Harbour Voices - Carol Of The Bells Всем правит случай. Знать бы еще, кто правит случаем...

Томми любил Рождество.
Нет, правда, любил.
Даже несмотря на то, что зима в Готэме больше напоминала позднюю осень. Дули холодные ветра, но все еще было слишком тепло. По крайней мере так считали сугробы. И потому, когда снег падал с темных небес, он превращался в серую слякоть под ногами прохожих. То и дело кто-нибудь, проходя мимо, наступал в глубокие лужи, покрытые тонкой корочкой грязного льда, проваливался по щиколотку и недовольно рычал сквозь стиснутые зубы.  Еще бы. В Готэме зараза переносилась по воздуху, цеплялась мгновенно, приставала надолго и в этом, всегда ветреном, городе не было ничего проще, чем заболеть. Кому такое понравится за день до наступления Рождества? Кому хочется подтирать сопли и сидеть с температурой в окружении семьи, вместо того чтобы с ними же веселиться и смотреть в темные окна на яркий рождественский салют.
Впрочем... Что Томми в этом понимал?
Он бы обменял любые сопли и простуды на возможность быть в тепле, видеть рядом лица друзей и родни. И пускай будет болеть голова и постоянно придется подтирать красный нос платком. Какая в том беда, если есть дом, если есть куда пойти?

Но в Рождество все же хочется капельку счастья. Хочется по-детски наивно верить в чудо и праздник. И любить его. Любить хотя бы за то, что он существуют. Что именно сейчас, на несколько дней, даже в таком темном и мрачном городе как Готэм, есть место волшебству, есть некое единение, что связывает людей и дарит улыбки. Бледные и вымученные, но все-таки - улыбки.
Томми ценил уже и это.
Смотрел на сияющие витрины, на переливающиеся лампочками искусственные елки за стеклом и тихо улыбался в спутанную бороду смеющимся деткам, что прижимали носы к магазинам и разглядывали красивенькие, пускай и фальшивые, подарки. Играла музыка из кофейни напротив, грелись дворовые коты на теплых трубах, а на сухих облезлых деревьях висели новогодние гирлянды.
В рождественские деньки Томми жалели местные. Полиция не гнала прочь от насиженного местечка /в тени маленькой пекарни/, продавцы соседнего супермаркета иногда выносили старому негру просрочку, а прохожие на людной улочке куда чаще подкидывали пару звонких монет. Томми им всем кивал, благодарил в ответ и желал счастливых праздников. В его голосе даже почти не чувствовалась мука и боль, он умело прятал ее за словами благодарности, а большего людям было и не надо. Они всегда отворачивались от Томми раньше, чем он договаривал. Но, какая разница? Какая разница, если в старой коробке из-под обуви становилось одиноким монеткам да бумажкам хоть чуточку теснее? Когда их набиралось на донышке, Томми сгребал деньги и прятал в карман. Его не раз обворовывали уже /хоть поживиться у бездомного было фактически нечем/, но он продолжал оставаться здесь, на одной из центральных улиц Готэма. Здесь, именно здесь, ему было не так одиноко и страшно. Особенно в Рождество. Ведь это - особенные дни, не так ли? В них чуточку проще радоваться даже самым крохотным чудесам... Таким, как монетка и улыбка.
Хееей, мистер! Спасибо Вам! Да поможет вам Бог! Счастливого Рождества!

Это случилось ближе к полуночи.

Томми уже собирался отправиться в ночлежку и разглаживал мятые бумажки, когда послышался ревущий звук мотора и громкая музыка, льющаяся из динамиков авто. Ее было слышно издалека и бездомный совершенно точно знал кто это едет.
Джокер.
Никто больше в этом городе не катался на ярко фиолетовой /почти цвета фуксии/ инфинити, украшенной ядовито-зелеными фарами и номером, что в насмешку над всей полицией, гласил "HA-HA-HA!" вместо настоящих опознавательных знаков.
Нет, Томми Джокера не боялся.
Его машина пролетала мимо яркой стрелой и уносилась прочь, обмывая прохожих талой водой с головы до ног, иногда из салона доносились голоса и смех, иногда высовывалось женское личико с разноцветными прядками волос и с диким улюлюканьем кидалось в прохожих цветными конфетти. Только раз на памяти Томми он видел Джокера близко. Пару лет назад, во время какой-то перестрелки. Клоун высунулся из машины едва ли не на половину и обстреливал колеса черных машин гангстеров из бело-золотого автомата. Несколько пуль срикошетили и попали в витрины магазинов, окатило и Томми мелким крошевом стекла, но и все. Машины промчались, одна из них врезалась в фонарный столб, другая, кварталом позже, слетела с моста.
Джокер уже давно был константой Готэма, а его преступления оставались чем-то пугающим для тех, кто и впрямь обладал хоть чем-то. Но у Томми не было ничего, а собственная жизнь уже давно казалась бездомному жалким существованием, расстаться с которым не хватало то ли сил, то ли смелости. Иногда Томми даже хотелось, чтобы Джокер пристрелил его. Во всяком случае тогда ему не будет грозить сдохнуть на свалке или в вонючей подворотне, как старина Пайк, пару дней тому назад. Наоборот, тогда его похоронят, пускай и в крайне дешевом гробу, но все же - на центральном кладбище. Там, как говорят, есть целый участок для жертв сумасшедшего клоуна...

