Торонгилу было скучно. Просто невообразимо. Деньги, в виде дивидендов от успешных вложений, коим стало и предприятие Бейла на севере, капали на счёт, намекая на то, что вовсе нет смысла впрягаться в очередную авантюру, от которой только головная боль и бессонные дни. Но деятельной натуре была противна сама мысль о праздном образе жизни – есть и спать могут и моллюски. Тору же нужно было новое увлечение.

Он увидел его, прогуливаясь по ночному городу. Безукоризненность линий и форм, грация, сила и характер в одном флаконе. Даже издалека было ясно, что в этом безупречном теле может быть только совершенное сердце. Могучее, сильное, страстное. Тор представил его в своих объятиях, и по спине тут же побежал табун восторженных мурашек. Сжать эти крепкие бока коленями, чувствовать, как под ладонью вибрирует жар, как это норовистое божество силится скинуть с себя и утвердится в праве сильнейшего, но покоряется с неохотой и наслаждением.

Тор стоял у витрины мото-салона, как мальчишка, прижавшись к стеклу. Прямо перед его глазами, почерневшими от желания, на высоком постаменте медленно вращался великолепный «Винсент» - Чёрная Тень. Сам Сатана, воплощённый в железе, падший ангел, мечтающий вернуться в небеса. Чёрный как ночь, как влюблённый взгляд вампира, могучий как сам Один. И Тор жаждал обладать этим сокровищем.

- Этот «Винсент» продаётся? – спросил он, поймав молоденького парнишку в ярко освещённом зале салона. Парень окинул взглядом потёртые джинсы и пыльные ботинки стоящего перед ним, скривил носик и бросил не слишком вежливо:
- Да, но это очень дорого.
- Я могу выписать чек, - честно говоря, Тор понятия не имел, сколько стоит такой зверь. «Чёрная Тень» недавно сошёл с конвейера и уже завладел умами. На нём пытались ставить рекорды, пересекать всю Европу, устраивали гонки в Гранд-Каньоне. Едва обретя плоть, этот мотоцикл стал легендой, как и любое божество, его окружали мифы. Но одно было совершенно точно – этот монстр без особого труда делал сто миль в час, и это был не предел.

Мальчишка назвал цену, Тор не моргнув глазом вытащил из внутреннего кармана куртки бумажник, выудил чековую книжку и выписал требуемую сумму. Ошарашенный продавец секунду пялился на роспись возле числа с внушительным количеством нулей, потом схватил чек и унёсся звонить в банк.

Пока парнишка мучился с факсом и оформлял документы, Тор ходил вокруг мотоцикла, рассматривая, едва касаясь и влюбляясь всё больше. Сорок минут спустя он вывел железного коня из широких ворот салона, ловя на себе любопытные и завистливые взгляды. На ближайшей заправке залил полный бак и умчался куда-то по улицам, переулкам и вне их, туда, где кончался город.

Ночи напролёт он теперь колесил по городу и за ним, то пуская зверя лёгкой рысью, то срывая в галоп, останавливая на полной скорости и напротив спуская с управления. Он разодрал две пары штанов и новую куртку, купил толстые кожаные перчатки. Не хватало только длинной идеально ровной трассы, чтобы выжать из «Тени» всё, что он умеет. И восхищённого взгляда зрителей, чтобы холодная давно застывшая кровь бурлила в жилах. Почему-то в толпе зевак на улицах, которых Тор то и дело тешил зрелищем, ему мерещился взгляд синих глаз. Тор убеждал себя, что взгляд этот у него отпечатался на тыльной стороне черепа, и просто не надо не вовремя закрывать глаза.

- Эй, круто гоняешь! Как машина? – вовремя одного из ночных заездов на пустыре у окраины города к Тору подошли несколько оборотней. Молодые горячие звери, почти как этот «Винсент». Слово за слово, и вот уже ребята приглашают погонять в их компании на заброшенном треке возле пляжа.

- В субботу утром? – спрашивает самый разговорчивый, с задатками альфы. Тор в ответ только улыбается, широко так, по акульи, демонстрируя клыки. – ай, облом, я думал ты хвостатый.

Сговорились на ночь вторника. У отца главы компашки, который, к слову, оказался альфой оборотней, намечался приём.
- В семь вечера уже закат, к десяти часам старики будут навеселе и на нас будет плевать.

Ударили по рукам. Тор наслаждался забытым ощущением…даже не знал, как это назвать. Одно дело, когда ты нужен для работы, незаменимый сотрудник и ценный специалист. Или значимый инвестор. И совсем другое дело, когда ты нужен потому, что хороший любовник или душа компании, или вдруг будущий друг. Вот, именно это – Тор ясно ощутил, что его, старика-вампира, вдруг расценили неплохим вариантом для дружбы, и кто! Молодые резвые оборотни.

Впервые после расставания с Лето на краю зимы и ночи Тор ощутил, как его отпускают ледяные тиски одиночества.

В назначенное время Тор ждал у особняка Альфы. В окнах горел яркий свет, виднелись тени, долетала музыка и обрывки весёлых разговоров из открытых балконов и террас. А у ворот на парковке ждали мотоциклы – банда была готова к путешествию. Оборотни выныривали то тут, то там, воровато озираясь, будто бы совершали что-то незаконное. Или им просто нравилось думать, что они такие рисковые ребята, сбегающие из под носа у взрослых.

Главарь компании – молодой волчонок пятидесяти лет – подошёл к Тору, сидящему верхом на своём «Винсенте».
- Знакомьтесь, наш новый друг Тор, - объявил он, представляя собравшимся вампира. – А это Аджио, Бес, Отто, Изи, Сет, Зуко, Чума, Эхо и Тай.

В свете фонаря между двумя харизматичными зверями стоял эльф. Синеглазый, с тёмными вихрами и светлой кожей, с непривычной для этой расы щетиной и улыбкой на губах, изогнутых луком Эроса. Если Тор когда-то чего-то и просил у богов существующих и вымышленных, то с этой ночи и на будущее им уже нечего было ему дать.

- Эй, ты чего? – Вожак, как он сам себя называл, помахал рукой перед лицом замершего Тора.
- Он же…(мой так и не случившийся любовник по имени Лето)…эльф, - только и смог выдавить из себя Тор, медленно пытаясь взять себя в руки. И не взять в руки при этом эльфа, которого хотелось разложить здесь же, на баке мотоцикла. Трахнуть или убить – Тор ещё не решил.
- Да ладно, он отличный парень, - Вожак махнул рукой. – Ну и что, что остроухий? Смотри какая борода, - он потрепал по щеке эльфа, и Тор едва сдержался от опрометчивого желания вырвать ему лапы. – И терпеть не может эльфов. Папочка бросил мамочку ещё до его рождения.
- Да ну? – протянул Тор. – Какая печальная история, - и улыбнулся Лето – то есть Таю – изо всех сил. – Рад знакомству.
- Всё, по машинам! – скомандовал оборотень, и минуту спустя с диким рёвом вся компания выкатилась с территории особняка в сторону пляжа.
[nick]Торонгил Эдельхарн[/nick][status]Приключенец[/status][icon]http://sg.uploads.ru/UrndL.gif[/icon]

Отредактировано Рысь (2019-08-26 21:01:52)

Тор держался особняком. По дороге к пляжу на ярко освещённых трассах и в сумраке пустого полудикого берега. Он попал в стаю, частью которой не являлся. Как в чужом клане у вампиров, разве что ощущения там ещё неуютнее. Волки смеялись, перекрикивались между собой на светофорах, дразнили прохожих и друг друга, отпуская одним им понятные шутки. А Тор просто следовал за ними, за одной хорошо знакомой спиной, маячившей впереди.

Если бы Тор мог самому себе объяснить, что происходит. Всё вокруг было похоже на дешёвый фарс, плохую пьесу, бульварный роман. Вампир и эльф. Трёхсотлетний мертвец, отчаянно мечтающий жить, и дитя света, отдающий жизнь во имя…чего? Тор разглядывал спину Лето, который держался за своего альфу. Новое имя, новое лицо, история. А эти оборотни? Они с ним заодно, или он бросит их как в прошлый раз – Тора, тепло попрощавшись однажды на рассвете? 

Почему-то в этот момент Тор ощутил себя брошенным подростком. Хулиган из старшего класса, у которого летом был роман с отличником, но с приходом осени золотой мальчик должен готовится к поступлению в колледж, и мелкому бандиту нет рядом места. Но бандит не был бы таковым, если бы не презирал правила.  И он точно никогда не стал бы Торонгилом Эдельхарном.

Резко взведя обороты мотора, рычащего где-то в стальном теле, Тор рванул вперёд на светофоре, сорвавшись на красный сигнал. Чёрная Тень рычал как разъярённый Цербер, у Тора в глазах мелькали разноцветные огни, смазывающиеся в одно сплошное полотно. С какого-то джентльмена, рискнувшего переходить улицу нетвердой походкой, сдуло шляпу и весь хмель, когда мимо промчался «Винсент» и его безголовый всадник. Наличие головы у Тора на плечах было чисто номинальным. Рядом с этим чёртовым эльфом он терял самого себя.

На пляже Тор ещё минут пять ждал всех остальных. Оборотни разводили костёр, доставали откуда-то ящики с пивом – весьма неплохим, кстати – хвастались машинами. А Тор искал глазами Лето, но его здесь не было.
- Кажется, ваш остроухий друг свалился по дороге, - заметил он вожаку, не находя сил усмехнуться даже. Ночная гонка потеряла смысл.
- Он заскочил переодеться, живёт тут неподалёку, - вожак отмахнулся и пошёл открывать холодное пиво, с комфортом доехавшее в ящике со льдом. Тору тоже перепала бутылка. Вполне приличный напиток в хорошей бутылке тёмного стекла. Тор бухнулся на песок возле огня и приложился к горлышку. Краем глаза заметил движение и даже сумел не поперхнуться, когда из темноты, царящей за границами огненного круга, вынырнул эльф.

Сразу вспомнился Киютат де Конте, море, пирс, бар…Это снова был Лето, тот самый, в которого Тор так опрометчиво влюбился.

А оборотням не давал покоя «Винсент», как вампиру синие глаза напротив. Звери едва только его не облизывали, ходили кругами. Совсем рядом от того места, где стая разбила лагерь, была старая заброшенная трасса, точнее – кусок от неё, что еще не сожрало море и песок.Мотоциклы и их хозяева, разгорячённые холодным элем, переместились под своды ржавых металлических опор последних трибун.

