Ветер кусал за руки, пришлось на время убрать телефон в передник карман куртки, с длинным клапаном, не допускающим попадания снега внутрь. Ион скукожился, как мог, не от того, что замерз, а в целях безопасности. Яркие цвета его крутки были заметны даже в начинающейся метели. Впрочем, как и любой другой цвет, отличный от белого. Вызов Ион услышал и почувствовал не сразу, плотная ткань куртки глушила все: и вибрацию и звук. Когда он достал телефон тот молчал, но на экране виднелся неизвестный номер.
"Ну, будем надеяться, что это Руссо", - румын ткнул "перезвонить" и приставил ледяную тушку, стремительно теряющую заряд батареи, к уху.
- Хеллоуууу, любитель "лаки страйка", - это, чтобы американец был уверен - звонок идет от его знакомого, а не от кого-то другого. Так себе шифр, но другой они не успели придумать, да и не пытались.
- Давай быстро. Я остался на том же месте, куда нас швырнули эти твари, - сейчас только до Иона дошло, что пока он находится тут, ему гарантирована тишина в мозгах. Шефу строго настрого запрещено связываться с подчиненным, а участники еще уровнем маловаты, чтобы общаться таким образом.
- Опиши, что видишь, - Ион приподнялся, демаскируя себя, но вокруг по прежнему не было ни души. Похоже, раскидали их на приличные расстояния. Конечно, пути многих пересекутся и не по чистой случайности. Отчего-то Ион был уверен, что северяне будут выслеживать соперников и убирать их, а только потом займутся поисками, не опасаясь удара в спину. И вот до этого момента лучше бы иметь своего нелепого союзника под рукой. Какой-никакой, а плюс.
Кузнец выудил из бокового кармана бинокль, приложил его к глазам и посмотрел на деревеньку, примерно прикидывая, что можно выдать за ориентир. Он родился и рос в то время, когда о GPS навигаторах даже не мечтали, умел рассчитывать расстояния и направления без помощи точных приборов.
- Я вроде вижу взлетную полосу, с нее сейчас стартанул частник. Он взлетает четко в противоположную сторону от меня.
Нормальный самолет точно не поднялся бы в такую погоду. Но маг, что летел внутри, окружил свое летательное средство защитным заклинанием. Сука, блядливая... Ему-то сейчас хорошо, тепло, вкусно и безопасно. Чей это шеф было несложно догадаться, даже сквозь бушующую снежную стихию можно был заметить вертикальное движение небольшого самолета, выкрашенного в красно-зелено-белый триколор. Удача для Иона и его соратника, что на старте был не бледно-стальной частник шведов или французов.
- Я на обрыве, внизу деревня, примерно в полутора километрах по прямой. И я постепенно теряю ее из вида, буран усиливается. Давай-ка спешить. Я не буду двигаться в течение часа, но батарея столько не проживет. Если за это время ты не явишься - придется идти в одиночку. И как мотивация - у меня есть фляжечка, содержимое которой тебе компенсирует беготню по снегу. Если есть иные идеи - буду рад услышать.
У Иона было хоть какое-то укрытие за спиной. Ветер срывал с наноса снежные хлопья, но дул больше по верху. Если сесть - и прикрыть с подветренной стороны себя рюкзаком, то можно было даже поспать. Но Ион не устал до такой степени, чтобы дрыхнуть посреди ледяной пустыни, окруженный холодом и жаждущими его проигрыша конкурентами.
Ион повернулся, разглядывая в бинокль снежный шторм справа от себя и там заметил движение. Точнее - вспышку. Кто-то уже столкнулся с неприятелем или пытается дать знать союзнику, о своем местоположении. И вряд ли это американец, мозги вроде у него на месте.
- Аааангельский, тут справа от меня веселье. Если ты с той стороны топать собрался, то план придется поменять...

До чего быстро руки замерзают... это какой-то совершенно беспросветный пиздец. Беззащитно тёплая трубка быстро становилась прохладной, а потом и бессовестно холодной. Мороз ел батарею со скоростью света. Ангельский, конечно, взял с собой внешний аккумулятор максимально доступной в магазинах ёмкости, но понимал, что злоупотреблять этим нельзя. Остаться совсем без связи ой как не хотелось.
Дозвон шёл, чёртов глухой румын не брал трубку. Второй вариант — Руссо ошибся, и халявная точка доступа с номером одного из мобильных операторов Румынии — это не хитровыебанный способ восстановить связь с временным напарником. Ангельский тапнул "отбой".
Провёл языком по зубам, удостоверившись, что после обидного приземления мордой в снег выплёвывать их пока рано; и наконец зазвонил телефон. Methods of Mayhem. Отличный рингтон.
Что он видит? Богомерзкую дыру с непроизносимым названием, три холмика в форме грядущей смерти от мороза и Деву Марию, ёпта!
— Эта сраная деревня... видимость — метров девятьсот. Позади заснеженные сопки. Частник? Понял. Да, есть такое дело.
Выслушал дальнейшие указания, тихо зверея, что Матей командует, но когда речь зашла о компенсации, немедленно выдал в трубку:
— Не смей бухать без меня! — и дал конец связи.
Рюкзак показался Руссо неподъёмным, и это-то при том, что он взял с собой только самое необходимое, чтобы не сдохнуть в ледяной пустыне. В комплект к айфону шёл спутниковый телефон, и яблочный смартфон, наверное, допустимо и оставить... но в айфоне находились полезности, вроде дополнительного компаса, переводчика, погодной станции и всего такого. Перед гонкой Рауль планировал отдать его Луле, но не срослось, потому что господа из Инквизиции, бляди неумные, разъединили оппонентов на этапе старта.
"Ты забыл складную табуретку", — ехидно проговорил противный скрипучий голос в голове.
Руссо замер и обернулся по сторонам: кто здесь? Однако никого закономерно не нашлось. В студёном белом безмолвии Ангельский слышал, как завывает в холмах чудовищно ледяной ветер и гулко бухает в груди собственное горячее сердце.
