Там поют согласны лиры,
Там обитель тишины,
Мчат ко мне оттоль зефиры
Благовония весны;
Там блестят плоды златые
На сенистых деревах;
Там не слышны вихри злые
На пригорках, на лугах.

Молодой мальчишка с веселой улыбкой радости на легкомысленном лице, шел по горной дорожке, не чувствуя ни холода, ни мелких камушков под босыми ногами. Он что-то насвистывал и беспрестанно вертел головой, ловя взглядом пролетающие стаи птиц и наблюдая за диковиной формой пушистых облаков, искренне не понимая, почему не может их догнать. Лишь изредка светловолосый парнишка, облаченный в холщовую рубаху с обрезанными рукавами, подпоясанную таким же простеньким шнуром, что бежевые штаны держал, жмурился от утреннего солнца. В такие моменты он опускал глаза и думал о чем-то важном, становясь серьезным и рассеянным, но длилось это состояние не долго, ибо через минуту другую юнец снова поднимал светлый взор, забывая о мыслях и тяжбах. Да и как тут помнить о чем-то, когда перед тобой такая красота... раскинувшаяся долина, что скрывалась за горным кряжем, могла заставить любого остановиться, дабы отдать ей дань восхищения. Густой лес на юге, горы на востоке и западе, и божья зеница на юге. Да, иначе огромное строение, заслуженно снискавшее венец архитектурного гения, назвать нельзя - кольцевая Башня, со множеством террас, отдаленно похожих на короны, из-за художественных балюстрад, и превращенных в аллеи да сады; витражные окна высотой в десятки футов на первых пяти этажах и множественные эркеры на последних. И это чудо света соединяло сразу три границы, но не государств, отнюдь, имена сих горизонтов были под стать величию строения - небосвод, земля и вода. Да, за башней открывался вид на бескрайний океан, и пусть гавань только достраивалась, но бухта уже была забита целой флотилией из различных кораблей. Что и не удивительно, ведь на торжество съехался весь свет и шатры с времянками усеяли всё свободное пространство вокруг башни.
У парня перехватило дух от увиденного! Блестящим, лихорадочным взором смотрел он на чарующий пейзаж, открыв улыбающийся рот. Ему захотелось увидеть всё ближе и он побежал, быстрее, быстрее и быстрее, спотыкаясь и смеясь, чтобы, наконец, прыгнуть с выступа, но не упасть, а взмыть выше гор с соколиным криком. Несколько перьев полетели вслед за ненужной одеждой, а зоркая птица воспарила над долиной. Она видела всё, начиная от флагов, к слову, не только вассальных, но и эльфийских лордов, и даже гномов из соседствующих кряжей. Правитель центрального королевства людей, обещавший стране золотой век, дружил со многими народами. Почти со всеми.
Кроме своего собственного...

Мягкою просьбой, простым уговором
Женщина путь преграждает раздорам,
Властью любви пересиливши гнев.
В тихое русло враждебные силы
Вводит, в порыве сердечного пыла
Непримиримость страстей одолев.

В дверь каюты вежливо постучали и дракон нехотя разлепил глаза, уставившись в деревянный потолок. На всех корабельная качка действовала по разному; кто-то не мог желудок укротить, кто-то страдал от вечных синяков да ушибов, из-за постоянных падений, а вот на Фентариона находил сон. Бедный рыцарь никак не мог перестать зевать и, наверное, напади на них пираты, предпочел бы в плен сдаться, лишь бы не устраивать суетливое сражение - лучше поспать часок другой.
Стук повторился и потягивающийся мужчина кое-как сел на кровати. "Что это за дурацкая просьба? Не прилетай, Фентарион, будет достойнее явиться на корабле, - передразнивал дракон слова своего товарища, растирая лицо руками и массируя веки. - Вот теперь буду носом перед всеми клевать, поглядим тогда насколько это выйдет достойно". В третий раз чей-то настойчивый кулак постучал о дверь каюты.
- В чем дело? - "лучше скажи, что мы тонем". Но нет, ответ был более тривиальным, судно приближалось к точке назначения и слуга, явно немного струхнувший от недовольных ноток в командирском голосе дракона, незабыл помянуть, что "сир разбудить попросил".
"Ну да, попросил... вам чего-нибудь скажешь, так вы" - Сокол запнулся в собственных доводах и махнул рукой, мол "ай, на что я время трачу". Тряхнув головой, рыцарь поднялся с кровати и, дабы поскорее расстаться с негой сна, начал собираться.

На палубу он вышел спустя несколько минут, одетый в шелковую тунику с дубовым узором из серебряной нити. Глаза полоснули суетящихся матросов, работавщих с парусами и готовившихся корабль швартовать. Выхватив своего оруженосца, стоящего около носа, рыцарь направился к нему, с трудом сдерживая подступившую зевоту.
- Всё на ногах? Тебе бы лечь отдохнуть, а то неровен час и из седла выпадешь, - приветливо обратился дракон к своему подопечному, с коим ему предстояло уже скоро расстаться.
Миловидный, семнадцатилетний юноша уже был облачен в парадные доспехи, но выглядел не как всадник, а как восторженный ребенок. По-крайней мере лучистые глаза и широкая улыбка, которую Фентарион увидел на обернувшемся лице, говорили сами за себя.
- Я поражаюсь вашему спокойствию, сир, - ответил оруженосец, тряхнув копной волос. - Мы едем на величайшее торжество за всю историю мироздания, а вы умудряетесь спать, как ни в чем не бывало! - он повернулся к водной глади, уставившись куда-то вдаль. - Нет, я не смог уснуть и едва ли смогу, особенно теперь, - голос юноши стал благоговейным и он указал на северо запад. - Вы только посмотрите на это!
Фентарион уже увидел "это", поняв до последний черточки чувства своего "птенца". На горизонте виднелась полоса суши и необычайно высокое строение, глядя на которое невольно задумываешься на тему того, что оно построено богами. Впрочем, если верить менестрелям, то одна богиня там точно будет. Слава знаменитой принцессы была даже больше Фентариона, что и не удивительно - дитя эльфа и человека, прекраснейшая из двух рас, способная покорить сердце любого создания одним лишь словом или жестом. Такую и правда в народе любят больше, чем любого воителя - давно уже известно, что добродетель красоты разит гораздо глубже, чем острейший клинок. Никакая броня не защитит от волшебных глаз, никакой конь не умчит от прекрасной леди, ибо ты сам стремишься к таким созданиям, прославляя их имя и защищая честь. Губы Фентариона едва дрогнули и он вздохнул, повинуясь сладкому предвкушению. Его не волновало собрание знатных господ, не волновали сокровища, обещанные ему за присягу принцессе, нет, его будоражила встреча с этой ослепляющей личностью, возвысившийся за такой короткий срок даже над своим отцом. Только женщина способна одаривать светом своего величия, а не затмевать своей тенью. И за это Фентарион восхищался "слабым полом", ибо представительницы оного были единственными, кто не вызывал в нем ни одно из враждебных чувств. Впрочем, самовлюбленность не позволяла рыцарю испытать сакральнейшее из чувств. Собственное "Я" всегда было выше всего и вся - оно позволило ему стать тем, кем он является, пусть и отказавшись от своей родины.
- И правда великое творение, слухи не обманули, - проговорил он, смотря на башню все теми же знаменитым взглядом Сокола. Ни один человек не мог смотреть подобным образом, как на добычу, на которую неумолимо пикировала охотничья птица. - Хотя у тебя не должно быть времени в облаках витать и красотами любоваться, - тон Фентариона стал строже и он взглянул на оруженосца. - Выступить на таком турнире не только большая честь, но и серьезное испытание, - мужчина не стал говорить о том, какая ответственность лежит на Его оруженосце, которому дракон желал выдать шпоры на историческом торжестве. Упоминание об этом было лишним, ведь будущий рыцарь прекрасно знал, Кому служит и у Кого учится, понимая, что спрос с него выше, чем с любого другого. К тому же, после присяги принцессе, Фентарион не сможет заниматься его обучением, ибо будет привязан к этому месту и в контракт с королем пункт о наличии в Башне его оруженосца не входил. - Да и мне надо бы подготовиться и в порядок себя привести, а то на твоем фоне буду выглядеть, как торгаш.
Дракон улыбнулся, подбадривая подопечного и ударяя его по плечу.

