Обессиленная, я лежала на столе прямо перед ним и была не в силах бороться. Потеряв веру во все живое на этом свете, я замкнулась в себе. Я не могла себя простить. Я потеряла ее. Нашей девочки больше нет. Как бы я не гладила живот, как бы не просила пощады, суровая реальность с каждой секундой все сильнее накрывала меня с головой. И заставляла захлебнуться от собственной безысходности. От незнания, куда себя деть. Как выкинуть из головы все эти мысли, которые разъедают изнутри?
Я не помню, когда ела последний раз нормально. Когда спала. Когда дышала полной грудью, или хоты бы улыбалась. Тело невольно содрогается от страданий, которые я не могу больше сдерживать в себе. Мне так хочется быть для него чем-то больше, чем просто куклой, которой можно пользоваться.. Мне так хочется, чтобы он прижал меня к себе и больше никогда и никуда не отпускал.
Как заезженная пластинка, я повторяю одно и тоже. – Наша девочка, наше сокровище.. Я не уберегла ее, - но кажется, что он не слышит. Я даже не делаю никакой попытки чтобы оттолкнуть его. Не делаю попытки вырваться или убежать от него. Ноги едва меня держат. 
Он что-то пытается говорить, но как услышать его, когда в голове столько голосов, которые разрывают на куски? - Ты виновата. Только ты. Ты не уберегла. Ты приняла все слишком близко. Только ты виновата. Ты. – я просто не могла очнуться от всего этого. Я не могла успокоиться и обнять своего мужа. Я больше ничего не могла. Я не хотела жить, но я пыталась.
Я чувствую его теплые руки, с лихвой обхватывающие меня за талию. Он куда-то меня нес, и я была не в силах подавлять его желания. Теперь, я даже и не знала, что у него в голове. Я не знала, как могла бы достучаться до него. Немой вопрос застывает на моем лице. Мне хочется со всей силы бить его кулаками о грудь, и кричать в гвалт, но он не виноват, что я потеряла ребенка. Вскоре, становится чуть яснее, когда мы оказываемся в спальне, и он садится на кровать, держа меня на коленях. Впервые за долгое время нашей разлуки, я плакала громко и горько уткнувшись в его грудь. Мне так хотелось, чтобы он был рядом сейчас. Я не могла остановиться, но я чувствовала запах его одеколона, как он гладил меня по волосам. Я чувствовала все, хотя и не могла говорить.
Но продлилось все недолго. Он гладил и гладил меня, а потом просто положил на кровать. Накрыл одеялом, поцеловал в висок. Мне так не хочется, чтобы он уходил, и прошу его остаться. Но он словно не слышит, а я делаю попытку подняться с кровати. Именно сейчас мне просто было нужно, чтобы он был рядом. С трудом встаю на ноги, и делаю попытку шагнуть в сторону двери, и чуть было не впечатываюсь в платяной шкаф. Намокшее от слез лицо выглядело самым ужасным образом. Подняв голову, я глядела на себя в зеркало, и никак не могла узнать. Перед глазами все плыло, но мне нужно было найти его и остановить.
- Себастьян, где ты? – зову мужа, но в ответ гробовая тишина. Я шумно вздыхаю, и предпринимаю еще одну попытку найти его. На этот раз я ступаю аккуратнее, стараясь не упасть. Мне так важно сейчас прижаться к нему и не отпускать. В первые за долгое время, мне хочется верить, что он не отступится от меня. И мне это практически удается. Я открываю дверь спальни, и выхожу из нее. Надо сказать, что несмотря на то, что в нашей квартире не так много комнат, здесь очень удобно. Совмещенные зал с кухней, детская и наша спальня. При выходе из нее можно попасть в прихожую. В этот момент мне казалось, что Себ где-то рядом и еще дома, потому я снова зову его: - Себастьян, иди сюда.. – но и в этот раз все накрывается медным тазом. Перед глазами все губительно плывет. Пересыхают губы, и в ушах просто начинает звенеть. Нужно было что-то сделать, как-то найти его, позвонить, но я понятия не имела, куда положила свой телефон. Еще одна попытка пойти в гостиную, и я падаю, попутно хватаясь за что угодно, но меня это не спасает, и я падаю. Громко и со звоном я лечу и ударяюсь о кафельный пол, но мне не больно, мне совсем не больно. Мне просто невыносимо плохо, но я смеюсь. Смеюсь от всей безысходности, и от того, что Себ дал мне надежду, и тут же съебался куда глаза глядят. Я уже мало что видела, потому что свет перекрывало что-то. Этот истерический смех и я снова говорю, наверное, уже себе: - Чертов сукин сын, мне сейчас так плохо, а ты.. – я не успеваю договорить, потому что в мгновении ока мне становится слишком не по себе. Склонив голову на бок, я умолкаю.
