- Осторожней, mon soleil, - придерживая сына, Вивьен и сама вспомнила о необходимости глядеть под ноги – секунду назад они рассматривали громадный шатер дуэтом. – Собачки точно будут. Посмотри, вон же они, на афише с дрессировщицей.
А вот совсем «как в Париже» будет вряд ли – всё-таки передвижной шапито, это не Зимний цирк – но Вивьен знала, что когда вспыхнут рампады, она и сама потеряет лет двадцать. Что уж говорить о ребенке?
Конферансье улыбался в усы, а Вив – в меховой воротник. Серьезность, с которой Андре Мишель занимался взрослыми делами – предъявлял билеты или давал на чай портье – казалась настолько умильной, что отказывать в таких мелочах она не могла ни ему, ни себе.
Как и в том, чтобы сидеть в первом ряду. Да, здесь придется задирать голову, чтобы рассмотреть происходящее вверху, а если побегут лошади, то из-под копыт полетят опилки и пыль, но сын выглядел таким гордым…
- Просто отлично, милый, - Вивьен улыбалась. 
Трибуны быстро заполнялись, и совсем скоро многоголосицу перекрыла музыка – не далекая, от зазывал, а всерьез. Вспыхнул свет, манеж сделался центром всего мира – ярким, громким, обещающим.
И двадцать из ее тридцати лет действительно ускользнули прочь.
Поскакали по кругу лошади. И действительно полетели опилки, но кому какое дело, если сердце екает от трюков вольтажировки? 
Появились и обещанные собачки – хорошенькие, нарядные, и такие подкованные в арифметике.
Дурачились клоуны:
- Слыхал, на Тиббса упала статуя?
- Какая жалость!
- Еще бы, она ж не попала!
Под куполом по канату легко скользили двое подростков – девушка и парень. Когда тонкая смуглая акробатка оступилась, качнувшись в сторону, Вивьен вскрикнула в унисон с толпой.
Высокий белокурый красавец с совершенно непроизносимым русским именем метал ножи – и каждый раз, когда клинок вонзался в мишень глухой стук будто прошивал собственную грудь.
- Впервые в Чикаго! Магистр Черной и Белой Магии, профессор оккультных наук Ральф Каминский!
«Профессор» доставал из цилиндра кроликов, выпускал из рукавов голубей, а в финале «распилил» и «собрал» заново свою прекрасную ассистентку.
Конферансье же объявлял, объявлял и объявлял…
Когда свет погас, и трибуны будто выплыли из тени, Вивьен ощущала то легкое и счастливое опустошение, которое дарит любой финал. Пальцы всё еще покалывало от аплодисментов, когда она пробежалась по пуговицам детского пальто, проверяя все ли застегнуты.
- Пойдем, mon soleil, - она подхватила руку сына. – Тебе понравилось? Для мороженного холодновато, но как насчет сахарной ваты? Она здесь разноцветная, как на набережной в Бордо, помнишь?

Отредактировано Koatl (2021-12-01 17:15:16)

Из шатра вело три выхода, надо было прикинуть куда идти.
- Да, действительно нельзя, - бездумно согласилась Вив, и лишь затем в полной мере осознала смысл.
Моргнула.
- Убил? О чем… – Ей понадобилось пара мгновений, чтобы сообразить, кого там распилили. – Ты об ассистентке? Не переживай, милый, с девушкой всё в порядке. Это же просто…
Толпа клубилась гуще, тесней, и пришлось оборвать саму себя, оставив объяснения о «просто фокусе» на будущее.
- Потом. – Она глядела поверх голов, вслушивалась сквозь гомон в далекую музыку и пыталась одновременно угадать, какой из трех выходов выведет их к лоткам со сладостями. – Держи мою руку крепче, Michelle.
Двигались люди медленно и бестолково. Взгляд то и дело мельком опускался на сына.
