Довольно будничная картина, про которую еще в своё время Блок писал: ночь, улица, фонарь, аптека. Позевывающий мужчина - в тёмной одежде и с бритыми висками - стоит в небольшой очереди, посматривая краем глаза на экран монитора, висящего в углу ярко освещенного помещения. Однако, всё становится куда более забавнее, если взять в расчет следующее - мужчина в очереди не абы кто, а самый-настоящий якудза, правда, в аптеку он пришел не за лекарствами, и даже не за наркотиками...
- Бер... - Гин оборвался на полуслове и прикрыл рот кулаком, пытаясь подавить зевоту. Тряхнув головой и моргнув пару раз, парень, бровями дернув, усмехнулся миловидной продавщице и повторил более внятно, - Беруши для сна, пожалуйста.
Да-да, у всех у нас бывает бессонница. Гинкю был их тех людей, которые долго настраиваются на сон и очень чувствительны к малейшему шороху. Будь-то шум улицы, возня соседей или мерное дыхание девушки под боком - ко всему этому очень сложно привыкнуть, но-о... с недавних пор соседи у мафиози были уж слишком громкие.
- М-м-м, нет, я у вас такие вчера брал и вообще не помогли, - в памяти эхом отозвался вчерашний стон Хвасы и сердце, не спрашивая разрешения, забилось чаще, а крылья носа стали шире. "Дожили" - фыркнул величественный Разум, покачивая головой и возвращаясь к газетному чтиву. Гин же кашлянул, судорожно прочистил горло и, не слушая более продавщицы, быстро отчеканил, - Ага, давайте их.
Он чуть ли не швырнул стодолларовую купюру на монетницу и, резко забрав упаковку "более качественных" беруш, направился к выходу, не заботясь о сдаче.

Невзирая на усталость, скопившуюся за время рабочей недели, Гин думал не о грядущих выходных, не о постели, и даже не об эффективности беруш - всё это его мало волновало. Куда там! Он был до мозга костей мужчиной, а потому последние дни мог думать только о том, что Его женщина спит с другим. О, девушкам никогда не понять, какую невообразимую гамму эмоций испытывают их ухажеры, даже когда просто представляют их с кем-то иным. И не важно ходит ли сам ухажер налево или нет, если он чувствует что-то, если считает девушку своей, то этого уже достаточно, чтобы спятить от хаотичной бури гнева, страха и чувства собственничества, бьющегося в экзальтированном припадке, да любви.
А ведь подобное всплывает в едкое мгновение недоверия, что порождается возбужденной фантазией какого-нибудь ревнивца. В следующий миг красочное воображение успокаивается, а сердце умасливает нервы благостным шепотом: "да нет, выдумки, она не может так поступить".
К несчастью, Гин не мог себе такого сказать.
Он прекрасно знал, что Хваса спит с другим.
Прямо в соседней с ним комнате.
И это было его наказанием.

---

Электронные часы показывали семь утра. Осеннее солнце озаряло ярким светом просторный зал, совмещенный с кухней. Свежий ветерок игрался с прозрачными занавесками бежевого тона, проникая в красиво обставленную комнату чрез раздвинутые панорамные окна. Гин уже час как встал, причем именно "встал", ибо заснуть у него вновь не вышло. Беруши лежали в мусорке, а в правой ладони дымилась сигарета, запах которой смешивался с ароматом кофе. Шин, сидевший на барном стуле и облокачивающийся на стойку позади, выглядел откровенно неважно - неумытый, с растрепанными волосами и с кругами под глазами. Одет он был только в пижамные штаны чёрного цвета, но утренней прохлады ранней осени не чувствовал. Уже четверть часа Гинкю сидел в этой позе, буравя прямым до непостижимости взглядом стену напротив. На лице его застыло выражение обреченного, всё выдерживающего, спокойствия, соединенного с глубокой задумчивостью. И всё же, ни одна мысль не посещала сознание якудзы. Он был настолько вымотан, что буквально-таки завис, а может и вовсе уснул с открытыми глазами. Там, в направлении его взгляда, мирно спала его невеста со своим любовником. Ночь у них была в очередной раз шумная, насыщенная, ей богу, спросите Гинкю и он вам в точности скажет сколько раз голубки позы меняли. Верхняя губа нервически дернулась, отражая отголосок новой волны ярости, захлестнувшей мужчину. Как же легко было всё это закончить, положить конец его страданиям. Шагов восемнадцать-двадцать отделяли Гина от пары. "Истязательница и Мучитель, - лениво пролетела тусклая мысль в голове горежениха, ожившего на миг и решившего затянуться. - Никогда бы не подумал, что она сможет превратить нашу квартиру в мой личный ад, - Шин выдохнул табачный дым чрез рот и ноздри. Ладонь с сигаретой вернулась на своё место, а сам Гинкю запрокинул голову. - Интересно, мой ад для неё рай?"

