобы выходящий наконечник на параллельной стороне дорисовать, - Ээр, - издал грудной, натужной звук Зак, изображая кряхтящего старика и высовывая язык из приоткрытого рта. - Блэээт, неудобна! Госпожа натурщица-модель, не мешайте Ван Гогу творить, - вместе со словами ладонь двигалась, подрисовывая от плеч Оливии две параболические части сердца, центром которого она и являлась. Наконец, последние линии сузились к бёдрам девушки и Зак выдохнул, улыбаясь. - Вот и готово, - он посмотрел на "Оливку сердца своего", оказавшись перед её лицом и усмехнулся, обнажив ряд зубов, которыми тут же клацнул перед самым кончиком носика, но заместо укуса ласково поцеловал его. - За художественной росписью приходите в неглеже.
Последнее он уже прошептал, а через миг зашелся в наиграно кашле да хрипе, заваливаясь назад на колени девушки и серьезно отвечая:
- Да! Да, дайте мне выпить!

Сосредоточенный взор Закари, слушавшего сумбурные слова Оливии, которая отчего-то разволновалась, наглядно показывали, что успокаиваться ему не очень хочется. "Чего она так заёрзала и замурашилась раз не страшно?" - спросил сам у себя парень прищурившись. Причудливая и ничем необоснованная подозрительность проснулась в нем, умножившись с яркой вспышкой ревности. Для мужчины нет ситуации неприятнее, когда его любимых лапают, а если еще и без спроса... пиши пропало. Благо, что Закари еще не был всерьез пьян, а посему спокойный голос и доводы на него всё же подействовали, хотя он, поясничная, не спешил прекращать щуриться, постепенно превращаясь в азиата. Наконец, он цокнул языком, прекратив дурачиться. Спорить и разжигать, из-за одного следа на руке, не хотелось, как и допрос с пристрастием проводить. Поэтому он лишь вскинул плечами, не став пояснять, что какой-то мудак внимания, может, и не стоит, а вот его, Закари, девушка, наоборот, как раз-таки стоит.
- Как скажешь, - он присел рядом, протягивая девушке косячок и наливая алкоголь. - Мне бы без травки в такой стране оказаться, - парень опрокинул рюмку, пожмурившись.
Текила напиток крепкий, как не крути, а без закуски в голову мог ударить быстро. "Надо бы перестать в сухую шотать" - Зак затянулся мягким дымом марихуаны, откидывая голову назад, глаза закрывая и руки распластав по борту ванны, чуть приобняв Оливию за плечи. Смог ленивыми клубами вырывался из его ноздрей и рта, пока Закари избавлялся от мыслей. Веки дрогнули и приоткрылись, треклятый свет снова слепил, но теперь лица Оливки, как великолепной преграды, на пути взгляда не было. Закари лениво моргнул и с трудом поднялся на ноги, противясь долгожданному расслаблению. На миг в глазах потемнело и он пошатнулся, запрыгав на одной ноге.
- Воу! И это я даже не пьян, - он шмыгнул носом и ухмыльнулся, выравниваясь. - Надо создать нормальную атмосферу для нашей маленькой вечеринки внутри другой вечеринки.
Парень прошаркал до выключателя, потушив свет - им было достаточно того, что проникало из окна. Затем Зак включил воду в ванне - принимать её он, разумеется, не собирался, просто нравился звук журчащей воды, такой мерный и успокаивающий. После всех манипуляций, близнец подошел к окошку, глотая свежего воздуха и на цыпочки приподнимаясь, дабы заценить, чего там снаружи происходит.
Еще одна затяжка и мысли начали туманиться.
На душе становилось легче и приятнее.

Закари повернулся спиной к окну и посмотрел на девчонок. "Такие хмурые" - от него не ускользала их напряженность присутствием друг друга. Признаться, раньше он не задумывался о том, что они могут так себя вести. Конечно, Зак понимал, что Эш не будет на седьмом небе от счастья, но тут уж совсем через край. "И чего с ними делать? - выпускать близняшку он не собирался, но и оставлять её здесь было нелепо. - Надо либо выходить всем, либо и вовсе валить". Закари оперся на стену и посмотрел в потолок, сцепив свободную ладонь на запястье руки с косяком. "Только секунду назад повеселела, а теперь за бутылку хватается. Так её до дома нести придется" - близнец задумчиво прошелся языком по левой щеке, покривив губами.
- Мда, девчонки, я манал с вас, - парень глумливо ухмыльнулся, - вы там в школе волосы друг другу точно не рвете? - наверное, зря Зак затеял этот разговор, но раз уж они оказались втроем, то грех было не прояснить отношения. Ведь они обе были для него близкими, дорогими сердцу людьми, из-за чего смотреть на эти накалы было тяжело. - Нет, я серьезно, видок у вас такой, что хоть в дурном театришке выступай, - Закари стало тяжело стоять и он прошел к толку и уселся на стульчак, локтями в колени опершись. Еще раз оглядев девушек, парень дернул бровями и головой покачал. Заключив косяк в плен губ, Закари положил ладонь на голову близняшки и развернул личико сестры к себе, - Вау! Джульетта, полегче, - Эш выглядела так, будто была готова разбить о его голову бутылку, а потом еще две, чисто для профилактики. Понятное дело, что ей не нравилось смотреть, как он с Оливией милуется, но оказывается, что ей и на саму Оливию смотреть не очень-то нравится. Веселье смыло волной тоски с лица Зака. Он смягчился и расслабил ладонь, а затем в порыве нежности и чувства вины провел по её волосам и щеке тыльной стороной. - Хочешь уедем? - ответить сестрице он не дал, неожиданно выдохнув на неё дымом и улыбнувшись. - А вот хрен! - парень перехватил косячок пальцами правой руки, поднимаясь с унитаза. - Так, красавицы, давайте-ка сегодня проведем небольшой тренинг и хоть раз только втроем потусим, - он засмеялся, то ли от влияния наркотиков, то ли от физиономий девушек. - Нет, а чего такого-то?! Нахрен этих полоумных - давайте вместе пошатаемся! Закусок заодно возьмем, чтобы чистоганом не пить, - большой поддержки это предложение не встретило, но не столько от нежелания, сколько от ленивой неги. Сам же парень шибко много двигался и говорил, чтобы марихуаной в полной мере насладиться. - И если чего, то в этой ванной демократии нет! - Зак подошел к ванне, снял душ и переключил на него воду с крана, тут же начав со смехом окатывать девчонок. - Давай народ, подъем!
[nick]Zachary[/nick][status]лягух[/status][icon]https://i.imgur.com/RNPQCAB.jpg[/icon]