— Нахуя мне складная табуретка? — выкрикнул в пустоту Рауль.
"В снег сядешь — яйца отморозишь. Детей не будет", — мерзко хихикнул голос.
Что за лысый чёрт ведёт тут с ним беседы? По всему выходило, что баба, потому что вредная, как последняя сука, и заботится о выблядках.
— Не очень-то и хотелось, — огрызнулся Ангельский. — Съебись.
Обычно это не работало от слова совсем, но в этот раз почему-то помогло. Руссо помотал башкой, приводя мысли в порядок. Огляделся, снова прикидывая, правильно ли наметил маршрут, и бодрячком почесал к Кузнецу.
Горячительное, кстати, имелось и у Ангельского, но природная скупость не позволяла выглотать пойло, пока хоть что-нибудь градусное у других не закончилось в обозримом пространстве.
Раулю повезло: он находился слева от Иона, а веселуха у того наметилась справа. Оставалось надеяться, что Ангельский не наткнётся на кого-то третьего и что пока он топает, матеря всех и вся на двух родных языках и одном плохо выученном, румын не околеет от холода. Шутка.
Руссо вынырнул из-за холма, едва не столкнувшись с Ионом нос к носу. Так внезапно, что не успел испытать по этому поводу ровно никаких эмоций. Моргнул белыми от инея ресницами и глупо заулыбался, хотя под маской, украшенной нашивкой с американским флагом, этого не было видно.
— Гони бухлишко, и по-моему, пора валить. Такое ощущение, что у меня на хвосте групповуха. Правда, я не разобрал из кого.

Через несколько минут после звонка американцу, возня справа утихла. В воздухе сперва пронесся пронзительный вой, такой, что кровь стыла в жилах, а после наступила тишина, оглушительная, звенящая. Звуки метели вернулись в мир постепенно нарастая... Иона припекало сунуть нос в Сумрак и просмотреть, что же там происходит, справа... Но не рискнул.  Поставить сигналки  на первом слое Сумрака мог любой дурак третьего уровня. И пусть Кузнец не слыл богом стратегии, мозгов не афишировать свое близкое присутствие из банального любопытства ему хватило.
Как их раскидывали, по какому принципу - сколько не гадал Ион, так и не смог понять. Благо, фартовый в целом румын, и в этот раз оказался не забыт богиней удачи. Его напарник мало того, что шел с другой стороны, не задетой пока всполохами магии, но еще и был ближайшим соседом, что исключало его встречу с другим участником. Он вышел на румыне внезапно, чуть не сорвав с рук того мощное заклинание воздушной удавки. Благо, яркие вышивки "США" сразу охладили пыл Иона.
- Хреново я выбрал укрытие..., - пробормотал он вместо приветствия. Он кинул флягу с прорезиненным горлышком заснеженному американцу, а сам поднялся и накинул на спину тяжеленный рюкзак. Бинокль остался висеть на шее под курткой. Пригодится.
- Можно попробовать сунуться влево, посмотреть, что случилось и пойти по следам тех, кто выжил. Но не исключено, что там ловушка.
Информация, что за Ангельским может быть погоня, заставила резвее размышлять.
- А можем устроить засаду... Оружие есть?
Ион хотел максимально долго не прибегать к магии, но огнестрел ему не разрешил брать шеф. По каким соображениям - оставалось загадкой. Зато добротный, хорошо сбалансированный нож покоился под самым верхним клапаном. Иону достаточно было поднять руку, нащупать рукоять и оп! он вооружен. Только куда с ножом против файербола?
Он забрал флягу с водкой из жадных лапищ американца, сам сделал совсем маленький глоток, просто для того, чтобы почувствовать, как обжигает нутро огненная вода.
- Если идут северяне, то нам конец. Этих ублюдков лучше мочить сначала, они в снегах - как на курорте. Но с другой стороны, может кто их успеет потрепать до нас. Пока они трахают меня больше всего, - хмуро заметил Ион, опуская маску и укутываясь вновь. Бесполезный теперь телефон от отрубил совсем, убрал в карман куртки. Румын все же предпочел бы двинуть левее, но ждал ответа союзника. Кто знает, может за внешностью потрепанного жизнью гопника скрывается военный гений? Пока можно было использовать знания и навыки американца по полной.

Ангельский опасливо нюхнул флягу, но в ней совершенно определённо приветливо плескалось что-то алкогольное. Рауль глотнул наугад, глотку опалило жидким огнём, продрало, будто напильник проглотил, и раскрылось внутри дьявольским цветком. Рашн водка. Не самый популярный в Штатах напиток, востребованный в основном в этнических районах американских городов. Ангельский предпочитал самбуку. Или вискарь. Или конину. Впрочем, пил, что наливают, и не выёбывался. У него обыкновенно недоставало денег на выплату арендной платы за убитую квартирку на юге Бед-Стай и топливо для раздолбанного форда. Тут не до понтов. Вообще с социализацией дела обстояли провально.
Водочка — это хорошо-о-о, заходи, водочка.
Ангельский облизнулся. Заеды на губах саднило от мороза и спирта, но то было исключительно приятное чувство.
— Ледоруб, — ласково-ласково, словно о чём-то добром и замечательном, проговорил Рауль, поблёскивая недобрым ледком в глазах цвета крыжовника.
Неохотно уступил собеседнику флягу с горячительным и потянулся к петле, которая закрепляла на его рюкзаке поименованный инструмент. Ледоруб — это такая полезная и культовая штуковина, которой в своё время замочили рашкинского революционера Троцкого и бог весть знает сколько менее знаменитого народа. Кроме того, в суровых северных условиях ледоруб просто незаменим.
Ангельский вернул на место маску.
— Тут пятьдесят на пятьдесят. Или северяне или кениец с негром. — Руссо перехватил ледоруб покрепче.
