В те редкие часы, когда удается отогнать сонливость от препаратов, что вливают, колют, вводят в него, голова работает на удивление ясно. Тай все понимает, пытается проанализировать свои ощущения, увидеть болезнь в себе. Он чувствует (или ему это только кажется, что только не померещится со скуки), как она затаилась, насколько рада была бы сжечь, поглотить, как умеет, как делала сотню раз, но сталкивается с противником, который способен уничтожить ее, не оставить и следа, вакциной, что спасла столько жизней в далекой Африке, что уничтожила болезнь совсем. Они борются в нем, сталкиваются, но никто не может победить — Таю кажется, что они внутри него сами удивляются, пробуют снова и снова, опять пожимают плечами и вновь посылают свои войска в бой, пытаясь затоптать численностью, одолеть количеством, порождают мутантов целыми толпами, но бесполезно. Ни шагу назад, ни одного вперед.
Все потому что кровь внутри него особенная.
Радоваться этому или нет? Столько минусов, есть плюсы. Зачем погружаться в тоску, когда ситуация и без того безрадостная — а значит будем радоваться.
Медсестра приходит проверить состояние. Показания приборов и так передаются автоматически, но проверяют и так, будто не доверяют или думают, что кровь, вирус и лекарства могут дать еще некоторые эффекты, неожиданные, непредсказуемые — например, покрасить его в зеленый. Тай уверен, что он в порядке, что даже лучше, чем было, просит не давать ему пока снотворное, уговаривает с трудом — она колеблется, хочет сделать приятное больному, что висит над пропастью в неизвестность (а может быть полукровка ей просто симпатичен), но соглашается, предупредив, что скажет врачу и, если тот настоит на сне, вернется. Ему нравится такая угроза, он улыбается ей, флиртует, прекрасно понимая, что выглядит отвратительно, но это делается не в надежде на возможную связь. На самом деле это получается само собой, но поднимает настроение обоим.
— Лулу, душа моя... — Девушка засиделась у него, развлекая разговором, больше положенного на минут сорок, готова бежать дальше. — Открой окно, сил больше нет смотреть в потолок. — Свежий воздух пускать нельзя, кто его знает, как он еще сможет повлиять на эту непростую ситуацию, но занавески можно.
— Там ужасная погода, третий день поливает дождь, по улицам текут потоки воды. — Она еще делиться своими впечатлениями о количестве воды на улице, но быстро уходит.
Полуэльф поворачивает голову к новому развлечению — созерцанию окна. Какой-то умник стоит и выливает на него одно ведро за другим (нет, это больше похоже на поливание из шланга), что делает совершенно невозможный рассмотреть то, что находится за ним. Что там? Небо? Возможно, если он на верхних этажах больницы. Или внутренний двор? Интересно, в какой из больниц он находится. В одной из них есть фонтан на территории. Или может быть взгляд тут же уперся бы в кирпичную стену? Но пока там вода. Много-много воды.
М-да. Ничем не лучше потолка.
Девушка вернулась очень скоро, но было обрадованный Тай снова скис — врач велел спать, спать и еще раз спать. Надеясь, что это не значит тройную дозу снотворного, молодой человек безропотно наблюдал, как в капельницу добавляется препарат. Она еще что-то говорила, он что-то отвечал. И продолжал отвечать еще долго, а потом они вместе пили ликер с привкусом незрелых солоноватых яблок, танцевали и что-то еще, много чего еще, но это было уже во сне.
Вместо милой брюнетки у его кровати сидел Бадд. Очень странный Бадд.
— Доброе утро. — Привычно приветствует Тай, даже не задумываясь поправлять себя, проснулся — утро, прекрасно отдавая себе отчет, что сейчас может быть совершенно любое время суток. Шторы вновь плотно занавешены, а угадать не получается. Если только по вампиру. Он... странный. Тай садится, облокачиваясь о спинку, стряхивает с себя остатки сна. Его голос и взгляд слишком мягки, полукровка никогда не думал, что тот на подобное способен. Обеспокоен и заботлив. Нет, где-нибудь там, в своем личном пространстве, с кем-то не менее личным. Но и это нет. Тай не может представить себе и такого. Такой Тафари его смущает, впервые он не знает, как отреагировать, растерян и чтобы как-то скрыть, цепляется за привычное, понятное.
— Потому Вы принесли мне работу сюда? Спасибо. А то я схожу с ума от безделья. — Врет. Он спит постоянно, практически не переставая. А в то время, что бодрствует, не успевает заскучать. — Мне отказываются принести телефон, а без него я как без рук.[nick]Тай[/nick][status]полукровен[/status][icon]http://se.uploads.ru/klUmh.jpg[/icon]
Отредактировано Lel (2018-06-10 10:33:07)