И все-таки Томми замер, разглядывая с любопытством дорогую машину.
Инфинити успела поровняться с бомбжом, когда на ее крышу упало что-то, металлическое, круглое и с маленькими красными огонечками. Старому негру даже показалось, что он расслышал тонкий писк, идущий от этого устройства.

БАХ!

Взрыв окрасил оранжево-красным магазины и дома, повыбивал стекла первого этажа и распространился по округе дымом и гарью. К ногам Томми упал насмехающийся номерной знак и с неба вместо снега посыпались какие-то гайки и металлические осколки. Кругом орала сигнализация, закричала какая-то женщина....
Томми увидел сквозь дым и пламя как из машины кто-то медленно выбирается и... кто знает что толкнуло его подняться со своего места и подойти. Может быть бездомного разобрало какое-то странное любопытство, может ему стало жалко  красивую подружку клоуна, которая могла застрять внутри, а может он просто хотел помочь. Потому что в рождественские праздники так не хочется лишних смертей. Даже если бы это была смерть Джокера. Ведь это же - Рождество, в конце концов.
- Хееей, мистер. Мистер! Вы в порядке? Вам помочь?
Голос был хриплым и нервным, Томми склонился ближе и протянул руку, одновременно с тем пытаясь прикрыть глаза от огня и дыма. Но ответом на его слова послужил лишь звериный рык. Джокер оттолкнул протянутую руку и поднялся сам, вылезая из-под обломков, еще минуту назад сверкающей, тачки.
Выпрямился и взглянул ядовито-зелеными, полными безумия и ярости, глазами на бомжа. На нечеловечески бледной коже черными пятнами выделялась гарь, из распоротого лба на глаз капала кровь и поблескивали металлические пластины зубов. Прежде белый пиджак был в подпалинах и грязи, только кольт оставался чистым. Фиолетово-золотой, такой же безумный как и его хозяин.
И Томми не знал что сделать и что сказать. Он уже пожалел о том, что решил подойти, а еще ему было так странно увидеть, что Джокер, оказывается, едва ли выше ростом. Быть может, если бы спина позволяла полностью разгибаться, Томми смог бы посмотреть на Джокера сверху вниз, но эта мысль так и не сформировалась до конца.
Что-то вспышкой пронеслось перед глазами. Раз, другой, третий. Что-то теплое размазалось по плечу.
Дальше бездомный уже мало что понимал. Жесткие белые пальцы схватили его за шиворот и дернули к себе, Джокер будто бы качнулся вперед и вниз, прикрываясь бомжом и тот, сквозь гарь и дым, ощутил запах какого-то дорого парфюма и химикатов идущих от Короля Преступного Мира.

Дальше были выстрелы с двух сторон.
Кто-то стрелял с крыши, Джокер отвечал шальными пулями снизу.
Потом послышались сирены полицейских машин и замелькали размытые пятна перед глазами.  Томми видел одно из них - ярко зеленое. А еще оранжево-красное, какое-то удивительно теплое...
И больше не было ничего.

В конце концов его и правда похоронят на центральном кладбище.
Может быть это, по-своему, тоже - рождественское чудо...?

***

Знаете, когда подчиненный говорит, что "у нас проблемы", это может означать все что угодно.
В кулере закончилась вода, а после десяти доставка не работает. В клубе случилась драка и мы лишились двух ящиков Дом Периньон или на аукционе успели перекупить ту золотую статуэтку пони, что так вам понравилась.
Но когда эти слова говорит Джонни... значит у нас и правда проблемы.