Честное слово, не его это — ледорубом размахивать. При прочих равных условиях Рауль предпочёл бы уклониться от схватки, уходя через Сумрак, но понимал, что потом черпать силы будет попросту неоткуда.
— Те, что шли за мной, явно не рассчитывают, что я один рискну попереть на них в одиночку. Так что есть вариант застать врасплох. Те, что были у тебя справа, скорее всего, знают, что ты здесь и некоторое время не двигался, надеясь разминуться с ними. В душе не ебу, кто у меня на хвосте, но голосую за то, что атаковать их здесь и сейчас. — Маг махнул рукой. — Равнозначно хуёвые варианты. Брось монетку. Мне плевать.
В воздухе ощущалось напряжение, словно опасность приближалась, но Ангельский никак не мог сообразить откуда. Такое обычно бывало, когда неприятности замыкали вокруг него круг. В последний раз так его и взяли. Прямо с вещественными доказательствами. Вмешательство Лулы выровняло ситуацию, но он до сих пор "под подпиской о невыезде"... О невыезде! Подписка! Ха! Миллион раз ха! Тогда это, вероятно, его очень злобный брат-близнец.
— Рискнём уйти по Сумраку? Сейчас никто не хочет туда соваться, понимая, что наткнувшись на кого-то внутри, огребёт немедленно. Есть вероятность, что никто в него пока не лез. Заодно и сигналки установим. Палево, конечно, но тут или так или Одинцов.
Потянулся за флягой. Из-за адреналинового прихода Ангельского начисто не брал алкоголь, но чувство колючего тепла, возникающего в глотке и плавно стекающего в нутро, — бесценно.

Американец прикидывал разные варианты, скажем откровенно, не слишком отличающиеся от тех, что роились в голове Иона. А вот честно, ну какие еще могли быть разгадки у этой задачки?
- Можно сунуться в Сумрак и пробить заклинанием, кто к нам в гости топает... Да, мы дадим о себе знать, прямо точку на карте на рисуем, да... Зато точно сможем понять - драпать или рыпаться.
Кузнецу до черта надоело тут стоять. Тем более, что с каждой минутой все сильнее становилось желание бросить нафиг это веселье, сойти с дистанции подставив бок под какое-нибудь неприятное, но не смертельное заклинание, и через час уже греть ноги у камина и пить горячий глинтвейн или ром со специями.
- Мне тут подумалось. Вряд ли кто мониторит второй слой. И да, мы потратим добуя сил, но сможем зайти с тылу... Предложение такое: пускаем сигналку в воздух, - и Иона была только одна ракета в ракетнице, на случай жопы. Но разве сейчас не она самая?
- И через некоторое время ныряем на второй слой. Если и справа и слева засада, то они просто перебьют друг друга. А мы допинаем выживших до обрыва. Это всяко меньше сил и риска, чем прямая схватка. Если слева все ок, то тупо зайдем с тыла нашим незнакомцам.
Ледоруб в руках американца не внушал доверия. Точнее, это американец не выглядел, как человек, хоть сколько-нибудь умеющий с ним обращаться. Иону стало даже любопытно, а какого годы выпуска этот мальчишка? Может он родился уже в эпоху смартов и беспосадочных трансатлантических перелетов?
Взгляд Иона скользил по округе. Они и впрямь были всего в паре десятков метров от обрыва, высокого и опасного, с большим слоем наметенного снега, под которым уже не было опоры. Ах, если бы можно было туда загнать конкурента...
- Есть еще идея. Она может отвлечь внимание от нас и, может даже, убрать одного противника.
Ион сдернул металлическую пряжечку с воротника своей куртки. Это был специальный сплав, заказанный шефом, способный хранить влитую в него магию, почти не накаляющийся на морозе. Во сколько обошлась инкрустация этим металлом доброй половины куртки Ион и думать не желал.
Время ускользало сквозь пальцы и, поскольку, Руссо не выдал никаких толковых идей, Ион решил действовать по своему нелепому, а может потому и имеющему шанс на успех, плану.
Он набормотал короткое заклинание на пряжку, влив в нее немного своей силы. Достаточно, чтобы без дополнительной калибровки принять пряжку в  Сумраке за какой-то артефакт. Это проносить в зону поиска такие вещи был нельзя. Но кто сказал, что правила не обошли? И кто-то не раскидался плюшками заранее? Или не создал уже в процессе, чтобы облегчить себе путь? Матей аккуратно левитировал приманку на самый край снежной шапки. Пряжка, конечно же, ушла в сугроб, но недостаточно глубоко, чтобы провалиться сквозь него. Если за ними следили сквозь Сумрак, то действия Иона не остались незамеченными.
- Пора прятаться, Руссо, - он схватил союзника за руку, все еще сжимающую флягу с водкой, и шагнул в Сумрак, причем почти сразу же, не задерживаясь, ломанул во второй слой.
Тут было куда холоднее, чем снаружи. И теплая экипировка не грела, стала совершенно бесполезной. Все цвета потерялись, свет померк почти полностью, но очертания снегов оставались и на этом слое. Ион отошел от того места, где они стояли, ближе к обрыву, но так, чтобы идущий от их следов к приманке не столкнулся с ним. Здесь время текло иначе, оно было медленным, резиновым, но двигался Ион относительно нормально. И думал только об одном: лишь бы все это было не зря. И еще о том, что в спешке, сбитый новой идеей, он напрочь забыл пустить сигнальную ракету...

Ледоруб приятно оттягивал ладонь вниз. Ангельский с удовольствием пристроил бы его к чьей-нибудь черепушке, но в обозримом пространстве наблюдалась всего одна свободная, да и та — его временного союзника. Кровь пахнет сказочно прекрасно. Пахнет, выглядит. На вкус — что та соль, металл с солью. Это кровь Руссо чувствовал на полопавшихся сухих губах; а лучше бы, чтобы на ледорубе.
