Он так долго ждал её. Почти целую вечность. Вечность и ещё десять часов, тринадцать минут. Она здесь. Идёт по шуршащей гравийной дорожке. Дом знает, хозяину эта дорожка никогда не нравилась. Но эта женщина, которая должна была стать хозяйкой, любила Дом больше, чем хозяин. И Дом полюбил её в ответ. Он распахнул ворота, едва только услышав по дороге шум шин её автомобиля. Когда она сорвала табличку «продаётся» и бросила её в сторону, старый Дом едва не расплакался. Благородный Дом «Хартленд-Парк» не будет плакать, нет. Только стёкла тоненько задрожали в рамах. Но она была ещё далеко, и не слышала.
Она подходит ближе, кладёт ладонь на дверную ручку, и Дом ждёт, затаив дыхание. Глупая ручка, не могла быть тёплой и сухой ради Хозяйки? Какое невежество. Впрочем, в следующую секунду сам Дом едва не оконфузился, позволив паркету издать пронзительный скрип. Дом качнул шторами чердачных окон, испуганно зажмурившись, но Хозяйка не заметила ошибки протокола гостеприимства. Она стояла, прямая как струна, белая, с потухшими глазами. Дому хотелось согреть холодную бледность её щёк всеми своими каминами, бросить ей под ноги тигриную шкуру из восточного кабинета, наполнить ради неё пением птиц зимний сад. Но всё это было бы сейчас лишним. Люди такие сильные, и такие ранимые. Ей нужно побыть сейчас в одиночестве, встретиться с горем лицом к лицу.
Дом тихо растворил дверь в кухню, раздвинул занавески, и слабый солнечный луч, первый после затяжного дождя, лёг под ноги Хозяйке, прочертив дорожку от входной двери вглубь дома. И она пошла, как Долли по Дороге Из Жёлтого Кирпича. Вряд ли ей нужна смелость – она уже оказалась достаточно смелой, чтобы вернуться. И ей точно не нужно было сердце – одно она уже отдала, и ничего хорошего из этого не вышло. Ей нужна только чашка горячего чаю. Правда, чая в закромах кухни не оказалось, только старый чайник и вода из-под крана. Но это только на первое время.
И тут Хозяйка сдёрнула со стола белое полотнище, которым тот был застелен, как и вся мебель в доме. Дому не нравились эти полотна, он чувствовал, что в складках этих простыней и покрывал таиться что-то…странное. Иногда он убеждал себе, что всего лишь мыши копошатся. Но нет. У вещей, которые люди зову «неодушевлёнными» нет фантазии, они знают лишь то, что видят. И сейчас, в свете всё того же луча солнца, проникшего в грязное окно, появился силуэт.
Если бы Дон умел кричать…Уходи, уходи, уходи! Он хлопнул ставнями, взмахнул занавесками, распахнул чердачные окна и подгонял всеми дверями ветер, что понёсся по коридорам и этажам. Смой, сдуй, развей! Уходи! Оставь её в покое! Пыльный силуэт качнулся и истаял. Дом тяжело вздохнул. Не будет здесь Хозяйке покоя, пока призраки её горя живы. Но и Дому бороться с ними в одиночку уже нет сил.
«Войди в моё сердце, - просил Дом. – Здесь живут одни лишь призраки, а мне нужно любить живого».
[icon]http://f2.s.qip.ru/E2nOnhFo.png[/icon][nick]Дом[/nick][status]старый добрый[/status]