Почему убил-то? То есть, это логично, конечно, но порой логика Андрэ-Мишеля казалась какой-то слишком уж логичной, слишком взрослой. Что бы решила она сама в шесть лет? Что магия чародея девушку распилила, и магия же собрала. Абракадабра, фокус-покус, вуаля, все радуются и рукоплещут! Занавес.
«Ох, Клеменс, ты что ему криминальные сводки на ночь читал?»
Впрочем, не стоило льстить дорогому супругу – он вряд ли снисходил до таких глупостей, как чтения на ночь. Даже криминальных сводок.
С выходом она угадала: яркий лоток со сладкой ватой и полосатыми леденцами стоял буквально в десяти шагах. Даже очередь еще не слишком длинная – минут за пятнадцать справятся.
В этой очереди монограмма на ее клатче зацепилась за манжет пальто стоящей рядом дамы. Никто не обиделся, как-то сам собой завязался разговор: да, представление было просто замечательным. Нет, они с сыном совсем недавно в городе. Да, в Чикаго такая ранняя осень, для них это в новинку. Не подскажет ли Рейчел еще мест, куда можно сходить с ребенком?
Рейчел подсказала. А Вив сделала главную ошибку за сегодняшний день – отпустила руку Майка, чтобы записать несколько адресов и названий. 
- Вам непременно нужно побывать в зоопарке до холодов, пока слона не отправили зимовать. Помнишь слона, Долли?
- Помню! – Пищала рыженькая Долли. – Он огромный-преогромный.
- Огромный-преогромный? – смеялась Вивьен, застегивая клатч. – Ну такое пропустить никак нельзя. C'est pas vrai, Michelle?
Молчание. Она обернулась, чувствуя, как неприятно екнуло сердце.
- Michelle?
Посещение зоопарка с ребенком явно осложнялось, потому ребенка нигде поблизости не было.
По крайней мере, ее ребенка.

- во-о-о-он туда!
Почему «во-о-о-он туда» не могло быть лотком мороженщика? Или раздвижным стендом с большущей афишей? Или дамой продающей воздушные шары?
Но нет. Ее «во-о-о-он туда» оказалось личными квартирами цирковых, или как вообще назывались те фургоны?
За несколько тошнотворных секунд, пока страх расползался внутри чернильным пятном, Вив припомнила всё – и то, как поразил сына трюк с распиливанием женщины, и как он в него поверил, и как замолчал после ее «потом». Ее Андре Мишель. Замолчал, да. Будто бы непонятно, что это означало!
Лавируя между людьми, убирая чужие локти, возможно, наступая кому-то на ноги и на ходу извиняясь, Вивьен направилась к фургонам. Она попробует его найти – ведь прошло всего ничего, далеко не уйти, верно? Верно.
А если нет?
«Если нет?! Если… Дыши. Не паникуй. Если нет, то… то на перекрестке есть постовой. Он полицейский, полицейские умеют искать людей, искать детей, искать всё и всех. Господи, пусть он просто заболтался с кем-то!»
Не то чтобы сын не проделывал такого раньше – отвлечешься на пару-тройку минут, и вот, пожалуйста, он уже в другом конце холла, у стойки портье рассказывает, как пса съел крокодил, а папа ужасно возмущался из-за того, что им пришлось закрыть гостевое крыло. Но там отель, а здесь… Как же здесь людно! И он где-то там, среди этой толпы, совсем один – такой маленький, такой любопытный, такой… Майкл.
Она задержалась у ближайшей к фургонам очереди – как раз за теми воздушными шариками – чтобы расспросить людей в самом хвосте. Не видели ли мальчика – во-от такого роста, шесть лет, русые волосы, синее пальтишко и синяя же шапочка с золотисто строчкой? Ах видели! Где? У тех палаток…
У входа в «те палатки» Вив остановилась. Если это чье-то жилье, то просто вломиться внутрь – какое-то варварство. Нужно хотя бы постучаться, но как постучаться в палатку? Как вообще можно жить в палатке?
В конце концов, не придумав ничего дельного, она воровато глянула вправо-влево и просто скользнула за полу.