Да, было бы невероятно приятно пройти эти треклятые двадцать шагов, схватить за шкирку задрота, трахающего его невесту, и вышвырнуть вон, причем в окно, да ещё и хорошенько избив перед этим. Уголок губ его едва заметно шевельнулся, а руки самопроизвольно сжались в кулаки. Дыхание участилось и тень ярости легла на лицо. Шин не обращал внимания на жжение сигареты, которую смяла правая ладонь. В данную секунду он практически с физическим наслаждением представлял, как превращает смазливое личико Инджэ в кровавое месиво. Грудь Гина широко вздымалась, а пепел потихоньку крошился на пол.
Жаль, что этой красивой фантазии не суждено сбыться.
По-крайней мере, пока.

В конце концов, Гин сам перешел рубикон, когда, изрядно напившись, привел случайную девицу в дом. В тот вечер и Хваса была дома. В тот вечер в доме был скандал, окончившийся тем, что Гинкю свалил восвояси со своей "пассией". Явился он через неделю, но никакие извинения и старания не могли исправить "досадный прокол". К слову, до появления Инджэ, Шин не осознавал всей масштабности своей ошибки - у них с Рэйден были неординарные отношения, чтобы Гинкю ощущал себя виноватым, когда ходил налево. Нет, дело не в браке по-расчету, у них однозначно были чувства - десять лет это приличный срок. И за эти десять лет случалось очень многое. Черт возьми, он даже признавался ей в любви, видел её радость или даже счастье, но... в этом была какая-то недосказанность. Что-то чужое - воля их родителей. Да, отцы Хвасы и Гинкю славно потрудились, чтобы их свести. К тому же, они подходили друг другу, однако же, со стороны Гина всегда был оттенок расчета, столь пагубного для любви. В конечном итоге, Шин запутался - он был молод и не мог однозначно понять - любит он Хвасу или она ему просто нравится. Ведь порой дружбу так легко перепутать с любовью.

Теперь двадцатичетырехлетний юрист окончательно осознал известную французскую мудрость: "ce qui ressemble a l'amour n`est que l'amour" - то, что похоже на любовь, и есть любовь. Вот так просто. Без всяких там лишних измышлений, самокопаний и сомнений. Сакральная истина, кристальная ясность, родившаяся без рассуждений, в один миг, была сразу прочувствована и принята со всеми итогами и выводами.

Только вот, выводы были не утешительными - ошибаться впредь нельзя, если он хочет получить Хвасу обратно. Поэтому Гину не просто пришлось согласиться на ультиматум: "мы живем втроем"; ему приходилось из ночи в ночь терпеть своеобразную пытку, которая могла запросто соперничать с нанесением ирэдзуми, а по-утрам, не то что перешагивать - куда там! - перепрыгивать с шестом через всю свою гордость, ибо убей или избей Гин мальчишку [несмотря на год разницы, Гинкю воспринимает Инджэ как "юнца" - по своим причинам] и Хваса однозначно перечеркнет то, что ещё не перечеркнула.
Пока она с интересом смотрит на его реакцию.
Пока она не сдаёт его всесильному отцу.
У Гина есть шанс.