Через полтора часа корабль Фентариона достиг гавани и нога рыцаря, уже облаченного в своё обмундирование, ступила на пирс. Его встретила целая делегация и надо отдать им честь - никто из господ не суетился и не утомлял Двуглавого лишним церемониалом, последнего сегодня и без того обещалось слишком много. Дракону, который прикладывал все усилия, чтобы не засматриваться на местные достопримечательности, а вернее достопримечательность, лишь сообщили, что Его Величество и Её Высочество принимают процессии гостей в главном зале, упомянув, что все ждут его прибытия. "Негоже заставлять первых лиц государства ждать" - сказал одним движением Фентарион, гибким, мелодческим жестом, словно не ощущая веса снаряжения, перекидывая ногу через седло белогривого коня. Рыцарь надел шлем и взял трензельные поводья. Ничего лишнего не было в его размеренных действиях, а на лице застыло выражение, всё выдерживающего, спокойствия. Он держал необходимую статусу марку, потрясая души окружающих величием не монарха, и даже не военачальника, а живой легенды. Многие сейчас смотрели на него, взбирающегося на коне по вееру ступеней, из-за чего белоснежный плащ с серебряным позументом встрепенулся.
Мужчина не замечал всеобщего внимания, остановившись на огромной площадке перед воротами Башни, он окинул взглядом приближающихся всадников. Королевские гвардейцы уже двумя ровными рядами колонн подъезжали к нему в церемониальных доспехах из золота. Много знакомых лиц подмечал Фентарион, но не задерживаться на пути ко входу не стал - ежели монарх желал помпезности и представления "главной вишенки на торте" для своей дочери, то дракон ему не откажет, в конце концов, ему всегда нравилось вкушать плоды своей славы, проезжая по улицам освобожденных городов или объезжая турнирное ристалище в победном круге.
Это была его стихия.

Рыцарь сбавил аллюр и кивнул одному из помощников церемониймейстера, после чего опустил забрало своего соколиного шлема и позволил себе глубокий вздох. Сотни взглядов только на одном входе, сколько же их будет внутри?
Массивные ворота начали открываться и статный всадник вытянулся прямей, щеголяя военной выправкой. Стоило копыту коня в сбруе ступить на мраморный пол, как десятки трубачей торжественно заиграли рыцарский марш, возвещая о прибытии не абы какого гостя, а "избранного защитника", личность которого не раскрывалась до последнего момента, хотя об этом факторе Фентарион уже не знал. Правда, думать о кулуарных деталях времени не было, умело гарцуя, рыцарь двигался верхом по центру главного зала, размеры которого могли запросто сравниться с целым полем битвы. Уже даже две армии можно собрать из той массы людей, коих здесь находилось явно более тысячи. Трубы не давали толпам гостей шуметь, пока две колонны гвардейцев, - державших в руках знамена королевской семьи, чередовавшихся со знаменем Двуглавого дракона, - во главе которых двигался Фентарион, приближались к трону, возвышавшемуся над всеми на двадцать ступеней. Всадники остановились в полусотни метрах от подступа к трону и рыцарь продолжил путь один.

Затихли трубы и заговорил глашатай, начав вещать титулы короля, в сторону которого смотрел Фентарион прямым до непостижимости взглядом. Немыслимых усилий стоило не взглянуть на принцессу, сидевшую прямо подле монарха, но рыцарь выдержал сие испытание. Ему хотелось, чтобы она увидела его первое впечатление, когда он будет ближе. "Пусть всё будет честно, покуда я в шлеме - я не посмотрю на неё" - он остановился прямо перед ступенями, как раз к тому моменту, когда голос глашатая прекратил тревожить своды зала. Шепотки и шарканья тут же затихли, когда раздался короткий звон кольчуги и стальных доспехов - мужчина снял шлем и на плечи пала россыпь волнистых локонов цвета горного хрусталя, его миндалевидные глаза, цвета чистейшего небосвода, посмотрели на принцессу. Роковой момент длился лишь мгновение, но за этот краткий миг Фентарион явственно осознал, что на месте короля должна сидеть Она - владелица власти над сердцем любого существа - над Ней, должно сиять летнее солнце, лучи которого не способны ослеплять так же, как тот немыслимо прекрасный ангельский лик, который увидел дракон. О! Её Высочество оправдало все его надежды, она взаправду сияла на своем месте, как драгоценная Жемчужина на лоне перламутрово-золотой ракушки, созерцая толпу влюбленных жрецов, и даже всегда собранный Фентарион позволил уголкам губ шевельнуться в плохо заметной улыбке, а зеркальным глазам сделаться восхищенными.
Но этот драгоценный миг длился ничтожно мало и дракон отвел глаза в сторону отца принцессы, одаривая его учтивейшей из улыбок.
- Какое же созвездие воссияло надо мной столь ярко, что вы снизошли до смертной души, предложив ей столь ответственную задачу? - дракон вновь посмотрел на принцессу, уже без суровости, но с непроницаемым лицом, умело скрывающим все его мысли. А думал он о том, что прекрасно понимает короля, решившего добавить в его витиеватую клятву столько пунктов. Сначала рыцарь даже оскорбился, но теперь оказался даже рад, ибо звезда, которую ему столь нежданно преподнесла Судьба, оказалась очень опасным "подарком", к коему хотелось протянуть руку, да только жернова перемолотят да не заметят ни драконьей чешуи, ни стали брони. - Моё имя Сир Фентарион, Ваше Высочество, к сожалению, я не могу похвастаться тем, что привез вам дар, - глаза его насмешливо блеснули и рыцарь с беспечностью взглянул на монарха, - видят Боги, ни одно сокровище не достойно того, чтобы оказаться в ваших ладонях, - по залу прошелся одобрительный гомон и Сокол, привстав на стремени, ловко выбрался из седла, вручив подошедшему стражнику поводья. Он поднялся на десять ступеней, оказавшись на ковровой площадке. Никто не посмел остановить наглеца, дерзнувшего подойти столь близко к "сверх-существам". Его репутации доверяли настолько, что ни один гвардеец не дернулся, когда правая ладонь сжала драгоценную рукоять с навершием из золотой лапы дракона, держащей когтях рубин величиной с кулак. За звоном рунного меча, легко изъятого из рыцарских ножен, украшенных россыпью алмазов и изумрудов, раздался торжественный голос Двуглавого, - Но я могу дать вам сам ценное, что есть у любого рыцаря - клятву верности!
С этими словами Фентарион сделал то, что ни делал никогда в своей жизни. Никогда он не имел сюзерена, даже на церемонии посвящения священники и короли прошлого не посмели просить дракона вставать на колени. И вот сейчас он совершил почтенный, рыцарский реверанс, преклонив левое колено. Острие меча уперлось в ковер, пока левая рука держала под боком шлем, а лицо Соколо было обращено к главной фигуре вечера. Столь близок он к ней был, что мог видеть каждую черточку её соблазнительной фигуры, но не смел опустить глаза ниже дозволенного. Дракон лишь отметил, что в ней много обманчивой виктимности - обманчивой, потому что ласковые очи, затмевающие звездное небо, обладали волевыми искрами, присущей настоящей королеве.
- Я обязуюсь стать вашим защитником, миледи, - рыцарь сделал акцент на этом "миледи", переходя от титула к тому личному, что есть между каждым защитником и Его Леди. - Отстаивать вашу честь и биться за вашу жизнь до последней капли своей крови, - мужчина, до этого неотрывно смотревший в глаза девушки, вновь взглянул на короля, - Конечно же, с позволения вашего отца и сюзерена, - мягкий взор опять пленил красавицу и рыцарь медленно произнес, - и с вашего разрешения.
Не успело эхо его слов дойти до конца зала, как гости взорвались аплодисментами. Вельможи перекрикивали друг друга, их дочери и жены кусали губы от зависти к баловнице судьбы, и даже гвардейцы застучали древками знамен о пол.
Монарх выдержал эффектную паузу, наслаждаясь произведенным фурором, а затем поднял ладонь в повелительном жесте, но даже этого не хватило, чтобы заставить всех гостей замолчать, однако, практически сразу на помощь пришли всё те же трубачи и через минуту в зале воцарилась тишина.
- Сир Фентарион, знаменитый защитник рассвета и заката, покровитель принцева созвездия и доблестный воин, сражавшийся за меня против знамени узурпаторов, - начал король властным тоном, но при этом не скрывая своего дружелюбия, - Нет ни монарха, ни Бога, способного усомниться в вашей честности и доблести. Для меня и всего королевства будет честью одобрить твою клятву, хотя последние слова за моей дочерью.
Венценосный правитель государства, словно не замечавший тысяч пар глаз, устремленных к нему, спокойно взглянул на свою принцессу, мягко кивая, пока зал вновь дрожал от рукоплесканий...