Из серии "наш чертов вертолет сейчас взорвется вместе с нами", "Ваш любимый клуб взлетел на воздух вместе со всеми его посетителями" ну или "на вашу тачку прицепили бомбу". Вот это, мать его, чертовски верное отражение проблем! Ахахаха!
Я выкручиваю руль и нажимаю на кнопку.
Успеваю даже посмеяться над тем, что правила техники безопасности - полное дерьмо и хорошо, что я никогда не пристегиваюсь, а потом моя крошка-инфинити взлетает на воздух.
Металлический осколок распарывает лоб, я бьюсь головой обо все на свете и бессовестно порчу дорогой пиджак, который так нравился тыковке. Но все еще остаюсь жив! Ха-Ха! Ну кто бы сомневался? Те /пока еще/ ходячие трупы, что провернули такую бесхитростную и крайне идиотскую операцию, слишком плохо меня знают и слишком мало все продумали. Ребята, вам не победить Хаос! Вам не убить Джокера!
И какой-то негр попадается очень вовремя, прикрывает меня от пуль /спасибо, сладкий, живой щит - это то, что нужно на десертик/, ахахаха!
Я выбираюсь на другую сторону улицы, отстреливаясь от нападавших, и только когда переулок защищает меня от преследователей, наконец бросаю труп на землю. Ооо, дорогуша, мамочка явно не учила тебя, что нельзя помогать плохим дядям. Знаешь ли благими намерениями вымощена дорога в Ад.
Губы изгибаются в жуткую гримасу из гнева и какого-то донельзя уродливого веселья. На автомате еще несколько раз щелкаю опустевшим кольтом и поворачиваю голову на дорогу, аккурат для того, чтобы увидеть странненькую малютку в десятке шагов от себя. Ооой, куколка, а ты чего здесь делаешь? Потерялась? Прости, сладкая, я бы обязательно отвел тебя к мамочке, но сейчас я несколько занят. Какая-то шваль разбомбила мою машину. Моя самую-самую любимую ма-ши-ну! Да она мне была дороже тыковки!

Только девочка и правда необычная.
Платье идиотское /хотя мне нравится даже, аХахА/, с лицом какие-то проблемы и еще и умудряется улыбаться.
И мы стоим посреди улицы несколько долгих мгновений, пока мой почетный эскорт не подваливает наконец. Хеей, Джонни, вы там что, в пробке застряли?
Фрост пересаживается за руль, несколько разрисованных лакеев с пушками наперевес проверяют территорию. Сладкие, а вам не кажется, что уже несколько поздно?! Вы, на минуточку, сейчас могли лишиться горячо любимого босса!
Я с рычанием выдыхаю, кручу кольт на пальце и ловлю платок, брошенный одним из моих шавок. Щурюсь и еще раз смотрю на девочку, широкая улыбка расползается по губам краской, текущей вверх по щекам. Я машу рукой с кольтом на девочку, указываю лакеям на нее, а то ведь иначе эти тупицы и не разберутся.
- И ее с собой прихватите. - Киваю на  машину с Джонни и в последний раз рычу на шутов. Полицейские сирены уже перебивают голоса в моей голове, ребятки! -  Что стоим? Поехали!

Девочку усаживают напротив, но на остальных клоунов я машу рукой. Нее, ребят, мы втроем поедем.
Двери захлопываются и Джонни бьет по газам. Он лишь ненадолго смотрит в зеркало заднего вида на меня и в ответ я резко качаю головой. Нет, в клуб не поедем. Фрости на молчаливый диалог кивает и поворачивает руль, мы уходим вправо, подальше от центра, на склады, где никто не будет нас беспокоить.
И только после этого я медленно вытираю платком лицо, достаю черную сигарету, подкуриваю ее и кривлю алые губы в пародию на улыбку.
- Итааак, Барби. - Дым расползается удушливой волной по салону авто, я поудобнее устраиваюсь на сидении и заряжаю кольт. - На приблудных куколок ты не похожа, оказалась в нужном месте в нужное время не просто так. Это и так понятно. Осталось только разобраться, - кольт падает обратно в кобуру и подаюсь вперед, разглядывая чужое лицо. - Ты у нас с посланием или как?

Знаете, в Готэме у меня так мало врагов, что это даже скучно.
С местными мы уже давно поделили территорию и сферы влияния, а Бэтси погулять зовет не часто, все больше мне приходится "кидать камушки ему в стекло" и звать на свидания. Если бы кто-то из моих обожаемых мафиози решился на столь отчаянную операцию, я бы узнал об этом раньше, в конце концов ушки да глазки у меня по всему Готэму /и не только по нему/, а значит те нападавшие явно не секут фишку. Или секут ее слишком хорошо, от того и напали внезапно и резко, а еще явно впопыхах. Так в игрушки не играются, так же не весело совсем! А как же предательства, подставы и лживые переговоры?! Где, в конце концов, размах?! Нееет, так в Готэме не поступают, тут у нас третьи силы вмешались.
И знаешь, Барби, от тебя разит ими.

Яркие улицы сменяются темными мрачными заводами и заброшками промзоны. В пустых оконных глазницах черные ночи и никакого Рождества. Только праздничное настроение все равно разлито в воздухе.
Праздник для меня всегда пах огнем и фейерверками, ядовитым дымом и сладкой местью...