Поздняя осень. Ветер с севера несёт стужу, море у берега шуршит ледяной кашей, песок схватился инеем, на улицах всё больше машин, всё меньше людей. Они бегут быстро по своим делам, греют город тёплым облаком дыхания и прячут носы в шарфы. Море тёмное, небо низкое, горизонт ближе, чем казался раньше, время течёт медленнее.

Для Тора оно и вовсе остановилось. Каждый день – один и тот же, каждая ночь похожа на предыдущую. И как вырваться из этого круга, как изменить ход событий и запустить вновь стрелки часов, он не знает. Он пьёт много кофе, глотает «консервы», курит. В последнюю их мирную встречу, до того, как всё полетело под откос, Тай забыл на столике в прихожей пачку сигарет. Тор вспомнил о ней после очередной крупной ссоры. Курил, втягивая в себя едкий дым, кашлял и снова давился никотином, заставляя себя дышать только ради этих сигарет.

Сейчас он снова стоял у парапета набережной, смотрел на чёрное ночное море и курил. Ветер трепал полы длинного пальто и грозил сорвать с головы шляпу. Тор прятал в ладонях крохотный огонёк сигареты и смотрел на полоску пустынного пляжа. Здесь всё началось семьдесят лет назад. Какая ирония.

Рядом просигналило и остановилось авто. Огромный белый автомобиль, баснословно дорогой и удобный. Опустившееся стекло у пассажирского сидения явило чрезвычайно довольное лицо красавца Виардо.
- Садись, подкину, - он улыбается, весело, открыто, почти по-настоящему дружелюбно. Тор, равнодушно давя окурок об мраморные перила, бросает его в мусорку и садится в машину.

На сидении, обтянутом белой кожей, лежит как куртизанка в будуаре Виардо, поигрывая полупустым бокалом в руке. Он предложил Тору шампанское и свежий выпуск какого-то глянцевого журнала. На обложке и половине разворотов – Селвин и златокудрый мальчик.

- Твоя идея сработала, - Виардо отсалютовал бокалом.
- Мой только метод, - Тор отбросил журнал на крохотный столик между сидениями. Перегородка между салоном и водителем была на глухо закрыта, но вряд ли Виардо не доверял своим главным подручным.
- Не скромничай, ты дал мне ещё и приманку. Этот мальчик просто находка.
- Скажи честно, ты даже не запомнил его имя, - вино горчило и удивительно сильно било в голову. Может пора напиться?
- Это так важно? – Виардо достал пульт от встроенного телевизора и начал щёлкать каналы. По всем ночным программам шли передачи про секс, изнасилования, принуждение и новое, охватившее общество, движение «ятоже». Не понять только, что «тоже». Вертел задницей где ни попадя? Оказался наивным дурачком? Продался сутенёру?

- Его зовут Сидни, - сухо ответил Тор, глядя на мелькающие на экране кадры с этим недоразумением в главной роли. Да, Тор его выбрал. Потому что этот наивный молодой мальчишка чем-то неуловимо напоминал Лето. Не внешностью, не жестами, не речью. Только молодостью и верой, что у его дорога уже у его ног. Тору хотелось сказать, - прости, малыш, я продал тебя. Ты теперь только игрушка в нужной постели. И нет, ты не Лето. Он бы такого не позволил.

А машина неслась по улицам, мимо того самого бара, где семьдесят лет назад Тор и Лето танцевали и пили. А за городом всё еще высится тот самый утёс, на котором впервые целовались. Здесь всё началось. И здесь же закончится.

- Где тебя высадить? – Виардо игнорировал мрачное расположение духа своего «творения».
- У ресторана, - тут же водитель получил распоряжение по громкой связи селектора. И через минуту авто притормозил на парковке у «Кровавой Мэри».
- Кстати, Торонгил, а тот эльф, с которым ты встречался, - Виардо широко ухмыльнулся. – Ты не мог бы…
- Нет, - рявкнул Тор и вышел из машины, с силой хлопнув дверцей. Но Виардо не стал защищать несправедливо обиженный автомобиль, он дал сигнал шофёру и укатил.