Десять лет спустя

Легкие шаги по хризолитовому полу были едва слышны, но не из-за того, что рыцарь старался не шуметь, а просто вой ветра и раскаты грома вечерней грозы заглушали подобные звуки. Сложно сказать плакало ли небо, али бесновалось, но сути это не меняло - "скверный день, а ведь казалось хуже уже быть не может". Бессмысленно вдаваться в подробности о том, как всё начиналось, ибо закончилось всё плачевно, настолько плачевно, что пустынные залы Башни обросли пылью и паутиной, а кое-где пришлось выжигать сады, дабы они не распространились на жилые помещения. Хотя жилые - громко сказано. Можно было по пальцам пересчитать тех, кто остался в обители принцессы. Почему так произошло? Кто в этом был виноват? Сложно ответить на вопрос, да и, если честно, дракон не сильно-то голову ломал, ибо подобное неизменно приводило к иному вопросу: "а приложил ли к этому лапу я" - ответ ему слишком сильно не нравился. Настолько понятный и простой, что становилось тошно, треклятые две буквы, за которые его ненавидит Забытая Жемчужина. Тем не менее, глупо винить во всем его, как глупо смотреть на чертовку Судьбу и наглую Фортуну - вины в их глазах не будет, а если найдется, то уже ничего не исправить...
- Она у себя? - бросил на ходу Фентарион, завидев старую няньку-камеристку, единственная, кто бывала на последнем этаже за последние два, а то и три года. Кроме принцессы, разумеется.
Старушка вздрогнула и негодующе посмотрела на металлического дракона, напугавшего её почище грома.
- У себя, да, - после ответа она тут же встрепенулась и порвалась встать со стула. - Но Её Высочество велела никого не пускать!
Фентарион фыркнул. Он уже давно забыл о всякой учтивости, после какой-то там дцатой ссоры со своей Леди. Они давно не виделись и будь его воля, то не виделись бы и дальше, но события приняли совсем уж скверный оборот. Еще на рассвете были видны вооруженные отряды, марширующие к Башне, и вот четверть часа назад ему поведали, что король и его сын мертвы, а на трон сел законный правитель. "Нам не стоит лить кровь за ушастую девку" - звучали слова мятежников в голове Фентариона, наглядно показавшего, что ему и не нужно проливать ничью кровь - достаточно лишь дыхнуть разок, чтобы превратить в пепел тех, кто посмел прийти за дочерью его друга.
- Мало ли, что она там велела, - проскрежетал рыцарь, отмахиваясь от бабульки и открывая дверь в покои принцессы.
Он перешагивал свою злопамятность и гордость лишь потому, что впервые за долгие десять лет испытал то чувство, которое поднялось в его груди в первые дни их знакомства. Чувства, неожиданного даже для него самого.
Рыцарь уже давненько знал, что настоящая клятва, которую он некогда принес на своем истинном имени, уже не имеет силы. Все эти годы Фентарион проклинал старого товарища за тот день, когда он практически побудил его пожертвовать своей свободой ради несносной девчонки. Разумеется, все думали, что жених себя долго ждать не заставит, но... но всё это теперь не важно.
- Нам нужно поговорить, - заявил с порога рыцарь, одетый не в доспехи, а черную котту, ворот которой был подбит соболем. - Полагаю, ты хорошенько разглядела знамена наших гостей, - почти все вассальные дома королевства её отца, пославшие свои летучие отряды к Башне на переговоры с Фентарионом. - С несчастьем, заверю, Ваше Высочество, - когда её титул превратился в насмешку для дракона? Когда они перестали прятаться за куртуазностью, манерами и этикетом, открыв свою ненависть друг другу и вывалив на стол всё то разочарование да сожаление о первой встречи и судьбоносных обещаниях? - что это не женихи явились к нашему порогу, - "иначе бы пропустил, хоть всю толпу и без всяких испытаний" - А мятежники...
Это последнее слово, вырвавшееся тоскливой правдой из груди дракона, разбив стену иронии молотом сожаления, из-за которого дракон и явился к принцессе. Как бы он к ней не относился, но между ними пролегла связь, незримая и взаимная, от неё нельзя было отказаться так просто. Куда там! Фентарион знал, что его Леди не дура и догадывается о происходящем. Знал он и то, что она может учудить непоправимое. "Руки на себя наложит или с балкона сиганет, с неё станется, - разумел дракон, подошедший к камину. - или просто в айсберг остроухий превратится". В комнате и правда было очень холодно, штормовой ветер трепал тяжелую ткань алых штоф, попутно разбрасывая бумаги, батистовые платочки и прочую муру.
- Я бы и хотел не верить их словам, но есть обстоятельства, которые не оставляют места для сомнения, - мужчина говорил приглушенно и из-за спины, не смотря на девушку, заместо этого он, присев, складывал поленья в камин, - Боюсь.. боюсь твой отец мертв, убит, если точнее, - процедил дракон ужасные слова, крепко сжимая полено, от которого начал идти дымок, а затем и огонь. - Скорее всего и брат тоже, хотя в этом я уже не уверен, - Фентарион положил разгоревшееся полено в камин, после чего встал с большим трудом, как-то весь ослабев. Нет, тому виной был не бой, и не фокус с дровами, а всё тоже бурлящее чувство потребности в владычице Башни. Вернее, потребности в Её защите. Может, ему бы и правда стоило уйти, как только магические оковы спали, но Фентарион и порога перешагнуть не мог. И ненавидел себя за это, а заодно и принцессу, связавшую ему крылья. Он подошел к косяку балкона и оперся о него плечом, скрестив руки на груди, - Я от всего сердца соболезную твоему горю, правда, - голос его уже не крылся за будничным тоном или сдержанностью, он стал горче вод океана, что бились о скалистый берег бухты. - Но времени для слез нет...
Фентарион не мог открыть ей, что не сможет защитить её.
Вернее, что более не имеет права защищать...