Я начала приходить в себя от того, что в нос ворвался до ужаса омерзительный запах. Не сразу, но я распахнула глаза, и увидела перед собой соседку, с который мы когда-то тесно общались, пока муж не узнал и не запретил. Ее лицо было очень обеспокоенным. Наверно, я выглядела слишком ужасно, раз на ее лице сейчас было столько ужаса, горечи и боли.
- Элизабет, солнышко. Да на тебе совсем лица нет. Что с тобой? – спрашивает она, в то время как я делаю попытку приподняться. Но голова так кружится, что я чуть снова не падаю за землю. – Ну, ну, не торопись. Все будет хорошо, - слыша мои всхлипы, она просто прижимает меня к себе. Гладит по волосам, и говорит, что все будет хорошо. Эта мировая женщина меня снова спасла. Я понятия не имела, как она здесь оказалась, и как попала внутрь, но я отчетливо помнила, как вышла из спальни, чтобы найти мужа. Но не нашла.
- Как вы здесь оказались? – удивленно спрашиваю я, и она поясняет: - Я поднималась к себе домой, и увидела, что дверь вашей квартиры открыта. Подумала, может забыли закрыть, и решила сказать. А когда открыла дверь, увидела тебя. Всю такую несчастную, и без сознания, - я слушала ее и не знала, как мне реагировать. В первые за долгое время, я могла трезво думать, хотя дико кружилась голова, и не держали ноги. – Когда ты ела последний раз? Ты очень бледная. Давай, я тебе помогу, - и тут я понимаю, что не знаю, когда. С тех пор, как меня выписали, я кушала через раз, и вообще непонятно, как продержалась столько недель.
Надо отметить, что весь вечер и ночь соседка провела рядом со мной. Она покормила и напоила меня, а после мы еще долго были вместе в спальне. Я лежала, положив голову на ее колени, и плакала. Она утешала меня, и не говорила, что это не моя вина и не Себастьяна, что потерять ребенка – это трагедия, но это не конец жизни.
На утро я проснулась одна. Всю ночь я спала в гордом одиночестве, а Себастьян так и не явился домой. Весь последующий день я валялась на кровати, отрываясь лишь для того, чтобы немного перекусить. А еще, я нашла свой телефон. И пробовала позвонить Себу, но он не брал трубку. Сначала просто шли гудки, а потом телефон и вовсе оказался выключенным.
