[nick]Бранд Селвин [/nick][status]полуночный экспресс[/status][icon]http://s3.uploads.ru/enhAu.jpg[/icon][sign]... [/sign]
Не дожидаясь, пока озверевший (в прямом смысле!) противник поднимется на ноги (все четыре), Бранд рванулся было вперёд, закреплять и приумножать тактическое превосходство человека (нуууу... почти) над зверем. Но почти сразу остановился, хмуро глядя на противника. Победа давалась как-то слишком легко, неправильно, неоправданно дёшево, а значит, непременно была с каверзой. Даже затуманенный первобытной яростью, мозг помнил, как люто бились перевёртыши на той роковой поляне, и отказывался принимать подачки судьбы за чистую монету, якобы без подвоха.
А подвох-то клубился совсем рядом, разве что по другую сторону кустика, в который улетел проклятый зверюга, и сконцентрированному на главной цели (мишени!) взгляду подвернулся не сразу. Но гномская женщина тоже отступала с поля боя как-то очень резко, а ведь она в нём толком даже и не участвовала, и что-то нашёптывало в правое ухо, что кричит она совсем не каким-нибудь мужикам, сидевшим в засаде, внезапно осознав превосходство могучего и непобедимого вампира.
Шёпот в голове действительно слышался; тормознув торжество праздновать раньше времени, Бранд поднял взгляд левее...
Казалось бы - сам ты нежить! Ну, во всяком случае, так было принято обзывать кровопийц в пограничном посёлке, из которого был родом Селвин, да и вообще в большинстве мест, которые успел нечаянно повидать новоиспечённый вампир, и кого бы тебе бояться в глухой ночи, да ещё посреди бела дня, да ещё в почти родном с недавних пор лесу! Но при виде хари, полусгнившей, облезлой, сочащейся мутным гнойным светом из пустых глазниц, Бранд внезапно почувствовал себя жалкой недоделкой рядом с настоящей, качественной нежитью.
Непроизвольно растянув уголки рта, как в голодной пародии на улыбку, Селвин издал горлом слабый звук, плохонько, коротенько вторящий тоскливому вою оборотня. Сделал шаг назад, запнувшись за ветку и осев, неловко и почти не слыша протестующего треска раздавленных веток, на какой-то пенёк. и оцепенел. Оцепенел, глядя во все глаза в морду умертвия, как смотрят в жуткую, но смертельно притягательную рожу своего будущего.
То колыхалось в воздухе, вроде, не спеша атаковать, может быть, уверенное в том, что никуда хотя бы этот улов уже не ускачет, или сами секунды, как всегда, растянулись до неприличности, царапая наждаком песчинок неуловимо сочащегося времени. Затем костлявая клешня, некогда бывшая рукой, начала неумолимое движение вверх.
И тут пришёл спасительный пендель. Звуковой только, верно, но низкий рык так грубо вторгся в плывущее наваждение, что Бранд очнулся - и растерял всякое желание дожидаться развязки, пока ЭТО протянет наконец к нему костяшки с ошмётками плоти да и поздоровается всерьёз, по-местному.
Перекатившись через злополучную корягу, вампир взял низкий старт и наподдал следом за оборотнем и гномкой такого драпу, что только кусты трещали, почти заглушая леденящие стоны умертвий, расстраивающихся или наоброт, хохочущих по-своему, по покойницки, над скоростным отбытием гостей. Гномка, кстати, явно отставала, сложно конкурировать с перепуганными страусами, а соотношение между отважно утекающими мужиками и выдающейся, но, увы, не размерами гномкой было примерно таким. Что сработало в голове Селвина, жадность или человечность, определить не смог бы сам чёрт, но приметив краем глаза путающуюся в траве Хильду, Бранд одним прыжком сменил направление, вскинул фрукт раздора на плечо и огромными скачками помчался дальше, неумолимо сближаясь с орущим ишаком. Воинствующий, брыкающийся осёл, к которому так явно спешила бородатая нимфа, как средство спасения ему показался сомнительным, и Бранд не замедлил призвать его к порядку, на всём ходу, не снижая скорости, с оттяжкой хлопнув по крупу со всей молодецкой, то есть, вампирской силушкой. Ну. по крайней мере, теперь у осла действительно была приина орать, и гневный трубный рёв, несущийся за спинами спасающихся, свидетельствовал, что осёл тоже обрёл вполне конкретный смысл в жизни, как минимум, пока не догонит и хорошенько не лягнёт обидчика.
Как отнесётся к агрессивному дальнему сородичу мощный боевой тяжеловоз, показавшийся авпереди на поляне, предсказать было сложно, но выражение лица переставшего жевать жеребца, взирающего на приближающуюся кавалькаду, сквозило глубоким недоумением, от которого пр других обстоятельствах Бранду, возможно, стало бы стыдно. Хорошо, что Чудище в силу своей демаскирующей заметности остался дома, этот невоспитанный грубый тип точно сразу высказал бы компании, что обо всём этом думает, и дамы не постеснялся бы - если, конечно, согласился бы принять кого-то и присутствующих за даму.
Дама, кстати, снова была против спасения, и потирая укушенное ухо, Бранд бросил строптивую деву прямо на седло и сиганул следом, зажав бородатую гномскую прослойку между стальной спиной перевёртыша и собственной натурой.
К моменту, когда лес начал редеть, мозги снова заработали и начали воспринимать, что леденящие шепотки в голове стихли, а голос неуёмной скотины, так и мчащейся следом за мощным скакуном, не затыкаясь ни на секунду, удивительно мерзок, Бранд уже вывел для себя основную догадку: эти двое точно не причастны к тому, что творится за стенами заброшенного замка. А творится там что-то тревожное, бесконечно тёмное и требующее серьёзного выяснения, как потенциальная опасность для всего вольного города. Остальное, как и полностью затухшее желание драться, откатилось на второй план, сменившись приступом постадреналиновой апатии.
Отредактировано Дух (2018-11-03 11:58:41)