План Матея — форменное идиотство, но другого нет и не предвиделось, так что Рауль молча проследил за тем, что тот делает. Пока Ион колдовал над металлом, оправдывая своё прозвище, Ангельский бестрепетно извлёк из рюкзака сигнальный пистолет, предназначенный для случая безвылазного пиздеца. Ледоруб пришлось убрать, хотя Руссо до сих пор преследовала маниакальная готовность немедленно пустить его в дело. Вторую руку занимала драгоценная фляга, что несколько примирило мага с унылой действительностью. Ангельский вновь глотнул огненной воды, оглушительно горячей в лютом холоде обозлённой погоды.
— Хорошо бы...
Не договорил, что хорошо, потому что румын вцепился ему в руку, и Руссо едва не выронил пойло в снег. Плеснуло студёной кисельной густотой куда-то прямо за шиворот, в беззащитное телесное тепло, и маги нырнули в Сумрак.
Ангельский повторил манёвр рефлекторно. Он делал так не раз и не два, привыкший скрывать в Сумраке свои преступления от обыкновенной человеческой полиции, но лафа закончилась, когда и маги объявили на него охоту. Ублюдки! Подумаешь, задушил пару девок...
Руссо сглотнул. Казалось, кровь течёт у него по подбородку. Или пенистая слюна, словно у бешеного пса. Рауль вытер губы рукавом. Поднял глаза. В небе, затянутом одутловатыми пухлыми облаками, покоилась луна цвета грязного янтаря. Две другие слепо смотрели в вату. Туман пронизывал этот слой белёсыми нитями, сплетёнными в пелену. От мертвенного холода у Ангельского закололо в лёгких.
Это чувство — соплей по всему подбородку, — пришло не из ниоткуда. У Руссо обыкновенно шла кровь носом при скачкообразных нагрузках, но на этот раз повезло.
В руке он стискивал как родную бесполезную теперь ракетницу. Подобно румыну маг не успел выпустить ракету, слишком быстро его сцапали и буквально втащили в Сумрак. Нецензурщина крутилась на языке. Ангельский приберёг ругань и несколько рассеянно глянул на спутника. Сумрак подъел краску, и светло-голубые глаза Руссо сделались совершенно рыбьими.
Давление мешало дышать и в целом делало пребывание в слое очень некомфортным. Рюкзак тянуло к земле, словно Ангельский тащил на себе по меньшей мере тонну. Одно радовало, пусть и чисто психологически: приятно возросла масса чудо-сосуда, в котором сладко плескалась единственно горячая субстанция.
— Не ищем лёгких путей, — неразборчиво пробормотал Рауль. — "Венец Всего здесь скрыт. Всего лишь шаг остался"...
Перемудрили, совершенно определённо и бесповоротно. Ледоруб теперь не выглядел настолько безрассудной идеей. По крайней мере, его использование подразумевало хоть какой-нибудь результат, кроме впустую потраченной силы. Замедленные движения делали невозможным спринт через Сумрак. Оставалось уповать на удачу. Или... у славянина снова вырисовался какой-никакой план? Ангельского от всей этой херни тянуло покурить и к костру. Впрочем, и не от херни... не меньше!
Руссо убрал сигнальный пистолет. В этот момент он был близок к идее заночевать в деревне, чтобы пуститься на поиски утром, когда соперники рванут вперёд, навстречу смерти от гипотермии, избавив мага от своей такой лишней, неуместной близости.

На этом слое Сумрака даже дышалось тяжело. Но что Матей, что его соратник еще не достигли своего предела. Вот следующая ступень для них почти смертельна и вступать в нее нужно только в случае жизненно важной необходимости. И Матей туда не стремился. Силы покидали его постепенно, а восстановить их будет негде.
Он вернулся к Руссо, увлек его за искаженный иной реальностью сугроб и принялся считать про себя. Три.. четыре... пять... На десятом счете на первом слое сумрака мелькнула тень, но двигалась она медленней, чем те, кто спрятался на втором. Ион огляделся - тень была не одна и пришла со стороны Руссо. Что ж, кому то из союзников повезло так же оказаться рядом, не разделенными другими участниками.
- Где там твой ледоруб? На тебе второй. Он вообще, похоже, не в сумраке.
Силуэт Иного, двигающегося на первом слое при приближении оказался женским. Но был высок, широкоплеч. Ион даже не стал доставать нож. Он точно знал, где заканчивается граница нормального грунта и где начинается снежный намет, обманкой свисающий с высоченной скалы. Девица нагнулась, ее аура вспыхнула при соприкосновении с предметом, она видела лишь приманку, считывала с нее информацию на аккуратном расстоянии. На ней висело заклинание, видать магический щит. Той же аурой веяло от ее напарника. Что ж, придется немного помочь осторожной бабе стать снежной бабой. Ион смело вывалился из второго слоя и, сграбастав за плечи не ожидавшую нападения со спины датчанку, а это была именно она, швырнул ее вперед. Благо, физически он был сильнее. Вот Руссо мог и не совладать с северной медведицей.
Датчанка даже развернуться не успела, слишком внезапно, быстро ушла земля из-под ног, и ее увлекла вниз неверная снежная лавина. Она была на первом слое сумрака, падение не убъет Иного, но точно вышибет хотя бы на время. Хотя, если девица шлепнется неудачно и свернет себе шею, Ион не будет терзать себя муками совести. Совестливых в эту гонку не пустили.
Сердце еще колотилось бешено, как и всегда в мгновения острой опасности. Ион развернулся к месту, где должен был уже оказаться его напарник. И вышел из сумрака, дабы отвлечь союзника датчанки на себя, давая фору Руссо. Если тот, конечно, не решит заодно расквитаться и с Кузнецом. Прям сразу - минус три соперника! Мечта ж!
Реальность резанула яркими красками, зверски болючим солнечным светом, бьющим в глаза и сверху и снизу, отражаясь от снега.
