Сообщать отцу,  что я о нем думаю, было явно лишним. Не то, чтобы я жалела о своих словах… или жалела? Не знаю. Во всяком случае, это он меня довел. Решил поиграть в правильного папашу? Ха, где ты был пятнадцать лет назад, правильный ты мой? Естественно, я ему об этом напомнила… Слово за слово… Меня накрыло… И, вуаля, я здесь. И мне пофиг, на самом деле.
Нет, блин, мне не пофиг.
Я плакала. Ветер сушил слезы на моих щеках, но и это не спасало. Каждый новый приступ безудержных рыданий накатывал на меня, словно волна. Я была одна в этом океане несправедливости, без помощи и поддержки. Одна. Как обычно. Выпутывайся самостоятельно, Ханна Дрю Хейз.
И вот, я снова плачу, всхлипывая, задыхаясь. Я устала от всего этого. Я устала от одиночества. Меня бесит то, что моя супер-мамочка помнит о существовании еще одной дочери только по вторникам и постоянно восклицает, какая я "уже самостоятельная и взрослая девушка!" и "Вот бы всем такую дочь, как у меня!" Я готова, люди, давайте махнемся. Меня бесит мой лицемерный папаша, который верит моему гадкому братцу, а не мне. Ох, да, меня бесит моя жизнь.
Я опускаюсь на ближайшую лавочку, стараясь успокоиться. Считаю до десяти, вдох-выдох. Я получила долгожданную передышку, чтобы привести свои мысли в порядок. Со мной только сумка, которую я успела схватить перед тем, как убежала. А в ней документы, кошелек с жалкими остатками зарплаты, справочник с закладками на артрите... да, действительно, больше всех мне поможет именно справочник! Я спрятала лицо в ладонях, тщетно надеясь, что это спасет меня от всех навалившихся проблем. Сколько я так просидела? Минуту, две, пять или час? Не знаю. Мысли путались, я задыхалась от злости и ненависти к отцу, от своей беспомощности. Мне хотелось кричать, материться на всю улицу, крушить все подряд, но сил не было. В какой-то момент мне показалось, что и меня не было.
Я еще раз глубоко вдохнула и отругала себя. Тряпка, совсем расклеилась! Теперь мне точно никто не поможет, значит, нужно собираться с силами и идти дальше. К мамочке в Канаду я не собиралась - бежать не для меня. Жить с Сэмом не для меня. Жить с отцом, как выяснилось, тоже не для меня. Ох, черт, что же делать.
Я достала свой кошелек и пересчитала деньги. Скудно, очень скудно. Сейчас ночь, никуда, кроме как в гостиницу, мне пути нет... стоп.
Отель. Лютер. Освальд!
Сердце застучало, как бешеное, при мысли о нём, но на этот раз причиной был не его проницательный взгляд. Он - мой шанс не ночевать сегодня на улице. Если я не ошибалась, вместе с ним жила Кайла, а она всегда ко мне хорошо относилась, поэтому я надеялась, что смогу остаться у них на одну ночь. Я огляделась, прикидывая, где нахожусь и восстанавливая в памяти примерную карту Анкориджа... Кажется, я не так уж и далеко от его дома. Значит, стоит попытаться! Впервые за последние часы я улыбнулась.
Но радовалась я не долго. Чем ближе я подходила к дому Освальда, тем больше меня охватывал страх и стыд. Вот я, иду, вся такая несчастная, к нему домой, а вопрос: нужна ли я ему сейчас? Ведь наверняка, у него свои дела, да и у Кайлы тоже, а сейчас к ним на шею сядет невесть откуда-то свалившаяся истеричка в соплях. Я поморщилась. Перспектива неважная, но отступать некуда. Терять мне нечего. Попытка не пытка.
За подобными уговорами я наконец-то добралась до его дома. Свет горел - хороший знак на самом деле, дома кто-то есть. Я закрыла глаза. Дыши, Ханна, дыши. Ничего страшного не происходит. Открыв глаза, я убедилась, что передо мной все тот же дом, пути назад нет. Я поднялась по ступенькам и нажала кнопку звонка. Длинная трель оповестила хозяев о моем приходе.
И тишина. Моё сердце камнем полетело куда-то вниз. Все радужные планы окрасились серым цветом. Я снова почувствовала себя ненужной и одинокой. Развернувшись, я прижалась спиной к стене. Ну, естественно, что мне не открыли. Наверняка, он сейчас занят, если вообще дома. А может, и дома, но не один. Не будет же он сидеть и ждать, когда кто-то придет к нему этой ночью? Я почувствовала, как предательская слеза скатилась по моей щеке.
И тут, неожиданно, дверь открылась, освещая крыльцо, на котором я стояла, светом. Я повернула голову и увидела удивленного Освальда. Да, действительно, как тут не удивишься.
- П-привет, - заикаясь, выдавила я. - Я...
И тут я не выдержала. Я снова сорвалась. Сделав шаг к нему, я уткнулась лбом в его грудь и заплакала. У меня не осталось сил даже банально держать свои эмоции в себе. То чувство брошенности, которое я испытала за минуту до этого, перевесило чашу весов моего самообладания. Я плакала, всхлипывала, мои плечи дрожали.
- Он... я... Ох, Освальд, - повторяла я, но слова терялись. Я почувствовала, как его рубашка очень скоро намокла от моих слез. Неловкость? Кажется, я уже не чувствовала её, а может, просто не могла чувствовать. Все перемешалось. Осталась только боль, которая грызла меня изнутри. Тот факт, что мне все-таки открыли дверь и я сейчас не одна стою здесь, не улучшал моего состояния. Наоборот, мне становилось только хуже. От таких продолжительных рыданий у меня начала болеть голова. Я еще раз всхлипнула.
Как же сложно жить в этом несправедливом мире.