Самые ужасные мысли посещали меня, а я всячески пыталась от них отмахиваться. Я бы не простила себе, если бы с Себастьяном что-то произошло. Я кусала локти, и молила Бога, лишь бы все обошлось. Потом я снова уснула. Не знаю, как долго я проспала бы еще, если бы в дверь не позвонили. Очень долго и настырно кто-то бил и звонил в дверь, и я ненароком даже обрадовалась. Может все-таки это пришел Себастьян? Накинув халат, я понеслась к двери, а когда открыла, увидела еле живого Себастьяна, который нес какую-то пургу и практически отключался в сопровождении мало знакомого человека, которого была просто обязана поблагодарить в последствие. Он помог завести еле стоящего на ногах Себастьяна в спальню, и уложить его на кровать. То, что он сказал, повергло меня в шок. Глаза округлились вдвое, и я чуть было не открыла рот от услышанного: - Быть такого не может, - ошарашенно бормочу я, и все же поясняю, - Мы поругались. Он проспится. И все будет нормально, - я надеялась в глубине души, хотя нет, это было просто сказано вежливости ради. – Спасибо вам большое, что не бросили его и привезли домой, - обменявшись любезностями, мужчина покинул нашу квартиру, а я вернулась в спальню. Сложив руки на груди, я пыталась окликнуть его: - Где ты был, Себастьян? – спрашиваю его, но он не слышит. Он в стельку пьян, и ему вообще на все пофиг. – Черт бы тебя побрал, Себастьян, - впервые за долгое время срываюсь я, и начиная тормошить его и привести в чувство. Сидя рядом с ним на кровати, мне хочется надеяться, что он не натворил серьезных проблем, но кто мне объяснит нормально что произошло? Запах чужих духов вбился в нос, и теперь я сама ошарашенно отпрянула от него. Так вот значит где он был.. Жена не дала, значит ушел из дома и пошел по бабам?
Я больше не тормошила его и не пыталась разбудить. Все равно все без толку. Сняв с него ботинки, я накрыла его одеялом, выключила светильник, и покинула комнату, плотно закрыв дверь за собой. А сама направилась прямиком в «бар», где у нас хранилось много бутылок с алкоголем. Что-то дарили нам на праздники, что-то муж покупал сам. Плевать, повод был. И даже не один. Тянусь за бутылкой, кажется, виски, но мне чем крепче, тем лучше. Ставлю бутылку на стол, а потом следую за стаканом. Далее, просто плюхаюсь на диван, и тянусь к бутылке. Отвинчиваю ее, и разливаю виски. Больше половины, и плевать, что пить – это вредно для здоровья, и что в гордом одиночестве пьют только алкоголики.
Терпкий глоток виски так сильно обжигает горло, а за ним следует еще и еще один, но все это не сравнится с тем, что я испытываю прямо сейчас. Ребенка больше не вернуть, а виновата в этом.. Отгадайте с трех попыток, кто это может быть? Конечно же, конечно же – я.
Муж мой вместо того, чтобы меня поддержать, пытался принудить меня к сексу, а когда у него это не получилось, он сбежал от меня. Он пропал в неизвестном направлении, и даже не удосужился набрать или хотя бы просто взять трубку, когда я ему набирала раз за разом. Я так волновалась за него, и думала, что что-то произошло, а он просто нашел мне замену. И похоже, даже не одну. Кого он там чуть не избил? Кто и на кого там не похож? А что, он действительно сравнивал, как те шлюхи в постели и как я? Что же, это так похвально. И если раньше я думала, что он отгородился от меня потому что ему точно также было больно и он не знал, как справиться с этой болью, то сейчас.. Я терялась в догадках, и сердце просто разрывалось на части. Я не могла больше смотреть на Себастьяна, ведь стоило мне сделать это, как передо мной тут же всплывала картина, где он трахает других баб. Иначе почему от него так не по-детски разит духами? Я задыхалась от этих мыслей и догадок, и просто пила. Я не знаю, сколько времени просидела вот так, но за все это время Себ ни разу не проснулся, а если и проснулся, то спальню всю равно не покидал.
Никто не придет меня спасать. Я больше никому не нужна. Потеряв ребенка, я больше стала ему не нужна. Фарфоровая куколка разбилась, и ее больше не склеить. Никогда и ни за что.
Господи, почему же мне так больно? Как вырвать сердце из груди, как прекратить всю эту муку? Я не знала, я не догадывалась, я до последнего молилась, но все к черту. А потом.. Потом все до меня дошло. Суровая, слишком жестокая правда мне открылась, и я поняла, вот оно – мое наказание. Наш брак уже не спасти, да и смотреть как он трахает кого-то другого, пока я не могу собраться с мыслями и простить себя за то, что никогда не смогу… Я не смогу так больше. Уже сейчас.. Мне так больно, так невыносимо больно. Я хочу все это остановить. Что мне сделать, чтобы все это поскорее закончилось?