И да, конечно, же, русский уже несся к нему, точнее, к месту где только что стояла его напарница. Да, они оба были в магических щитах, явно не ожидая разборки банальными кулаками. Наивные северяне. И ой-ой... Русский на бегу поднимал пистолет, намерения его были ясны любому дураку. А Ион стоял пред ним весь такой большой, нелепо моргающий на яркий свет, и понимающий, что даже отступать ему некуда. Вся надежда была на Руссо.

Голоса в его голове вкрадчиво нашёптывали о чем-то совершенно невероятном, но таковым не выглядевшим. Ангельский нет-нет — да слушал то одно, то другое, то пятое-десятое, из-за чего медлил. Но Сумрак и без того съедал скорость, поэтому некритично. Критично, что весь этот белый шум в его бедовой башке сильно отвлекает. Критично, что это снова началось, несмотря на принимаемые по схеме медикаменты. Рауль постепенно сходил с ума. Совсем недавно миновал приступ сокрушительной депрессии, когда тянуло шагнуть в окно или пустить себе пулю в висок. Смерть от передоза казалась необыкновенно прекрасной и недосягаемой: Ангельский с трудом сводил концы с концами, а наркоту на шару не достанешь.
Руссо снова помотал головой. Голоса от этого высыпались и зазвучали вокруг, а следом заткнулись, будто кто выключил радиоприёмник.
— На месте. — Рауль любовно погладил рукоять ледоруба.
Вытянул его из петли. Перехватил удобно, готовясь пустить в дело. Плевал он с высокой колокольни на правила, продиктованные организаторами. Победителей не судят, а кроме того, он этот, как его? Американец. Им многое прощалось. Иран, Ирак, Юкрэйн и далее по списку. Так что магом больше, магом меньше... В конце концов, там знали, кого отправляют и куда. Чем медленная гибель от холода лучше насильственной смерти? То-то и оно.
События развивались стремительно. Ион накинулся на датчанку, оставив её спутника на закуску Ангельскому.
Ледоруб оттягивал руку к земле. Казалось, маг идёт очень-очень плавно, прямо-таки неторопливо. С небес тоскливо пялилась нечищеная янтарная луна. Руссо досчитал до десяти, после чего шагнул в первый слой. Размытый силуэт не давал точного представления о том, кто перед ним, и Рауль вынырнул из Сумрака наудачу.
Он материализовался недалеко от... от русского. Маг легко опознал во враге, вскинувшем руку с пистолетом, русского льва Одинцова. Именно что "льва", потому что Руслан означает "лев". Он и повадками напоминал этого хищника.
Признаться, был, бы-ы-ыл соблазн вначале услышать выстрел, а потом хруст проламываемого черепа. Но румын пригодится. Пока. Без союзника Руссо недолго протянет, это совершенно точно. Не потому что много врагов-людей, а потому что чудовищный холод.
Ангельский размахнулся — ледоруб красиво блеснул в солнечных лучах, — и ударил Одинцова по голове. Точнее, целился-то маг по голове, а угодил в шею, слабо защищённую воротником и шарфом. Зазубренный клюв ледоруба с глухим хрустом раздробил позвонок, и противник рухнул на снег, роняя пушку. Брызнула кровь...
Голоса в голове разошлись не на шутку. Дьявольский хохот заглушал всё на свете. Очнулся Рауль от того, что молотит ледорубом по кровавому месиву, в которое он — он? — превратил лицо русского. Блять. Сука-а-а...
Сколько крови... Ангельский оттёр её с губ и щёк, дыша загнанной ездовой псиной. Бока ходуном ходили. Руки тряслись. Ярко алая мешанина с вкраплениями белого и чёрно-багровых сгустков едва не заставила расстаться с завтраком. Так и получилось бы, если бы голодное брюхо не опустело раньше. Руссо оторопело пялился на деяние рук своих — и не верил. Это не он.
Поднял глаза, рефлекторно облизнул по-прежнему наждачно сухие губы и вытер снегом инструмент.
— Пошли отсюда. Это надолго их отвлечёт, — хрипло бросил Ангельский, будто ничего не случилось.
Пределы допустимой обороны Рауль превысил. Пролетел со свистом. Но в конце концов, это аффект. Страх. Шизофрения. Как угодно. Они сознавали, кого сюда направили. Зато румын, определённо, узнал о нём кое-что новое и малоприятное.

Руссо выкинулся из Сумрака, сверкнув стальным орудием так внезапно, что даже ожидавший и моливший о его появлении Кузнец вздрогнул. Выстрел так и не прозвучал, а русский стал заваливаться на спину. Так нелепо, как сломанная игрушка, выпавшая из рук любопытного ребенка. Ион, не мигая, смотрел вперед, в бело-красное безумие, что разыгрывалось на его глазах. Ох не пролетел ли он, выбрав в спутники и союзники американца? Конечно, он знал, что отношения между двумя этими нациями, мягко говоря, натянутые, но чтобы настолько...
Оторопь прошла бесследно после пятого или шестого удара ледоруба в лицо бедолаги. Ион сорвался с места и почти влетел в американца, кладя ладонь на ощутимо дрожащее запястье.
- Ебнулся? Нет, я тебя спрашиваю, ты что творишь?
Ион прекрасно представлял, что будет с теми, кто нарушит правила. Русские не спустят такого... и на передозировку мельдония такие последствия явно не спишешь. И будет суд, долгий и серьезный. И скорее всего Иону придется топтаться там соучастником. Румын аж взвыл, представив радужную перспективу. И это в лучшем случае. А в худшем... Реальность могла оказаться куда более жестокой.
- Валим, - темный мотнул головой раз, два, словно пытаясь вытряхнуть из нее увиденное. Но облик развороченной плоти, такой яркой на фоне снега не отпускал. Ион с трудом отвернулся. Он видел и более страшные картины, он был на войне и не раз, но не все человеческое в нем исчезло под гнетом прожитых лет.
