Звякнул колокольчик, и скрипнула дверь, приветствуя посетителя, а луч света проложил дорогу от дверей к прилавку. Одним и тем же путём проходили мужчины и женщины, старые и молодые, больные и вполне здоровые. Многих уже Вильям узнавал по шагам, кашлю, скрипу ботинок. Миссис Криббен стучала своей клюкой об пол с периодичностью ровно один удар в две секунды и брала мази для суставов. Её внучка Люсиль носила необычайно звонкие туфли, звук каблучков которых был слышен ещё с поворота в Косой Переулок; Люси появлялась реже своей бабушки и интересовалась пока только средствами для роста волос – она мечтала о таких же косах, как у подружки Мадлен. А у Мадлен, умеющей приближаться тихо, словно привидение, был сынишка восьми месяцев от роду, и у мальчика резались зубы. Мистер Пайк из цветочного магазина страдал аллергией на пыльцу, но очень любил свои цветы и покупал микстуры круглогодично. Его супруга, чрезвычайно впечатлительная женщина, мучилась ночными кошмарами и бессонницей. Миссис Гейб никогда не появлялась в аптеке сама, боялась пропахнуть зельями, но всегда присылала сына. Записки и рецепты от этой дамы пахли дорогими духами и конфетами, а порой носили и шоколадные отпечатки пальцев. Вильям даже уже знал почерки целителей, выписывающих рецепты. Он знал, что аккуратный каллиграфический почерк принадлежит стажёру, и за ним всегда нужно рецептуру перепроверять. И точно так же знал, что никогда нет смысла проверять рецепты целителя Айрис, их, напротив, стоило собирать в отдельный журнал и держать на заметке – многие индивидуальные прописи были воистину гениальны.
Разговоры, звон склянок, вопросы, шуршание бумаги, скрип пера, стук трости миссис Криббен, звон колокольчика, скрип двери – день отмеривался шумом работы и тишиной редких минут отдыха. В час дня на двери аптеки появилась табличка «перерыв», а хозяин разогрел себе тушёное мясо и заварил крепкого чаю. Не торопясь поглощая обед, Вильям наблюдал через высокое узкое окно за домом напротив, дивясь упорной борьбе молодой леди с домом. И, кажется, девушка побеждала. Старый дом смотрел на узкую улочку распахнутыми окнами, приобретя забавный вид слепого человека, только что протёршего пыльные очки. В окнах мелькала тёмная шевелюра, на подоконнике время от времени оказывалась взъерошенная кошка, только что чудом спасшаяся от преследовавшей её швабры или веника. За наблюдением сего увлекательного зрелища Росс даже пропустил передачу новостей по радио, застав только прогноз погоды. Сухой и скрипучий, как оберточная бумага, голос сообщил, что над Хогвартсом ожидается первая гроза, а Косой Переулок накроет туманом. Удивляясь собственной рассеянности сегодня, Вильям допил чай, мгновение подумал, не налить ли вторую чашку и не отрезать ли кусок от яблочного пирога, но быстро убедил себя, что вечером у камина пирог будет вкуснее.
Вечер подкрадывался тихими уютными шагами, медленно накрывая улицы и проулки темнотой. Зажглись фонари на крылечках, и в аптеке хозяин затеплил свечи в канделябрах. Одна свеча стояла и на прилавке, её фитилек подрагивал, потом пламя выпрямилось и замерло, будто встало на почётный караул. Заглянула миссис Пайк за своими вечерними каплями, и аптеку можно было закрывать. Сняв очки, Вильям потёр переносицу и потянулся, чувствуя возмущённый хруст поясницы. И застыл с поднятыми руками.
Под оглушительный трезвон колокольчика в зал влетела девушка, едва успев затормозить у прилавка. Присмотревшись, хозяин аптеки узнал свою новую соседку – девушку из парфюмерного, которая сегодня с таким упорством наводила чистоту. Правая бровь мистера Росса против его воли поползла вверх, и он, наконец, вспомнил, что несколько секунд стоит с поднятыми руками, и быстро опустил их. Вильям не любил неожиданностей, и ещё меньше – когда его отрывали от мечтаний о камине, клетчатом пледе и яблочном пироге.
- Добрый, - тон ясно давал понять, что приветствующий уже не так уверен в доброте этого вечера как пять минут назад. Но до официального закрытия аптеки было ещё полчаса, и только оставалось, что мысленно попросить пирог подождать встречи ещё чуть-чуть. Как будто тот и правда мог не дождаться, обидеться и уйти.
- Делаю, как видите, - в ответ на вопрос, который можно было не задавать, последовал кивок головой в сторону стопки рецептов на стойке. И там же стояла табличка, сообщающая, что зелья по индивидуальным прописям изготавливаются по понедельникам, средам и субботам.
Снова нацепив на нос очки, Вильям вчитался в рецепт, и его впечатлительная правая бровь снова поползла вверх. Посмотрев на девушку поверх очков, мастер хмыкнул, и мысленно прикинул, как у неё должно быть всё плохо со зрением, если прописали такие дозы. Но, возможно, что этот рецепт не для неё, а для пожилой родственницы, например. Деятельный ум сразу принялся искать способы снизить токсичность убийственной микстурки –молодой организм такое лекарство больше искалечит, нежели исцелит. Спрашивать, ей ли принадлежит рецепт, Вильям не стал, была вероятность, что смущенная леди соврёт.
- Я готовлю зелья по определённым дням, вы можете получить вашу микстуру в субботу, через день. Но если вам нужно срочно, я могу взяться за работу и сейчас. У вас запас этого зелья?
Росс уже быстро набросал на клочке бумаги для себя схему изготовления и наставил знаков вопроса вокруг доз и компонентов. Коли это зелье для девочки, а не для её гипотетической бабушки, можно попытаться сварить ей что-то более подходящее.
- Будьте добры, скажите ваше имя, чтобы я записал заказ, - кончик пера дрогнул над бумагой, пока Вильям вспоминал, что как-то уже девочка называла себя, столкнувшись с ним на крыльце парфюмерного, когда он пришёл к своему старому другу за травами и тёплым разговором.
«Кажется, что-то непонятное, то ли девичье, то ли мальчишеское – Чонси, Чейз, Чакки? Вот голова дырявая…»
[icon]http://sd.uploads.ru/3HSPc.png[/icon][nick]Вильям Росс[/nick][status]сухарь[/status]
Отредактировано Рысь (2018-11-18 19:53:38)