- А что там, в конце? – привыкший к ночи глаза Тора разглядели невысокую тёмную горку в конце длинного прямого участка трассы.
- Трамплин, - сказал Бран таким тоном, будто объявил о наступлении нового года. – А ну ка, Бес, прибавь-ка света.

Ловкая как обезьянка девчонка – а может она и была обезьяной, кто их знает – резво взобралась на стойки разрушенной будки комментаторов, что-то там поковыряла, и пыльные прожектора ярко осветили надпись «старт» на дороге. В ту же секунду сигнал пошёл по искрящим проводам, врубая яркие лампочки по всей длине трассы. Пусть гирлянд завершили яркий красный фонарь над самим трамплином, и чёрная темень в яме с песком после него.

Тор присвистнул. Все взгляды обратились тут же к нему.
- Ну, и на сколько быстрый этот красавец? – спросил кто-то из стаи.
- Кого из нас двоих ты имеешь в виду? – ухмыльнулся в ответ Тор, оседлав мотоцикл. Он ездил без шлема, щитков и нагрудника, полагая, что ничто, кроме полного отрыва головы убить его не сможет, а уж если голова отлетит – значит давно пора. – Если машину, то фирма утверждает, что он может сделать 125 миль в час. А если меня, - Тор не отрывал взгляда от трамплина в сотне метров от себя, тонущего в мистическом алом свете и тени. – Я однажды довёл до оргазма попутчика в лифте за три минуты стоянки между этажами, - Тор не смотрел вокруг, но спиной чувствовал взгляды. Один из них острыми когтями царапал его между лопаток. – Но сейчас доставить удовольствие я могу и быстрее.

Мотор взвыл, «Винсент» с рёвом рванулся вперёд. Сто метров до бездны, девяносто, восемьдесят, пятьдесят…Когти, царапавшие спину, вгрызлись плоть, сжали ствол позвоночника, проникли под рёбра и сжали тисками давно остановившееся сердце. Десять метров, один. Под передним колесом грохнул железный порог и давно прогнившие доски, Тор рванул руль на себя, поднимая грозно рычащую тень на дыбы, как необъезженного мустанга. Мотор жёг обороты, вокруг вертелись небо и земля, трамплин оказался где-то сверху, под ногами огромные сентябрьские звёзды и Луна. А Земля упала на голову.

Тор медленно открыл глаза. Небо на месте, вверху, качается. Голова на месте, на плечах, кружится. Руки и ноги всё ещё закреплены на туловище, хотя правый бедренный шарнир очень против такой конфигурации. Рядом тихонько воет ушибленный «Винсент», беспомощно дёргая стрелкой спидометра, замершей на последней отметке в сто одиннадцать миль в час. Тор вырубил мотор, похлопал по баку, удивительно целому, нового друга, и уселся сверху. Он был на дне песочной ямы под обломками несчастного трамплина.

- Эй, пиво ещё осталось? – крикнул он, думая о том, как убедить мир не вертеться будто вошь на гребешке, и выползти из несостоявшейся могилы. – И почему нам никто не махнул бюстгальтером? Винсент обиделся и рано кончил.

От попытки осознать, что за бред он несёт, Тор снова свалился на песок возле мотоцикла. В небе над ним горел красный Марс и две синие звезды из безымянного созвездия. Стая уже стояла на краю карьера, разглядывая место несостоявшегося самоубийства.
- А из ямы звёзды кажутся ярче, - едва слышно прошептал Тор, глядя прямо на Лето.
[icon]http://sg.uploads.ru/UrndL.gif[/icon][nick]Торонгил Эдельхарн[/nick]

Мир вокруг Тора крутился как резвая карусель. Если бы Тор ещё помнил как вертятся карусели. Но выглядело красиво – мешанина ярких огней, качающиеся стены, извивающиеся как водоросли оборотни и Лето, плывущий куда-то, словно Русалочка мимо иллюминатора глубоководного батискафа. Тор усмехнулся попробовал поймать зыбкое видение, но только мазнул рукой небритой щеке. Было больно. С удивлением взглянув на руки, Тор обнаружил на ладонях белые ссадины, глубокие и широкие.

- Тормозные колодки стёрлись к чёрту, - пробормотал он и лизнул бескровные раны. Язык щипало, ссадины горели огнём. Но к утру затянутся, всегда затягивались.

Тор не сопротивлялся, когда оборотни очень упрямо его куда-то волокли. Только постоянно оглядывался, чтобы убедиться, что «Винсента» тоже вытащили из ямы и ведут. Почему-то перед мотоциклом было стыдно, он же не виноват, что хозяин идиот. Так сказал Лето. Вот только не известно, кого на самом деле имел в виду эльф – себя или вампира.
- Тебе не стоит переживать за меня, - тихо сказал Тор, когда в процессе транспортировки Лето оказался рядом. – Мы ведь не знакомы. - Он помнил того чужого и колкого эльфа из приёмных залов и утреннего ресторана, в которого превращался Лето, стоило только рядом оказаться кому-то постороннему. Что же так сильно изменилось?

- Это всего лишь голова, что вы так разволнова… - в этот момент два оборотня, тащившие начавшего выкручиваться у них из рук вампира приложили свою ношу многострадальной головой к перилам узкой лестницы, и Тор благоразумно заткнулся. Прикинулся мёртвым, позволил скинуть себя на кровать. Потом, когда стихли шаги на первом этаже, медленно открыл один глаз. Потом второй. Комната слегка качалась, где-то неподалёку шумело море, занавески на окне чуть шевелились от ветра.

Тор медленно повернул голову, попытался осмотреться. Кровать, шкаф, какая-то колченогая тумбочка, лампа. Через открытую дверь виден узкий коридор и лестница. Это не гостиница, не безликий номер в отеле. Здесь живёт Лето. Журнал на прикроватном столике – мотоциклы. Полотенце на спинке стула, кружка из-под чая на подоконнике. Простые и незначительные детали, заполняющие весь мир. Когда на пороге комнаты возник хозяин этого мира, Тор даже смог почувствовать укол совести.

- Прости, что напугал тебя, - глаза у Лето блестели, как будто он совсем недавно хотел плакать. Тор уже видел его таким, два года назад в аэропорту на краю света. – Просто хотел произвести впечатление на этих щенков. Они забавные, - Тор попытался сесть на кровати и со вздохом облокотился на подушки. В тех случаях, когда мозг вдруг вспоминал о существовании желудка, приходилось прибегать к такой крайней мере как дыхание, чтобы унять дрожь в неожиданно ожившем ливере. – Я не голоден, - простонал Тор, прикрыв глаза. И тут же снова распахнул их. - Я снова в твоей кровати. Это становится традицией.

Тор смотрел в глаза Лето и видел бурю эмоций и тысячу вопросов. Но ни на один из них он не знал ответа. И сам хотел бы задать столько же. Кто ты? Что будет дальше? Сколько времени у нас есть на этот раз? Есть ли вообще это «мы»? Какого чёрта мы сталкиваемся в самых неожиданных местах, когда уже перестаём искать? Искал ли ты? Что тебе снится по ночам? На сколько хорошо ты помнишь те три минуты в лифте и своё разрешение после? Но вместо всех этих вопросов Тор только тихо сказал:

- Ты поздно кинулся меня спасать. Меня уже убили. За три сотни лет до нашей встречи, - Он снова откинулся на подушки и упёрся взглядом в потолок, на котором играли тени от занавесок. – В музее какой-нибудь норвежской деревушки есть церковная книга с моим именем и датой смерти. Может меня даже отпевали, - Тор поднёс к лицу ладони, рассматривая уже начавшие подживать ссадины, лизнул ещё раз, как собаки зализывают раны, чтобы не так саднило. – Плохо старались, отпетым из меня получился только мудак.

С этими словами Тор вдруг перевернулся, опустил ноги с кровати и резво, слишком резво, принял вертикальное положение. Но устоял, разгоняя неверными движениями цветных мушек перед собой. Потом одним движением припечатал Лето к дверному косяку. И поцеловал. Быстро, ничуть не нежно, грубо. И так же неожиданно отстранился. Не было аэропорта, не было никаких самолётов, искателей разлук. Они снова вынуждены прятаться, но теперь хоть не должны играть в холодную снисходительность. Маленькая поблажка от судьбы.

- Ты не представляешь, как я соскучился, - Тор прижал к себе Лето, зарываясь лицом в тёмные волосы. – Ради этого стоило свернуть шею, - усмехнулся он, имея в виду эту комнату, узкую кровать и тёплого Лето. – Расскажи, что мне нужно знать о Тае. Аманиса я так и не смог полюбить, может сейчас получится?
[nick]Торонгил Эдельхарн[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/UrndL.gif[/icon]

Лето плакал. Или Тай? Кто-то из них. А Тор прижимал безмолвно вздрагивающего эльфа к себе и думал, что снова нашёл настоящего. Можно имитировать веселье, грусть, участие, страсть, интерес, любые эмоции и чувства. И будь на месте эльфа девушка, Тор бы её не поверил. Но мужчины тем и отличаются от женщин, что им не доступна фальшь в оргазме и слезах. Первое имитировать физически не возможно, второе тщательно скрывается, даже если настоящее. А Лето позволил себе слёзы, и не просто так – позволил Тору их увидеть.

- Тай, - прошептал вампир, крепче прижимая к себе эльфа. Не звал его, не пытался утешить или остановить. Просто пробовал имя на языке. Что-то мягкое, спокойное, уютное, и вместе с тем резкое, звонкое как собачий лай, быстрое и яркое, как лето.
Тор держал Тая так долго, как ему этого хотелось. Просто стоял рядом, закрывая спиной от всего мира, от любопытных луны и ветра, позволяя безнаказанно совершать преступление против общества, запрещающего мужчинам слёзы. Тай успокоился, подхвватил шутку про отпетого, Тор хмыкнул в ответ. Он совершенно не помнил своей жизни до обращения, да и помнить вряд ли есть что, он был ужасно молод, впрочем, как и его горе-создатель.

- Можешь воздать почести мне как памятнику, - Тор растянулся на кровати и сложил руки на груди, словно в гробу. Он где-то видел фильм, третьесортный ужастик для людей, в котором именно в такой позе вампиры спали в гробах. Тор тогда знатно повеселился, его в кино привела девушка, наивно полагающая, что роман с вампиром – это романтично и страшно красиво.
Вот только не похоже было всё вокруг происходящее на красивую книжку. И даже на бульварный роман смахивать перестало. Таких книг ещё явно никто не писал. Тор смотрел, как Тай активно затыкает щели на окне видавшим виды гобеленом. И обещает придумать что-нибудь его от солнца завтра.