Чтобы скинуть шоковое состояние нужны были действия. Простые, не наполненные никаким особым смыслом и мыслями. Румын вернулся к месту их "пряток", накинул рюкзак на плечи, не проронил при этом ни единого слова или звука. Может, он поступал чертовски глупо, поворачиваясь спиной к Иному, который без всяких упреков совести размесил другого темного мага, да и еще, судя по чрезмерной агрессии, страдал каким-то расстройством. Но Ион не думал. Он имел такой прекрасный талант - не думать, когда надо. Это успокаивало. Вдох-выдох... Ледяные укусы ветра, бесконечная слепящая белизна пути, песня просторов с ритмом хрустящего под ногами наста. Прошло не меньше часа в тишине, прежде чем Ион остановился и повернулся к своему спутнику.
- И... спасибо, - паника прошла, вернулась способность адекватно воспринимать действительность. Все же американец спас его от неминуемой смерти. Это можно было использовать в качестве оправдания на суде, если они доживут до него.
- Ты его знал лично? - ненависть к умершему русскому могла бы многое объяснить, и румын цеплялся за это оправдание всеми фибрами своей темной души. Вот сейчас бы точно пригодилась добрая порция водки.
- Осталось что во фляге? И надо понять куда идти дальше...
Молнии правденого гнева инквизиции все еще не стремились поразить косячников. Им давали доиграть в смертельную игру? Или на то и был расчет? Темные всегда остаются темными, а Высшие темные - еще те твари. Сослали сюда самых неугодных своих сотрудников. Типа, принесет артефакт - закроем глаза на косяки, не принесет, сдохнет - и нет проблем и руки чисты.
Ион сплюнул и достал сигареты. Дрянной холод. Пока идешь еще ничего. Ноги даже горят в теплых унтах, но стоит остановиться и мороз сковывал своими ледяными объятьями, вгрызался в тело, стремясь поцеловать кости, скрытые добротными слоями ткани и мышцами.

На, сделай пару тяг — стены полетят.©

Кровь быстро остывала на холоде, но поток не иссякал. Это сделал он, Рауль Руссо, подозреваемый в совершении и других преступлений там, в Штатах...
Ангельский отнял у спутника запястье. Недолюбливал, когда за них брали: слишком напоминает цепкую хватку копов.
Снова вытер губы рукавом. Чувство тёплой крови, забрызгавшей его с ног до головы, не покидало. Он словно весь в ней, целиком и полностью... и от этого ощущения мороз вдоль хребта перебирал тонкие нити страха. Ангельского колотило небеспричинно. Этого ему с рук не спустят, если в этих самых руках не будет пресловутых "Оков".
На ноги Рауль поднялся заметно с трудом. Зуб на зуб не попадал и уши пухли от желания затянуться. Однако он нашёл в себе силы подобрать огнестрел, выроненный Одинцовым.
Из-за экстремально низкой температуры падение в снег стволу ничем не повредило. Руссо отряхнул его и повертел в руках. Трофеем оказался девятимиллиметровый пистолет Макарова, незабвенная, легкоузнаваемая классика постсоветского пространства. Русский лев не успел выстрелить, поэтому к ПМ прилагался полный магазин.
"Полна коробушка".
Ангельский присвистнул.
"Не оставляй свидетелей", — прошелестел в голове вкрадчивый голос.
"Заткнись", — ответил про себя Рауль. Убрал находку в рюкзак.
Теперь у него был козырь. Или нет, два. Второй — это то, что маг не постесняется пустить в ход первый.
Его знобило. Потряхивало от нервного потрясения. Атмосфера в целом не способствовала душевному здоровью. Настроение испортилось донельзя, а мысль о том, что Лула, дрянь такая, полетела отогревать задницу на Бали, вгрызлась куда-то в самую подкорку больного мозга.
— Посмотрел бы я, что ты на это скажешь, док, — пробормотал Руссо себе под нос, обращаясь к знакомому психотерапевту, наблюдавшего его в течение последнего года.
Эта пиздоблядская холодища до добра не доведёт, ей-ей. Так себе смерть — замёрзнуть к хуям в Богом забытой дыре!
"Всегда мечтал", — кисло заметил Ангельский, молча следуя рядом с Матеем. Когда тот наконец решил нарушить тишину, мыслями Рауль был далеко. Там, где тепло и наркотический придуманный рай.
Спасибо? Ха! Да не за что, амиго!
Ангельский едва это и не ляпнул, воровато улыбнулся, прикусив насмешку на языке, и кивнул, принимая благодарность.
— Лично нет. Наслышан, что не промахивается.
С недовольством вернул Иону флягу, с которой успел породниться, и крякнул: то ли температура падала, то ли нервный отходняк нахлынул. Морозило не по-детски.
— Дай закурить, — попросил он.
У Руссо и самого были сигареты, но лезть за ними сделалось откровенно лениво из-за холода, а Матей скинул вон рукавицы.
— Не натолкнуться бы на того черножопого. — Ангельский оглянулся. — Он бля только прикидывался пуделем.
Ни единого местного вокруг на протяжении сотен километров... от этого становилось конкретно не по себе.

Его спутник все еще был в крови. Теперь его одежда выглядела совершенно ужасающе. Кровь не впиталась, но застыла на ледяном ветру, пошла коркой, с глубокими трещинами на местах сгибов. Жуткое зрелище.
- Отмыться бы тебе сперва, - даже в этой глуши водились хищники, что уж говорить про иного рода зверей. Ион хлебнул водки, мысленно прощаясь с незнакомым ему ранее русским, протянул последние глотки своему спутнику. И зажженную сигарету в добавок отвесил.