И вовеки надо мною
Не сольётся, как поднесь,
Небо светлое с землёю…
Там не будет вечно здесь.
[nick]Фентарион[/nick][status]Утренний Сокол[/status][icon]https://i.imgur.com/nmUuSXa.jpg[/icon]

Отредактировано Darion (2017-12-27 12:26:49)

Все люди свято верят в свою избранность, рисуя собственные портреты в лицах божеств, которых сами же и создали. Но так уж вышло, что пороки и прихоти - это главное проклятье всех смертных существ, особенно тех, век коих столь краток. И невзирая на всю низменность души, что нельзя скрыть ни за одной маской, Фентарион любил человечество. Возможно, всё дело было в их гениальной простоте, которой нельзя найти ни в витиеватых речах заумных эльфов, ни в сложнейших механизмах гномов. А может, Фентариону нравилось, что люди знают подлинную цену выживанию, знают, что всё ими построенное, однажды будет сломано, а новорожденный рано или поздно станет вынужден защищать свою жизнь. Они не искали в мире сакральный смысл, заместо этого банально пытаясь выкрутиться таким образом, чтобы просуществовать в сколь возможно большем комфорте. Все они были одинаковы - аристократы и крестьяне - обманщики и лицемеры.
За что же таких любить?
За их несовершенство!

Мужчина знал как вести себя во многих ситуациях, ни один желвак не дрогнул на его лице, пока он проезжал сквозь смешанные ряды собравшихся на торжество, точь-в-точь так же Фентарион встретил речь монарха, однако, когда именинница изрекла краткую фразу о принятии клятвы, а затем еще и поднялась со своего места, в самообладание дракона закралось смятение. Нет, он моментально понял зачем венценосная особа решила к нему подойти, время для рыцаря замерло, из-за того, что теперь перед ним возникло сразу две проблемы: первая - Фентарион всё еще стоял на одно колене, находясь в реверансе, держа левой рукой шлем под боком, пока правая ладонь покоилась на рукояти обнаженного меча, упертого в землю; иными словами, ручку девушки было банально не чем брать; вторая же проблема была еще более сложной, клятвы Фентариона, заранее принесенный отцу принцессы, запрещали ему касаться последней. "Интересно, она специально поставила меня в эту ситуацию?" - смех глаз рыцарь спрятал за веками, на миг сомкнувшимися, когда же они распахнулись вновь, то он уже всё решил. Да, клятвы во многом ограничивали его и теперь понятно почему, ибо создание, грациозно ступавшее к нему, было абсолютно совершенно и Фентарион уже сейчас чувствовал, как в нем пробуждается острая жажда завладеть сим совершенством - подобная страсть была естественна для каждого дракона, ведь не зря древнейшие ящеры восседают на горах сокровищ - тем не менее, как раз-таки это и роднило величественных правителей неба с людьми. Они все были алчными и готовыми на многое ради удовлетворения своих желаний. Поэтому-то благородные создания могли проявлять чудеса хитрости, что на деле является тайной стороной их мудрости. Безусловно, нарушить клятву Фентарион не мог, но найти в ней лазейку... почему бы и нет? В конце концов, не сделай он этого и та ситуация, в которой он оказался, моментально бы превратилась в смехотворный казус. Шутка ли? Фентарион Двуглавый суетливо на ноги встает, перчатки стягивает да меч со шлемом отдает ближайшему стражнику, чтобы ладошку принцессы в свою взять! "Ха! Это было бы анекдотом десятилетия!" - мысленно усмехнулся дракон, не шевелясь, но поднимая глаза в сторону подошедшей принцессы. "Нет, едва ли специально - такие как она крепят регалии, не думая о том, будут ли они держатся на награжденном. Зачем? О сим следует беспокоиться персонам смертным" - Сокол смотрел на это обманчиво робкое личико с нескрываемым интересом, смело встречаясь с самоуверенными глазами, всё глубже и глубже вглядываясь в оные. Конечно, у них было мгновение, которое в своей скоротечности могло дать фору яркой вспышке молнии, но ведь даже в кратчайшем миге есть еще более краткий. Так, взгляд Фентариона и его выражение лица не отражали ни малейшей задней мысли, на принцессу он смотрел со всею предупредительностью и сие нисколько не поменялось, когда она ладонь ему протянула, правда, заместо того, чтобы взять оную, дракон прикрыл глаза ласково коснулся губами тоненьких пальчиков. Нежной коже - нежный поцелуй. Практически не ощутимый, лишенный той самой жадности, что распалялась в груди мужчины всё сильнее, приводя сознание в восторг. И всё же, в конце неожиданного мгновения глаза его открылись, рубиновые губы еще не успели отпрянуть от алебастровой кожи, как взгляды пары вновь соединились в один, но теперь не было той кротости и рыцарской покорности в кристально чистом взоре Фентариона, теперь из-под длинных ресниц сияли очи настоящего хищника, впившегося в принцессу, словно в добычу... она одернула ладонь, вызвав на лице рыцаря легкую полуулыбку. Он не был удивлен, ведь ей только-только исполнилось шестнадцать и вряд ли она привыкла, когда её монаршьи повадки парируют ответными, в данном случае легко читаемыми: "ну и кто из нас попал?"

Задуматься о произошедшем никто толком не успел, ибо своды зала снова задрожали от рукоплесканий толпы улюлюкающих гостей, почти сразу им начали вторить трубы, а с партера посыпались лепестки цветов. Церемония принесения клятвы верности подходила к своему финалу и Фентарион выпустил взгляд Её Высочества, поймав недовольный лик короля. Но разве мог дракон поступить иначе? Это было бы некрасиво, не эстетично! "К тому же, она сама мне ладонь предложила" - говорил одними глазами рыцарь отцу Амелии, но тот явно не хотел ничего замечать, просто подняв руку и встав с трона, успев при этом сделать знак дракону поступить так же.
- Мои дорогие гости и подданные, - заговорил король, когда толпа смолкла, попутно подходя к паре и вставая по правое плечо от Амелии, в то время, как Фентарион встал по левое. - Вы все стали свидетелями клятвы величайшего героя королевства, и вы все знаете, что это значит, - монарх обвел глазами зал, выдерживая эффектную паузу в своей речи. - Лишь тот, кто сможет преодолеть испытания величайшего защитника, станет достоин руки моей дочери, прекраснейшей из прекраснейших!
Овации сему заявлению были гораздо более сдержанными. Фентарион не был слепцом, чтобы не заметить однотипного выражения лица всяк присутствующего: "вот кого я искал всю жизнь, вот кто станет моей женой" - и не было исключений даже среди тех, кто уже давно сочетался браком. В одночасье Амелия стала Мечтой для всех, лишь явившись народу во всей красе. Будь то простой оруженосец, слуга в свите герцога или закаленный в боях гвардеец - все надеялись пройти испытания, всё из-за того же чувства собственной избранности. Одни уже считали деньги для подкупов, вторые строили хитроумные планы, а третьи надеялись на удаль да храбрость, однако, Фентариону было плевать на них всех. Впервые в своей жизни ему было всё равно на ту зависть, что люди испытывали к нему, видя, как он стоит подле принцессы, понимая, что его слух улавливает шелест её одежды и тихий шум дыхания. Нет, это его не интересовало, ведь дракон был так же ослеплен, как и все прибывшие на торжество, еще в тот блаженный миг, когда впервые увидел это создание, стоявшее подле его правого плеча. Поэтому-то он сейчас не слушал короля, возвещавшего о начале праздника, не замечал рукоплесканий да восторга, подобное отошло на второй, а может даже десятый, план, из-за почти что физического наслаждения влюбленности.
"Влюбленности в одну лишь красоту..."
- И я буду рад видеть каждого на этом балу! - закончил король и троицу снова накрыли аплодисменты.