- Ты хочешь, чтобы я остался? – он проследил путь эльфа от окна до кровати. Слишком маленькой кровати для двоих, Тору пришлось сесть на койке и подобрать под себя ноги, чтобы Тай уселся рядом. – Учти, тогда я точно залезу Таю в штаны. И что значит «считают женоподобными»? – Тут Тор даже перестал изображать полудохлую мертвечину. – Напомнить тебе, чем мы занимались в отеле? Никто никому никуда ничего, - Тор припечатывал каждое слово с «не» - не вставлял. Никто не был снизу, это вообще был самый мужской секс из всех возможных.

И, честно говоря, Тор был совсем не против повторить. Но после того, как голова прекратит кружиться. Ещё необходима нормальная кровать, железные ставни на окна и уверенность в будущем. Хоть Тор теперь и знал, что совсем без предупреждения эльф не смоется, но узнавать в последний день ему всё равно не понравилось. И отпускать Тая просто так он уже не собирался.

- Этой твой дом? – Тор обвёл красноречивым взглядом скудную обстановку. В прошлый раз работа могла позволить эльфу один из лучших номеров в отеле, а теперь – какую-то хибарку на краю пляжа. Не похоже чтобы дела у Тая шли хорошо. – Чем ты сейчас занимаешься?

Пару минут Тор хотел предложить Таю переехать к нему в пентхаус, который вампир снимал в центре города. Но, во-первых, для всех друзей Тая они не знакомы. А во-вторых – ещё одна добрая традиция – Тор неизменно оказывался в гостях у эльфа, чтобы остаться. И за окном шумело море.

- Мне надо уехать перед рассветом, - с сожалением произнёс Тор, глядя на тёмный рисунок гобелена на окне. – Для твоей стаи будет странным, если вампир останется у тебя вдруг на совсем.
[nick]Торонгил Эдельхарн[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/UrndL.gif[/icon]

Отредактировано Рысь (2019-09-04 23:55:18)

- Есть много способов перестать быть мужчиной, - Тор смотрел на эльфа очень внимательно, пытаясь понять, с кем сейчас говорит. С Лето, с Таем? И кто из них задал этот вопрос. – Но ни одна форма секса к ним не относится.

Тай, кем бы он ни был, не любит эльфов и свою кровь, а Тор не любит ласковых мягких мальчиков. И Тору этот эльф уже почти нравится. Надо снова привыкать, искать взгляд, движение, слово, интонацию, в котором есть тот юный Лето из Киютат де Конте. Годы идут, и обстоятельства меняют его. Лето давно не существует, каждое новое имя и новая история делают его сильнее, взрослее. А Тор…всё тот же что и триста лет назад. Для того, кто уже умер, время не имеет значения.

Но это всё враньё. Он точно знает, что с рассвета на утёсе над Киютат прошло семь лет. Тай рассказывает о своей новой жизни, а Тор вспоминает прошлые. В первую их встречу они целовались, во вторую – спали в одной кровати. На третьем свидании занимались любовью к взаимному удовольствию и не говорили «до свидания» две недели. Даже с людьми в их мимолётных жизнях ничто не случалось так быстро. И в тоже время как медленно. Прошло семь лет, а это всего лишь четвёртое свидание.
- Я хочу остаться здесь, - вдруг сказал Тор. И тут де понял, что это правда. – В этом городе. Я открою авто-салон и мастерскую. Хочешь работать со мной? – Тай просил остаться на один день, а Тор хотел иметь его рядом триста шестьдесят пять дней и много больше. – У тебя будет работа, на которой никого не нужно бить за деньги. Хотя бить людей за деньги – тоже здорово. Серьёзно, - Тор честно пытался сохранить лицо, но улыбка сама расползалась до ушей. Он представить сурового бородатого Тая в мастерской возле мотоциклов, поигрывающего тяжёлым гаечным ключом, пока какой-то холёный мальчик рассказывает ему, как правильно обходится с его колымагой. А потом мальчик-который-был-не-прав едет покупать себе другую колымагу – на четырёх колёсах и ручном управлении.
- Знаешь, - сказал Тор после паузы, - наверно, ты прав. Я останусь до вечера. Вести мотоцикл с такой головой точно не смогу, - надо ещё проведать Винсента, проверить, не отшибло ли ему голову. Но сначала… - У тебя найдётся чай?

Спуститься на первый этаж в кухню не было так уж сложно даже с головокружением, но Тор позволит Таю помочь, держался за него так, словно действительно мог рухнуть. Но на крохотной кухне вдруг обрёл силы. Сунул нос в чайник, где плавал вчерашний пакетик, скривился. И по запаху нашёл где-то на верхней полке упаковку рассыпного листового.
- Сейчас я научу тебя заваривать чай.

В процессе Тор дважды обжёгся и один раз чуть не расколотил чашку, успев в последний момент поймать то, что уронил. А найдя в холодильнике половинку засохшего лимона с подозрением глянул на Тая.
- Глубоко же ты эльфячью кровь похоронил.

Спустя пол часа и три обожжённых пальца, они сидели за столом и пили чай. Он должен был быть невероятно вкусным, заваренным по всем правилам в горячем чайничке, с лимоном и листком мяты. Но Тор всыпал в свою чашку столько сахара, что вкус совершенно не ощущался. Зато голова стала кружиться гораздо медленнее.

Безумное чаепитие – это не когда за столом сидят кролик, потерявшаяся девочка и исчезающий кот. Куда безумнее чаепития проходят в простых домах где-то на побережье, где в маленький кухне за узким столом друг против друга сидят двое, уже дважды прощавшиеся на всегда, и снова встретившиеся. И как минимум один из них хочет больше никогда не говорить даже простого «до свидания», потому что знает, что каждое такое свидание – воля Судьбы, доверять которой нельзя и надеяться на неё глупо.

Тор разглядывал Тая, сидящего напротив. Он был очень похож на того юношу из бара, но другой. Веселее и серьёзнее, спокойнее и печальнее – в нём всего было больше. Даже синевы в глазах. Поддавшись неожиданному порыву, Тор перегнулся через стол и быстро поцеловал Тая в горячие от чая губы и так же быстро отстранился. Его кружка, которую он задел, опрокинулась на стол, разлив несколько капель оставшегося напитка.
- Прости, не удержался. Это было так похоже на то, в баре. Помнишь? – Тор помнил, как смутился Лето, когда у него таким варварским способом украли кубик льда. Теперь объектом воровства стала крупица тепла. – Пригласишь меня на свои бои? Обещаю не пытаться набить морду всякому, кто выйдет против тебя.
[nick]Торонгил Эдельхарн[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/UrndL.gif[/icon]

У них в запасе миг короткий
Для бурной славы и побед,
Сентиментальные красотки
Им восхищенно смотрят вслед.
А на парадах триумфальных
Их ждут награды и чины,
Но эти сцены так фатальны,
А эти лица так бледны.

Должно быть, всё началось именно в этот момент. Держа в объятиях эльфа и глубоко, долго его целуя, Тор поверил, что они свободны. Два года назад незнакомец Аманис говорил, что сердце его отдано работе, а он сам предан эльфам. Теперь же, опять на побережье, есть Тай. Тор смотрит на него и верит, что этой проклятой работы, этих проклятых эльфов, из-за которых его Лето превращался в язвительного высокомерного Аманиса – всего этого не существует. Но есть Тай. Это имя подходит ему так, что без колебаний принимается как настоящее. И этот неряшливый дом невероятно ему идёт. И щетина, мотоциклы, оборотни. Тай отрицает всё, что связывает его с прошлым, придумывает себе легенду – Тор уверен теперь, что вовсе никакой ненависти полукровка к своим сородичам не питает, но ему нужно это, чтобы начать новую жизнь. Он не бреется по утрам, пьёт портвейн на пляже ночью и смело целуется.

- Угораздило же меня, - Тор не договаривает – в тебя влюбится. Он ловит губами пальцы Тая, целует подушечку большого пальца, обводит её кончиком языка и вглядывается в потемневшие глаза. Тёмно-синие, как душные летние сумерки. 

Голова кружится, но, кажется, сотрясение тут уже не при чём. В мыслях легко и пусто, хочется смеяться. Они свободны! Тор точно решил, что уже следующей ночью он начнёт завоёвывать эту крепость, да так, чтобы флаг капитуляции над ней видели все. Чтобы можно было ужинать вдвоём на пляже после заката, устраивать в городе ночные гонки, пригласить вечером в бар на пару коктейлей и не бояться при этом поймать чьи-то неуместные взгляды. Взгляды будут, но свобода предполагает, что тем, на кого смотрят, плевать, как смотрят.

- Я буду твоим, - Тор усмехнулся в ответ на слово «человек» - кем скажешь, - с этими словами он притянул Тая к себе на колени. В этот раз никаких костюмов и смокингов, жёстких накрахмаленных рубашек и воротников-стоек. Тор рывком одним вытащил из под пояса штанов Тая рубашку и забрался под неё, шаря холодными ладонями по горячей спине. Они целовались до звёзд перед глазами, так, что от напряжения язык и губы начинало покалывать. Тор не открывал глаз, когда его начинало качать, он лишь крепче цеплялся за своего эльфа.

- Покажи свой диван, - хриплым шёпотом попросил он. От одного воспоминания о крутой узкой лестнице где-то в желудке собирался сгусток холода. Но придётся подниматься, потому что на первом этаже нет занавесок, и на рассвете предстоит бегство от солнца. А пока дойти бы до дивана.

Чёрт бы побрал дурную голову. Если бы не этот полёт с трамплина и неудачное приземление…если бы не этот полёт, не лежал бы сейчас Тор на диване в гостиной у Тая и не прижимал бы к себе горячего страстного Тая. Но сил у Тора хватает только на то, чтобы перевернуться и накрыть эльфа собой, прижимая его к потрёпанной обивке, распластаться между его разведённых ног, прижимаясь лбом к животу, задрать рубашку и медленно вырисовывать губами и языком узоры на светлой коже.

- Прости, - Тор уронил голову куда-то Таю под рёбра. – Может быть через пару дней… - чёрт бы побрал дурную голову.  Если бы всё не вертелось так и не расплывалось. Огромные тёмно-синие глаза Тая расширяются, как Вселенная, вот они уже размером с галактику, заполняют собой всё пространство.  И если в них смотреть – всё вокруг качается, а они нет, непоколебимы, как ось мира.