А Тор снова закурил, прячась в тени у ярко освещённого входа в ресторан. Он разглядывал парочки, входящие и выходящие из дверей. Люди, оборотни, полукровки. И ни одного остроухого.
Дым попал в глаза, Тор устало потёр лицо ладонь, бросил сигарету в пепельницу на урне и вошёл в двери. Третий этаж, кабинет управляющего и его собственный. Много кофе до полуночи, и много виски после.
[nick]Торонгил Эдельхарн[/nick][icon]http://s9.uploads.ru/oCYW7.png[/icon]

- Исчезни, - Тор махнул рукой на щуплого паренька, к яремной вене которого только что приложился. Отмахнулся как от грязной тарелки, передаваемой официанту после ужина. Не самого изысканного ужина, просто утоление голода. Даже если подали фуагра и мраморную говядину – в определённый момент это становится просто едой, без вкуса и без эмоций. А ведь когда-то процессу утоления жажды Тор придавал особое значение. Когда-то ласкал обед взглядом, ласкал тонкую кожу над пульсирующей веной, поцелуем извинялся за причинённую боль, и «обед» уходил счастливым и мечтающим кормить этого вампира вечно. Теперь же Тор кусался грубо, быстро, пил столько, сколько считал нужным, не заботясь о том, что румянцем лицо несчастного донора вновь покроется не скоро. И избавлялся от него сразу же, не запоминая лиц, имён, даже пола.

Секретарь принёс кофе. Большая чашка ароматного напитка с молоком, но без сахара. Поставил на стол и удалился, не задавая вопросов и не бросая косых взглядов. В окружении Тора никто не задавал вопросов. Всем хватало скудных сплетен, а Тора устраивало, что никто не лезет в его существование.

У Тора не было друзей. Он это осознал только сейчас. Долгие годы он был уверен, что друзья ему не нужны. Были приятели, любовники и любовницы, деловые партнёры надёжные и не очень. Но они появлялись и исчезали, редко о себе напоминали и не нуждались в Торе ровно столько же, сколь он не нуждался в них.

Теперь у Тора не было Тая. И он нуждался в нём отчаянно, как вампир, заморённый голодом. Обезумивший кровосос вопьётся в первого попавшегося человека и не отпустит, пока не выпьет досуха. Тор же точно знал, что его жажду может утолить только один донор. И именно поэтому не ждал с ним встречи, не искал его больше и не ждал. Он не хотел пить до дна душу Тая, зная, что уже причинил не мало боли, зная, что будет лишь больнее. Но это как лихорадка – врачи говорят, что должно сначала стать совсем плохо, чтобы потом наступило выздоровление.

Они по началу ещё встречались. После ссор, после измен Тора, после попыток каждого поставить другому невыполнимый ультиматум. Они встречались, идя на поводу у тел, не слушая рассудок. Но все встречи заканчивались тихим «уходи», «доброй ночи» и звуком захлопывающегося замка, или яростным «убирайся!» и грохотом двери об косяк. И однажды Тор ушёл. Чтобы больше не возвращаться, запретить себе даже думать об этом. Он знал, что будет больно, но так и должно быть, иначе всё это ничего не значит.

Тор глотал мягкую горячую горечь и думал о том, что было бы, окажись сейчас в кресле напротив через стол Тай. Если бы он тихо и серьёзно сказал, что хочет всё начать с начала? Тор хотел бы ответить с улыбкой «нет» и попросить остаться друзьями. Но знал, что это не правда. Знал, что улыбка будет фальшивой, что вместо спокойного «нет» он скажет дрожащее «да». И будет пить этого эльфа до дна, задыхаясь и захлёбываясь, даже точно зная, что на дне прекрасного сосуда яд, который в конце концов отравить их обоих. Это только в книжках пишут красивые истории про «спина к спине против всего мира», на деле этот мир всё равно заползает между спинами, и вот уже между лопаток холод, а плечи обнимает темнота. И ты один.