Внутри царила полутьма. Пахло тут древесным спилом, пылью и чуть-чуть химией – лаком или краской. Когда глаза привыкли к сумраку, Вивьен разобрала мужской силуэт буквально в пяти шагах.
- Прошу прощения, - начала она со смесью смущения и облегчения, - за это вторжение, но я ищу своего сына и, кажется, его видели возле… Господи Боже!
«Мужчина» при ближайшем рассмотрении оказался куклой-марионеткой в людской рост. Под взглядом светлых, немигающих глаз, очень захотелось нащупать крестильный медальон на груди, но вместо этого Вив заставила себя оглядеться.
- Michelle?
По-прежнему тишина.
Она двинулась вдоль прохода, чувствуя как запах краски становится сильнее.

Отредактировано Koatl (2021-12-10 14:53:23)

Это место напоминало какую-то гигантскую кладовку – с одной стороны невероятно захламленную, а с другой – бесконечную.
Вив лавировала между коробами и торчащими шестами, пригнулась, проходя по подвешенной тюком сетью; она миновала ящик высотой в человечески рост – резкий запах исходим именно от него, – едва не споткнулась о поставку для тростей битком набитую рапирами.
Тишина здесь царила тоже как в кладовке. Вот только ей не семь, это не игра в прятки со Сью и внутри не скакал мячик предвкушения «найдут-не-найдут». Вместо этого кислотой разъедала тревога.
«Его здесь нет».
Дура, потеряла столько времени! Нужно было не изображать из себя Пинкертона, а идти прямиком за полисменом, нужно…
Внезапно темнота впереди расступилась в стороны, хлынул яркий свет, и Вивьен машинально вскинула руку, заслоняя лицо.
- Что вы здесь делаете? Как… – звучал черный силуэт в проеме по-северному, напирая на «о».
Почему-то первым желанием было по-заячьи отскочить и спрятаться в тень, но желание это Вив, конечно, подавила. И выпалила:
- Наконец-то!
Силуэт озадаченно замолк.
- Простите, сэр, я потеряла в толпе сына. Шесть лет, вот такого роста, синее коротенькое пальтишко. Мне сказали, то видели его возле этой палатки, но его здесь нет, и я не знаю… - Вивьен замолкла, не договорив сбивчиво-отчаянное «что теперь делать».
Как же часто она нынче не знает, что делать.
Силуэт шагнул внутрь палатки и превратился в коренастого мужчину.
- Не, пацана я не видел. А вам тут быть нельзя.
- Знаю.
- Пойдем-ка, мисс, - он взял ее за локоть – не больно, но крепко. – Выведу вас отсюда.
Она пошла. В носу и уголках глаз пощипывало – от страха, беспомощности и запаха свежей краски.
- Простите еще раз. Как же глупо… мне сразу стоило идти за полисменом.
Пальцы на ее локти сжались чуть сильнее.
- Полисменом?
- Конечно!
- Погодите с полицией, мисс. Малец, небось, зазевался у лотка со сладким, пацан же. Сейчас выйдем и…
- О, вы не знаете моего Мишеля!
Только бы он не увязался за кем-то чужим. И не выскочил на дорогу. И не полез на высоту. И не нашел какую-то клетку, которую так интересно было бы открыть…
- У вас ведь нет здесь хищников? – перебила саму себя Вив, чувствуя, как от мысленных картин ей плохеет окончательно.
- Не, вроде. Была тигрица, ну так она уж два года как сдохла.
Кто б знал, что однажды и дохлый тигр будет за радость?
Они вышли на улицу, яркий свет вновь ослепил, а затем…
— Не трогай маму! Я дяде полицейскому всё расскажу!
На этот голос Вив развернулась, будто флюгер под порывом ветра.
-  Мишель!
Облегчение ударило почти физической волной. А спустя мгновение она уже избавилась от своего провожатого, и, опустившись на корточки, схватила сына в охапку. Уткнулась носом в детскую макушку, втянула такой знакомый и теплый запах.