Тор тянется выше, чтобы снова целовать этого невозможного полукровку, но его ведёт в сторону, и он чуть не падает с узкого дивана, цепляется за Тая и подлокотник за его головой. И смеётся. Какая разница, будет ли у них этот диван завтра, или через пару дней, или каждый день – они свободны. У них наконец то есть время.   
[nick]Торонгил Эдельхарн[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/UrndL.gif[/icon]

В комнате было темно; утро день или ночь за окном - не понятно. Но кровать была такой удобной, одеяло тёплым, а подушка продавлена идеальной ямкой. Тор перевернулся на живот и зарылся в подушку лицом, натягивая одеяло на плечи. Сон медленно отступал, оседая нежной истомой в мышцах и лёгким туманом в голове. Мысли текли лениво, воспоминание минувшей ночи всплывали на поверхности этой реки и погружались в неё вновь. Пляж, мотоциклы, оборотни, Тай. Полёт с трамплина, кровать, чай, диван… Тор перевернулся на спину и потянулся. Каждая жила в теле отозвалась приятным напряжением, застоявшаяся кровь пошла по венам. Тор едва не начал урчать – эти потягивания отдохнувшего тела были похожи на отголосок растянутого во времени оргазма. Словно желая сохранить это ощущение, Тор свернулся клубком, подтягивая колени к животу. Он лежал под скомканным одеялом, прислушиваясь к самому себе и миру вокруг. Голова не болела, желудок был спокоен как у мертвеца, ладони, задевающие грубоватую простынь, не горели, как вчера. Тор медленно открыл глаза и уставился в темноте на уголок подушки в цветастой наволочке.

Он не помнил, как оказался в спальне. Помнил диван и то, как дремал на груди у Тая. Должно быть, эльфу пришлось тащить его наверх утром. На сколько же плохо ему было вчера? Тор рискнул сесть в кровати, стараясь не делать резких движений. Окружающее пространство твёрдо держалось на своей оси и не планировало никуда ехать. Можно было осмотреться. Гобелен на окне не пропускал ни одного луча света, но глаза вампира в темноте неплохо различали границы объектов. Повинуясь зову организма, Тор поднялся с кровати и добрался до двери, пересёк коридор и посетил уборную. Из зеркала над умывальником на него смотрел помятый, очень бледный, лохматый и небритый Эдельхарн, с красной полосой от мятой подушки через всё лицо. В принципе – всё как всегда. Никакого «синдрома чёрных очков», значит с сотрясением содержимое черепной коробки справилось.

На обратном пути в спальню Тор заметил полосы света на полу в гостиной на первом этаже. Это явно был не солнечный свет, а фонарный. Стало быть, уже вечер и можно не бояться вылезти из дома. Вот только Тая нигде не было видно. Тор ощутил укол совести – наверняка у эльфа есть дела на день, а вместо того, чтобы спать ночью, он вынужден был ухаживать за больным на всю голову вампиром.

Тор заправил кровать, нашёл свою куртку, висящую на спинке стула, заменявшего тумбочку, и спустился на первый этаж. В кухне на столе нашёл два пакета крови и только тут понял, как проголодался. Один он тут же приговорил, высосав одним глотком. По телу прокатилось ощущение тепла, почти такое же, как под одеялом в кровати Тая. Второй пакет Тор тоже вскрыл, но тянул его через трубку не спеша, осматриваясь вокруг. Вчера они пили тут чай, но сегодня Тор будто впервые видел кухню. Заметил в раковине кружку со следами кофе и снова вспомнил, что лишил эльфа ночного отдыха. И даже не дал ничего взамен, что стоило бы того, позорно потеряв сознание в самом начале прелюдии. Надо было найти эльфа и извиниться.

Тор нашёл Тая в гараже. Ворота приоткрыты, внутри горит мягкий тёплый свет. Бесшумно, чтобы не потревожить, Тор приблизился и заглянул внутрь. Его глазам предстало зрелище, по красоте ни с чем не сравнимое. Три прекрасных мотоцикла: старый «Харлей», молодой и резвый «Голди», страшно дорогой и пафосный «Винсент», и в обнимку с последним Тай. Тор медленно перешагнул порог, боясь спугнуть видение. Эльф спал, прижавшись к поцарапанному боку железного монстра. Руки в мазуте, что-то чёрное на носу, под глазами тени от бессонной ночи, мятая рабочая рубашка и штаны со старыми масляными пятнами. Волосы дыбом и давняя щетина. Тор мог бы с уверенностью сказать, что никогда не видел ничего лучше.

Он оглянулся на чуть приоткрытые вороты, надеясь, что никому не придёт в голову заглянуть сюда. И опустился на колени рядом с Таем, аккуратно просунул руку ему под голову, наклонился ниже и поцеловал спящего. На его губах были кофе и машинное масло, словно он грязной рукой мазнул по лицу. Это был точно уже не Лето, совершенно другой на вкус – кофе, мазут и сигареты. Всё по другому, но Тору нравилось.

- Доброй ночи, спящая царевна, - Тор улыбнулся, встречая сонный взгляд. И поцеловал снова, но уже не в губы, а в скулу, в висок, в кончик острого уха. – Прости за вчерашнее, я опять вляпался в неприятности и тебя втянул.

Тор отобрал у Тая инструменты, сунул ему в руки кружку с остывшим кофе и сам занялся «Винсентом». Перед машиной тоже надо было извиняться, по, как и его хозяин, мотоцикл попал в хорошие руки.
- У тебя талант, - сказал Тор, отмечая проделанный ремонт. – Точно не хочешь быть механиком?

Наверно, это талант эльфов – исцелять всё, к чему прикасаются. Животных, машины, мертвецов. Рядом с ним Тор чувствовал себя неожиданно уязвимым, словно был просто человеком, а не мертвецом с тремя сотнями лет за плечами. И сейчас, когда пришла пора выполнить обещанное и покинуть этот дом, Тор как мог оттягивал момент. Он долго возился с мотоциклом, они с Таем перекидывались ничего не значащими фразами, передавали друг другу инструменты, пили холодную минералку из одной бутылки. Наконец, когда имитировать ремонт было уже невозможно, а Тор вспомнил, что Таю нужен отдых, и, желательно, в кровати, а не на диване, и в одиночестве, а не в компании побитого вампира, он вдруг проявил огромный интерес к его «Голди».

- Хорошая машина. Продемонстрируешь? – Тор не видел Тая за рулём мотоцикла, только на заднем сидении. Но очень хотел представить, ему казалось, это должно быть эротичным зрелищем. – Проводишь меня? Вдруг я свалюсь по дороге в клумбу? – Тору очень хотелось сейчас прижать Тая к широкой спине своего «Винсента», снять с него штаны и хорошо «заездить», но даже от простого поцелуя его остановила мелькнувшая тень в воротах гаража. Кажется, оборотни вернулись. Вчера они казались приятными ребятами, сегодня Тор их готов был ненавидеть.
[nick]Торонгил Эдельхарн[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/UrndL.gif[/icon]

Пару дней Тор предоставлен самому себе. Не потому, что Тай не хочет его видеть, и точно не потому, что Тая не хочет видеть Тор. Но ему приходится напомнить себе, что у них обоих есть частная жизнь, личная, собственная. Тор напоминает себе, что Тай ему…даже не друг, если задуматься. Он ничего о нём не знает, у них есть только страсть и необъяснимое влечение, не имеющее ничего общего с физическим. После двух лет без эльфа на горизонте Тор почти научился не всматриваться в каждого прохожего в поисках знакомых синих глаз, но именно в тот момент, когда он почти убедил себя в том, что жизнь снова идёт своим чередом, эльф свалился как снег на голову. И снова приходится с трудом вспоминать, что есть в мире ещё кое-что, кроме объятий на узком диване. Это похоже на пробуждение после очень хорошего сна, когда хочется послать к чёрту реальность и уснуть снова.

Тор хорошо запомнил адрес дома, который снимал Тай, знал до последнего метра дорогу к нему. Но запрещал себе думать о возвращении. Ночью. Но как только тяжёлый дневной сон накрывал его, всё было иначе. Дом на берегу моря – гораздо ближе, чем в реальности, волны бьются в стены. И Тору приходится плыть к дверям, взбираться по ступеням на крыльцо с высокими сваями. Тая открывает дверь и улыбается, впуская гостя. Они накидываются друг на друга прямо в прихожей и не успевают дойти до дивана. В одном из таких снов у Тора был вместо ног сильный акулий хвост, а Тай всё время напоминал ему об обещании не кусаться.

Тор купил автосалон, тот самый, где нашёл своего «Винсента». Мальчика, который говорил, что мотоцикл стоит «очень дорого», он выгнал тут же. Нанял пару оборотней в татуировках и девчонку-полукровку с таким количеством колец в ушах, что на них можно было вешать шторы. И без всякого инструктажа бросил ребят на консультации под девизом «посадите этот город на мотоциклы». Ребята определённо знали, что делать. Вечером первого дня новой работы, когда Тор приехал навестить новорождённое дитя своё, на парковке стояло три мотоцикла, любовно собранных из чёрт знает чего. А в самом салоне шли разговоры о мотоциклах как о Джоконде, разве что слова попадались по крепче, чем были бы в устах искусствоведов.
Салон работал круглосуточно, но первая смена уже собиралась домой. И к Тору вдруг подошла девчонка с ушами папуаса и вручила какую-то бумажку с заговорщицким видом.

- Бран сказал, что вам можно доверять. И что вам понравится, - хитро подмигнула она, наводя на мысль, что матушка ее явно с лисом согрешила. – Только помните, это должно оставаться тайной.

На клочке бумаги, что оказался у Тора в кармане, был написан адрес какого-то заброшенного заводского комплекса на окраине. И Тор вспомнил об уличных боях, про которые рассказывал Тай, и вопрос о месте и дате которых он проигнорировал. Не долго думая, Тор заехал домой, бросил документы, переоделся в ставшую привычной кожаную куртку и джинсы, взял мотоцикл и рванул к краю города искать «Арену».

На совершенно заброшенной территории обнаружилась охрана – они неожиданно вынырнули из-за обломков кирпичных стен и поинтересовались у чужака, что он тут забыл. Записка от Брана оказалась пропуском, едва взглянув на неё, импровизированная охрана без вопросов пропустила Тора и даже показала, куда ехать. И только оставив мотоцикл среди нескольких десятков других и войдя под своды разрушенного цеха, Тор понял, на сколько всё серьёзно.