"Едва ли я смогу полюбить её душу, - размышлял рыцарь, уже давно облачившийся в парадные одежды и теперь чинно ступавший средь гостей на втором этаже. Король в милости своей преувеличил и разумеется на балу были не все, а только лишь самые важные особы, но и их хватало, чтобы к шедеврам эльфийских музыкантов прибавлялся нескончаемый гомон голосов, - но всё же сколь она красива, убийственно красива". Дракону не нужно было выискивать глазами юную Мечту целого королевства, если не континента, чтобы полюбоваться её образом, оный застыл перед его взором и прогонять сие видение Фентарион не собирался, ибо трепетное тепло заполняло его сердце. Остановившись у одного из длинных столов, ломившихся от яств, мужчина взял бокал с вином. Его ладони скрывались уже не под латными рукавицами, а тонкими перчатками из белого шелка, а заместо тяжелых доспехов на нем теперь красовался пурпурный дублет с дубовым узором, шитым золотой нитью, перехваченный на поясе атласной лентой. Вьющиеся волосы были убраны в хвост, который перетягивала черная лента, а на ноги были надеты танцевальные туфли с бантами заместо шнура, как дань почтения королю.
Мужчина отпил немного вина, надеясь, что ему удастся избежать общества скучных кавалеров и благочестивых леди.

Давно уже не звучало тонкой лести, соединенной с самонадеянностью, в отношении подопечной. Некогда терпеливый дракон стал многим прямолинейнее, словно отвечая взаимностью на вздорный характер Амелии, не скрывавшей то ли злобы, то ли обиды, а скорее и того, и другого вместе взятого. Так что бахвальство принцессы, встретившей известия о мятежниках с невероятным безразличием, было воспринято Фентарионом, как верх человеческой глупости, на которую он ответил честно - закатил глаза и немо фыркнул.
- Оставь свои просьбы для старухи, - весьма грубо отрезал дракон, склонившийся над камином.
Пора первых усмешек и уколов прошла быстрее обычного, всё из-за тех же новостей. Жемчужина встретила их гораздо более стоически, чем он предполагал. "Неужели она настолько отчаялась? О, небеса" - жалость Фентариона десятикратно усилилась от этой мысли. Ему бы и хотелось не кивать, на её вопрос о смерти близких, но это было бы враньем, а они давно оставили ложь позади. И не важно, что сейчас она была во благо.

Отведя глаза от девушки, задававшей ему вопросы, Фентарион закрыл выход на балкон, отчего в комнате стало немного тише. Руки сами потянулись к алым штофам, наверное, лишь затем, чтобы оттянуть момент очередного взгляда.
- Убьют, - просто и без прикрас ответил дракон на де факто риторический вопрос.
В помещении стало немного темнее, но зато яростный ветер перестал угрожать развеять драгоценное тепло, сочащееся из камина. Фентарион застыл на мгновение, словно размышляя о чем-то, но затем отпустил занавес и развернулся на мелодичный голос девушки.
- Не спеши зарекаться, - рыцарь сделал несколько шагов в направлении кресла, на коем сидела Амелия. - Альтернатива может стать для тебя хуже смерти, - он усмехнулся, взяв с комода полотенце для рук, уже через секунду дракон обошел кресло и беспардонно коснулся прически принцессы, распустив влажные, после проливного дождя, волосы. Ладони его заскользили по локонам, собирая крохотные капли, а затем Сокол накрыл макушку непревзойденной красавицы полотенцем. Спроси она, что он делает, то Фентарион наверняка не нашел ответа. Он сам не знал зачем, ему просто хотелось. Та самая жажда, сдержанная до селе клятвой, тянула его проявлять заботу, чтобы дотронуться до Неё. Долгих десять лет пред ними стояла стена, в фундаменте которой были заложены клятвы и обязанности, да, они многократно увеличили её, но нынче фундамент пропал, а с ним и опора для всего остального. - Мои братья с трудом терпят вмешательство в жизнь смертных рас, - заговорил Фентарион, растирая волосы принцессы. - До смерти твоего отца я мог прикрываться своей клятвой ему, и я имею в виду не те кичливые слова, сказанные в шестнадцатый день твоего рождения, для них они ничего не значат, - Фентарион снова ухмыльнулся. Всё же был в этом некий шарм, когда не надо прятать интонации за ненужной аффектацией. - Другой клятвой, более сакральной, скрепленной моим истинным именем, - рыцарь сделал паузу, тяжело выдохнув и глаза опустив на копну спутанных волос. Он не знал осталась ли способна Амелия чувствовать хоть что-то, после десятилетнего заточения, медленно разрушившего все её мечты. И уж точно Сокол не был уверен, что его руки могут оживить Забытую Жемчужину. - Твой отец узнал его от своего отца, а он от своего. Некогда я открыл твоему предку своё истинное имя, затребовав с него многое... - ответ на вопрос "почему" не требовался. В этом мире даже ребенок знал важнейший закон магии, всё строится на имени, что есть у каждого существа. Разумеется, не тем, коим нас родители нарекают. Нет, только Боги могут давать Имена, которые были у всего сущего на Земле и Небе. И Фентарион поделился сим сакральным знанием с тем, кто мог помочь исполнить его мечту: "быть среди людей". - Но с тебя я возьму больше, - приглушенно произнес дракон, аккуратно отложивший полотенце в сторону. Удивительно, но в данный момент его нисколько не интересовали ни мятежники, ни братья, куда больше он беспокоился о существе одиноко сидевшем в кресле. Да, даже сейчас, когда Фентарион был совсем рядом, девушка чувствовала себя одинокой, он всем нутром ощущал это и какая-то рука Провидения заставила его снова обойти кресло и встать не за её спиной, а перед ней. Ладонь сама собой потянулась к щеке с очаровательной родинкой, а глаза да брови не скрывали внутреннего беспокойства, - Амелия, почему ты не плачешь?
Конечно же, он сам сказал, что для слез нет времени, но её бесчувственность всерьез взволновала Фентариона. Лишь невесомый флёр страха был заметен рыцарю... ничтожно мало, после известия о том, что твои близкие мертвы, а страна захвачена узурпаторами, желающими тебе смерти.
[nick]Фентарион[/nick][status]Утренний Сокол[/status][icon]https://i.imgur.com/nmUuSXa.jpg[/icon]

Отредактировано Darion (2017-12-27 12:48:21)

Надеются люди, мечтают весь век
Судьбу покорить роковую,
И хочет поставить себе человек
Цель счастия — цель золотую.
За днями несчастий дни счастья идут;
А люди всё лучшего, лучшего ждут.

Двести пятьдесят лет тому назад

Мало кто знает насколько легко изменить мир. Порой, хватит глупой случайности, чтобы перекроить судьбы целых наций - эпидемия, война, новые порядки. Десятки способов, воплотить которые может даже одна личность, особенно, если у этой личности есть помощники.

Два с половиной века назад раса людей захлебывалась в междоусобных войнах, позволяя другим народам обогащаться на их жажде власти. Как и всегда, проблема цивилизации была до предельного очевидна - отсутствие цельного государства и единой династии правителей. Слишком уж хорошо была сбалансирована чаша весов, из-за чего ни один лидер, зовущий себя истинным королем, не мог покорить остальные земли.
Разумеется, здесь не обошлось без вмешательства эльфов - Фентарион пришёл к этому выводу почти сразу, когда занялся изучением человеческой историей. Наверное, поэтому он и выбрал людские земли - самая живая из смертных рас не позволила бы ему соскучиться. Однако ж, за десять лет странствий - сначала в качестве межевого рыцаря, потом как лидера небольшого отряда наёмников - молодой дракон слишком проникся духом войны. Под гнётом человеческих эмоций и амбиций менталитет бессмертных быстро трансформировался в что-то новое... уникальное. Мужчина видел страдания простых людей, видел неспособность их сюзеренов хоть как-то всё наладить - человечество попало в замкнутый круг, из-за козней эльфийской расы, не желавшей усиления милитарного соседа. И Фентарион почувствовал, что в его силах всё изменить.