scorpions - still loving you
Занят? Дела? Ника не смогла сдержать недовольной ухмылки, а крылья, на этот раз выйдя из-под контроля, снова нагрелись. Ника поморщилась. Её самообладание дало слабину. И почему это всегда происходит, когда рядом Морфей?..
Его появление всколыхнуло старательно запертые в памяти воспоминания. Когда-то Ника, не хуже глупцов-смертных, окунулась в чувства с головой, но любовь слепа, и тогда Ника ошиблась. Один из немногих эпизодов долгой жизни крылатой богини, когда она оставалась в проигравших. Обижалась ли Ника на Морфея? Может быть, первый десяток лет, а что одна декада для бога - так, мгновение.

Но Морфей был слишком долгим мгновением.
Продолжить? Уж точно нет. Некоторые вещи не вернуть, особенно, когда так старательно от них отказываешься. А ты, Морфей, сам прекрасно знаешь, как полезно рушить за собой мосты. Ника снова напомнила себе о данном когда-то обещании: "Не доверяй ему".
Не забывал? Так ли это, Морфей? Порой, Ника жалела, что не способна распознавать ложь. Зато она может чувствовать другие эмоции. И вот сейчас, когда он говорил о каком-то всеобщем благе (зачем весь этот пафос, ты сам-то в это веришь?), богиня посмотрела на него и... увидела всего лишь всплески, маленькие вспышки вокруг Морфея — одна из особенностей богини — она видела их. Как сигнальные огни, они притягивали богиню к достойным. Ника невольно вспомнила одного из своих смертных возлюбленных — вокруг него пламя победы полыхало, что завораживало Нику. А Морфей был среднестатистическим богом. Да, в одиночку он не справится. Но какая жажда окутывала его! Он мог быть интересным...
— Боюсь, я не могу помочь, - Ника изо всех сил старалась держать себя в руках. — Победу нужно заслужить. Она не приходит просто так, иначе какой в ней смысл? Если бы каждый приходил ко мне и молил о благосклонности... я бы исчезла. Победа - удел достойных.
Ника сделала паузу, оценивая, какое впечатление её слова произвели на Морфея, и продолжила:
— Как я сразу не догадалась, что на арену выйдет Эрида? — Ника усмехнулась. — А ты встал на её сторону? — маленький укол ревности... да что это такое! — И она. Знает. Что делать... Похвально. Я ценю хорошо продуманные планы.
И тут Нике захотелось осыпать проклятиями бога сновидений, ведь тот, окончательно потеряв совесть и все, что с ней связано, подошел к ней и взял её ладони в свои. Ника вздрогнула. Нет, все-таки некоторые вещи не забываются. Богиня сжала губы.
— Я обратилась к свету, а ты остался во тьме, Морфей — вот что изменилось, — Ника старалась избегать его взгляда. — Тартар не лучшее место. Я стараюсь его забыть.
И это была чистая правда. Что хорошего в огненных реках, сернистом, давящем воздухе и монстрах? Конечно, во времена детства богини их было куда меньше, чем сейчас, но тем не менее, темные пещеры Тартара смогли навсегда оставить свой след в сознании Ники. Она боялась темноты. И, если бы не Морфей, она сошла бы с ума от безумного страха, в котором, увы, она не могла никому признаться.