Вокруг импровизированной арены толпились сотни людей, оборотней, кое-где блестели глаза вампиров. Рёв бил по ушам, в глазах рябило от разношёрстной публики. Мужчины были пьяны и много курили, женщины позволяли юбки короче и декольте глубже. Кто-то выкрикивал ставки на новую пару бойцов, вокруг арены по бортику шла девушка в очень смелом для приличного общества купальнике, но здесь она смотрелась удивительно гармонично. Тор проводил красотку взглядом – обычно девушки не рисковали в таком выходить на пляж. Но тут его внимание привлекла Арена.

А на арене какому-то оборотню технично отвешивал тумаки эльф-полукровка. Толпа орала, то ли готовая бросится на помощь оборотню, то ли поддерживающая гладиатора-эльфа. Тор смотрел и не мог поверить глазам. Вот это тот хрупкий смущённый Лето? Или до зубовного скрежета правильный Аманис? Нет, это Тай. В синяках и ссадинах, с грацией дикого зверя перемещающийся по кругу, уходящий от удара и наносящий свой сокрушительный. Противник валится на пол и уже не поднимается, оборотня оттаскивают в сторону, Тая хлопают по плечам, приносят воду, подбадривают. Публика его любит. Тор же стоит в стороне, чуть выше арены, прислонившись к осветительной вышке, и наблюдает. Тай выходит на второй бой, и Тор ставит на него, пробравшись ближе к кругу и к стойке распорядителя. Там его находит Бран и вся его компания.
- Скажи, круто? – глаза оборотня светятся первобытным огнём схватки, не за добычу или территория, а за само звание сильнейшего.
- Это не просто круто, - отвечает ему Тор. – Это из разряда «очевидное-невероятное». Эльф-полукровка мутузит твоих зверей.
- А я говорил, он крут! – заявляет восторженный Бран, сует в руку Тору бутылку эля, охлаждённого до состояние жидкого азота, и исчезает куда-то, может быть готовится к своему бою. А Тор весь на арене, взглядом, вздохом, сердцем и вздрагивающим желудком. Кровь. Кому-то рассекли губу, разбили нос, сломали руку. Кровь льётся на песок – и если оборотни на вкус так себе, то аромат крови некоторых людей манит, как голодного студента открытые двери булочной.

Тай снова побеждает. Грохочущая толпа приветствует его, как гладиатора. А Тор едва находит силы выбраться из толчеи. Он забыл зайти в «вампирское кафе» перед походом сюда, и очень зря. Атмосфера кажется слишком вкусной. И до Тая не добраться, он окружён поклонниками и друзьями. Тор говорит себе, что, наверное, он зря приехал. Это жизнь Тая, то, во что он, скорее всего, не хотел бы посвящать своего любовника.

Тор почти убедил себя уйти. Но в тот момент, когда он развернулся и начал пробираться к выходу, комментатор объявил новый бой, и снова на поле битвы эльф. Вопреки всей своей воле, Тор обернулся. Лучше бы ушёл, четное слово. Он знал, что это выбор Тая, что такой исход вполне обычен, что тут все кого-то бьют или получают тумаки, но видеть как бьют Тая…Отчаянный, смелый, дерзкий эльф, переступивший через себя и свою природу ради этого шоу, падает на деревянный настил и уже не поднимается. Товарищи оттаскивают его в сторону, победитель ликует и пьёт ликование толпы. Толпе всё равно, кто король арены.

- Эй, а теперь я, - Тор перепрыгнул ограждение и оказался на арене неожиданно даже для самого себя. Он сделал это быстрее, чем успел подумать. Что это вообще не его увлечение, что даже нечеловеческая сила реакции его не спасёт против тренированного бойца. Но Тай лежал на полу совсем рядом, утирая кровь, выступающую на губах. И поймав его взгляд, Тор пропустил первый удар.

Противник бил ниже пояса. В прямом и переносном смысле. Удар был такой силы, что из глаз посыпались искры, а из горла вырвался только задушенный хрип. Толпа взорвалась хохотом. Но уже в следующую секунду удивлённо смолкла, когда занесенный кулак зверя не нашёл цели – вампир поднырнул под руку, метившую ему в голову, и отомстил за поруганную честь, врезав противнику между ног и тут же следом куда-то под рёбра. Оборотень согнулся пополам, мгновение выравнивая дыхание и скалясь. Он и правда был очень хорошим бойцом. А теперь ещё и очень злым.

Следующие несколько десятков секунд Тор только едва успевал уходить от ударов, сыплющихся на него градом. Будь на его месте опытный боец, он бы смог проследить закономерность движений противника и предугадать его, перехватить инициативу. Но всё, что оставалось Тору – уклоняться и ждать, пока противник выдохнется. Пару раз тяжёлый кулак едва не попадал в цель, но везение спасало. И это самое везение позволило Тору найти крошечную брешь в защите зверя, состоявшей из нападения. Обойдя того сзади и на одну секунду опередив, Тор нанёс сокрушительный удар в висок, так, что зазвенели костяшки пальцев. Оборотень пошатнулся и упал на одно колено, хватая пальцами воздух. Но с рычанием поднялся.

Короткий бой затянулся, публика ревела и подбадривала бойцов, оборотень смотрел уже без насмешки, Тор начинал чувствовать что-то сродни тому звериному азарту, что вёл здесь всех. Когда оборотень кинулся на него, он уже не пытался что-то предугадать, поймать противника, проследить за ним. Он просто бил в ответ. Тяжёлый кулак целился ему в лицо, но лишь мазнул по скуле, Тор ответил болезненным шипением, оскалом голодного вампира и серией ударов. В грудную клетку, под рёбра, в солнечное сплетение. Он не знал этого оборотня, ни имел ни малейшего повода его ненавидеть и ни одного – бить. Кроме того, что тот ударил его между ног и дал зрителям повод для смеха.

Очередной нанесённый Тором удар ввёл противника в замешательство – оборотень опустил сжатые кулаки, взгляд его поплыл, хоть он, как истинный гладиатор, ещё стоял на ногах. Не дожидаясь, пока он рухнет на колени и рефери начнёт отсчитывать секунды, Тор с разворота двинул ему ногой в ухо, поморщившись, когда на излишне резкое движение болью отозвались связки в паху, уже получившие сегодня. Но восхищённый гомон толпы того стоил. Хоть что-то на этой арене он мог сделать красиво, потому как весь остальной бой, затяжной, выматывающий, некрасивый, не шёл ни в какой сравнение с той картиной, что писал своим телом Тай. Но на то он и эльф.

Под аплодисменты и вопли, улыбку девушки в купальнике и звон гонга, означавший окончание боя, Тор отошёл к краю арены и поискал глазами какую-то горизонтальную поверхность. На скуле пульсировал намечающийся синяк, костяшки ныли, им вторили ушибленные яйца, честь которых хозяин защитил, но тем не менее боль напоминала о том, что в принципе этого можно было избежать, если вообще не соваться туда, где не профи.

Тут появились восторженные оборотни и Бран. Они схватили Тора в охапку и оттащили в сторону, где отдыхал и Тай. Кто-то хлопал по спине, подавал воду, откуда-то достали очередную холодную бутылку и приложили Тору к лицу. Синяки у вампиров не наливаются кровью из-за отсутствия таковой, и сразу становятся зелёными, но красоты лицу это не добавит в любом случае.
- Если я ещё раз вытворю что-то подобное, просто сразу ударьте меня. Эффект тот же, но с меньшими потерями, - усмехнулся Тор, обращаясь к ватаге зверей, но улыбка и взгляд были адресованы Таю. Ровно до того мгновения, как Тор увидел кровь на и без того ярких губах эльфа. Желудок совершил кульбит, вампир нервно сглотнул. Сейчас губы этого эльфа казались самым совершенным лакомством. Кто-то из оборотней заметил почерневший взгляд, быстро встал между ним и Таем. Тор моргнул и отвёл взгляд.
- Ты в порядке? – только спросил он, стараясь думать о том, что кровь на губах это опасно, а вовсе не красиво и вкусно.
[nick]Торонгил Эдельхарн[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/UrndL.gif[/icon]

- Я много где хорош, но увы, рукопашные бои не мой конёк, - Тор подмигнул Таю и прислонил запотевшую бутылку эля к синяку на скуле. Ему синяки совсем не идут, и он это знает. А вот Тая не может испортить даже разноцветная физиономия. И не смотреть на него не получается, хоть Тор и напоминает себе постоянно, что они не одни, и этот Тай не приемлет вообще каких бы то ни было намёков. Но удержаться сложно.

– Я могу компенсировать упущенную выгоду, - задумчиво протянул Тор, ставя бутылку на стол. Он сжал пальцы вокруг узкого горлышка и медленно провёл ладонью вниз, будто бы просто стирая капельки воды с гладкого стекла. Пальцы расходятся, пропуская широкие «плечи» бутылки, ладонь упирается в стол и движется назад – вверх, плотно сжимая горло. Тор подхватил бутылку и опрокинул в себя эль, делая крупные шумные глотки, напоследок быстрым движением языка скользнул по горлышку, собирая последние капли. – Хочешь, я принесу ещё пива?

Голодные оборотни, куда активнее закусывающие, чем выпивающие, и себе заказали выпивку, Тор отправился к бару. Краем глаза он заметил выход в коридор к уборным, где было абсолютно пусто – посетители ещё не выпили столько, чтобы оккупировать клозет.  А значит это самое уединённое место. Обратно к столам Тор вернулся с ясно оформленным желанием и планом. Едва дав Таю дожевать, он потянул его в сторону бильярдных столов.

- Умеешь играть? – чёрт побери, и тут умеет! Хоть что-то этот потрясающий эльф не умеет? Но, собственно, уровень игры Тора и не волновал, ему подошёл бы любой. Едва только Тай взял в руки кий, Тор возник у него за плечом. - А я вот играю не очень, научи.

Тору всегда нравился бильярд. Не простое везение или фарс рулетки, ложь и блеф покера, а сложные логические механизмы и физика. А ещё – вид игроков сзади, когда они вымеривают удар, укладываясь грудью на стол. Девушки обычно об этом хорошо знают и используют в своих целях, мужчины далеко не так изящны. Но эльфы…не зря, видимо, Тай тогда возмущался по поводу того, что приписывают его расе. Пока тот, прищурив глаз и обняв кий рассматривал линию удара, Тор стоял подле него и любовался. И стоило только Таю приготовится, смешал ему все шары и карты.