Никто не озаботился прогреть холодные стены в великом чертоге столичного замка Артуриана Бесстрашного - шла очередная война и дрова экономились на случай осады или суровой зимы и даже с прибытием самого хозяина крепости челяди не дозволялась растапливать огромный камин. Посему талантливый военачальник и его свита приближенных кутались в меховые шубы; лица их отражали большую озабоченность и ни на одном лике не было и намёка на улыбку - положение обязывало мужчин быть серьезными, а не придаваться пиру, ибо одна из двух вассальных армий была разбита при встрече с новым врагом. Да, Артуриан, как и многие до него, пострадал от предательства своего соседа и теперь пытался найти выход из сложившейся ситуации. Монарх, выигрывавший одну войну, мог всё в одночасье потерять, проиграв вторую, тем не менее Артуриан не собирался отменять компанию, срочно отбыв из ставки командования в столицу, где теперь планировал заручиться поддержкой наёмников.
- Почему ты так уверен в них? - спросил король у самого старшего советника, организовавшего эту встречу. - Три сотни бойцов не смогут победить пятнадцать тысяч, какими бы хорошими они не были.
Старец - с почётной проседью в волосах и серой, как пепел, бородой - одарил монарха, годившегося ему в сыновья, сиротливой улыбкой и мягким, но уверенным тоном ответил:
- Дело не в его ребятах, и не в моей уверенности, - услышав поступь латных сапог в коридоре, могучий старец перевел взгляд на дверь. - Дело в том, что он уверен в нас.

Фентарион не ошибся в своем выборе - Артуриан Бесстрашный и правда был из числа исключительных людей. Молодой военачальник, не знавший поражения, прославился тем, что ещё с юношеских лет пережил изгнание, во время которого скитался по долинам и деревням, стирая вещи в реке и разжигая костры связками ракитника да козьим помётом. В нём была величественная стать, прослеживающаяся в каждом жесте и взгляде, что лишь усиливало впечатление от красивой внешности мужественного полководца, грива волос которого отливала золотом, а глаза сияли летней листвой. Тем не менее, этот человек заметно стушевался перед высоким рыцарем.
- Мне не нужны деньги за верность, Ваше Величество, - отвечал дракон ровным голосом, веки его чуть сощурились, а в зрачке заиграли ледяные огоньки. - Лишь только клятва на вашем имени.
- Добудь мне победу в этой войне и я поклянусь тебе в чём угодно, хоть на всех именах своих предков!
"Громкие слова, Артуриан" - рыцарь скрыл свою хищную улыбку за учтивым поклоном.

[float=left][/float]Разноцветная листва ещё покоилась на ветках древнего дуба, когда состоялся тот разговор - судьбоносный для всего человечества. Артуриан Бесстрашный по иронии с каким-то первородным ужасом смотрел на таинственного рыцаря, стоявшего к нему спиной и будто-бы изучавшего трясущуюся на ветру листву, словно гадая, какой из дубовых листьев упадёт первым. Причиной безгласому страху Артурина стали четыре вороных крыла на спине Фентариона.
- Кто ты такой? - наконец, вымолвил монарх, не сумевший отвести взгляда от необычного зрелища. - Демон?
"Как предсказуемо - люди всегда думают, что до них есть дело потусторонним силам" - Фентарион прикрыл глаза и улыбнулся.
- Демонам плевать на судьбы смертных, - сказал статный красавец, пришедший взыскать непомерную плату с монарха. - Я дракон, нарушивший обеты своих братьев, - Фентарион через плечо посмотрел на монарха. - Ты назвал мне своё имя, Катарн, и ты обещал мне клятву, - улыбка на его лице стала мягче, а взгляд ласковее. Дракон повернулся и расправленные крылья сложились; заведя руки за спину, Сокол сделал пару шагов к человеку, - Не бледней так, условия не столь уж и ужасны. Более того, они направлены на ваше благополучие - я искренне хочу помочь вам, правда, мои руки связаны, - "какое стоическое смирение! Не каждый король может так долго молчать и слушать" - отметил ответственность Артуриана дракон, сделав ещё один шаг, - Но ты развяжешь их, Катарн, когда поклянешься на моём имени завоевать все человеческие королевства! Забудь о своих союзах и родственниках - ты поклянешься утопить в крови всю знать, что стоит у тебя на пути! Ни месть, ни амбиции - только цель будет движить тобой: прекратить междоусобные войны раз и навсегда! Уже к началу следующей зимы ты прославишься, как Артуриан Завоеватель и твоя семья будет хранить моё истинное имя тысячелетиями, - Фентарион был готов смириться с призрачным риском стать рабом человечества, лишь бы получить долгожданную свободу в мире смертных. Когда ритуал будет закончен, ни один из братьев не сможет назвать его предателем или отступником, ведь теперь он, металлический дракон, будет втянут в дела людей и неразрывно связан с ними, - Подойди же и принеси свою клятву перед Малекитом.
Внезапный порыв ветра сорвал целый ворох разноцветных листьев, унося их подальше от переломного момента в истории людей и бессмертных рас.

Надежда ведёт на путь жизни людей;
Дитя уже ей веселится,
Манит она юношу блеском лучей
И с старцем во гроб не ложится:
Пусть нас утомленье в могилу сведёт —
Надежда для нас и за гробом цветёт.

Фентарион нередко вспоминал прошлое, но ему никогда не доводилось жалеть о своих поступках или решениях. Впрочем, это не значит, что он считал их правильными, отнюдь, с годами рыцарь становился мудрее и острая мысль сопрягалась с житейским опытом, отчего поступки, совершенные в молодости, виделись ему излишне юношескими - "тогда я был жадным до подвигов и баллад, теперь же я добровольно запираюсь в Башне, подпирающей небосвод - о, времена". Несмотря на то что дракон был ничтожно юн по-меркам своей расы, он развивался гораздо быстрее, из-за влияния человечества на свой характер, взгляды, ум, одним словом, на каждую черточку в его душе. Конечно же, он всё так же оставался уродливейшим изгоем из величественных драконов, но зато среди "ничтожных людей" он стал прекраснейшим из мужей, которому завидовали абсолютно все собравшиеся в зале, ведь рядом с ним стоял монарх и его чудесная дочь. Драгоценная Жемчужина, пред которой меркли все смертные мечты. Удивительно, но именно из-за феноменальной красоты этого создания - дракон в первые пожалел о своем решении: согласиться на такую плеяду клятв её отца. В груди его уже давно было слишком много человеческого, чтобы спокойно взирать на Амелию, пробуждавшей в нем алчную жажду заполучить такую драгоценность себе.
Однако ж, слово есть слово.