- Сэр, к вам посетитель, - в приоткрытую двери кабинета заглянула девушка-администратор. Она наверняка стучала, но Тор не слышал ничего, погружённый в свои мысли.
- Все вопросы к управляющему, - с выражением усталой злости ответил Тор, не удостоив её взглядом. Он смотрел прямо перед собой и вертел в пальцах смятую пачку сигарет. – За что я ему плачу?
- Сэр, просят о личной встрече, - девушка шагнула к столу и положила перед Тором листок бумаги. Всего одна строка и подпись, до боли знакомый почерк.
- Где он? – Тор вскинул голову, не веря до конца, что это действительно происходит.
- Остался ждать у бара…

Девушка не успела даже договорить, как Тор пронёсся мимо неё, распахнул дверь так, что та врезалась в стену и отлетела, слетел вниз по лестнице, и только перед последним поворотом коридора и аркой барного зала затормозил. Он провёл дрожащей ладонью по волосам, пытаясь привести мысли в порядок. Да, Тай говорил, что между ними всё кончено, да, Тор согласился. Согласился, когда укладывал в свою постель других, когда выставлял полукровку за сразу после бурного секса, когда напиваясь до удивительно реальных галлюцинаций не открывал ему дверь, потому что другой Тай, созданный бьющимся в конвульсиях разумом был рядом и был ласков. Но здесь и сейчас – Тай настоящий. Тор сжал в руках его записку, проводя пальцами по чуть смазанному слову «важно». После всего, что случилось, между ними ещё есть что-то важное. Тот самый яд на дне бутылки, надежда, оставшаяся в закрытом ящике.

- Здравствуй, Тай, - сухо и без улыбки поприветствовал гостя Тор, пряча ладони в карманах брюк. – Давай поговорим в кабинете. Эльф в ресторане вампира привлекает внимание.

Они поднялись на третий этаж, Тор попросил у секретаря ещё кофе, тишину и покой. Он занял своё место за широким деревянным столом, Таю предложил огромное кресло. Смотрел на него и ждал. Ждал, что тот никогда не заговорит, что на землю рухнет метеорит, что взорвётся где-то рядом блуждающий Везувий – что угодно. Чтобы две тысячи лет спустя какой-нибудь удачливый учёный нашёл их двоих здесь.
[nick]Торонгил Эдельхарн[/nick][icon]http://sd.uploads.ru/CNktp.gif[/icon]

Отредактировано Рысь (2019-11-07 23:32:22)

Наверное, Бог знает, что делает. Нашёл же Он мне тебя.

Говорят, человек умирает тогда, когда умирает память о нём. Человек, которым когда-то был Торонгил Эдельхарн, умер уже очень давно. Так давно, что вампир, носящий тоже самое имя, его не помнил. Этот вампир существовал уже больше трёх столетий, отпечатываясь в умах приятелей, любовниц, врагов и случайных знакомых. Каждый из этих мимолётных прохожих знал своего Торонгила, и в мире существовало множество таких вампиров - добрых, жестоких, снисходительных, упрямых. И только один Тор. Он родился в блеске синих звёзд, которыми смотрел на мир юный бог по имени Лето. И теперь этот бог говорил, что забудет его.

Тор смотрел в лицо Таю и искал там сожаление, печаль, гнев. И находил всё это. Эльфу совершенно не шло быть нечастным, а Тор делал его таковым регулярно. Таю следовало быть улыбчивым, весёлым, лёгким, радостным. Или сосредоточенно собранным, чуть хмурым от тяжести сложных задач, и снова счастливым, когда в его руках разрешалась проблема и простым становился запутанный мир вокруг. Тор, разумеется, знал, с чем и кем работает Тай. Догадался, выяснил, оценил. Юный мальчик с побережья Киютат обошёл Тора по всем параметрам. Умён, красив, уважаем, любим. И всё это без притворства, сколько бы сам Тай не утверждал обратное. А Тор ревновал безумно и горько. Ему нечего было Таю предложить. Больше нечего.

Я забуду тебя. Эти слова повисли в воздухе, можно было увидеть, как собирается в завитки густая завеса сигаретного дыма. Как пороховой туман битвы, когда уже отгрохотали орудия. Тая стоял у открытого окна, по кабинету потянуло студёным сквозняком. Тор одним глотком допил совершенно ледяной кофе и поднялся из кресла. Он подошёл к бару и вытащил бутылку чего-то очень крепкого и неприлично дорогого, сорвал пробку и хлебнул из горла. Тягучая сладкая волна обжигающего тепла прокатилась по горлу. Он же хотел напиться сегодня.

- Дорого же я стою, - усмехнулся Тор, глядя куда-то в пустоту. – Семьдесят лет в приданое.