- Прости, так наклонятся обязательно? – Тор почти прижался к спине Тая, тихо задавая вопрос. Он будто бы и правда был поглощён игрой. – Должно быть, всё дело в наклоне кия, верно? – и словно делая уверится в теории, Тор провёл пальцами по холодному древку в руке Тая и накрыл его ладонь своей. Пальцы у Тая были тёплые и белые от мела, взгляд сосредоточенным, а спина напряжённой. – Расслабься, я слышал, что спина у игроков слабое место, - с этими словами Тор провёл ладонью по плечам Тая, прочертил линию позвоночника через тонкую ткань и остановился в ложбинке у поясницы. Как ни в чём ни бывало, отстранился и встал рядом, собираясь наблюдать за ударом.

Оборотни играли просто на выбивку шаров, даже не на деньги и не на желание. Показывали друг другу фокусы, удары на заказ, потом начали играть на выпивку. И проигравшие и победители оказывались одинаково пьяными. А Тор наблюдал за ними, думая только о том, когда же эти выносливые звери напьются до такой степени, что им будет плевать на всё вокруг происходящее. Он сидел на углу одного из столов и держал между скрещенных ног кий, который ему так и не пригодился – куда больше чем играть ему понравилось смотреть за игрой. Он ловил отлетающие шары и взгляд Тая, время от времени в мнимой задумчивости поглаживая инструмент игры. Ему действительно доставляло не малого труда держать себя в руках. Себя, а не Тая.

О, да! Боги, какие есть, молитвы услышали. Тай отложил игру и двинулся в сторону уборных, оборотни его отсутствие внезапное даже не заметили. Тор выждал две минуты, едва не отсчитывая секунды по часам висящим в баре, и бесшумной тенью проскользнул следом. С Таем он столкнулся в дверях, толкнул его назад, втащил в первую попавшуюся кабинку и не глядя замкнул дверь на щеколду. И тут же впился в него поцелуем, жёстко, грубо, нетерпеливо. Память услужливо подкидывала картинки этих губ окровавленных, Тор почти ощущал вкус железа.

Поцелуй оборвался только тогда, когда за тонкой стенкой послышался стук чьих-то каблуков. Тор скривился, обнажая клыки. – Стены как из картона, - прорычал он и принялся покрывать торопливыми поцелуями-укусами лицо и шею Тая. И в перерывах умудрялся ещё громким шёпотом говорить. – Выбирай. Или мы….бросаем сейчас…оборотней…и едем к…к чёрту, к одному из нас…или займёмся любовью на сливном бачке.
[nick]Торонгил Эдельхарн[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/UrndL.gif[/icon]

Отредактировано Рысь (2019-09-29 11:39:21)

Это самый интимный момент близости для двоих. Все намёки поняты верно, осторожная прелюдия подходит к концу, напряжение и желание достигают предела. Быстрые задыхающиеся поцелуи и вопрос «к тебе или ко мне». Но им нельзя ехать вдвоём, нельзя вызвать одно такси и целоваться всю дорогу на заднем сидении, рискуя нарваться на окрик водителя. Им нельзя, чтобы их видели, то, что они делают запрещено моралью, обществом, даже с точки зрения многих - биологией и физикой. Но шмель тоже по закону физики летать не может. И не зря говорят – не умеешь летать сам, не учи ползать шмеля.

Тор приехал домой. Он исчез сразу, как выпустил Тая из объятий и тесной кабинки уборной. Он не стал прощаться с оборотнями, только оставил на барной стойке чек за выпивку всей компании на вечер и ночь до самого утра. В конце концов, именно они подарили ему Тая, а Тор умел быть благодарным.

Он поставил мотоцикл на подземной парковке и вызвал лифт. Тот двигался кошмарно медленно, а времени в обрез. Тай просил пятнадцать минут, Тор долетел за пять. Он ворвался в квартиру, бросил куртку на вешалку в прихожей, метнулся к бару, вытащил бутылку виски и два толстостенных бокала, раздул угли в камине, задёрнул шторы на огромном окне. Растеряно оглянулся вокруг, пытаясь вспомнить, что ещё сделать перед свиданием. Словно в первый раз. Из комода выхватил большое банное полотенце и повесил в ванной рядом со своим.

На ночной улице раздался звук мотора, Тор отогнул штору и увидел в свете фонаря внизу Тая, паркующего своего коня на гостевой стоянке. Оборотни его не провожали. Тор махнул рукой в окно, надеясь, что в ярко освещённом квадрате его видно. Показал раскрытую ладонь, пошевелив всеми пятью пальцами, намекая на этаж. И через минуту встретил своего эльфа у лифта.

Вот тот самый момент, когда двое точно знают, что случится дальше. Всё сказано, всё сделано, больше не нужно что-то доказывать, в чём то признаваться. Слова теряют смысл, превращаются в пепел и ложь, остаются взгляды, жесты, поцелуи и язык тел. Тор кивком головы пригласил Тая к себе и замкнул за ним дверь, отсекая их от всего мира.

Они целовались в коридоре. Едва захлопнулся замок, Тор прижал к себе Тая и вовлёк в долгий поцелуй. Ни тени агрессии, нетерпения, жадности, как всего несколько минут назад в баре, и даже не так, как два года назад в отеле над казино. И тогда давно и сейчас недавно они словно воровали эти минуты и часы у судьбы и мира, а теперь получили безлимитный кредит, и расплачиваться придётся не скоро.

Тор целовал медленно, изучая и запоминая каждый изгиб губ эльфа, пил его сбившееся дыхание, не открывая глаз подушечками пальцев изучал каждый дюйм его лица, шеи, ключиц в распахнутом вороте рубашки. Словно хотел запомнить именно так, чтобы даже самой тёмной ночью, в самый чёрный час своей нежизни, даже если откажет зрение, слух, чутьё и вера – узнать его.

Они как-то добрались до кровати, избавившись от половины одежды по пути. Тай лежал на покрывале, раскинувшись и позволяя Тору делать, что вздумается. Такой обманчиво послушный и очень горячий. Тор покрывал его поцелуями, прятал клыки и ласково касался пальцами, опускаясь от шеи по груди вниз. Ему нравилось замечать под тонкой кожей перекатывающиеся мышцы и жилы, нравилось видеть, как мурашками покрываются плечи и руки, как на тяжёлом вдохе Тай втягивает живот и под ладонями прорисовывается широкая грудная клетка.

Тор смотрел Таю в глаза, медленно оглаживая ему бока и спускаясь ладонями на бёдра. Он видел, как синие глаза потемнели, когда вампирские клыки сверкнули в опасной близости от его паха. Тор ухватил зубами язычок на замке и потянул его вниз. И прежде, чем Тай успел опомниться, резко разогнулся, одним движением стаскивая с него штаны вместе с бельём. Подхватив эльфа под колени, он подтянул его к краю кровати и опустился на пол между разведённых ног, прокладывая дорожку поцелуев от колена по внутренней стороне бедра к выпирающей тазовой косточке и косым мышцам живота, вокруг до пупка и на другую сторону, теперь вверх до колена. Он намеренно не касался самой чувствительной части тела, хоть и знал, как он просит прикосновений. Его собственный член болезненно твёрдый натягивал ткань штанов и требовал внимания. Игнорируя требования тела, Тор продолжал свою игру. Ноги у Тая были длинными, сильными, как у настоящего зайца. Никакой женской мягкости и округлостей, жёсткие бедра переходили в такую же крепкую задницу. Тор сжал её в ладонях, чуть поглаживая, поднялся и навис над эльфом, одновременно закидывая его ноги себе на пояс.
Они снова целовались, теперь куда торопливее. Прерываясь на секунды, Тор избавился от рубашки, вытащил ремень из брюк, вылез из штанов как змея из старой кожи. Он подхватил Тая и проволок почти на середину кровати, устраиваясь сверху. И снова опускался поцелуями от ярких припухших губ к вздрагивающему в такт биения сердца животу и прижатому к нему члену. Только теперь холодные руки вампира не блуждали бессмысленно по горячему телу. Одна оглаживала эльфу пах, беспрестанно соскальзывая между разведённых ног к подрагивающему колечку тугих мышц, другая следовала за губами, успокаивающе касаясь там, где прошёлся обжигающий поцелуй.

Неожиданно оборвав ласку, Тор вытянулся на постели, нашаривая тумбочку у кровати. В верхнем ящике он нашёл специально припасённый флакон. Ароматное масло – что-то пряное, свежее, как лес и эльфы – капнуло на ладонь. Тор поднёс пальцы к губам Тая и мазнул по ним, позволил горячему языку скользнуть по подушечкам пальцев, с хриплым стоном прикрыл глаза. Следующая порция масла потекла Таю на живот, огибая подрагивающий член, стекая по яичкам между ног. Тор закрыл флакон и откинул его в сторону. Теперь он снова смотрел только Таю в глаза. Он сидел у него между бедёр, как когда-то, но теперь не собирался отступать. Выудив из-под покрывала подушку, он подложил её Таю под бёдра и тронул смазанную маслом нежную кожу. Гладил и надавливал слегка вокруг входа и осторожно разминал мышцы, потом медленно проник внутрь сначала одним пальцем, почти сразу после – двумя. Другая рука лежала на вздрагивающем от возбуждении члене эльфа, и возбуждение это никуда не делось.

Тор готовил его долго, доводя до исступления, не слушая ни стонов, ни горячего шёпота, ни собственного желания. Готовил так, словно это был первый раз, словно никого раньше в жизни Тая не было, словно это начало, которое определит всё. И только убедившись, что он примет его и не почувствует боли, Тор вновь потянулся за маслом и вылил всё оставшееся в ладонь Таю. Он дал ему почувствовать себя, медленно толкаясь в его блестящие от масла пальцы. Позволил представить, что сейчас произойдёт и подготовиться к этому. А потом медленно направил себя внутрь.

Медленно, но не останавливаясь. Он вошёл почти на всю глубину и замер на несколько мгновений. По телу пробежала дрожь, Тору понадобился весь самоконтроль, чтобы не сорваться тут же в бешеный ритм. Слишком горячо, узко и всё это – ему одному. Никому больше. Тор накрыл собой Тая, словно пытаясь слиться с ним ещё больше, проникнуть ему под кожу, в кровь, в сердце. Говорят, сердце у мужчин между ног – Тор был одним из тех, про кого это утверждение верно. Он умел любить только так и в любви объясняться только сексом. Держать себя там, где хочется взять, доставлять наслаждение когда у самого все мысли об экстазе, чувствовать чужое тело, забывая о своём, делить удовольствие на двоих и умножать на сто. Ничто не имело значения кроме стука сердца в груди эльфа, кроме его сбившегося дыхания, кроме его коленей, сжимающих Тору рёбра, кроме его тесной задницы вокруг горящего огнём члена.