Siouxsie Sioux and Brian Reitzell - Love Crime

Допивая очередной стакан виски, я вдруг вспомнила наше любимое место, наш обрыв над широкой рекой. Там вид такой красивый. Там вместе нам так было хорошо. Мысль о том, что нужно уйти из жизни красиво больше не покидает мою голову. Я продолжаю пить, давиться слезами, не в силах принять все, что выпало на мои плечи. Я так боялась умереть, но все в прошлом. Я бы никогда не смогла сама убить свою малышку, но ее больше нет. А что касается мужа, то ему без меня будет лучше. Он уже проявил себя, и нашел себе кого-то на стороне. Что же, может оно и правда.. К лучшему.
Я же, покачиваясь, все же пошла искать листок с бумагой. А пока копалась, нашла еще и конверт среди прочего барахла, которое давно хотела разобрать. Ну да все в прошлом. Сейчас это в принципе не имеет никакого значения.
И я долго не могла собраться с мыслями. Не знала, как начать и с чего. Рвала бумагу, когда что-то шло не так, как я хотела. На то, чтобы написать прощальное письмо ушло так много времени, что я не сразу заметила, как защебетали плашки, и начало светать. Наконец, дело подходило к концу. Твоя Эл, ставлю точку, после чего сворачиваю бумагу вдвое и кладу в конверт. Его я оставлю на столе в гостиной. Когда-нибудь он обязательно прочитает, и может быть вспомнит меня добрым словом.

Дорогой Себастьян! Если ты читаешь это письмо, то скорее всего меня уже нет.. Не ищи меня и, пожалуйста, не вини себя. Ты не виноват. Здесь только моя вина. Я потеряла нашу малышку, и не смогла спасти наш брак. А ведь я так хотела, чтобы мы были счастливы. Вместе.
Я вижу, как тебе тяжело и невыносимо находиться рядом со мной. С той, кто погубил твоего малыша. Я никогда себе этого не прощу.
Быть может ты когда-нибудь сможешь меня простить. Я верю, что обязательно ты найдешь себе ту самую, которая полюбит тебя всем сердцем. И ты полюбишь ее. Ту, которая родит ему ребенка и никогда не отпустит. Но это не я. Прости и прощай. Ты навсегда останешься в моем сердце.
Твоя Эл.

Осознав, что половина второй бутылки еще в поряде, я решаю взять алкоголь с собой. Но прежде умываюсь, переодеваюсь, но делаю это как можно тише, ведь мне больше не хочется будить Себастьяна. Все произойдет так, как и должно. Больше нет нужды бороться за то, что и так уже нам не принадлежит.
Наконец, сборы подошли к концу. Чуть приоткрыв дверь, я все же еще раз вошла в спальню, и подошла к мужу. Он спал как младенец, и казалось, что уже ничто не сможет его разбудить. Наклонившись к нему, в нос снова ударили чужие женские духи, но их я осилила, и нежно поцеловала мужа в щеку. На прощанье.
Беру бутылку с собой, и ключи от машины. А больше и не нужно ничего. Мысль о том, что водить пьяной за рулем – очень губительно, и можно попасть в аварию, но разве я еду на обрыв чтобы виски просто попить? Смеюсь. Сажусь за тачку. Неизвестно каким образом, не встречаю копов и с горем пополам доезжаю до нужного мне места.
Оно такое красивое. Что вечером, что рано утром. Если раньше я смотрела вниз и по коже шли мурашки, то сейчас я пила, смотрела вниз и улыбалась. Река бушевала, а виной всему чертов ветер. Я настраивалась на то, что, прыгнув вниз, я решу все свои проблемы, и Себ будет счастлив без меня. Мне казалось, что, избавившись от меня сейчас, потом ему будет легче.
