Это точно была вот эта скамейка. Или вон та, чуть дальше. А может та, что возле клумбы. Скамеек в сквере было несколько, и Долли и в голову не могло прийти, что следует запомнить, на какую именно она присела меньше получаса назад. Она и провела на ней не дольше трех  минут. Просто хотелось еще раз посмотреться в зеркало после парикмахерской. Конечно, маленькое складное зеркальце не шло ни в какое сравнение с большим в салоне, но какая разница, если хочется.
Зеркальце как назло завалилось куда-то на самое дно сумочки, и,  чтобы его найти, пришлось выложить половину содержимого на скамейку. Там, среди кошелька, полудюжины визиток, чековой книжки, нескольких купонов из универмага была и эта платежная карточка с заправки. Лучше бы она дурацкие купоны потеряла. Бесплатное мыло, дешевые духи или что там еще по ним предлагали, все равно были не нужны.
Карточка тоже была ерундой. Конечно, приятнее, когда не нужно тратить наличные прямо сейчас, а счет в конце месяца оплачивает кто-то другой. Но заплатить за бензин Долли могла и сама. Да и заплатила. Не ерундой было то, что карточку она теряла уже второй раз за этот месяц. И предвидела выражение лица мужа и его слова. Это так предсказуемо и так занудно.
- Просто надо быть немного внимательнее, - нет, интонации ей совершенно не удавались, да и вообще из ее уст звучало скорее насмешливо.
И вот ради того, чтобы не выслушивать все снова, стоило вернуться в сквер и попробовать ее найти. Первая нашлась же спустя неделю между страниц журнала. У нее тогда уже была новая и старую Долли выкинула. А зря...
Карманы пальто были последней надеждой. В них тоже было пусто. И не удивительно. То, что карманы на дорогой одежде вообще не для вещей, а исключительно для красоты, Долли давно усвоила. Хотя иначе было бы удобнее. И перчатки зимой терялись бы реже.
Предложение помощи оказалось неожиданным. Еще более неожиданным было то, от кого оно исходило.
- Спасибо, малыш, - тепло улыбнулась Долли. - Ты не видел тут карточки. Она такая, картонная. И с рисунком.... Хотя ладно, - с потерей она уже смирилась, но это все равно было мило. - Мне помогать не нужно. Но я могу... эм... в процентах?
Вот что оказалось самым неожиданным и даже заставило замешкаться на мгновенье. Первой ассоциацией с процентами были какие-нибудь скучные и малопонятные разговоры за ужином о кредитных ставках и доходах с облигаций. И точно не детские вопросы.
- Я тебе помогу, - пообещала Долли (возможно опрометчиво), только любопытство все равно взяло верх. - Но почему в процентах?

- Долли, - мягко пожала она протянутую детскую ладонь. Слова были веселыми, но не насмешливыми. В этом уличном знакомстве было что-то особенно милое, так не похожее на другие встречи с чужими детьми, которых выводят в гостиную на пять минут и которые чинно называют тебя миссис Вайнер. - Рада знакомству, Эндрю Майкл Младший.
Нет, пожалуй, официальности все же слишком много. Или, может быть, много любопытства.
- А как тебя называют дома? Эндрю? Или как-то иначе? Вот меня бабушка в детстве звала зайчиком. А мой младший брат говорил, что это потому что у меня слишком большие уши. Но думаю, он просто завидовал. Не ушам, - улыбнулась Долли. - А тому, что он был всего лишь скучным Томом. Зато он точно помог бы тебе с процентами.
Впрочем, она и сама готова была помочь и уверенно сообщила:
- Ну, чем больше процент, тем больше «нравится».
По крайне мере со скидками в магазинах это точно работало. И заветные цифры «50%» возле старой цены нравились ей на-а-а-много больше, чем вчерашние «30%». Если, конечно, ты не купил эту вещь еще вчера. Тогда большая цифра, скорее, огорчала. Так что не все так однозначно. В голове всплыл недавний разговор мужа с его старшим сыном, о ссудах на строительство. И тем высокий банковский процент тоже совсем не нравился.
- А миссис из булочной обязательно нужен был ответ в процентах? - запутавшись, Долли решила, что вся вина на этом лежит на авторе вопроса. Зачем спрашивать такое? Да еще и у ребенка. - Точно! Булочная!