Они двигались в равном ритме, то на встречу друг другу, то в резонансе, останавливались на минуту для торопливых сухих поцелуев, глотали воздух искусанными губами, ускорялись до боли и звезд перед глазами. Тор смотрел, жадно пил взглядом каждое движение, зажмуренные глаза, закушенную ладонь, движение, которым Тай пытался помочь себе рукой. Тор перехватил этот жест и сжал измученный член в ладони, быстро и жёстко проводя большим пальцем по уздечке и в два счета доводя Тая оргазма. Кажется он кричал, или это был сам Тор, через секунду сорвавшийся следом.

Они лежали на мокрых простынях, вздрагивая в отголосках удовольствия. Тор крепко держал своего эльфа, всё ещё не покидая его тела и не позволяя ему слезть. Каждая жила в теле, каждая мышца отдавалась тихим звоном, как струна долго помнит отзвучавшую песню. Медленно открыв глаза, Тор внимательно посмотрел на Тая, разглядывая тёмные крапинки в небесно-синих глазах. Протянул руку и откинул у него со лба мокрые волосы.

- Я люблю тебя, - тихо и очень серьёзно сказал Тор.

Он мог позволить себе дурачится, преследовать незнакомого мальчишку по ночному городу, танцевать пьяным с неизвестным в баре и целовать его же на утёсе. Он мог лазить по пожарным лестницам в лютую зиму, проиграть миллион и утешиться большой страстной глупостью в отельном лифте. Он мог разбить дорогущий мотоцикл ради одного взгляда  подставить правую щеку и даже левую ради взгляда второго. Но никогда он не позволял себе неосторожности, беспечности и несдержанности в том, что касалось этих трёх слов.
[nick]Торонгил Эдельхарн[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/UrndL.gif[/icon]

Отредактировано Рысь (2019-10-02 22:02:43)

Тор лежал на постели, рассеяно глядя в потолок. По стенам бегали отсветы пламени в камине, тишину разгонял треск углей в огне и шум воды из ванной, где плескался Тай. Тор провёл рукой по покрывалу, сбившемуся в комок под ним, чувствуя влажные пятна. В комнате витал ощутимый аромат секса, придающий всему вокруг оттенок особой интимности. Один давний знакомый сказал как-то Тору, что тот работает «грязно». А Тору нравилось всё это. Засосы на коже, следы на одежде, пятна на простынях, забытый тюбик смазки под подушкой, бельё где-то под кроватью. Он всегда оставлял следы – на партнёре и на всём пространстве вокруг, отмечая, что здесь творился секс. Когда Тай вышел из ванной, на внутренней стороне его правого бедра горело красное пятно и ещё одно у левой ключицы. В тех местах, где следы легко спрятать, оставив их очень личным напоминанием.

- В нашу первую ночь я тебя поцеловал, на большее не оставалось времени, - Тор выбрался из кровати и прошёл к бару, не озаботившись одеждой. Плеснул виски в бокалы, протянул один Таю, со вторым вернулся на кровать. Теперь он лежал на животе, закинув ноги на подушку и подобрав под себя ту, на которой трахал эльфа. Бокал с виски опасно покачивался на мягком матрасе рядом. – А потом… - Тор сделал паузу, отпил глоток крепкого алкоголя. Он смотрел в огонь поверх головы Тая и искал ответ. – Потом…Послушай, - он перевёл взгляд на Тая и снова стал очень серьёзным, как пол часа назад. – Я не знаю, кем ты меня считаешь. Я могу залезть в штаны или под юбку случайному знакомому, передёрнуть на пару без обязательств или пригласить на петтинг какую-нибудь искательницу приключений. Но это, - он махнул рукой на кровать, где на покрывале начинали подсыхать красноречивые пятна, - это другое. Я не смог бы тебе позволить тогда сесть на этот чёртов самолёт. Я рискнул бы уничтожить Аманиса Арми, чтобы оставить себе Лето.

Тогда Аманис говорил, что Лето – это тоже маска, имя на одно путешествие. Но Аманису Тор в принципе не верил. А потому действительно рискнул бы. Но он тогда отпустил обоих, и теперь Лето не существовало так же как и этого сноба. Но был Тай. Смелее, сильнее, серьёзнее и в тоже время веселее и отчаяннее. Он уже не смущается, ищет одежду, шаря по комнате голышом и даже не краснеет, ловя взгляды. Все границы сломаны и стёрты, Тор проник в его тело, а Тай – в сердце Тора. В этом сердце пусто и оно не бьётся, но в темноте сверкают язычки пламени, отражающиеся в непостижимо синих глазах.

- Камин? Горел с самого начала. Я всегда зажигаю его, когда дома, - Тор допил виски и перекатился на спину, свесив голову с изножья кровати так, что камин и Тай теперь виделись вверх ногами. Весь мир перевернулся вверх ногами, но почему-то именно сейчас всё встало на свои места. – Это не для тепла, а чтоб трещало. Я не люблю тишину. У меня всегда тикают часы во всех комнатах или огонь гудит. Гробовая тишина меня угнетает, - Тор широко улыбнулся, надеясь, что Тай оценит его дурацкую шутку по поводу мертвецов. Чувство юмора начинало отказывать, видимо кровь в мозг ещё не вернулась.

И в этот момент в голову Тору пришла идея. Дурацкая, нелогичная, как всё, чтобы было связано с этим полукровкой. Тор думал о тишине, которую терпеть не мог, и вспоминал дом на побережье. Где шумит море, где по утрам на первом этаже, куда вампиру нельзя, будет греметь посуда и свистеть чайник, в гараже рычать сварливые больные моторы. И в крохотной ванной на крючках будут висеть два полотенца всегда, а не по случаю, в верхнем ящике ночного столика флакон со смазкой, который станет таким же обычным пунктом списка покупок для супермаркета, как кофе и молоко. Кто-то назвал бы это слишком скучным, но с тех самых пор, как дорога привела Тора в Киютат де Конте, жизнь стала удивительно нескучной.

- Я приеду к тебе завтра вечером, найду повод. Плевать на оборотней, - честно говоря, если у этих зверей есть глаза и нюх, они должны давно понять всё и ещё больше. Но их одобрения Тор не ждал.

Потом они долго прощались, не желая отпускать друг друга. Тор нашёл где-то халат, чтобы не выходить в коридор к полностью одетому Таю нагишом. Он предлагал вызвать такси, но Тай сослался на эльфийские «ругательства» и повёл мотоцикл сам. А Тор провёл остаток короткой ночи по делам в городе. Он едва успел вернуться к рассвету, загнал мотоцикл в подземный гараж, поднялся к себе, не раздеваясь рухнул на кровать, пропитанную запахом Тая, и уснул крепким сном, который сном младенца назвать язык бы не повернулся, учитывая характер сновидений.

Проснулся он уже под вечер в мятом костюме, отличном настроении, с твёрдым решением и не только им. Быстрый душ, крепкий кофе и несколько минут ожидания на парковке, пока солнце окончательно сядет. Как только последние лучи погасли на западе, он сорвался в сторону пляжа.

Последний в веренице крошечных домов, до моря рукой подать. Ворота гаража были подняты, Тор завёл своего «коня» и оставил рядом с питомцами эльфа. Пожалуй, они отлично смотрелись такой компанией. А ещё это означало, что чужих в доме нет, никого из стаи. Тор видел движение в ярко освещённых окнах первого этажа, где была кухня, ловил каждый жест тени, узнавая Тая. Звонка на двери не обнаружилось, Тор просто постучал, прислушиваясь к звукам в доме. Вот оно – звон посуды, шаги, какая-то тихая музыка. Жизнь. Там за дверью в тёплой ярко освещённой комнате – жизнь.
[nick]Торонгил Эдельхарн[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/UrndL.gif[/icon]

Отредактировано Рысь (2019-10-07 23:19:38)

Всё происходит слишком быстро, даже для вампиров с сверхчеловеческой скоростью реакции. Одно мгновение Тор видел в ярко освещённом проему двери улыбающегося Тая, а в следующую секунду краткий миг тишины между ними разрезал оглушительный удар одной капли крови об паркет. Сияющая улыбка на лице эльфа меняется страхом, а у Тора все внутренности скручивает болезненным спазмом. Одна часть его жадно глотает взглядом кровавые пятна на полотенце, обхватывающем руку эльфа, и жаждет открыть рану, припасть к ней губами и пить, лаская рваные края жёстким языком. Другая же половина сознания тянется проверить, глубока ли рана и сколько уже крови потерял Тай, опасно ли это, если ли в доме телефон и приедет ли сюда скорая. Тор был мёртв чёртову уйму времени, и не помнил каково это, истекать кровью.

Дверь захлопнулась перед носом, едва не врезав Тору по лбу. Одна секунда у него была на пороге этого дома. А теперь приходится прорываться с боем. Он упёрся плечом, толкнул с силой, чувствуя, как в другой стороны тем же манером к двери прижимается Тай.

- Открой дверь! Сейчас же! – рявкнул Тор, делая очередное усилие. Упрямый эльф держался, но ничего не мог противопоставить силе голодного вампира. Дверь распахнулась, с грохотом отлетая в стену, Тай полетел на пол, Тор решительно переступил порог.

Он молча поднял Тая с пола, усадил на стул в кухне и присев перед ним, размотал полотенце на руке. От пропитанной кровью ткани шёл одуряющий аромат. Чтобы там ни говорил Тай, в его жилах течёт эльфийская кровь, это Тор знал наверняка. Вампир зарылся носом в этот красный ворох ткани, потом поднёс к лицу пострадавшую ладонь и слизал багровые разводы с ровной кожи, где совсем недавно был порез.

- Прощаю, - глухо сказал Тор, наконец поднимая голову. – Ты напугал меня, - он поднялся на ноги и обошёл кухню. – ты готовил ужин? А я думал, что эльфы вегетарианцы, - на столе, на ноже и кое-где на полу виднелись пятна крови. Тор выудил из салата помидорку-черри и вонзил в неё зубы. Сок брызнул в стороны, клыки, начавшие чесаться, нашли цель. – Давай я вытру пол, а ты продолжишь. А то голодными останемся оба.

Быстро смахнув пятна и выбросив тряпку, вместе с погубленным полотенцем, Тор уселся за стол, наблюдая за Таем. В прошлый раз на этой кухне он сам готовил чай и мучался головокружением. Стол и потёртый стул у окна, кружка с щербинкой на ручке, что-то зелёное в горшке на подоконнике и весёлые занавески – всё это казалось уже почти родным. Только хозяин дома казался далёким.
- Ты действительно думал, что я кинусь на тебя? – вопрос Тор задавал спине Тая, но ответ действительно хотел услышать. Это было важно для ещё одного вопроса, который он собирался задать. – Да, я тебя хочу. Не сожрать так трахнуть, и при чём почти постоянно. Но держу же себя в руках.