Я долго не решалась, чтобы спрыгнуть. На удивление, этот выбор давался мне так тяжело. Я шумно вздыхаю, и делаю последний глоток. Еле стою на ногах, и кидаю бутылку в пропасть. – Страйк! – вытянув руку к верху, кричу я. Покачнувшись, я чуть было не упала прямиком с обрыва, хотя это мне и было нужно. А ведь я следующая, но не успела, ведь меня кто-то окликнул. И никто-то, а мой муж, на котором не было лица. Он что-то говорил и кажется пытался меня остановить, но как? Как он узнал об этом месте так быстро? Почему он сейчас здесь, а не в спальне спит и видит девятые сны? Странное дело, но о том, куда я поехала, ведь в своем письме я этого ему не сообщала… Или нет? Или я где-то все же сглупила, что он так быстро обо всем догадался? Чего только не было написано на его бледном, помятом лице: испуг, потрясение, переживания, тревога, боль.
[float=left][/float] Я поняла, что сейчас будет. Он будет пытаться отговорить меня от такого, казалось бы, глупого и совершенно необдуманного шага, но нет, не стоит, ведь все без толку. Я не хочу так жить. Без малышки, без него, без всего.
Пытаюсь что-то сказать ему в ответ, но не рассчитываю равновесие, и срываюсь с обрыва. С уст срывается пронзительный крик, и я не в силах смотреть на то, что подо мной. Куда страшнее сейчас смотреть на него. Впрочем, еще страшнее жить. Он тянет меня за руку и просит держать его крепче, но все срывается в один момент, когда моя рука соскальзывает с его, и не успев ответить ему что-либо, я лечу прямиком в бездну.
Это конец. Это то, что я заслужила. Иного шанса показать себя и спасти наши судьбы – не будет.

Я долго думал, как мне быть. Целую неделю не просто так избегал Морриган. Я до последнего не мог решиться на то, чтобы посмотреть в ее глаза и признаться в том, что наша свадьба в Лас-Вегасе – это ошибка, которую еще можно исправить. Да, я не был готов к женитьбе. Сейчас, по крайней мере. Но объяснить это Морриган было весьма проблематично. Так или иначе, где-то в глубине души у меня были теплые чувства по отношению к ней, и привязанность в том числе. Именно по этой причине мне было стыдно смотреть в ее глаза, и просто подобрать нужные слова о разводе. Изнутри это губило меня так сильно, что и словами простыми не передашь. В общем-то, я не хотел с ней расставаться, правда. Но развестись нам нужно было. Я не хотел, чтобы наши отношения закончились ненавистью, правда. Я не хочу разочароваться. Снова.
И по ее лицу очень скоро я понял, что она и не думала о разводе. По крайней мере, когда я предложил ей пойти на такой ответственный шаг, ее глаза значительно округлились, а на лице отобразилось выражение озабоченности, шока. Такого поворота она уж точно не ожидала от меня.
Хотя, я и сам не ожидал, не мог подумать, что, напившись смогу зайти так далеко. И если я, напившись до чертиков, этого допустил, то куда тогда смотрела Морриган?
Впервые за долгое время, я держу Морриган в своих объятиях и не хочу ее отпускать. Я смотрю в ее опустевшие от шока глаза, и не могу поверить, что все-таки сказал то, что вонзилось стрелой в сердце. Но вопрос в другом. Стало ли легче мне после этого?
Хороший вопрос.
Вон уже высвобождается из моих объятий и идет прямиком к окну. Я сам не могу поверить, что сказал это. На где-то далеко в глубине души у меня упал груз с плечи. Что поделать, если я люблю (?) ее и не хочу отпускать, но нас обоих вдвоем в браке не вижу. Я пытался достучаться до нее. Я искренне хочу, чтобы она поняла меня правильно. Я не бросаю, не кидаю ее, я все еще хочу быть рядом с ней. Нам же и без того было хорошо вместе, так к чему портить все это печатью в паспорте? Кольца на пальцах, а ведь поженились не по-настоящему. Это все фальшивка, почему она не может этого понять. Почему?
[float=left][/float] - Пойми меня правильно, Морриган… Я правда не хочу тебя терять, - не перестаю смотреть на нее, а если быть точнее, то на ее спину. Она не сразу, но все же еще разворачивается в мою сторону. Я все еще не знаю, что будет дальше. И будет ли что-либо. Мне не хочется причинить ей боль, но это получается, само собой. Возможно, я пожалею еще об этом, возможно – нет.