Каждый раз, когда они встречались на краю света совершенно неожиданно друг для друга, или напротив – отчаянно ища встречи, Тор опрокидывал Тая в ту пору, когда он был Лето, когда ни в чём не притворялся. Доказывал ему, что он никогда не притворялся, он всегда был Таем и Лето. Теперь для этого Таю не нужен вампир. Нужно просто выбросить из головы семьдесят лет, забыть всё, оставив смутные воспоминания о бурной молодости среди оборотней, о попытке быть серьёзным среди эльфов, о поиске себя и обретении смысла в Киютат де Конте. Без Торонгила Эдельхарна – просто мимолётно знакомого хозяина ресторана, и без Тора, чьё лицо и имя сотрётся из памяти.

- Ты сможешь вспомнить нашу первую встречу? – Тор повернулся к Таю, сжимая побелевшими пальцами бутылку. – Ты ведь тогда ещё не работал на Светлый двор.

Даже если не забудет, что толку – между этой встречей и случайным столкновением теперь где-то на улицах города будет семьдесят лет. Даже помня саму встречу, Тай не узнает, что это был именно Тор. Он вспомнит эксперименты с мужчинами, которых пускал в свою постель, но не вспомнит того, что сподвигло его на поиски, и не узнает, чем поиски кончились. И останется свободным, без печати рук, губ, зубов и проникновений чужой плоти в тело, без прикосновений чужих воспоминаний к сердцу.

А Тору останутся воспоминания о событиях, которых не было. О любви, которой никогда не существовало, о «я тебя больше» никогда никем не сказанного, о поцелуях, на которые никто не отвечал, о пустынном береге моря, по которому никто не брёл босым, о тёмной яме по старым трамплином, где никто тайком не смаргивал слёз с слипшихся стрелочками ресниц. Эти воспоминания о том, чего не было, как прочная верёвка, держат Тора у того, что мнится важным и очень тяжёлым. Но в конечном итоге этим важным окажется огромный валун, и на прочной верёвке утянет Тора на дно омута.

Тор запрокинул голову и опрокинул в себя бутылку. Он собирался выпить сегодня очень много, чтобы постараться забыть столько, сколько сможет. Он налил в стакан виски и протянул Таю, сам продолжая опустошать бутылку. В груди что-то сжималось в тугой комок, в горле першило, в голове шумело море. Это похоже на отравление, когда страшно мутит, и знаешь, что тебя вывернет наизнанку рано или поздно, но в какой именно момент – сюрприз. Тору с той же силой хотелось плакать. Он забыл, каково это, разучился. Вся его боль три столетия находила выход в гневе, страданиях тех, кто боль причинил, тех, кто пытался утешить, или просто не вовремя попался под руку. Теперь был только Тай. И боль как плата за боль. Равноценная монета.

- Забудь меня, - тихо сказал Тор, чуть громче, чем следовало, ставя пустую бутылку на стол.  – То, что….было между нами, - слова, слова, где вы, когда так нужны? Последнее признание даётся тяжко. – Этого было слишком много. Слишком много для нас двоих. Мы не справились. – Что ты творишь?! Не отпускай, не смей! Семьдесят лет вырвать из сердца нельзя, а если сердцу всего семьдесят лет, если оно родилось там, в свете его глаз, что останется? -  У тебя будет новая жизнь, без предательств, без сомнений и выбора. А у меня останется тот Тай, который меня любил.

Тор поднял взгляд и посмотрел в лицо эльфу. Ласкал взглядом высокие бледные скулы, тёмные вихры над широким лбом, яркие синие глаза в ободке пушистых ресницы, неприлично яркие губы. Жестокий дар, но преподнесён с любовью. Теперь этот Тай на всегда будет принадлежать только Тору. Не нужно больше делить его с миром, ставить ультиматумы, злиться и ревновать. Этот Тай никогда не уйдёт, оставшись пленником мёртвого сердца.
[icon]http://sd.uploads.ru/CNktp.gif[/icon][nick]Торонгил Эдельхарн[/nick]

Тай уходил. Не ушёл, не уйдёт – глагол длящегося действия в прошлом, не оконченного, растянутого во времени. Тор слышал, как мягко без скрипа закрылась дверь. Слышал, как звякнул бокал о стол секретаря. Слышал тихие шаги, приглушённые ковром на лестнице. Слышал колокольчик на входной двери. Слышал как шуршали полы пальто и мокрый снег ложился на воротник. Стук каблуков по мостовой, шорох шин проносящихся такси. Других звуков в мире не существовало.  Мир застыл, только Таю была дана воля идти, а Тору – оставить его. Или догнать.