Туманные глаза дракона улыбались, пока он пил вино на пышном пиру. Но ни шуты с артистами стали были причиной его веселью, ни трели музыкантов распаляли его губы, и уж тем более не нежный алкогольный напиток - в его мыслях царила физиономия принцессы, содрогнувшейся от остроты соколиных глаз. "Милое дитя выросла средь подхалимов - тяжело же ей будет в замужестве, - Фентарион облизнул губы, собирая капли вина, и прошелся языком по дальним зубам. - Ни одна маска не устоит перед её красотой - бедняжке придётся иметь дело с оголённой тьмой смертных". Поддавшись брожению мысли, дракон с любопытством разглядывал лица собравшихся, представляя как будет вести себя тот или иной гость, если вдруг ему посчастливиться пройти все испытания Сокола и заполучить руку принцессы. Сие развлечение столь увлекло его, что он не сумел вовремя заметить главную хозяйку вечера. Амелия налетела на него подобно маленького урагану - только заместо свиста могучего ветра, она шелестела шлейфом легкого платья, изредка сопровождая его ласковым смехом, что был ещё опаснее сверкающей молнии, ведь не убивал тело, а пленял душу.
Тень недовольства отразилась на лице Фентариона, строго посмотревшего в сторону баловницы, но уже через долю секунды он понял, кто на него налетел и лик у него засиял дружелюбной учтивостью. Девушка, принявшая кроткий вид и виновато опустив глаза, была непостижимо прекрасна и даже всё вокруг неё мифическим образом усиливало эту красоту - падение свет, легкое дуновение ветра, трепавшего прядки и ленту в волосах... и всё же, Фентарион дураком не был и понимал, что этому созданию никогда не стать его, всё из-за той же клятвы, которая связала их, но при этом возвело стену. Понимание это дарило ему смирение, позволявшее бороться с темными чертами человеческого и драконьего характера. Посему сейчас он смотрел на неё ласковым, отеческим взглядом, каким на Амелию не смотрел даже её отец - каким бы парадоксом это не было, но ещё с первых мгновений Фентарион уловил отнюдь не отцовскую любовь в глазах короля. Что так-то казалось ему более чем естественным, ибо красота девушки была не столько её оружием, сколько проклятьем.
Глаза их встретились и так много лучистой молодости было в этих двух звёздах, так много наивности, что среди них терялись даже отвратительная гордость, плодом которой стала самоуверенность Амелии, легко читавшаяся в лукавых искринках глаз. Без сомнения, эта егоза любила проказничать, скорее всего, даже жестоко шутить и унижать, если вспомнить её выходку в тронном зале на первом этаже, но такое поведение, не свойственное истинной леди, не могло удивить Фентариона или заставить его разочароваться в девушке - слишком уж мизерными казались ему эти грешки да пороки, если взять врассчёт то, где она росла и в каких условиях.
- Ваше Высочество, полноте, я рад, что моя слепота позволила нам столкнуться, надеюсь лишь на то, что вы не ушиблись, - ответил Фентарион на скромные извинения прекраснейшей из прекрасных, приставив левую ступню к правой, - Вам негоже сдерживать веселье на своём празднике - все эти стены созданы для вас, а не для нас! Чувствуйте себя в полном праве порхать средь них, подобно нимфе, - мужчина улыбнулся, покончив с учтивой плеядой, а после коротко кивнул головой, - Не буду отнимать минуты вашего счастья, уверен, ваша бальная книжка полнится именами, - сказав это, Фентарион отвернулся и двинулся в сторону, как ни в чём не бывало, словно рядом с ним не стояла царица вечера, пленявшая сердца любого, кто на неё посмотрит. Сердце дракона исключением не было, но он умел это скрыть, вооружившись смирением от истинной клятвы. Лишь проходя рядом с принцессой, Фентарион на миг остановился, - Отрадно видеть, что благородная леди вашего статуса ждёт свадьбы не с кротким смирением, а искренним счастьем, - дракон позволил себе легкую иронию в тоне. Отчего-то ему хотелось прогнать легкомыслие из этой юной головушки, а его игривые глаза, сместившиеся в сторону лика Прекрасной, намекали на то, что он осознанно подливает ложку дёгтя в этот май жизни. - Ваш отец может по-праву гордиться таким воспитанием, - Дракон хмыкнул и снова отвернулся, заведя руки за спину, - все принцессы, которых я встречал, были как одна отвратительно распущенны и надменны.

Les Friction – Dark Matter
Народная мудрость никогда не ошибается. Фентарион понял это, когда только-только вошёл в эту комнату, когда почувствовал её присутствие рядом. Да, эта треклятая фраза про "лишь один шаг" - неожиданная правда, нет, подтвержденная истина, от которой дракон старался отнекиваться, ибо теперь напоминал себе горного козла, который бесцельно скачет туда-сюда; только вот неприятная загвоздка: заместо скал у "крылатого козла" выступали такие чувства, как любовь и ненависть. И да, как бы Фентарион не старался совладать со своим сердцем и найти в нём лазейку, часть его всё равно уже поняла, что это не просто влюбленность в красоту. За эти десять лет - немыслимо долгие десять лет - дракон слишком многое пережил вместе с Амелией, которую узнал, как никто другой. Он видел, как она взрослела, как она менялась, причем разговор идет не о внешних переменах, а о внутренних. От Фентариона не ускользали и её переживания, страхи и тоска, слёзы по разрушенной надежде и маленькие радости от дождя, перелётных птиц и расцветающей листвы.
Какая уж тут влюбленность...

Стоило больших трудов сдержать себя и не ответить в тон на излишнюю резкость. Амелия никогда не умела себя сдерживать, а уж во время плохого настроения и вовсе напрочь теряла чувство такта. Безгласый выдох и отвернувшийся в сторону лик, так и говоривший: "так ничему и не научилась" - стали ответом девушке.
"Я знаю, что он тебе нравится, да только сейчас у нас нет времени на детские капризы" - захотелось сказать Фентариону, когда он строго взглянул на принцессу, но дракон умудрился успокоить сердце, хотя кулаки у него сжались и ноздри на мгновение расширились.
Дальнейшие слова Амелии открыли Фентариону в каком расстроенном состоянии находятся её нервы. Она впадала в истерику и отвечать на её реплики было бесполезно, хотя одно лишь "даже тебе" резануло острым лезвием бритвы по той незримой связи, что за эти десять лет между ними пролегла. Ссоры и склоки не могли её разрушить, как и скверные характеры, однако, это приносило почти физическую боль - показательное безразличие, насмешки, укоры и прочее, и тому подобное. На неё хотелось отвечать и оказывалось, что никакое чувство не застраховано от проблем, связанных со скверным нравом. Тем не менее сейчас Фентарион на ссору настроен не был - не за этим он сюда пришёл. Правда, успокаивать Амелию словами не имело смысла, куда больше пользы приносили руки, нежно ухаживавшие за мокрыми волосами. Он видел, что это работало и принцесса успокаивалась, в конце концов, одно его присутствие прогоняло из её сердца всех фантомов, ведь девушка всё ещё не была одинока.
Он был рядом.

