Порождения ночи настигли её, лишь только сумерки сгустились под кронами деревьев, а вечер полностью вступил в свои права. Ветер рванул ветви, зашелестев тревожно листьями, но серебристые ниточки тумана остались нетронутыми, и любопытными щупами тянулись к ней, свернувшейся под густой сенью сирени, отцветшей давно, и осыпающейся подсохшими семенами.
- Нет... прочь, прочь от меня... прочь! - из-за листвы дикими, расширившимися глазами следила за совершенно нетипичным поведением тумана, и всем своим естеством ощущала, что он фальшивый, неестественный, безжизненный! Хотелось кричать, но ещё больше - бежать, и в какой-то момент сердце девчонки не выдержало - вскочив, потревожив уснувшую птицу, бросилась не разбирая дороги, подальше от пугающих её странных существ.
Ей было известно, что этот "туман", на деле, был всего лишь  формой обращения тварей Ночи, холодных и прекрасных, как алебастровые изваяния, и отвратительно далёких, бесконечно голодных, стремящихся вытянуть всё тепло одним лишь взглядом - и страшно было представить, на что способно их прикосновение.
Она боялась их - и ненавидела, поскольку знала, что Сила её, и навыки, гроша ломаного не стоят против них - сожрут и не подавятся, и потому бежала, трусливо поджав хвост, кляня себя за эту трусость, но будучи не в состоянии её побороть.
Под дырявыми подошвами сапог захлюпало, и Кларисса в испуге остановилась, балансируя перед "окном" маслянисто поблёскивающей лужицы. Машинально вдохнула запах мокрой травы и топкой гнили, и послала мысленно проклятие Тем Самым - убегая, она позволила ногам отнести себя в болотистое сердце леса, куда, бывало, хаживала за корневищами аира, но теперь, среди ночи, здесь ей было совсем не место!
Оглянулась, убеждаясь, что туман и не думает отставать, и, стиснув зубы, побрела - медленно, но упорно, стараясь нащупывать носками более-менее твёрдую почву, полагаясь на своё чутьё. Интуиция подсказывала, куда лучше поставить ногу, и, как правило, не подводила - то, что кто-то назвал бы Даром, стремился оберегать свою хозяйку, без её на то ведома - но какая разница, как ты назовёшь своего спасителя?
Туман словно отстал, и девушка остановился, в измождении облокотившись на чахлое деревце, однако, как оказалось, передышка оказалась преждевременной - леденящий шёпот наполнил пространство вокруг, серебро и холод изморозью покрыли стрелки остролиста, и вкрадчивые голоса наперебой заговорили, заглушая даже стук её собственного сердца.
Некромантка вскрикнула, дёрнувшись заполошно в сторону и вскидывая руки к голове, испытывая одно лишь желание - заползти куда-нибудь в кусты и спрятаться, стать крошечной, как ящерица, заползти под камень и переждать, молясь всем богам, чтобы эти ненасытные твари прошли стороной...
- ...мы достанем тебя...
- ...мы возьмём тебя...
- ...тебе не спрятаться...
- ...мы видим тебя...
Снова застонала, вслепую бредя и не отпуская головы, а затем, словно подстёгнутая очередной вспышкой белесой дымки перед глазами - понеслась вперёд, стиснув зубы и зажмурившись. Но болото не прощало такого. Очередной шаг оборвался в пустоте, и громкий "чавк" оповестил её о том, что влипла она знатно - и буквально. Либо с сапогом расстаться, либо с жизнью. Однако, попытавшись вытащить ногу, девушка покачнулась вперёд и плашмя упала в топкую жижу, замирая, распластавшись и стараясь не барахтаться.
"- Иди ко мне..."
Обмерла, ощущая странное, но такое манящее тепло. Знакомое. Родное. Будто позвал кто-то, кого она знала с детства, и это чувство было таким чуждым, таким не знакомым - но таким приятным, что на глаза навернулись слёзы. Её никогда так не звали прежде. В этом "звучании" было всё, по чему тосковала душа - тепло трескучего очага, горячего ужина, усталая улыбка и тяжёлая ладонь на плече. Всё, что она видела украдкой в чужих домах, и чему бесконечно завидовала...
"- Иди... на свет..."
Откуда взялись силы? Вырваться из смертельных объятий болота почти невозможно - тела многих неудачников, покоящихся на дне коварной топи тому подтверждение, но тощая, слабосильная девчонка, извернувшись и нащупав чудом какую-то корягу - сумела вытащить себя на берег, и там, не обращая внимания на пронзительный холод, рванулась дальше, цепляясь пальцами за осоку, режущую руки в кровь. Плевать!
- Я иду... - прошипела сквозь стиснутые зубы, глядя перед собой - туда, где почти невидимо змеилась перед ней тропинка, и эта тропа словно подсвечивала опасные места, подсказывая - куда стоит наступать, а где нужно обойти опасность... и, кажется, туман проклятый испугался, отступая в стороны со странным почтением.
- Иду.