- Куда ты… Ох, Мишель! – Вив чуть отстранилась, окинула сына быстрым взглядом; выглядел тот так, будто полз на животе от Техаса до Аляски, но в остальном был совершенно невредим. И тут же облегчение пополам с радостью начали пла-а-авно переплавляться в праведное возмущение.
- Никогда больше так не делай, слышишь меня? Никогда! Ты же знаешь, что нельзя уходить одному. А если бы ты заблудился, если б какая-то машина… Я чуть с ума не сошла!
- Мам! Мам, но ведь тётя!... - жалобно запротестовал отчаянно краснеющий мальчик. Оправдания не было, потому он сопел и отводил глаза. - А там дяди что-то звякающее прячут и полиции боятся, - пытаясь хоть как-то оправдать свой уход ткнул он обличающе пальчиком в палатку.
- Довольно, Мишель, - Вивьен не была готова к очередному витку беседы про «убитых тёть», грассирующие французские нотки растаяли, уступив место тону построже. – Никаких мертвых женщин, полиции, тайных кладов…
- Мертвых женщин?
О, она и забыла о своем провожатом – выглядел и звучал тот на редкость тревожно. Поднимаясь на ноги, Вив обратила к нему свой самый извиняющийся взгляд.
- Не берите в голову – он увидел фокус с распиливанием ассистентки и решил, будто девушка действительно мертва. О-о-очень живое воображение, дети… - рука сына была в ее собственной, и к Вивьен возвращалось душевное равновесие; она улыбнулась напоследок. – Еще раз простите за наше вторжение.

Любопытство ее Мишеля было поистине безграничным. Кто говорит внутри радио? Почему из купленных в магазине яиц никто не вылупляется? Или вот нынче – где вторая тетя? Ее распилили? Распилили. Значит должна быть, вынь да положь.
И ограничься всё «тетями», Вивьен бы только тяжко вздохнула и продолжила извиняться. Но сын перешел к цитированию «людей», звучавших до неприятного реалистично. Такое в шесть лет не придумать.
Звякающие ящики, открывающие их копы и грешки, как осколки из сказки, быстренько сложились вместе. Выходила из них отнюдь не «вечность».
- Хватит. – Голоса Вивьен не повысила, но смотрела сыну в глаза, и взгляд тот был предельно серьезен. – Говорить так невежливо, Мишель. Довольно.
На локте тем временем сомкнулись чужие пальцы.
Под ложечкой екнуло. Ну, приехали. 
Беллз сейчас повела бы себя как оскорбленная королева, обдав посмевшего протянуть к ней руку такой волной презрения – только держись. Сью устроила бы слезливый скандал, от которого самому «мистеру Мистеру» тошно стало. Вивьен не умела ни первого, ни второго, с малолетства решая проблемы иным способом.
Она улыбнулась - так непринужденно, как только смогла. Обернулась к мужчине, бессознательно отгораживая от него сына, перетягивая на себя все внимание.
- Это очень любезно… - манжет соскользнул с запястья, тускло сверкнули золотые часики, - но, боюсь, мы и так задержались. Мой муж забирает нас после представления, он, наверное, уже здесь. Представляете, биржа, все эти дела совершенно отучили его ждать, - на волне вдохновенной лжи Вив не давала и слова вставить. – Я опаздываю на пятнадцать минут, и он уже ставит на уши половину города! Могу представить, что устроит здесь. А мне потом будет ужасно, просто кошмарно неловко. Ну в самом деле, пятнадцать минут, ну нельзя же так…
Взятая в плен рука жестикулировала, отблескивая так и не снятым обручальным кольцом.
Что ж, в кои-то веки от Клеменса был какой-то толк. Пусть и заочно.
***
До автомобиля они с сыном шли молча. Так же молча Вив открыла дверцу пассажирского, подождала пока Мишель залезет внутрь. Заняла своё место.