Тор сорвался с места так резко, что секретарь подавился вздохом и получил дверью в лоб. Что там говорилось про нежелание задавать вопросы? Этот ушлый молодой человек грел уши у замочной скважины кабинета шефа. Тор даже не обратил внимания, что рассёк ему ухо и наступил в брызнувшие капли крови. Никаких запахов в мире тоже не существовало, кроме того, что шлейфом оставался по следу Тая, и по которому Тор искал своего зайца.

История повторяется дважды. В первый раз в виде трагедии, второй – в виде фарса. У обычных людей. У мёртвых или слишком живых всё по другому. Фарсом, забавной комедией была первая погоня по этим улицам, трагедией стала вторая. Тор искал взглядом в тёмной ночной толпе  единственно важный силуэт. Увидел, вцепился взглядом, сжал челюсти. Он бежал по улице, расталкивая прохожих, сбил с ног девочку-подростка и пнул коробку для мелочи уличного попрошайки. Он видел машину, замершую возле тротуара, видел протянутую к дверце руку. Его собственные пальцы впились в обманчиво хрупкое на вид запястье, до судороги сжимая его. Дверь хлопнула и закрылась. Тор смотрел в глаза Таю, крепко держа его.

- Смотри на меня, - прорычал он. Вторая рука легла Таю на горло. – Если эльфы не отберут у тебя первую встречу со мной, что ты сделаешь с этим воспоминанием? Похоронишь навсегда?

Рядом с тем местом, где Тор прижимал Тая к холодному боку машины, а недоумевающий таксист что-то кричал, хлопнула дверь и на тёмный тротуар пролилась полоска света. Вышли покурить официантки бара «Сорлей», получившие бонусом к халтуре на работе интригующее зрелище. А семьдесят лет назад именно здесь Тор просил у юного Лето одно воспоминание в дар.

- Это моё воспоминание. Ты его мне подарил. Оно принадлежит мне! – тон повышался, Тор перешёл почти на крик. Его трясло, дрожали руки. – Не смей.Отдать.Его.Кому-то.

И впервые за семьдесят лет Тор сделал то, что всегда хотел.  Он поцеловал Тая посреди шумной улицы, на глазах у десятка людей. Далеко не самый последний полукровка, и не самый безызвестный вампир – завтра об этом будут говорить все. А через неделю Тай забудет всё, удивлённо вскинет брови в ответ на сплетню, и ему поверят. Тор держал крепко пульсирующее горло в пальцах, мог бы придушить, приложи он небольшое усилие. Мог бы сломать запястье, если бы хотел, чтобы отпечатки его пальцев въелись в кожу Тая на всю оставшуюся жизнь.

- Раздел имущества, - сказал Тор, едва оторвавшись от израненных губ. Он не был ласков и осторожен, он кусался, потому что это обещание уже ничего не стоило. – Я просто забираю своё.

Он отступил в сторону, слизывая с губ кровь Тая. Смотрел, как наливаются багровые следы на белой коже шеи и рук. И не чувствовал стыда, хотя когда-то даже лёгкая гримаса боли в ответ на неосторожную ласку вызывала фантом несуществующей боли в ответ. Теперь – ничего. Боли внутри было через край, чужой место не осталось.

Тор открыл дверь такси, водитель которого всё ещё ошарашено ждал развязки. Улица молчала, прохожие шли мимо, обрывая случайные разговоры и поворачивая головы. Официантки у бара забыли запалить сигареты, авто на перекрёстке проворонили зелёные сигнал. Все эти люди, с аппетитом жрущие грязные шедевры Виардо вряд ли сегодня увидят что-то более красивое. Вряд ли они смогут понять, к чему на секунду прикоснулись.
[icon]http://sd.uploads.ru/CNktp.gif[/icon][nick]Торонгил Эдельхарн[/nick]