Когда-то жизнь в Камелоте казалась Артуру простой и достаточно спокойной. У него были какие-то приятели, чьих лиц Артур сейчас даже не помнил, у него были тренировки и рыцарские турниры, у него были обязанности принца, тогда еще несовершеннолетнего, а потому куда более простые и частые пиры, потому что на праздники для знати король не скупился и сам их любил.
Жизнь Артура когда-то была простой и спокойной и даже почти еженедельные казни колдунов проходили для него стороной, он не реагировал на них так, как Моргана и умел почти не обращать внимания, не сосредотачиваясь на том, что именно происходит на главной площади. Они просто собирались все вместе, отец читал очередную речь о вреде магии, внизу, куда Артур смотрел не глядя, что-то происходило и все они, наконец-то, могли разойтись по своим делам.
Это была спокойная, благословенная жизнь, которая когда-то была у Артура Пендрагона, наследного принца Камелота.
Он ни капли не жалел о ней.

Его жизнь изменилась быстро и круто и было даже смешно, если не сказать “нелепо”, что причиной этому стал один-единственный человек. Никчемный, несносный слуга, дерзкий и своевольный, который ничего не умел, не знал своего места и слишком много о себе вечно думал. Артур сначала на дух его не переносил, не понимая, почему вечно цепляется и ищет общения, а потому как-то так, слово за слово… Артур уже не помнил лиц тех дворянских детей, которых раньше считал приятелями, но уже точно знал, что приятельство отличается от дружбы и что несмотря на регалии и статусы Мерлин - его друг. У него появилось намного больше забот, как у принца и, что важнее, появилось искреннее беспокойство за свой народ, то, чего он не ощущал раньше. Пиров теперь, как на взгляд Артура, было слишком много, а городских праздников для народа - недостаточно, особенно после того, как отец отменил большую их часть, назвав магическими.
И казней - казней вдруг стало слишком много, хотя проходить они стали реже. Артур разучился не обращать на них внимания и разучился не видеть, что происходит на площади. Он видел достаточно зла от магии, ему даже казалось, что уже не меньше, чем отец, но глядя каждый раз на в очередной раз взметнувшийся топор, Артур не мог не задаваться вопросом: этот человек в самом деле заслужил смерть? Точно ли он практиковал магию? Соизмерим ли его проступок его наказанию?.. Он не только не знал ответа, но стоя за плечом отца даже не имел права попробовать его найти.

Время то тянулось, то неслось вперед вскачь, спокойствие сменялось очередной напастью, Мерлин то был рядом, то по неизвестным причинам и без повода вдруг уходил в запой на несколько дней или уходил в запой по словам Гаюса, потому что… Не то, чтобы Артур подозревал что-то всерьез, не то, чтобы он вел записи или еще что-то… Но иногда, - и когда он говорил себе это “иногда” оно значило “слишком часто” - выход Мерлина из его трехдневного блуждания по кабакам совпадал с победой над какой-нибудь очередной магической напастью и хотя Артур старался не обращать на это внимание, не отмечать этого вовсе он не мог.
Он старался не задавать вопросы не только Мерлину, но и себе, но все чаще думал, что это потому, что к ответу он сам не готов.

Напасти приходили на Камелот и отступали снова, но случалось среди них и что-то, что не проходило бесследно. Не так, как нападение Рыкающего зверя, которое оставило после себя Артуру именно эту наблюдательность, которой он не просил, а что-то, что влияло куда больше, сильнее и не только на него.
Пропажа Морганы была одной из этих бед. Артуру она далась достаточно тяжело, но все равно не так плохо, как его отцу. Артур, признаться, этого не ожидал. Моргана всегда спорила с Утером, проявляла неуважение, которое отец терпеть не мог и даже не была ему родной дочерью, но ее исчезновение Утер принял ближе к сердцу, чем Артур только мог ожидать от своего отца.
И это состояние короля не могло не отразиться на Камелоте.