Вон она по другую сторону дороги. А в прошлый раз Долли парковалась возле аптеки. А это с другой стороны сквера. Скамейки тут везде одинаковые.
- И карточку... на ней заправочный аппарат нарисован, - пояснила она для Эндрю, - и еще какие-то шестеренки вокруг, я значит вон там потеряла, - махнула она рукой куда-то за кусты и порывисто шагнула в их сторону. - Сейчас мы с тобой точно ее найдем.
- И все-таки, тебе нравится Чикаго? Если не в процентах? Давай, сначала так попробуем разобраться, без них.  Мне вот очень даже, - можно было бы объяснить почему именно, но пришлось снова вернуться к потерянной карточке. - Надо вот под этими скамейками посмотреть.
А скамейку, на которой Эндрю оставила мама, теперь надежно скрывали кусты.

- Сам... В процентах... - совсем тихо со смесью сомнения и уважения повторила Долли, разглядывая листья вокруг пустой осеней клумбы с голой землей.
Мальчик был не только любезным и очаровательным, но еще и умненьким. Наверное, такими же были и ее пасынки в его возрасте. Им бы тоже что-нибудь посчитать, почитать или почертить. Скукота. Но из уст такого малыша даже она звучало мило.
- Благодарю, - отцепила она от ветки край пальто. - Главное, что не порвалось, а грязь это ерунда. Наверняка ее можно отчистить, - сама Долли, конечно, этим заниматься не планировала, но у ее горничной в запасе есть целый арсенал средств. - И вряд ли собакам придется по вкусу кусок картона. Если бы он был хотя бы из мясной лавки и пах колбасой. Так что не волнуйся, мы ее найдем. С таким замечательным помощником как ты, Энди, обязательно.
В таком количестве разных имен немудрено запутаться, поэтому лучше так.
- Машины мне тоже нравятся. А крокодилы нет, - она пошла вслед за Эндрю к следующей скамейке, но с каждым шагом вытаскивать из грязи каблуки становилось все сложнее. - Никогда не была в Луизиане и видела только одного в передвижном зверинце. И в Париже тоже не была...
В отличие от Луизианы туда хотелось. Это разочаровывающее упущение сделало грязь под ногами совсем невыносимой. И новые ботинки нравилось Долли гораздо больше, чем пальто, купленное еще весной.
- Уверена, что я была на одной из тех скамеек возле дорожки, - на которой после них оставалась вереница грязных следов. Зато появилась возможность вернуться к главном вопросу: - Значит так, тебе нравятся машины, вывески, магазины и люди. Это четыре. Ой, и отсутствие крокодилов. Тогда пять. А не нравятся маленькие квартиры и холод. Это два.
Пока все выходило довольно легко и логично.
- А пять это будет в процентах от двух... Или два в процентах от пяти... Никогда не отвлекайся на уроках математики, Энди. Даже, если Джек Уилкинс подарил тебе леденец, и вопрос, значит ли это, что ты нравишься ему, гораздо важнее цифр на доске, - Долли рассмеялась, не собираясь ни расстраиваться, ни сдаваться.- Впрочем, мальчикам это не грозит. Вам интересней шестеренки, да? Там кроме автозаправки еще и ремонтные мастерские, поэтому и шестеренки... Так, пять процентов должно быть от семи! Давай  найдем еще что-нибудь, что нравится. Или не нравится. Чтобы всего вышло десять.
Так процент будет посчитать проще. Вроде бы.

В Париж было бы неплохо. Даже из детских уст французский звучал необычно и почти изысканно. Пусть и совершенно непонятно. Но Долли нисколько не сомневалась, что в любом парижском модном салоне или  парфюмерном магазине, он нашла бы общий язык с кем угодно. Правда, пока из французского были только круассаны на завтрак, а об остальном оставалось только мечтать. Бизнес в Европе ее мужа не интересовал, а все их поездки по стране носили исключительно деловой характер. И хорошо если это была Калифорния, а не какая-нибудь Северная Дакота. Холода ей и в Чикаго достаточно. И никуда севернее она ехать не хочет. Надо будет все же попробовать уболтать его на отдых...
За всеми этими размышлениями Долли умудрялась еще и разговаривать с Эндрю. 