Руки на руле чуть-чуть подрагивали, но когда повернулся ключ и знакомо, мягко заурчал мотор, стало полегче. Выезжая, они свернули не в сторону центра, а к окраинам. К междугороднему шоссе.
Вивьен нужна была дорога. Без чикагских пробок и запруженных улиц, пустая, свободная дорога. Не ради скорости. Не ради раздраженной дурости. Просто чтобы Братец мог идти легко и ровно, а сама она перевела дух.

Для самой Вив молчание не было ни тяжелым, ни страшным.
Было оно риторическим.
Как? Как вообще так выходит? У нее один ребенок. Один-единственный! Вот они приходят в цирк, смотрят представление, всё хорошо и замечательно, а через минуту она уже понятия не имеет где ее сын.
Как?!
У мамы их было четверо. Четверо! И почему-то Рене Савой не бегала по округе в поисках своих детей. Перед мысленным взором маленькая Беллз торжественно проводила свои чаепития с куклами, а Сью листала книжки, громко декламируя любимые отрывки. Они с Максом… ну, порой дурачились, конечно. Но ведь это было так забавно, и невинно, и… явно без бутлегеров!
В такие мгновения Вивьен очень хотелось оказаться во Френч-хилле, в спальне пропахшей вербеной и сиренью. Уткнуться носом в мамино плечо, посидеть так. Помолчать. Ну, или не выдержав, задать все сакраментальные «как?!».
Однако, мамой здесь и сейчас была она сама.
Справа шуршало и сопело. Справа зарождались свои сакраментальные вопросы.
Вив глубоко вздохнула. Вот и что тут отвечать? Врать плохо, но мне можно? Или всем взрослым можно? Или «вырастешь – поймешь»? Ох, как же досадно было слышать в свое время это «вырастешь – поймешь».
- Верно. – После паузы признала она. – Я поступила нехорошо. И мне очень-очень стыдно, Эндрю Майкл. Надеюсь, - в сторону сына ушел быстрый, но многозначительный взгляд, - не мне одной. 
***
Эндрю бросил быстрый взгляд из-под чёлки на профиль мамы. Уже не такой твёрдый, как там, у палаток. Значит можно? Или нельзя? Раньше мама говорила, что "нельзя", это прямо "нельзя". Табу и плохо. А сейчас что, раз стыдно, то можно? И папа...
- Почему ты сказала, что нас ждёт папа?
***
- Потому что эти… джентельмены хотели, чтобы мы пошли с ними. И я придумала отговорку. Помнишь, я рассказывала, что ни в коем случае нельзя уходить куда-то с незнакомыми людьми? А о том, что вообще, - на это «вообще» легло особое ударение, - нельзя уходить от меня без спроса?
***
- Прости, - Эндрю снова поник на какое-то мгновение, вернувшись к злосчастному фантику, - Я просто хотел... Ну это же неправильно...
Около полуминуты он набирал в грудь воздуха. но выходил досадный пшик. Пока один из вопросов таки не прорвался сквозь барьер родительского запрета:
- Значит они всё-таки плохие? А почему мы не пошли в полицию?
***
Новая пауза была дольше, но и тон, которым заговорила Вив после - мягче.
- Они не плохие, - со вздохом резюмировала она. - И они совершенно точно не убивали ту девушку. Это очень нехорошо говорить про людей такие вещи, милый, запомни. - Чуть помедлив, Вивьен все же продолжила. - Что именно ты там слышал, Мишель?
***
Мальчик очень-очень нахмурил брови, иногда сжимая пальцы, а иногда шевеля губами. Будто бы плохо выученный стишок, он стал повторять, прерывая ломанное повествование на свой вольный пересказ.
