Кладбище. Были ли на свете места более таинственные и удивительные? Лютик всегда находил в кладбищах особый шарм, рассматривая имена умерших людей, выискивая в них историю и мистику, что переплетены в этом месте в неразрывное целое. Даже самые старые и заброшенные кладбища несли в себе гораздо больше харизмы и очарования, чем каменные стены, окружающие людей. В них покоились тысячи душ, тысячи тел, тысячи историй, и все до одной по-своему уникальны и невероятны.
Местное кладбище было маленьким по сравнению с обширными эльфийскими руинами ближе к Вызиме. Но по богатству архитектурных решений не уступало: мастерски выполненные фигуры скорбящих обнаженных дев, склепы, облицованные мрамором центральный мавзолей с богато украшенными колоннами.
Лютик медленно вздохнул — Это… потрясающе.
Поразительный контраст между тем, для чего предназначалось это место и его торжественностью. Умиротворение царило в этой тишине возвышающихся рядов могильных плит. Дурманили своим запахом липы, веял прохладой плющ, на узких извилистых тропинках замерло само время.
Комары Лютика не тревожили – то ли им не нравился сладкий запах полевых цветов, которым обычно звучал парфюм барда, то ли кровопийцы сочли ведьмака более достойной жертвой, а его кровь действовала на них словно фисштех. Так или иначе Лютик наслаждался этим вечером в полной мере, когда отмахивающийся от мошкары Геральт выглядел трагикомично.
— Вот это бой, вот это экспрессия, мы обязательно сообщим графине, что ты избавил ее фамильное кладбище от страшных вредителей. — Бард звонко рассмеялся и, схватив небольшие пожитки, поправив ремешок лютни, поспешил вслед за другом.
Святилище вечного огня на проверку оказалось небольшой деревянной беседкой округлой формы с искусно вырезанными колоннами. Пока ведьмак занимался приготовлениями для ночной стоянки Лютик устроился на поручнях, прислонившись спиной к согретым дневным солнцем поддерживающим крышу столбам и принялся перебирать струны наигрывая незатейливую мелодию, бормоча что-то себе под нос.
— Эй, Геральт, ну ка послушай! — Лютик тронул струны и по округе полилась тревожная медленная мелодия, подхватываемая ветром она сливалась с таинственными нотками голоса барда:
Там пустота и жизни нет совсем, там даже хуже чем в пустыне
И лишь цветы живые на могиле приносят цвет в этот смертельный плен.
Музыка разливалась по кладбищу, отражаясь от стен склепов, окутывая двух путников мистической атмосферой. Лютик продолжал играть.
Там память пробуждает твой кошмар, и кажется: вокруг тебя невидимые стены,
И с жутким гулом, проникая в вены из склепа тёмного на свет является... Комар!
На лице мужчина появилась озорная улыбка, а мелодия набрала темп звуча теперь в лучших традициях героических баллад. Он закивал головой в темп шапочка, украшенная пером нелепо сползла на бок, предавая барду вид расхищающего могилы мародёра.
Они кружатся пред тобой стеной, они хотят отведать твоей крови!
И лишь ведьмак прогонит их долой, взмахнув рукой не поведя и бровью!
Струны привычно отозвались звонкой тишиной, когда Лютик накрыл их ладонью, скрупулезно выдержав положенную длительность финального аккорда. Бард выжидательно посмотрел на Геральта.
- Это нужно петь в Каэр-Морхене, - ведьмак занимался костром и лица его было не видать, но в голосе слышалась улыбка.
Не саркастичная.
Не язвительная.
Не глумливая.
Самая обычная улыбка.
— Кстати о победах... - Лютик загадочно улыбнулся и около пяти минут принялся рыться в вещах, наконец выуживая на свет аккуратно завернутый сверток, который протянул Геральту.
— В прошлый раз ты мне всю душу выел своими причитаниями, что тебе не хватает катакана. Пришлось принять его вместо платы за выступление. Ты только Йен не говори, а то она со своим отношением к гвинту точно на меня проклятье наложит.
- Спасибо. - Ведьмак принял сверток, вытащил карту, смотрел некоторое время в оскаленную морду вампира и его кошачьи глаза не выражали, как обычно, ничего. - А насчет Йен не переживай. Не наложит. Незачем уже.
— Геральт?
— Хм?
— Ой да брось, Геральт, можно подумать я первый день тебя знаю! Когда ты делаешь вот такое лицо— Лютик изобразил очень правдоподную гримассу — то это значит у тебя какие-то очень серьезные проблемы с женщиной. Я виделся с вами на празднике зимнего солнцестояния в Новиграде, прошло всего полгода, что стряслось?
Когда ведьмак заговорил, слова падали, как камни в колодец.
— С нами "стрясся" Аэдд Гинваэль, Лютик. "Стрясся" Истредд. И две пустельги, с помощью которых Йен послала нас обоих к черту.
На мнгновение в округе повисла тишина, произошел тот редкий случай, когда барду было нечего сказать, впрочем, это продлилось всего пару минут.
— Что ж... Надеюсь с четртом ты расправился достойно, слышал его видели около злополучного Новиграда. Кстати о Новиграде... Как давно ты связывался с Трисс? Не смотри на меня так, Геральт. У Эсси было турне от Каэльфа до Новиграда, а потом... Ну ты знаешь, как это бывает у женщин, они встретились, разговорились, Трисс, кстати, интересовалась как у тебя дела и прибудешь ли ты на Ламмас.
— Не знаю, Лютик. Возможно. - Они помолчали, и Геральт вновь усмехнулся. - А за карту спасибо. Правда. Со следующего выигрыша выпивка за мой счёт.
— Ловлю тебя на слове, а пока.. Послушай, эта песенка придется тебе по вкусу!
Знавал я однажды девицу: пять херов, — клялась, — уместится. А вытащив раз стеклянный свой глаз, смогла б и с шестым умудриться!
[nick]Лютик[/nick][status]Трунь[/status][icon]https://i.pinimg.com/564x/61/5d/0b/615d0be4505d5daacdbfbdf680039d7a.jpg[/icon][sign] По вечерам гудит, гуляет Туссент;
А посреди дороги стража барда крутит.
Пять золотых торчит он борделю, но
Я все равно люблю такого, как ... [/sign]
Отредактировано Grey Wind (2022-08-04 22:05:02)