Тор нервничал, таская из миски помидорки. Кажется, он уже обестоматил Таю весь салат, горка шкурок и семечек на блюдце росла. Потом ему будет хреново, но это потом. Организм вампиров не переносит клетчатку, даже со свежевыжатыми соками приходится быть осторожным, но сейчас солоноватый сок, текущий в горло, успокаивал.
- Тай, мне нужно тебе кое-что сказать, - Тор отобрал у Тая какую-то тарелку, которую тот держал в руках, и усадил за стол напротив себя. – Я люблю тебя, но это не новость, я вчера сообщил. Новость – вот это, - Тор вытащил из внутреннего кармана куртки сложенный вчетверо листок и расправил на столе. – Это купчая на дом. Этот дом. Я купил его для нас.

Тор никогда не делал предложений. Но с уверенность теперь мог описать чувства, которые этой действо рождает. Он ждал ответа от Тая, заглядывая ему в глаза, пытаясь угадать настроение. Сердце замерло и бабочки в животе? Нет, чёрт побери, помидоры в неготовом к этому желудке. И отчаянная надежда в душе.
[nick]Торонгил Эдельхарн[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/UrndL.gif[/icon]

— Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик,
точно такой же, как сто тысяч других мальчиков.
И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен.
Я для тебя всего только лис,
точно такой же, как сто тысяч других лисиц.
Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу.
Ты будешь для меня единственным в целом свете.
И я буду для тебя один в целом свете.

Это называется предчувствием боли. Ничего не сломано, бесцветные остатки крови холодно стоят в жилах, лимфа медленно омывает мышцы и мозг. Но где-то на задворках сознания бьётся давно потерянный пульс. Жгуче, остро. Как ощущается холодный до ожога нож у горла. Даже давно мёртвым в этот миг отчаянно хочется жить, забывшим дыхание не хватает воздуха. И в то же время по нервам бежит щекочущий импульс, и вдоль позвоночника прокатывается жар, на дне черепной коробки страх смешивается с радостью.

Потому что только сейчас, с ножом у горла, за миг до боли – боли нет. Перед осознанием всепоглощающей боли вся прочая отступает.
Тор смотрел, как мечется по комнате Тай, курит одну за другой сигареты, обжигает пальцы и смахивает дым. Дым ест ему глаза, но он смотрит на Тора. Синева в окружении красной паутины воспалённых склер. Ему уже больно, боль его настигла. Тор же не чувствует ничего. Бесконечно растянутое во времени мгновение между прошлым и будущим – и он увяз в нём, как бабочка в паутине. Он шёл сюда с надеждой, страхом, затаённой радостью. Надежды теперь нет, самое страшное бедствие человеческого рода надёжно заперто на дне сундука Пандоры. Страха не осталось – он сбылся и рассеялся. Радость, кратко вспыхнув, испарилась, как капля масла на раскалённых углях. 

Сейчас надо встать, что-то сказать или…нет, лучше молча. Сорвать последний поцелуй с ярких искусанных губ, выпить с них вкус дешёвых сигарет и дыхание, и уйти, тихо прикрыв за собой дверь. Выдохнуть там, за порогом, выпуская из лёгких прокравшегося туда эльфа, закашляться, потому что он вцепился в сердце и не отпускает. Глотать слёзы, которым нельзя пролиться, надеясь, что проклятый эльф в них утонет. Глотать вино, много вина, чтобы не чувствовать соль и горечь. Пить других людей, пытаясь перебить вкус его крови, намертво въевшийся в язык и дёсны. Возненавидеть синий цвет и море. Уехать далеко, чтобы ничего не напоминало.

И купить дом на берегу. Повесить часы с звучным ходом в каждой комнате, не выключать радио. Научиться варить глинтвейн, купить три мотоцикла. Ходить в казино, оглядываясь каждый раз в поисках Фортуны, научиться играть на бильярде, вновь полюбить французский. Так много дел и забот. Если сейчас встать и уйти.

Но всё это не правда. Тор смотрит на Тая, видит его отражение в тёмном окне, видит его глаза, даже когда тот не смотрит на Тора. Бесконечная синева в красной паутине. Это Тай увяз в паутине и не может из неё выбраться. У него есть тысяча причин остаться, работать на пауков и других, чуть более удачливых бабочек. И только одна для того, чтобы рваться на свободу, ломая себе крылья.

- Ты ошибаешься, - тихо, ровным тоном произносит Тор, не отрывая взгляда от отражения в стекле. – Ты любишь меня. И всё остальное не имеет значения.

Тор на мгновение прикрыл глаза. Где-то внутри, в пустоте, которая осталась на месте надежды, медленно разгорался новый огонь. Масло просто так не льют на угли. Страх – от осознания, что будет больно. Мучительно больно, чудовищно больно. И радость от того, что это будет когда-то, а не сейчас. Тор трус – он знает, что, если выйти за дверь сейчас, всё это обрушится на него мгновенно. Но можно оттянуть этот миг, на день, месяц, может на год. Живут же как-то люди и любят, не зная, что будет завтра. И клянутся друг другу «пока смерть не разлучит нас», точно зная, что разлучит, но не зная, когда.

Тор поднялся из-за стола, обошёл его и встал у окна. Он развернул Тая лицом к себе, отобрал у него сигарету, неизвестно, какую уже по счёту, и, положив руку на затылок, заставил смотреть прямо на себя.

- Тебе не следовало тогда воровать мой бумажник. Танцевать со мной в баре, ехать неизвестно куда и отвечать на поцелуй. Тебе нельзя было приглашать меня в номер, позволять дрочить тебе в лифте. Тебе не стоило приводить меня в этот дом и вчера приезжать ко мне, - каждое слово было тяжёлым как камень. Тор уже думал, какой красивый курган из них он насыплет на могиле своего «люблю». – Но ты сделал это. Момент, когда можно было свернуть и разойтись нами давно пройден, и пути назад нет. Только смерть разлучит нас, - Тор зло усмехнулся без намёка на веселье, показывая клыки. – Но я давно умер. А когда тебе придётся уничтожить очередную свою маску – мы оба не знаем. Давай попробуем не верить в смерть как люди. У них же получается.

Тор прижал Тая к себе, до боли стискивая ему рёбра. Поцеловал в висок и кончик уха, как тогда, в номере гостиницы над казино. Сколько у них времени сейчас? День, месяц, может быть год? Пусть так. Тор больше не верил в смерть вообще – он знал, что не позволит Таю исчезнуть, никогда больше. Но даже если…целая тысяча лет не будет стоит ничего без этого одного дня, месяца, года…
[nick]Торонгил Эдельхарн[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/UrndL.gif[/icon]

Всё повторяется. Только глубже, сильнее. Теперь днём они не делают вид, что безразличны друг другу, нет. На границе дня и ночи, в шумном баре или на треке Тора встречает сердитый тёмный взгляд и возмущённое фырканье, пожелание пойти в пешее эротическое. Но зато и ночью не робкие ласки, а жаркий секс и самое лучшее из эротических путешествий – сам посылающий с удовольствием идёт туда же, и часто добирается первым. Тор всё ещё не может завести себе зубную щётку в ярком стаканчике в доме у моря, но он уже перестал называть домом свою студию в центре города. Его неумолимо тянет к морю, к Таю.

- Что ты сделал? – спросил Бран, заметив, как рычит на Тора эльф. – Вы же вроде поладили?
- Да так, - ты не представляешь, как, - я подарил ему дом.
- ты…что? – Бран захлёбывается пивом, Тор смущённо пожимает плечами. Да, дурак, да, в курсе. – Он же терпеть не может подачек.
- Это благодарность за мою голову и собранный мотоцикл, - спокойно отвечает Тор, а про себя добавляет – с чего ты вообще решил, что это подарок ему?

И Бран, собачья его душа, яростно пытается помирить вампира с эльфом. Они бросают друг на друга злые взгляды, и Тору приходится призвать на помощь всё своё самообладание, чтобы не смеялись глаза. Потому что потом, когда все разъедутся из бара, они разными дорогами устремятся в одно место и снова станут на пару часов единым целым. Как можно сердится на второе своё предсердие или половину мозга? Против них снова весь мир, но они заодно, и больше ничего не имеет значения.

Каждое утро начиналось с кофе. Не важно, был ли это дом у моря или квартира к городе – утром, перед самым рассветом, прежде чем обернуться птицей и улететь или завалиться спать в собственную, согретую эльфом кровать, Тор варил кофе. Он разучил с десяток новых рецептов и ставил эксперименты на Тае, подсовывая ему свои творения на пробу. Он готовил бы ему и завтрак, если бы умел, если бы можно было удостоверится во вкусе пищи не пробуя её. После тех помидорок его мутило всю ночь. Или желудок сводило от страха, что Тай передумает и вышвырнет его из дома. Нет, всё таки помидоры виноваты.

На календаре кончался сентябрь, а на побережье всё ещё цвело лето. Днём земля и песок нагревались так, что ночью морской бриз не приносил прохлады. Тор жалел, что в доме у Тая нет специальных стёкол в окнах, что он не может видеть, как эльф днём нежится на солнце и плещется в воде. На севере в долгой ночи они были равными, хоть влияние дня не исчезло совсем. Но здесь пропасть между миром солнца эльфа, и вечным мраком вампира была куда сильнее.

Впрочем…пропастей между ними было столько, что Тор устал наводить мосты и теперь учился ходить по канату. Через каждый новый каньон просто швырнуть верёвку было куда проще. И идти по ней не сложно, если не смотреть вниз, а только вперёд, где ждёт Тай. Он снова просит доверять, не спрашивая, и Тор соглашается. Едва за море садится солнце, он срывается в назначенное место, гонит мотоцикл и игнорирует правила дорожного движения. Окраина города, ночь, безлюдные переулки, какие-то стройки. Тор увидел маячившую впереди фигуру и лицо, освещённое тлеющей сигаретой.
- В этом приключении я всё время нахожу тебя в каких-то странных местах, - Тор приковал цепью к столбу мотоцикл и повернулся к Таю, чтобы заключить его в объятия и поцеловать. Снова этот горьковатый вкус сигарет и кофе. – Заброшенная гоночная трасса, арена в старом цеху, теперь опять какая-то стройка. Что ты задумал на этот раз?
[nick]Торонгил Эдельхарн[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/UrndL.gif[/icon]