Погрузившись в раздумья, мужчина не услышал, как дверь спальни "его соседей" открылась. Внезапное появление Хвасы в студийной гостиной заставило Гинкю открыть глаза. Не меняя позы и не возвращая голову в нормальное положение, Шин искоса посмотрел на красивую девушку. Рэйден младшей был только двадцать один год и она выглядела точь-в-точь на этот возраст. Фарфоровая кожа, изящные кисти рук, голени, аккуратная ушная раковина - удивительно, но эти мелочи раньше ускользали от взгляда Шина. Слишком он привык к Хвасе, чтобы замечать, что она повзрослела, превратившись в чарующе прекрасную девушку, с восточной красотой, столь многими до страсти любимой. В детстве, всего этого не было, в детстве было проще, но детство кончилось. Глаза его лихорадочно заблестели, а сердце как-то сладко задрожало и все фантомы да призраки отступили - один лишь взгляд это роковой в его судьбе женщины веселил ему душу. С лица Гина пропала злость, он сделался приветливым, и даже умудрился слабо улыбнуться да выдавить из себя: "доброе утро".

Однако, у всего есть обратная страна - правда жизни, которую знает каждый член преступного мира. Теперь она появилась и в их отношениях. Взгляд продлился не более четырех секунд - столь драгоценных, сохранявших иллюзию того, что всё между ними нормально. Гин вдруг вздрогнул - услужливая фантазия, вооружившись памятью и впечатлениями, нарисовала неприятный образ Хвасы, находящейся в Его руках и громко стонущей от Его ласк. Мужчина досадливо отвернулся и постарался изобразить, что ему просто прохладно. Встав со стола, он потянулся - Гин отчаянно не хотел показывать сколько боли ему приносят такие "вспышки". Посему, вполне натурально зевнув, он легкой походкой пошел к окнам. "Цирк, натуральный цирк! Я в нем главный клоун, а она то ли акробатка, то ли дрессировщица" - якудза, прикрывая окно, обнаружил в кулаке смятую сигарету и незаметно выкинул её, а потом вернулся к стойке и прикурил новую. Гинкю заговорил, как бы невзначай смотря куда-то под ноги Рэйден:
- Куда-нибудь собираетесь сегодня? - голос мужчины был ровным, слога проговаривались чётко и без всякого волнения. Почесав правой ступней левую икру, невыспавшийся юрист перевел взгляд на стену и холодно добавил, выпустив ровную струйку дыма из уголка рта, - я бы не отказался вздремнуть в тишине, - Шин не верил, что Хваса не знала, что он не спит. Не спит, из-за её стонов и излишне пружинистой кровати. - К слову, я тут подумал, что, наверное, будет не лишним повременить со свадьбой, - стоическое спокойствие и терпение заканчивался с каждым новым словом, ибо все они казались Гину нелепыми. Он не чувствовал себя мужчиной, когда старался говорить столь спокойно о таких вещах, словно эти двое поставили его раком и готовятся штаны спустить, - Я поговорю со своим отцом, ты поговоришь со своим, они поговорят друг с другом и, - "мне не придется смотреть как вы ебетесь на брачном ложе, а потом и весь медовый месяц" - перенесем дату на пару месяцев, - мужчина затушил сигарету, оставив её в пепельнице и неожиданно посмотрел длинным взглядом на Рэйден. - Иначе в один прекрасный день я сверну твоему ненаглядному шею.
Сейчас ненависть к Инджэ охватила и образ девушки, стоявшей прямо супротив. Нет, он и до этого злился на неё, но прекрасно осознавал свою вину, смиренно принимая пытку, однако, чем больше Гин терпел, тем больше любил, а оттого злился сильнее. Вот и теперь он поддался порыву, отчетливо передавая оттенком своих глаз, как ему всё это осточертело. Они оба умели огрызаться и оба сильно отличались от того, кто спал в кровати Хвасы. Звери и демоны были изображены на их телах не просто так. Глаза красномордого они на торсе Гинкю, казалось, сверкали, говоря: "по-умерь свой аппетит, женщина - он меня позорит"; тигры на крепких руках скалили зубы и готовились предупреждающе рычать, но не на священного дракона, вившегося на спине Гина, а на девушку, что затянула со своими капризами. Гинкю никогда не станет игрушкой для битья, не станет тем, кого можно презирать - ради неё он терпел, но ради неё посмешищем не станет. И в этом весь мужской эгоизм, преодолеть который не хватит никакого героизма - такова природа тех, кого растят в традиции самураев: честь превыше всего.
"Много ли у меня теперь осталось этой чести?"