- Джек Уилкинс? Он сейчас стал священником. Кто бы мог такое представить в школе?
Иногда немного невпопад, но довольно успешно поддерживая суть нехитрого разговора.
- Зачем ему тебя красть? Ой, нет, что ты... - после искреннего недоумения отмахнулась она от подобного предположения. - Но мама права. Мне тоже в детстве нельзя было брать ничего у других. Бабушка говорила, что так детей могут увезти цыгане. Или не цыгане, а... 
- Да! Это она! - обрадовано подтвердила Долли и вслед за Эндрю прибавила шагу в погоне за уносимой ветром карточкой.
- Энди! - предупреждающий крик почти слился с визгом тормозов.
Долли в последний момент успела схватить мальчика за руку и отдернуть в сторону  от стремительно приближающейся машины. Ее тренер по теннису всегда говорил, что у нее хорошая реакциях.   
- Осторожней, малыш, - взволнованные слова звучали мягко и заботливо, а вот следующие, обращенные уже нетерпеливо нажавшему на клаксон водителю, были совершенно другими: - Смотреть надо куда едешь, урод!
Ответ последовал тоже не слишком вежливый. Так что дальнейшим словам Долли могли бы позавидовать грузчики в порту, возле которого прошло ее раннее детство.
- Тебе надо было заткнуть уши, Энди, - запоздало посетовала она, снова срываясь на: - Вот мудак! - когда из под колес тронувшегося наконец автомобиля на них плеснуло водой из лужи. - Два раза заткнуть.
- Зато мы ее нашли! - уже на другой стороне улицы, Долли подняла с земли карточку,  застрявшую в трещине возле бордюрного камня.
Картон был изрядно потрепан, запачкан и с одного края подмочен, так что держала она его двумя пальцами за самый уголок. Пришлось завернуть карточку в платок, прежде чем убрать в сумку. Все равно придется делать новую, но не разочаровывать же ребенка.
- Ты любишь газировку, Энди? - улыбнулась она. - Мне кажется ты заслужил самый большой стакан в награду.

- Вишневый, - ответ на этот вопрос был простым. Или казался таким. -  Ананасовый. И еще клубничный. И апельсиновый, - женщинам простительно непостоянство во вкусах. Хотя нет, все же вишневый.
По крайне мере вишневый сироп (а еще лучше ликер) отлично маскировал запах дешевого джина в коктейлях. И содовую тогда лучше заменить шампанским. Пузырьки те же, а эффект уже другой. Но сейчас пришлось довольствоваться газировкой. С вишневым сиропом, конечно же.
- Зато я люблю банановый торт. С шоколадом. Где много-много шоколада и сверху шоколадная крошка. Тебе бы он наверное тоже понравился, Энди. Но здесь его не продают. Нам побольше сиропа, пожалуйста, - улыбнулась она молоденькому продавцу за прилавком и, не обращая внимания на его внезапное смущение, продолжила: - Есть тут одна кондитерская на углу возле чикагской библиотеки. Жаль это далеко отсюда.
Долли и правда было жаль. Она бы с удовольствием угостила Эндрю и этим тортом. Обычно чужие дети, тем более незнакомые, ей не особо нравились. А этот был милый и забавный. И очень приятно разнообразил скучный день.
- Девочки будут от тебя без ума, Энди, - рассмеялась она на невольный комплимент. Пожалуй, он был искреннее и приятнее многих других. Уж в этом Долли разбиралась. - Разумеется, когда ты чуть-чуть подрастешь. А я не из Чикаго. Хотя сейчас довольно много времени провожу здесь. У мужа тут бизнес, крупный проект и все такое.
От лишних подробностей Долли удержалась. Наверняка ребенку все эти рабочие скучные вещи так же неинтересны, как и ей. На некоторых встречах с деловыми партнерам мужа можно было заснуть прямо за ужином.
- Так что можно считать, что я здесь живу. Поэтому... - она улыбнулась от неожиданного решения и даже перестала перемешивать трубочкой газировку, которая на ее вкус была слишком сладкой и холодной не для такого уж и теплого осеннего дня. - Если ты позволишь, то мы запишем это в еще один плюс Чикаго. И у нас будет уже шесть против двух.
Осталось немного. Найти еще два пункта и они легко посчитают этот дурацкий процент! Для Долли это теперь было важно.