Кто-то путается в датах, кто-то - в сторонах света. А Йозеф Харви не умеет запоминать имена. И это не представляло бы проблемы, не имей ещё одного дополнения: он точно так же не помнит лиц. Нет, они не выскальзывают из памяти и не стираются оттуда со временем, они просто в ней не откладываются. Впрочем, он прекрасно помнит и внешность, и имя своего школьного друга, матери или бывшей жены, но мало кто из коллег или пациентов имеют такую же честь быть не забытыми.
Именно поэтому многие больные представляют из себя только папку с личным делом. На папке написано имя, под именем скрывается личность. Но пока не откроешь и не перечитаешь - не вспомнишь.
Йозеф Харви намного лучше запоминает диагнозы. Если он читает имя Джона Смита, то оно мало что вытянет из закоулков изменчивой памяти. Зато приписка синдром Аспергера и клиническая депрессия поможет живо вспомнить и человека, и его историю.

За окном небо было почти полностью чёрным, но не из-за времени суток, а из-за огромных грозовых туч, набухших, воспалённых. По окну отбивали хаотичный ритм капли дождя. Хотелось закурить или, что ещё лучше, выпить чего покрепче, но на работе нельзя, а домой ещё не скоро. Тем более, что Йозеф наверняка задержится до самой ночи: домой не хочется спешить, когда никто не ждёт. Более того, когда никто не ждёт, смысл из слова "дом" выветривается, им может стать что угодно, вплоть до рабочего места.
А рабочее место цвета этилового спирта, пролитого на праздничную скатерть. Когда под одной крышей слишком много людей - это всегда чувствуется. Их мысли отбиваются от стен и потолка, проникая в чужие головы. А тем более, когда большинство мыслящих здесь - безумны...
Или просто умны по-другому. Может, некоторые из них понимают всё куда лучше нас, людей, что гордо именуют себя "здоровыми". Или, более того, - врачами...
Папка с личным делом, что лежала на столе перед Йозефом Харви, отвлекла его от мыслей. Он прочитал имя, напечатанное на ней. Джеймс Фронтайм. Открыл дело и начал вяло листать. Казалось бы, ничего особенно: тихий, угрюмый, неразговорчивый пациент. Монотонный и холодный до потери пульса. Спокойствие среди больных часто приветствовалось, но одного Йозеф не любил: невозможно излечить человека, который не желает этого. А несговорчивость подразумевает отрицание. Конечно же, этот человек явно не признается самому себе в том, что он нуждается в лечении. Как и многие местные, он готов винить весь мир, но только не осознавать собственную... ненормальность?
Некоторые психиатры считают, что такие пациенты как соль на рану. Почти все врачи способны сделать здоровыми, по крайней мере, могут попытаться, но что поделать, если большинство душевных болезней априори неизлечимо?..

К нему должна приехать дочь. К этому Джеймсу Фронтайму. Вот так интересность: его навещает собственная дочь, но он всё равно остаётся самым одиноким человеком на свете. Они все здесь одиноки. Все до единого.
Такие встречи всегда любопытны.

В дверь кабинета постучали два раза и выждали секунду. Негромкий голос объявил о том, что к пациенту, имя которого чёрными чернилами красовалось на папке с личным делом, прибыла посетительница.
- Пусть войдёт, - ответил Йозеф Харви. Она, вероятно, уже имеет представление о том, в какую сторону произошли изменения в психике её отца и по каким причинам он пребывает в столь говорящем заведении уже как целый год. - И Джеймс Фронтайм пусть войдёт тоже.
Не прошло и нескольких минут, как в кабинет психиатра вошла женщина. Йозеф бегло скользнул взгляду по её лицу: наверняка оно выветрится из его кратковременной памяти столь же быстро, как и её имя.
- Доброго вечера, - произнёс он, и тут же исправился: - дня.
Эта темень за окном могла сбить с мысли кого угодно.
- Присаживайтесь, - нешироким жестом Йозеф Харви указал посетительнице на кресло тёмного бордового цвета.
Дождь за окном всё так же продолжал отбивать свою бессмысленную и шумную чечетку.
- Скажите, пожалуйста... - он сделал паузу, слегка затянувшуюся. Начало каждого вопроса идёт по привычке, неосознанно, по накатанному, продолжение же нужно додумывать, - какие отношения вы поддерживаете со своим отцом? И каковы они было до того, как мистер Фронтайм попал сюда?
Иногда Йозеф Харви задавал вопросы только ради того, чтобы задать, вовсе не питая надежд завязывать разговор. Собственно, в этот раз было нечто похожее, ибо он с самого начала знал, что долго ему с этой женщиной побеседовать наедине не придётся: дверь его кабинета отворилась вновь.
[AVA]http://sc.uploads.ru/t/5faB6.jpg[/AVA]
[NIC]Josef Harvie[/NIC]
[STA]хотите поговорить об этом?[/STA]
[SGN] [/SGN]

Отредактировано Val (2014-05-11 12:52:58)