- Ну я... я зашёл в палатку, вдруг тётя там. Увидел ящики. Много-много ящиков, а вдруг она там? В предыдущий ящик же она поместилась... Ну я открыл ящик. А там только бутылки... Я расстроился, думал уйти... Ну а там шум от входа... А вдруг бы поймали! Я так перепугался! Спрятался, хорошо спрятался. Ну и не видел ничего, только слышал: "Микки... палка? дубинка?... ты всё пооткрывал!", - что-то там "поди". А он ему: "Э! Ты чё!"... - э-э-э-э... там странное слово на букву "х", - "раскрыл, я ничего не трогал!". Второй ему не поверил.. А ведь он правду говорил, это ведь я открыл... Наверное ему обидно было... Ой, да, там потом было: "Тот коп уже успел уйти?" и "Который тёр..." - э-э-э-э - "вдоль палаток  представление? Я его проводил, вот те зуб!", - а почему зуб?... Э-э-э... дальше целиком не помню. Но какой-то Мигель и кому-то не поздоровится. Они думали что коп всё повскрывал...
***
Вивьен не прикрыла глаза рукой только потому, что сидела за рулем. А очень хотелось.
Ну, хоть слово на "х" не разобрал, спасибо и на том...
- Вот что, давай-ка запомним на будущее: входить без спроса в чужие палатки тоже нельзя. И вскрывать ящики. Конечно этим... кхм, джентльменам стало обидно. Тебе бы понравилось, если бы кто-то пришел к нам, полез в твои игрушки и, скажем, разбросал бы конструктор?
***
Несколько минут внутренней борьбы в ребёнке были почти ощутимы. Было много ещё "но", "если", "почему". Например: "Но я же не раскидал!". Или "А если ящик мне подарен?". Однако мир взрослых был слишком полон.... полон... на это точно должно быть слово! Когда вроде можно, но нельзя. И когда вроде нельзя, но можно. Например врать. Вот он всё ещё не понимал, когда врать всё-таки можно. Выходит, что когда хотят увести?...
- Хорошо, мам. Я... я больше не буду лазить в чужие палатки и открывать чужие ящики. А... а мы куда сейчас едем?
***
Тяжкий материнский вздох остался при ней.
"Интересно, на сколько этого "не буду" хватит?"
В такие моменты растерянности и раздрая, дорогу Вивьен выбирала по наитию. Сейчас они уже ехали по чикагскому пригороду, знак обещал где-то впереди Либертивилл, а еще дальше - шоссе на Милуоки.
Будь одна, то, наверное, посмотрела бы что там за Милуоки такое. Но не сегодня.
- Не знаю, - она улыбнулась - впервые, с тех пор как они сели в машину. - Просто едем. Вон там развернемся, и поедем ужинать.  "Линдис лэндинг" или "Рэд Милл"?

Эту авантюру Вивьен предложила довольно мягко, но Леон сразу понял - он попал. Отказаться знакомиться с сыном своей женщины автоматически значило - мне не нужен твой ребенок, а никакая мать такого не стерпит, сказать "давай позже" звучало как слова труса, который не готов брать на себя ответственность. Он согласился, понимая что попал. И проблема была даже не в том, что у Вивьен был ребенок, а скорее в том, что Ли понимал, что великий шанс, что его не примут. Он вспоминал брошенное Ардом "а, очередная", и допускал, что и его самого примут точно так. Но ради своей женщины Леон готов был и не на такое.
Он несколько дней вспоминал о том, что ему говорила Вивьен про своего сына, думая как вообще можно понравится мелкому, но в итоге плюнул на все это, решив довериться воли случая. Если мелкий не захочет его принимать, то никакие танцы вокруг и подготовка не помогут. Потому единственной "серьезной" подготовкой стала покупка железной дороги для мальца и заказ в любимой кондитерской сладостей к чаю. В большей степени для самого Леона, любившего заесть стресс чем-то сладким и желательно с кремом.
Несмотря на уверения самого себя, в день икс Ли волновался и хоть пытался это скрыть, мелкие жесты выдавали его. Он крутил большим пальцем перстень на руке, немного хмурил в задумчивости брови. Нежное поглаживание Вивьен его руки успокаивало не сильно.
