Постоянные посещения Сириусом поместья Поттеров уже давно стало своеобразной традицией, и Джеймса, — как и его родителей, испытывающих к юному Блэку почти отеческую привязанность, — это, конечно, радовало. В течение последних нескольких лет обучения в Хогвартсе юноши находились вместе большую часть своего времени и успели очень прикипеть к постоянному обществу друг друга. Легкому, вечно полному всевозможных шалостей (безобидных и не очень) и необремененному какими-либо сложностями и проблемами. Их общение сложилось с самого начала первого курса и до настоящего момента гриффиндорцы вряд ли могли похвастаться хотя бы одной действительно серьезной ссорой. Нет, конечно, случилась драки и потасовки, но то было чистое ребячество, о котором спустя каких-нибудь полчаса уже со спокойной душой забывали и шли запивать чем-нибудь вроде сливочного пива.

Проблемы начались весной четвертого курса, когда Джеймс имел неосторожность ляпнуть что-то похожее на слова симпатии в адрес Лили Эванс. Фраза, — сейчас Поттер ни за что не вспомнил бы ее, — была сказана вскользь, но Сириус вдруг зацепился за нее и с удовольствием прошелся по Джеймсу парой колких словечек. Впрочем, не сказать, чтобы они задели его друга, он вообще предпочитал не зацикливаться на подобных мелочах, отшутился и забыл, оставив серьезные разборки до грядущих времен. Вот только на этом Блэк не успокоился, и в течение следующих пары месяцев продолжал то и дело подначивать Джеймса, хотя тот откровенно не понимал, чем же его другу так не угодила Эванс. Рыжеволосая красавица, умница, общительная, веселая, бойкая гриффиндорка... Да, конечно, водилась с этим слизеринским ничтожеством с грязными волосами, висящими как патлы, но Джеймс не сомневался, что однажды она переключит свое внимание с Северуса на него, звезду Гриффиндорской сборной по квиддичу и просто души любой компании. Но она как назло все время отвечала отказами на любые предложения о свидании и продолжала проводить время в обществе Снейпа. Джеймс злился, Сириус злился вместе с ним, или на него, кто тут разберет, а их отношения тем временем трещали по швам. Казалось, спасал положение только Римус, то и дело умело сглаживающий все острые углы.

Вот только сейчас в поместье Поттеров его не было, и Джеймсу приходилось в одиночестве мириться с неожиданной мрачностью друга. Застать его в плохом расположении духа, конечно, было возможно, но случалось это настолько редко, что Джеймс просто-напросто терялся, что делать в таких ситуациях. Разве что предложить очередное сумасшедшее приключение на их неугомонные пятые точки, которые так и жаждали всевозможных опасностей и то и дело оказывались в кабинет МакГонагалл, которая, поджав губы снова вычитала из суммы своего факультета драгоценные баллы. Вот только сейчас рядом не было и ее, а родители и так позволяли своему единственному сыну многие шалости. А он, несмотря на вседозволенность, не был обделен мозгами и никогда не позволял себе ничего уж слишком неприемлемого.

«Надо его как-то расшевелить», — подумал Джеймс, вот только сделать ничего не успел. Сириус, сидящий на подоконнике и на несколько мгновений словно выпавший из разговора, вдруг снова открыл рот и даже почти искренне улыбнулся — Поттер на мгновение недоверчиво прищурил свои близорукие глаза, словно пытаясь понять, верить ли во внезапно сменившееся выражение лица друга.

— Отличная идея! — все же улыбнулся он; в первое мгновение, когда друг упомянул о своих неудачах, Поттер и сам подумал о таком варианте. В конце концов, не надо ложной скромности, он и правда был хорош в полетах, и считал, что без проблем может подтянуть в этом деле и Блэка. — Тебе надо было раньше сказать, что у тебя проблемы. Пойдем, у меня внизу есть парочка запасных метел. Если, конечно, ты не боишься, испортить свое милое личико, твои поклонницы этого не переживут, — с усмешкой добавил Джеймс напоследок, уже спускаясь по лестнице на первый этаж.

_____________

Метла Нимбус-1501 идеально подходила для полетов в целом и для квиддича в частности — быстрая, маневренная, лучшая модель последних пары лет, Джеймс, которому родители подарили ее на прошедший День Рождения, не мог на нее нарадоваться. Тем более, что ребята из команды (да и другие студенты Хогвартса), часть которых, увы, не могла позволить себе покупать подобные изыски, едва не облизывались на нее. Вот только его друг Сириус не вписывался в общую концепцию и испытывал к этой метлам определенную антипатию. При ближайшем рассмотрении вызванную прежде всего тем фактом, что полеты на ней ему не удавались от слова совсем.

Когда он, как и ожидалось, все-таки не удержался на метле и полетел вниз, где, наверняка, пересчитал носом, затылком и костями каждый завалявшийся в густой траве камешек, Джеймс негромко рассмеялся. Сириусу предстояло еще многому научиться, даже, если после падения у него совсем не осталось для этого желания. Впрочем, зная друга, Поттер был уверен, что тот не откажется от новых попыток подняться в воздух. Азарт, который в свое время привел в квиддич и самого Джеймса, должен был взыграть и в Сириусе.

— Давай руку, — Поттер, державшийся на метле так, будто она была продолжением его собственного тела, спустился к земле и завис прямо над другом, так, чтобы тот мог дотянуться до него. — Не думал, что ты настолько безнадежен. — С этими словами Джеймс, державший в свободной руке Квоффл, перебросил его Сириусу и указал на импровизированные ворота, вместо которых выступало неширокое расстояние между двумя высокими деревьями. — Я все еще веду: тридцать - ноль.