Слова Руссо о французе, который и Иону показался слишком подозрительным, вернули мысли мага в нормальное русло. "А la guerre comme à la guerre", как говорится. Пока они могли двигаться относительно безопасно.  Стыковка с союзником и последующие разборки оставили сборную США и Румынии далеко в аутсайдерах. Негр был один. И наверняка тратил много сил на обогрев и щиты. Воевать в открытую против двоих и более он не станет. Никто бы не стал, поскольку знали условия отбора - все равны по уровню и силе. Но вот боевой опыт оценить куда сложнее. Ион всю дорогу молчал, не желая тратить драгоценное тепло своего тела более, чем на дыхание. Руссо так же безмолвно скрипел снегом следом. Метель то взвывала вновь, то оседала безмолвием, но даже в эти моменты они не останавливались на перекур.
Начинало темнеть, а они не прошли и десятка километров. Мороз стал злее. Тренированное тело румына ныло, требовало отдыха и, желательно, в тепле. Левее, в километре от их траектории пути, темнел высокий скальный выступ, чертовски удобный, огороженный снежными наносами. Там можно было найти защиту и от ветра и от посторонних глаз.
- Я на разведку, - Ион скинул тяжелый, ставший его почти родным горбом рюкзак, и двинулся в сторону выбранной им цели. Он шел медленно, то и дело припадая к снегу, прислушиваясь. В вое ветра, конечно, чудились и голоса и звериные рыки, но это были лишь миражи, спутанные образы собственной фантазии. Подойдя ближе, Ион убедился, что следов вокруг выступа нет, что этот островок безветренного покоя пока не был облюбован никем из конкурентов. Это могло значить многое: что все его миновали куда раньше и не остановились на ночлег, рассчитывая преодолеть большие расстояния за световой день или что разброс меж игроками стал больше и на эту скалу просто никто не наткнулся. Или это очень хитрая ловушка и на головы беспечно спящих Матея и Руссо с выступа свалят огромный камень. Ион на всякий пожарный даже задрал голову  и осмотрел самый пик скалы. Не... Это уже из разряда бреда.
- Идем, не знаю как ты, но я чертовски голоден и хочу спать, - Матей вернулся к ставшему похожему на сугроб соратнику.
Ион расчистил снег, установил палатку, сделанную из прочного, ветронепроницаемого материала. Делали ее по спец заказу, белой, вопреки всем требованиям безопасности. Если не разводить огня и не палить свое местонахождение фонариками, то можно стать вполне незаметным невооруженному глазу.
Самым жестоким испытанием оставался поход в туалет. Драгоценный орган промерзал мгновенно, благо хоть струя не замерзала на лету. Покончив с этим нехитрым моционом, Ион спешно втерся в палатку. Какое-никакое, а укрытие.
Газовую горелку пришлось прикрывать со всех сторон. Света от нее было немного, но Ион предпочел поберечься. Тепло, идущее от нее было таким живым, манящим. На огонь он водрузил высокую кружку со снегом и теперь сидел, нахохлившись, как озябшая птица, и ждал, покуда тот растает. В палатке постепенно становилось все теплее, и хоть пар срывался с  губ, но уже оттаяли ресницы, брови, усы...
- Курить снаружи, - безапелляционно заявил румын. Ткань тут действительно была плотной и задыхаться в дыму не хотелось, - скоро будет супец.
Его снабдили достаточным количеством продуктов, что можно было потратиться на спутника. О событии на краю плато они не разговаривали, только теперь нужно было обсудить их планы на будущее, прежде чем организм получит горячую пищу и отключится, разморенный от тепла и еды.
- Давай на берегу договоримся - в спины не бить. Мы разойдемся, как только сочтем нужным, но в разные стороны. Без подстав, - конечно, такие договоры были бессмысленны и каждый из нынешних союзников более всего опасается удара исподтишка. Но каждый.
- А теперь прикинем, кто у нас остался..., - Ион помешал оседающий снежок, задумчиво поскреб бороду, - Одиннадцать и, возможно, минус один. Это я про вспышки магии неподалеку от нас. Соответственно, либо девять либо восемь Иных. Кто еще был в союзе, кроме северян? И кого стоит поискать и убрать, пока мы вместе?
Руссо, стянувший свою безразмерную куртку, казался теперь болезненно хрупким по сравнению с ладным, заботящемся о своем теле румыном. И занимал не так уж много места в палатке. Удобный малый хоть в этом.

Нападение и последовавшая за этим смерть Одинцова вымотала у Ангельского все нервы. Взамен всему пришла апатия и какая-то совершенно чёрная, угольная меланхолия. Хруст позвонков, глухой звук, с которым ледоруб впивался в лицо русского, предсмертные хрипы — вот единственное, что отпечаталось в памяти. Мотивов не было. Руссо едва сознавал, что прикончил соперника с особой жестокостью. Посторонние сущности перешёптывались в голове, на разные голоса комментируя произошедшее. Особенно старалась баба. Рауль назвал немолодую особу Дороти. Так вот, Дороти уверяла почтенную публику, что Руссо принял единственно верное решение, потому что Руслан Одинцов пёр на себе взрывчатку, и если бы не Рауль, все бы "сдохли в страшных корчах".
За скрипом снега, толстым капюшоном и завыванием ветра в холмах румын не слышал, как Ангельский тихо переговаривался с затейницей Дороти. Но к вечеру голоса успокоились, оставив взамен головную боль, и всё стихло.
Матей отчалил на разведку. Ангельский достал пистолет Макарова и, подобно ребёнку, заполучившему дорогую игрушку, снова осмотрел его. Совсем новый. Одно только наличие пушки добавляло уверенности в завтрашнем две и собственной победе, к слову. Притом Руссо отличала осторожность, почти трусливость. Что-либо смелое он делал или под кайфом или во время помутнения рассудка. Русскому просто не повезло.
Рауль убрал своё сокровище, после чего выудил сигареты. Не с первого раза удалось прикурить: хвалёная негасимая Зиппо справлялась с порывами ледяного ветра, но плохо — с выполнением первоочередной функции. Когда наконец занялось пламя, Ангельский с удовольствием затянулся.