- Радует, что он не слишком взрослый. С лестницы он меня точно не спустит, если я ему не понравлюсь. - неловко пошутил Леон, словив на себе взгляд своей дамы - Был опыт, с отцом первой жены. Забавная история, я расскажу тебе потом. - уверил он, смотря как Вивен открывает дверь квартиры.
Началось.
В прихожей их встречал невысокий светловолосый мальчишка, который внимательно осмотрел Леона, поздоровался, протянул руку. Что ж, это можно было уже считать успехом. Ну или чем-то близким к нему.
- Здравствуй, Эндрю. - Леон присел на корточки, чтобы оказаться на высоте ребенка и пожал ему руку - Леон Драго. - затем он поднялся, помогая Вивен с одеждой и вешая свою на крючок в прихожей.
- Ну что,  Эндрю, покажешь свой дом? - обратился он к мальцу, подхватывая катонный пакет. - Вивьен, сопроводишь меня на экскурсии - Ли подал женщине локоть, краем глаза смотря, как на это отреагирует мальчишка. Внутри себя он ощущал чувство, словно сечас планирует очень сложную военную операцию.

Пожалуй, здесь можно было устроить конкурс «Слоновья грация» в номинации «Уход от неприятной темы»: с одной стороны Андре Мишель, проводящий экскурсию с видом «Что? Ужин? Нет, не слышал», с другой – Леон и упоминание «папы», схлопнувшее обсуждение кто там кем работает на весь вечер вперед. О том, что она будет делать, если упомянутый папа решит материализоваться в их жизни, Вивьен пока старалась не думать. По одной задачке за раз, ладно?
Вот конкретно сейчас она наблюдала за реакцией сына на сам подарок. Навскидку, сборная железная дорога была вариантом беспроигрышным: во-первых, потому что сборная, во-вторых, головоломная для игрушки, в-третьих, пусть маленькая, но как настоящая. Всё как ее Винтик любит.
И да, при виде коробки, глаза у сына загорелись – «пошла искра», как сказал бы Макс. То что вид у Андре Мишеля через мгновение сделался озадаченным уже не смутило. «Мам, а новый дядя пришел со мной в игрушки, что ли играть?» - как бы спрашивал сын, на что Вивьен подмигнула с улыбкой, мол, порядок, котёнок, я здесь, есть идея и будет весело. Этот бессловесный обмен взглядами занял всего секунду, после чего Вив прихлопнула в ладоши.
- Ой, мальчики, а возьмете меня к себе? – С наигранным беспокойством она поочередно глянула на обоих. – Я, правда, о поездах знаю только то, что они ездят, заодно покажете что и как.
Прикинув, Вивьен решила, что в детской всё это мероприятие не поместится, новое жилье радовало всем, кроме своих габаритов. Она слегка наклонилась, упершись ладонями в колени:
- Ну что, Винтик, подарок твой – открывать тоже тебе. Неси-ка ножницы с моего стола.
Когда же сын скрылся в спальне, подалась в сторону и быстро поцеловала Леона в висок.
- Видишь, и никаких лестниц, - шепот щекотнул ухо.
Так же быстро она и отстранилась, подошла в два шага к журнальному столику, сгребла лежащую там мелочевку.
- Давай его, наверное, во-он туда, - Вив кивнула на свободное место под окном, и обернулась с ироничным, - вот так приглашают на чай, а потом таскаешь мебель, да?
На распаковку она уже без лишних церемоний опустилась прямо на пол; честно говоря, Вивьен и самой было любопытно, что там за железная дорога такая.

Вивьен была рядом, за то Леон был ей бесконечно благодарен. Он боялся, что подхватив пирожные она оставит его наедине с Майклом и они с парнишкой будут до его возвращения молча в непонимании смотреть друг на друга. Но вместо этого женщина была рядом, максимально сглаживая все возможные углы общения.
- Конечно, тебе вообще трудно в чем-то отказать. - Лео с улыбкой, смысл которой могла понять только они двое, посмотрел на Виви.
