Лили слушала слова мага молча – в ней ещё не утихло возмущение, но мозг уже переключился на другое. Да, он был сильным боевым магом. Опытным оперативником. Человеком, к которому в Круге прислушиваются. И хотя она видела, к чему он клонит, она не понимала, зачем это нужно. Зачем это ей и зачем это ему.
- Ты объективно крут, - ответила она, извлекая сигарету изо рта и колупая фильтр ногтем. Стараясь игнорировать его руку между ее ног. – Ты действительно обладаешь ресурсами, которые могли бы мне помочь. Но мне нечем отплатить. Я голодранец. Так что не знаю, зачем тебе это.
Да и ей тоже. Быть его должницей по гроб жизни ради дела, которое не так много значения для нее имеет. Да и его отсутствие необходимости держать лицо не обязывает участвовать в сомнительных проектах. Или что? Лили искоса наблюдала за Солтом – машина дала газу и его рука сжалась на руле. Что его злит? Что его волнует? Что бы он ни попросил взамен, она не сможет дать ему это.
Она настолько мелкая пешка в этой партии, что лучшим выходом было бы уйти с доски. Пожалуй, она так и сделает, она и так задержалась в этом городе. Если бы не...
Если бы он не упомянул про ее брата. Лили смерила Солта изучающим взглядом. 
И для этого весь этот петтинг в баре и в машине? Прелюдия к основному акту? Джейсону?
Ее брат. Когда о нем говорили, перед глазами возникала не его улыбка и не их детство. Ей вспоминалось, как он однажды приехал домой, молчаливый, хмурый и подавленный – не такой, как обычно - и она поняла, что происходит что-то неправильное. Это чувство безнадежной тревоги она впервые испытала именно тогда – что творится что-то, о чем она не знает, и что от нее не зависит. И это что-то закончится плохо. Так и случилось.
Лили механически оправила юбку, как только рука Солта соскользнула с ее бёдра, думая о другом.
По-настоящему, до искренней, неприкрытой злости ее могло задеть только одно - упоминание о брате - и Солту удалось найти ее больное место. Хотя она его и не скрывала. Никогда. 
- Отказалась искать? Откуда тебе знать, отказалась ли я его искать? – Лили говорила тихо, но быстро и яростно. – Ты знаешь, сколько я ходила по инстанциям? Ты знаешь вообще, сколько я пыталась найти тех, кто связан с этим делом?
Почти два года. За это время произошло многое. Ее мать успела заработать нервный срыв. Крис съехал из ее квартиры. Она перестала разговаривать с Мел и Китом, и вообще друзья заметили, что «что-то ты какая-то нервная стала, Ли». А потом она уехала. Уехала, когда поняла, что попала в тупик и задыхается в плену своей ненависти и ярости к этой мощной, непробиваемой и неповоротливой системе. Когда поняла, что это замкнутый круг, и ей придется либо заморозиться, либо сорваться на близких. Либо пустить эту энергию куда-то еще.
- Я даже пыталась пробраться в засекреченный архив Круга Серых. Естественно, безуспешно, - тихо сказала она, теребя зажигалку. 
О последнем она никому не говорила. Не хватало осуждающих взглядов друзей и истерики матери. Реакцию Роберта сложно было предсказать, но вряд ли он был бы доволен.
Повисла пауза. Лили смотрела в окно.
- Я уехала, когда поняла, что не могу воевать с этой машиной. Потому что исчерпала все варианты. И вариант потрахаться с кем надо я не рассматривала, потому что не считаю себя ценным товаром. А не потому что мне плевать на брата. И мне не плевать, почему тебя это волнует, - она перевела взгляд на мага. - Почему ты заговорил об этом, Солт? Чего ты хочешь? Раз честно.

Кажется, окно было приоткрыто: так ощущалась на разгоряченной коже нить прохлады, словно сквозняк просачивался в узкую щель, где бордовые шторы неплотно прилегали к стене комнаты. Оттуда луч серого утреннего света падал на стену, достаточно далеко, чтобы не беспокоиться. Изабель следила за ним из-под полуопущенных ресниц, откинув голову на подушки. Дыхание замедлялось. Усталость разливалась по телу. Уже не хотелось просунуть пальцы между ног и кончить, сбросить напряжение, как когда Рейнальд отпустил ее, почти отшвырнул, и она несколько мгновений лежала, прижимаясь щекой к одеялу, а потом на дрожащих руках отползла в другой конец кровати, как взъерошенная неудовлетворенная кошка в течке.
В общем, так оно и было.
Изабель не шевелилась, но тело напоминало о себе и произошедшем – усталостью, болью в плечахи и шее, искусанных губах, на которых смешивалась ее кровь и кровь Рэя. Ее клыки помнили ощущение его кожи, ее прохладную гладкость, она помнила, как напряглось и подалось к ней его гибкое тело, как он тихо и сдавленно зарычал от боли и толкнул ее на живот, заламывая руки за спиной. Как грубо трахал, с силой прижимая ее голову к постели так, что она не могла дышать, а в голове не осталось ни одной связной мысли. Только эмоции. Ярость в ответ на ярость. Похоть. Удивление.
Воспоминание об этом и сейчас вызывало легкое возбуждение пополам со стыдом, которые усиливались от одной мысли о том, что в другой ситуации она бы продолжила. Как она делала раньше. Подобраться ближе, поцеловать, взять в рот член. Сделать все, что он скажет, прежде чем он даст ей, наконец, вожделенный оргазм.
Он всегда считал ее блядью, а она никогда этого и не отрицала.
Но сейчас Изабель не двигалась. Молчала, глядя на брата устало и отрешенно. Разрядка ничего не решила, но приблизила развязку. И Рейнальд, как прежде, действовал по старой, знакомой ей тактике. По-змеиному: сначала стелился по земле, а потом нападал быстро, молниеносно и болезненно, и никогда нельзя было предугадать, когда он атакует.
Сейчас ее почти обманула попытка попросить прощения. Когда тяжелый кулак ударил в матрас, грозя пробить к черту эту старую кровать, Изабель была готова, но вздрогнула и подтянула колени к груди. Она никогда не видела брата таким злым, она вообще не видела его одиннадцать лет, и теперь не знала, чего ей ждать. Хотелось инстинктивно заслониться рукой. Она обхватила руками плечи и облизнула саднящие губы, глядя на Рейнальда.
- Я спрашивала о семье. Доминика и Деклана. Была рада, что дела идут успешно, - Изабель снова облизнулась, нервно и напряженно, следя за реакцией Рейнальда. Что бы она ни сказала, разозлит его. Какие бы объяснения ни дала. Как бы ни оправдывалась.
- Я очень тебя любила, Рэй, и видела.. мне казалось ,что ты не любишь меня. Я думала, что так будет лучше. Пока не стало совсем плохо.
Что она уедет и забудет обо всем. Найдет себе нового мужчину, новую работу, и все будет по-другому. Не будет принадлежать никому, кроме себя. Не будет подчиняться никому. Забудет своего красивого старшего брата по крови, которого никогда не знала.
Не забыла. Вернулась и все началось заново. Словно проклятый круг. Ни свободы, ни радости.
И он не забыл, раз кричал на нее, срывая голос до хрипа. Пугая ее до смерти, так, что ногти впивались в кожу, пока она напряженно смотрела на него снизу вверх.
Сейчас он разозлится и сделает что-нибудь.