Так или иначе, я ждал ее вердикта. Наверно, именно этот вопрос и застыл в моих глазах. Да, я был несколько напряжен, и даже нервничал. Не находил себе места, а она молчала. Смотрела в мои глаза и молчала.
- Ну же, пожалуйста, не молчи. Скажи хоть что-нибудь… - проносится в моей голове, и я замираю в ожидании ее ответа.
Но начинает разговор она вовсе не с того, чего я ожидаю услышать или не услышать. Совсем с иного. Раньше она никого не делилась со мной своими воспоминаниями. О ее матери, об отце, да о семье в принципе я ничего не знал. Она говорила о страхе, да только какое отношение это имеет к нашему разговору?
Я так и стоял, особо не двигаясь, лишь изредка потирал мокрые ладони или проводил ладонью по голове. Это все защитная реакция. Вот только от кого? От Морриган?
Я не перестаю наблюдать за ней, ее движениями. Я молчал, не вставил и слова в ее рассказ. Мне, понимаете ли, нечего сказать. Наверно, я должен был как-то отреагировать на это, но я действительно не знал, что мне ответить в ответ на услышанное. Черт, черт, черт! Я ненавижу такого рода ситуации.
- Я этого не знал, - черт возьми, я так многого о тебе не знаю. И в глубине души я понимал, что адекватной реакции на происходящее я вряд ли дождусь от Морриган. Впрочем, если она психанет или кинет в меня подаренными цветами, я хотя бы не удивлюсь, но вместо этого, она быстро преодолевает расстояние между нами. Она снова оказывается так близко ко мне, так нежно касается щеки, и даже улыбается. От увиденного, от того, что я чувствую сейчас – сердце и подавно сжимается в груди. И я прячу от нее в глаза, упираясь в пол. Мне стыдно, мне очень стыдно, но я не могу поступить иначе. Но в тоже время, мне хотелось, чтобы она хоты бы попыталась меня понять.
- Я и не боюсь, - утвердительно произношу я, пытаясь отгородиться от ее слов. Не могу признать сам этого факта, а уж тем более, не могу позволить ей так думать о себе. Это неправильно. Так не должно быть. – Это не страх. Тут что-то другое. Но, прошу, не надо сожалеть, - это лишнее. Я не хотел показаться грубым. Не хотел своими словами и поступками причинить ей много боли. Но в браках нет ничего хорошего.
- Значит, все, что ты мне тогда говорил - неправда? – в порыве интересуется она, и как только я открываю рот, чтобы ответить ей что-либо, она пресекает все мои попытки. Она больше не хочет меня слушать. Не хочет знать что-либо.
- Я этого не говорил, – минутами позже я все же пытаюсь достучаться до Морриган, которая ходит по комнате словно разъяренная фурия. Еще немного, и она сшибет даже вазу с цветами на своем пути. С другой стороны, я был сам виноват. Да, черт возьми, мне не следовало так нажираться, и давать ложных обещаний. Однажды я уже хотел связать узами брака с девушкой, но это весьма плачевно закончилось в итоге. Я не хочу еще одного такого же позорного конца.
И я хотел донести эту мысль до Морриган, но все тщетно. Она больше не слушала и не слышала меня. Она замкнулась в себе. И все, что я услышал от нее, так это время и место.
- Через два дня, в десять утра, встречаемся у здания мэрии. Думаю, ты сумеешь подготовить все нужные документы, - она говорит так тихо и быстро, что я напрягаюсь еще больше. Еще быстрее она снимает с пальца обручальное кольцо, и кладет в мою руку. Я не хочу его брать, это ведь все же память. Мне хочется переубедить ее. Хочется, чтобы она посмотрела на меня. В тоже время, я не могу смотреть на нее такую, от этого становится еще больнее. Но уже непосредственно – мне.