Страх - это слабость. Слабость ведет к поражению.
— Тебе нужна не я, а победа, — грустно сказала богиня. — Ты такой же, как и все. Только я в этом не участвую, — Ника освободила свои руки. — Зевс — глупец, раз его исчезновение породило подобные проблемы, — богиня тут же вспомнила, как пламя, окружавшее Зевса, в последние годы померкло. Тем не менее, не было никакого другого бога — кроме, пожалуй, Афины — который сиял так же ярко, как и Зевс. — Да, я разочарована в олимпийцах. Но это не значит, что я приму чью-либо сторону. Ты зря пришел, Морфей.

Сегодня был важный день. Нет, конечно, не самый важный в её жизни, к своим тридцати годам она действительно научилась правильно расставлять приоритеты, но тем не менее, значимость сегодняшнего собеседования не стоило приуменьшать. Если сегодня все пройдет хорошо — она получит отличное место, где сможет не только профессионально реализовать себя, но и получить за это неплохие деньги. Увы, но когда ты мать-одиночка, материальная составляющая тоже выходит на первый план.
В последнее время ей не везло. Анютка недавно сильно заболела, из-за чего женщине пришлось взять больничный, чтобы находиться рядом с дочерью. Дедушки и бабушки, спросите вы? Нет, они жили в другом городе, а взваливать на них свои проблемы женщина не хотела. Она всегда привыкла справляться со всем самостоятельно. Она сделала исключение лишь раз в жизни — после рождения Анютки родители Полины помогали им до тех пор, пока Полина не сказала: «Хватит. Дальше мы сами». И дальше они жили действительно сами.
Да, порой им было тяжело, но Полина не была из тех людей, которые просто так сдаются. И даже когда две недели назад ей позвонили и сказали: «Извините, но вам придется покинуть это место», Полина не пала духом. Плакать, напиваться от горя, пытаться спорить с начальством? Нет, она не хотела тратить свои силы на это. Она твёрдо решила, что найдет другое место, лучше, чем прежнее.
И вот недавно в центре занятости она нашла подходящую вакансию, и сегодня она пришла на собеседование. Секретарша в приёмной к начальнику отдела кадров мило улыбалась, Полина улыбалась ей в ответ. Идиллия. Наконец, голос по селектору разрешил войти, и секретарша, кивнув Полине, указала на дверь и, улыбнувшись, прошептала: «Удачи».
— Спасибо, — ответила Полина, и, собравшись с духом, открыла дверь и вошла в кабинет. Главное, не волноваться...

Хотя, нет. Главное — смотреть, к кому ты нанимаешься. Потому что за столом сидел Дмитрий Вишневский. В эту секунду Полина твёрдо осознала, что места ей не видать, потому что Дмитрий Вишневский — её бывший муж. Улыбка, которую она нацепила перед входом, тут же слетела с её лица, сменившись удивлением. Судя по тому, как на неё смотрел Дмитрий, он тоже был весьма удивлен её здесь увидеть.

— Эм... здравствуйте, — в конце концов, нельзя вечно стоять на входе. Она пришла на собеседование? Значит, его нужно довести до конца, даже несмотря на то, что с мечтой получить эту работу Полина распрощалась пять секунд назад. Женщина подошла ближе и опустилась на стул, протягивая ему папку со своими документами: — Вот, можете ознакомиться.
Как глупо! Она, тридцатилетняя, вполне уверенная в себе женщина, сидит перед ним, как девочка, прячет взгляд и трясется! А он... он не изменился. Всё тот же Дмитрий, которого она когда-то полюбила и ради которого была готова всё бросить. Всё тот же Дмитрий, который когда-то её предал...