Вернувшийся напарник напоминал йети. Рауль не стал отвечать, что больше всего на свете хочет вернуться обратно, в приветливое тепло поселения, и дозу. Дозочку. Бывших наркоманов не бывает, а Руссо ничем не отличался от остальных торчков.
Пришлось собраться, сделать последний рывок до привала. Ангельский помог Иону установить палатку. Тоскливые мысли о том, что палатка — его единственное укрытие от стужи на неопределённое время, делали заднице холодно. Так и околеть недолго.
К полуночи температура упадёт ещё на пару градусов...
— Нам бы не помешало знать, кто выбыл из гонки, — тихо, будто экономя силы и тепло, проговорил Ангельский.
Невозмутимо сунул в рот подушечку дирола — хоть что-то пожевать до ужина, — и принялся лениво перебирать содержимое рюкзака.
— Снаружи так снаружи, — легко согласился Руссо.
Постепенно теплело, и от этого становилось светлее на душе. Ангельский жмурился, неотрывно глядя на синее пламя. Он как-то раз неудачно прикурил от горелки и подпалил себе патлы. Воспоминание об этом вызвало кривую ухмылку.
Поднял глаза, услышав "деловое предложение". Ну-ну.
"Я бы мог тебя порешать рядом с Одинцовым", — ответил про себя Рауль, но кивнул.
— Мы нигде не видели шведа. Это странно. То ли этих троих раскидали так, что вместе пошли только русский и датчанка, отступив от первоначального плана, то ли швед отстал, то ли преднамеренно не последовал за ними. Падма и Базиль, если куда-то и направились, то вместе. Но гадать — это пустая трата времени. Любой мог пойти любым путём, — заключил Руссо.
У него руки чесались сотворить на себя что-нибудь защитного характера. Зато в палатке медленно-медленно росла температура, и щеки перестало колоть от мороза. Рауль отважился стянуть рукавицы на остаток вечера, достал свою флягу и расщедрился угостить Кузнеца.
— На-ка попробуй. Вискарь, что надо, высший сорт.
Встряхнул спальник, начинённый высококачественным гусиным пухом. Ночью его от холода сдохнуть, определённо, не грозило. Ему и кое-какой части экипировки, которой не рекомендуется замерзать.

Руссо вел себя подозрительно миролюбиво. Если бы он молчал и злобно зыркал на своего спутника или хотя бы недоверчиво косился, как при их первой встрече - Иону было бы спокойней. Возможно.
Снег вскоре превратился в воду, затем та забурлила. Румын к этому моменту уже нашел в рюкзаке сухпаек, высыпал содержимое одного пакета в воду, как следует помешал и прикрыл крышкой их импровизированный котелок. Сколько дней им еще придется скитаться по ледяной пустыне никто не знал, но еды шеф отсыпал щедро.
- Ты тоже не в метре от меня стоял, дружище, - усмехнулся Кузнец, стянул меховые сапоги и позволил себе вытянуться в палатке. Ступни уперлись в холодную ткань и пришлось их поджать, чтобы не замерзли. Тело отогревалось, млело и покалывало от окутывающего тепла. И виски, предложенный соратником был как нельзя кстати. Напиток показался Иону куда более вкусным, чем водяра. Его запах щекотал ноздри, а вкус хотелось смаковать под длинные затяжки сигарет. Одна лишь мысль, что нужно высунуть нос из их обиталища отбила желание курить напрочь.
- Один он нам не так страшен... Думаешь, курица и негр вместе? Хм, ты дольше следил за ними, но мне они показались самостоятельными единицами.  До рассвета нужно будет все же кинуть заклинание поиска... Я понятия не имею, куда нам идти, а заодно посмотрим, сколько пешек еще на карте.
Еда пахла просто божественно. Может и впрямь шеф расщедрился на хороший сухпай, а может сказывался день мороза, голода и лишений. Бывали в жизни Матея дни и похуже, но память уже приглушила их краски, переход же, который они сделали сегодня и алая кровь русского все еще стояли перед глазами.
Румын поделил варево, оказавшееся лапшой с мясом и овощами. Себе он отлил в термокружку, ту же, что стояла на огне и еще хранила его тепло - всучил в ладони окоченевшего американца. Тот явно переносил холод хуже Кузнеца, видать происходил не из регионов потеплее Миннесоты.
Газ Ион вырубил, горелку убрал в угол палатки, где она не будет мешать. Места в его шатре было аккурат на двоих взрослых мужчин. А если бы он не пошел на сделку с американцем? Мерзнуть ему одному в просторах своих тканных хором... В палатке не было темно. Свет проникал сквозь ее белое полотно, его было достаточно, чтобы разглядеть соседа и предметы. Ион швыркал горячий суп, поглядывая на мирного Руссо. Никто бы не поверил, глядя на жующего с аппетитом американца, что несколько часов назад он размахивал ледорубом и крошил человеческий череп без жалости, с упоением берсерка, обожравшегося грибов.
- Кстати, ты не догадался забрать у русского ствол?
Ион совсем забыл об оружии, но вспоминая, прокручивая раз за разом в голове события тех минут, внезапно вспомнил. Было бы неприятно получить пулю в спину. Хотя, ледорубом в лицо - еще неприятнее.
"Не в эту ночь..", - утешил себя маг. Сейчас не было смысла лишаться сильного союзника. И если американец не совсем псих, то он это понимает.
Ион доел, пожалел, что не сварил больше, но второй раз горелку ставить не стал. Достал витаминный батончик, ставший твердым на морозе и сгрыз его как десерт. А после уж лег.
- Слушай, мы во время первой грелись так: один спальник вниз, второй сверху. Состегиваем. Я понимаю, предложение звучит так себе - с тобой в одном спальнике, - усмехнулся усатый румын, - но так действительно теплей. Значительно.