- Морри…  - многозначительно протягиваю я, и хочу продолжить, как хлопает дверь. – Зачем ты так, - тихо произношу, скорее всего, уже себе. Мне казалось, что она ушла, и я разворачиваюсь. Удивленно смотрю на дверь, осознав, что она все еще здесь. Впрочем, радоваться не стоило, потому что сказанное ею в последствии мне не понравилось. Но она была права.
Мне стыдно, до жути противно от того, что я сделал. Покидая кабинет, я больше так и не встретил Морриган. Я пытался ей звонить, но ее телефон был отключен. Вероятнее время, именно она и отключила его. Я думал, что если признаюсь в том, что у меня на душе, то мне станет легче, груз спадет с моей души?
Так почему сейчас, когда все закончилось, я не чувствую себя счастливым? Почему я чувствую вину? Мне все больше начинает казаться, что я поступил с Морриган до жути несправедливо. Я видел в ее глазах любовь. Но вместо того, чтобы попытаться создать семью, я все сломал. Ах.
За то время, которое было мне дано, будучи юристом, мне не составило огромного труда подготовить необходимые бумаги. Об этом я волновался в последнюю очередь. Все еще думал, а может не явиться на развод? А может я погорячился? В тот день я снова поехал в клуб, где напился в дерьмо. И даже снова пытался звонить Морриган, но она умело игнорировала меня. Черт возьми, я вдруг начал ловить себя на мысли, что запутался. Все эти дни мне почему не хватало ее.
[float=right][/float] Но вот, протекли эти два дня, которые я больше пропил и проспал, чем нормально провел. Сегодня нас могли развести. В конечном итоге, я все же решил покончить со всем этим. Я все еще чувствовал вину, но на этот раз я принял верное решение. Мы разведемся, и в жизни Морриган станет на одного ублюдка меньше. Как я в принципе могу сделать счастливым хоть кого-то? Брр. Такое в голове вообще не укладывается.
Подъехать вовремя, как бы мне не хотелось, я не смог. Начнем с того, что я проспал. Ушло время на сборы, сбор документов, затем была дорога полная пробок. Если опоздал минут на двадцать, то это в лучшем случае. Ну а в худшем… Вообще я не любил опаздывать и когда это делают другие. Где-то внутри меня тлела надежда на то, что по приезду я не обнаружу Морриган у здания мэрии. Может она передумала, но забыла предупредить меня? Да, такого рода мысли тоже посещали меня ни смотря ни на что. Я не мог ответить себя на самый банальный вопрос – «Как буду жить без нее»». Я правда не знал, что отвечать на него.
Но вот оно – знакомое здание мэрии. И моя новоиспеченная женушка, которая то и дело оглядывается по сторонам, а потом на часы, и по новой. Наверно, она волнуется. Но ведь пришла же. Значит, развод все же состоится. Делить нам по сути не было что, так что все должно было пройти без эксцессов. И все же…
Стоило мне начать подняться вверх по ступеням по лестнице, как совершенно неожиданно грудь загорела со страшной силой. Стало больно, как не было больно никогда прежде. Я не сразу понял, что стал жертвой. Все происходило так быстро. Острая боль, которая затмила разум, и подкосила. Мне стало тяжело думать и даже дышать. Слишком быстро подкашиваются ноги, и я готов рухнуть на землю. Где-то вдалеке я слышу пронзительный женский крик, открыв глаза, я обнаруживаю себя на асфальте в объятиях жены. На ее лице застыл ужас. Она пытается что-то донести до меня, но мне так трудно разобрать ее слова. С каждой минутой все сложнее. Только сейчас я обнаруживаю так много крови. Это моя кровь? Так вот почему так больно… Хочется и плакать, и смеяться, но кажется меня подстрелили.
Мда. Не так я представлял свою жизнь. Не так думал, что погибну. Откашливаюсь, едва ли не задыхаясь. Понимаю, что скоро отключусь. Сжимаю ее руку, пытаясь сказать, наверно самое важное.. А может и нет. Я уже мало что понимал.
- Ну вот и все. Даже разводиться не придет… - договорить не успел, потеряв отношение к этому миру.
Я так и не смог стать Морриган ни хорошим мужем, ни врагом.