- Умею - максимально серьезно ответил мужчина, слово поддерживая эту игры. Они ведь тут не абы что, а поезд собираются строить. На ласковые прозвища малой насупился так, что Ли наклонился чтобы скрыть смешок. Ему вдруг стало интересно, был ли он таким же в детстве? если верить отцу, то он в этом возрасте скорее был мотором на двух ножках. С другой стороны Майкл довольно быстро учесал в спальню за ножницами.
- Еще не вечер, у него есть время. - с тихим смехом проговорил Драго, не успевая поймать Вивьен, чтобы провести по щеке. В этом было что-то от школьников, которые прятались от взрослых. Только вместо взрослого был серьезный молодой человек.
Леон выполнил просьбу женщины, хмыкнув.
- Это что, я однажды пригласил девушку попозировать для портрета и выпить вина, а вместо этого пришлось весь вечер рассказывать о своих картинах. Представляешь? - Леон смотрел на Вивьен с живостью и азартам того молодого мужчины, который только собирался на войну. Того, ко не прошел мясорубку и окопы, не участвовал в войнах, того художника которым он мог бы стать. Здесь и сейчас, память былого словно рассеялась дымкой, поджидая где-то за порогом. А пока Леон с интересом рассматривал множество деталей которые высыпались на ковер. Тут были и части  вагонов, локомотив и сами рельсы. Помимо этого еще маленькие шлагбаумы, которые можно было ставить рядом для красоты. Драго присвистнул. Он не ожидал такого количества всего.
- Поезда нет, но менял колеса на машине. Думаю я справлюсь - а колесо приходилось менять не раз и не два особенно когда ты стоишь посреди трассы и единственный человек в округе это Диего, который "я же говорил до поездки, что колесо спускает". Или как он тогда говорил?
- Предлагаю передать инструкцию твоей маме, чтобы она зачитала, а мы пока начнем собирать. Как думаешь? - он посмотрел на мальчишку.
- Я думаю мы с ней справимся, я умею читать, - чуть насупившись ответил ребёнок.
- Как прикажите, машинист - Ли шуточно отсалютовал, пародируя то, как это делали на отправлении поезда. - А ты уде придумал откуда и куда потянется дорога? Вивьен, дай угадаю, ты точно знаешь, куда не хочешь чтобы она потянулась?...

По-настоящему она их, конечно, не оставила. Выкручивая огонь под чайником, распаковывая коробку из кондитерской, доставая чашки, Вивьен прислушивалась к разговору в соседней комнате. Слов было не разобрать, но то и не важно. Слаженная беседа она ведь как музыкальная партия – в ней даже паузы не ощущаются провалами. Посему она слушала голоса: высокий детский и низкий мужской. Слушала и улыбалась, выкладывая на блюдо пирожные.
В гостиной всё звучало вполне бойко. Значит… а что, собственно, значит? Вивьен пока толком не знала, да и не хотела разбирать теплое, робкое чувство внутри на части. Ей просто нравилось слышать их вот так, и всё.
Возвращалась она медленно и с подносом.
И как у Джеммы – необхватной негритянки из родительского дома – выходило так грациозно их таскать? Сама Вив ощущала себя скорее Титаником в поисках айсберга.
- Есть, - она всё же отвлеклась от подноса и подмигнула сыну, - мы с Мишелем и правда не одолели всё под капитана Блада. Так, теперь… а, ладно, сегодня пьем чай по-варварски.
Не без помощи поднос встал на пол. 
Где-то на задворках памяти прозвучало обреченное мамино «Вьен…», но Вив лишь отмахнулась. Они тут так здорово устроились, не усаживать же рядком на софу, как на суарэ. 
- Так кто там быстро бегает?
Судя по виду железной дороги, явно не поезд – тот пребывал в состоянии «я в депо после аварии». И было это хорошо. Нет, было это отлично! Если они заболтались настолько, что Винтик забыл про игрушку, знакомство и вправду шло отлично.
- Про слонов уже рассказывали? А про дельфинов?*

* Учитывая, сколько они рассекали по морю, где-то Эндрю видел их прям в природе.