Что он хочет? Такой простой вопрос и такой простой ответ, но спешить с ним Фентарион не собирался - слишком много мыслей было в его голове. Дракон, решивший убить целый выводок зайцев, лишь загадочно улыбнулся и прошептал:
- Свободу.
Столько лет он служил людям, чтобы иметь возможность жить среди них и быть тем, кем он хочет. Тогда, двести пятьдесят лет назад, этот план казался прекрасным, но теперь - столько глупости видел в нём Фентарион, напыщенного благородства и никому не нужного альтруизма. Теперь он был человеком - прагматичным, хотя и не бесчувственным, пожалуй, даже через чур чувствительным. Сердце металлического дракона, род коих олицетворял разрушение, расплавилось от человеческих эмоций, а теперь в нём и вовсе заняла слишком много эмоций молодая принцесса, что так неожиданно стала... стала доступной. Обеты, сдерживающие его, мертвы вместе с её отцом, смерти которого он должен сочувствовать, но на деле человеческая тьма внутри него ликует. "Теперь всё изменится" - подумал Фентарион, смотря прямо в затуманенные глаза Амелии, не понимавшей, почему она должна плакать... не хотевшей плакать. "Слишком много всего свалилось на эти хрупкие плечи" - ладонь Фентариона легла на остренькое плечико, ещё влажное от капель дождя, и матовая кожа тут же благодарно приняла тепло дракона. Тяжело было от её голоса и этих вопросов, обращенных к единственному защитнику. Да, он бы мог пытаться и дальше защищать её в этих стенах, - никакой убийца не смог бы навредить Амелии, - но эти стены. Эти треклятые стены. "Они убивают тебя, Амелия" - хотел ответить дракон, но лишь выдох сорвался с его губ, хотя, чуть наклонившееся в бок, лицо Фентариона менялось на глазах, пусть и не слишком кардинально, но чуть приоткрытый рот и слегка приподнятые брови говорили сами за себя. Как это было не похоже на их знакомство, когда самообладание дракона не изменяло ему ни на секунду. Теперь он не мог даже скрыть искренней жалости и сочувствия, причём не столько к новым известиям, а вообще - глаза видели цельную Судьбу Амелии и Фентарион понимал, что Провидение сыграло злую шутку с его подопечной, которая практически не знала настоящего счастья.
"Я могу сделать её счастливой" - и только сердобольный дракон об этому подумал, как Амелия с силой оттолкнула его. Гордость ли, отчаянье ли, страдание ли - Фентарион не хотел разбираться в причинах, итак лежавших на поверхности. Он отступил на пару шагов, убрав руку с плеча красавицы. Трезвость рассудка вновь возобладала над разгоряченным сердцем и дракон с прищуром посмотрел на девушку - у него не было времени разбираться с её капризами. "Её невозможно поменять простыми словами" - раздражение лавовым потоком заполняло кровь. "Слишком долго она просидела в этих стенах, медленно умирая за игрой в карты с фрейлинами, заводя попугаев и питомцев" - неслись мысли в голове дракона, уже всё для себя решившего.
- Прошу прощения, Ваше Высочество, - проговорил Фентарион, тон коего сделался учтивым, но и холодным, мгновенно уничтожившим всю нежную близость, установившуюся между ними. Руки его сцепились за спиной и он выпрямился, встречая опаленные горем очи сверканием грозных глаз, - Вы несомненно правы, вам далеко до жертвенной овцы и ваши враги, - он намеренно выделил "ваши", подчеркивая свою отстраненность, - наверняка не забудут вашего высокого положения и родовитости кровей, - он уже не смотрел на неё, с куда большим интересом изучая ногти на правой руке, совершенно не обращая внимания на действия или слова Амелии. "Её следует проучить" - к несчастью, ваш титул принцессы уменьшает их виды на наследство, но я уверен, что у вас есть достойный ответ на любое проявление враждебности в сторону вашего венценосного дома, вернее того, что от него осталось - в голосе снова звучала ирония, а соколиные глаза поднялись от руки, впившись в Амелию "Может, стоит изнасиловать её, как это сделали бы солдаты, которых я сжёг?" - повеяло холодом от дракона, сделавшего шаг в направление принцессы, - Впрочем, эта политика столь утомительна, - кривая улыбка исказила красивое лицо и Фентарион длинно моргнул. "Нет, подобная жестокость лишь окончательно убьёт её, а не заставит проснуться" - вместе с этими словами дракон щелкнул пальцем и двери балкона открылись, как и его глаза. Он повернулся в сторону балюстрады, не обращая внимания на сильный ветер, - Всегда можно покончить с этими мирскими проблемами иначе, не правда ли? - рыцарь перевел взгляд назад к Амелии и она могла заметить как разительно изменилась радужка, сменившая цвет с голубого на золотой, и зрачки, ставшие змеиными щёлками. Испытывала ли Амелия страх, забыла ли о капризах? Эти вопросы сейчас совсем не заботили дракона, сковавшего девушку взглядом. Фентарион три раза цокнул языком, нарочито медленно, покачав головой, - Ах, неужели, вы уже думали об этом? Хотя, полагаю, не о такой смерти вы мечтали, попросив меня о ней минуту назад, - молния сверкнула за окном и раскат грома слился со звучным голосом дракона, двигавшегося в сторону Амелии. - Что ж, позвольте сопроводить вас, Ваше Высочество.
Мужская ладонь бесцеремонно накрыла красивое лицо, крепко обхватив его. Небрежность произошедшего была крайне ужасающей, ибо защитник не церемонился со своей подопечной, впившись пальцами в нежную кожу скул и лба. Он буквально-таки тащил за собой девушку, которой было бесполезно упираться и отмахиваться - в могучих руках Амелия была не более чем песчинкой. Они дошли до балкона и ладонь Фентариона сместилась на девичью шею, моментально сдавливая её.
- Извиняюсь за отсутствие нежности, Ваше Высочество, вы всё равно станете безжизненным трупом через несколько секунд, - с этими словами за спиной Фентариона появились четыре крыла и он, подходя к перилам, легко запрыгнул на них, словно воспарив, увлекая за собой девушку, - Кровавым месивом, совершенно неузнаваемым, - рука с красавицей вытянулась вперед и Амелия повисла над пропастью. Ветер бушевал, а крупные капли колючего дождя походили на удары, пока голос Фентариона ревел вместе с ненастьем, - Подумайте над этим, пока будете лететь вниз.
Дракон широко улыбнулся, обнажив ряд зубов с удлиненными клыками, а затем с силой толкнул Амелию вперед и сила эта была настолько велика, что она пролетела добрых десять метров по прямой, прежде чем начала падать вниз. Признаться, Фентарион с трудом сыграл незавидную роль того, кто должен дать полуэльфийке звонкую пощёчину, чтобы она начала жить, и толика садистского удовольствия, которая была эдакой расплатой за годы ссор, никак не могла сравниться с нежнейшим чувством, во всю протестовавшим против такой жестокости. Однако ж, дракон не видел иного выхода, разумно положив, что в данном случае ему позволено перестараться. "Слишком многое ей предстоит сделать, чтобы стать королевой" - Фентарион смотрел на небо, расставив руки в стороны, из уст его вырывался нечеловеческий рёв, становившийся всё громче и громче, пока алебастровая кожа покрывалась чешуёй, а на конечностях отрастали когти. И вдруг он прыгнул в пропасть, но от человеческого обличья не осталось и следа. Вниз за Амелией летел самый настоящий дракон, заслонявший небосвод. "Тебе пора повзрослеть, моя Жемчужина" - огромная пасть разверзлась, чтобы тут же сомкнуться, скрыв в себе нежное создание. Шершавый язык послужил девушке подушкой, пусть и небрежно сбросив её к нижнему нёбу, моментально укрывая. Крылья расправились и Фентарион прекратил свободное падение, поймав поток воздуха.
Теперь он несся быстрее стрелы прочь от Башни.

Добрых полчаса томилась принцесса во рту дракона, который не был до конца уверен, потеряла ли она сознание, али нет, но в конечном итоге, её ждало не самое приятное пробуждение, ибо Фентарион, сделавший крутой вираж над водопадом у древнего леса, скинул невезучую принцессу в небольшое озерцо. Падение было с высоты метров пяти и едва ли было мягким, но церемониться Фентарион с красавицей не собирался. Ей следовало привыкать к тому, что её жизнь отныне делает крутой разворот. Впрочем, бросать горе возлюбленную мужчина так же не думал - куда там! - в нём всё дрожало от волнения, а нервы были натянуты до предела. Поэтому-то он, ещё не коснувшись земли, трансформировался в смертное тело, с ходу ныряя в прохладную воду и поднимая тучи брызг, хотя в условиях дождя, уже сбавившего свои обороты, который здесь был весьма тёплым, это не имело никакого значения. Несколько размашистых гребков и Фентарион доплыл до принцессы, поймав её за ладонь и потянув к поверхности. Они вместе выплыли, и вместе вздохнули. Дракон выплеснул струйку воды изо рта и отвел от лица мокрые волосы. На принцессу посмотрели уже знакомые ей голубые глаза, широко улыбающегося рыцаря.
- С пробуждением, Амелия! - сказал дракон бодрым голосом, не выдержав и засмеявшись чему-то. И не было в этом смехе злобы или безумия, одно лишь искреннее веселье, мешавшее говорить ровно, - Ты гораздо слаще, чем я думал! Наслушавшись за эти годы всякого, представлял, что будешь горче змеиного яда!
Фентарион не мог унять своё веселье, нисколько не заботясь о состоянии принцессы, которую поддерживал одной рукой. Он знал, что она гораздо сильнее, чем может себе представить. Знал, что она в состоянии справиться с чем-угодно, а уж он ей поможет. Как помогал всем её предкам ранее.
[nick]Фентарион[/nick][status]Утренний Сокол[/status][icon]https://i.imgur.com/nmUuSXa.jpg[/icon]
Нет, нет! не пустым, но безумным мечтам
Мы дух предаём с колыбели,
Недаром твердит сердце вещее нам:
Для высшей мы созданы цели!
Что внутренний голос нам внятно твердит,
То нам неизменной судьбою горит.