Другой бедой стал дракон и слово “беда” было даже неуместно в сравнению с теми разрушениями, которые тот оставлял после себя.
Это был первый раз, когда Артур, глядя в глаза отцу, нарушил его прямой приказ, вопреки желанию Утера отправившись на поиски Повелителя Драконов. Долгий и странный путь, который делало еще более странным состояние Мерлина. Тогда, долго лежа без сна в таверне где-то на землях Ценреда, где у Артура не было ни власти, ни имени, он думал о том, что, быть может, будь Мерлин в другом настроении, он бы решился задать свои вопросы. Именно здесь и сейчас, отправившись так далеко ради своего народа и по своему желанию, пойдя впервые так откровенно, не скрываясь, наперекор отцу, Артур чувствовал себя достаточно сильным и смелым, чтобы менять что-то в своей жизни. Что-то достаточно важное, что-то основополагающее. Он дал себе слово тогда, что когда все закончится, когда они найдут Повелителя Драконов и тот все исправит, Артур больше не будет прятаться.

И конечно же, разумеется, предполагать в своей жизни Артуру что-то было весьма чревато, не говоря уж о том, как самонадеянно.
Они не сумели привести в Камелот Повелителя Дракона, хотя и были близки к этому. Артур не умер, сражаясь с драконом и даже не потянул за собой на тот свет Мерлина, хотя когда он шел на бой с десятком добровольцев, он был почти уверен, что они умрут, сражаясь. А еще, хотя никаких вопросов Артур не задал, он имел неосторожность потерять сознание слишком поздно, чтобы получить на все свои незаданные вопросы предельно четкие ответы. И да, теперь Артур точно знал - все дело было в том, что к ответам он сам еще был не готов.
Он малодушно прикрылся своим мнимым беспамятством, чтобы отложить этот разговор на потом, тем более, что в полуразрушенном Камелоте было полно дел. Увы, от собственных мыслей ему было не уйти так далеко. Должно быть, спасало только то, что Артур давно что-то подозревал и все равно справиться с первой обидой и первым разочарованием было не так уж легко. У него просто не было на них времени. Слава богам, у него просто не было на них времени!

Отец был совсем плох и Артур не мог точно понять, дело в его здоровье или его душе, но что бы это ни было, значило это только то, что все королевские обязанности вдруг целиком и полностью легли на его, Артура, плечи. Ему нужно было успокоить жителей, ему нужно было восстанавливать город и замок. Рядом со всем этим тайна Мерлина блекла по сравнению с тем, как тот нужен был сейчас Артуру, а Мерлин ходил, точно в воду опущенный, словно бы это не он в одиночку не спас целое королевство, одержав победу над драконом каким-то образом и это тоже не давало Артуру покоя.

Другими словами, у Артур было полно пробелм и без анонимного послания, которое он вдруг получил по утру пару дней назад. Артур не понял точно, от кого оно и уж точно не знал, что с ним делать. Его явно писал какой-то восторженный юнец, которые выплескивал на пергамент свои чувства и свое восхищение, ставя самого Артура в откровенно неловкое положение. Артур так испугался, что это может попасть в руки Мерлину и тот Артура непременно поднимет на смех, что первое послание с перепугу бросил в огонь, понадеявшись, что на этом его неожиданный поклонник и остановится.
Следующее послание пришло на другое утро и будь Артур проклят, если оно было более сдержанное. Глупые эпитеты и нелепые обороты преследовали Артура весь день, сбивая с толку и мешая заниматься своими обязанностями. Это, разумеется, было просто недопустимо, но если бы Артур был хоть немного менее смущен, он бы признал, что глупая эта записка отвлекла его от множества тяжелых и тоскливых мыслей.
Это послание он не сжег, но хорошенько припрятал в своей комнате.

Следующее утро принесло новые восторги, написанные той же рукой. Они восхваляли осанку Артура и его мужество, с которым он отправился на битву с драконом, оно называло Артура великим рыцарем и королем чьего-то там сердца и Артур не мог читать его, не краснея.
Весь день оно жгло карман его камзола, а ночью тревожило, не позволив выспаться.
Мерлин, разумеется, обязательно посмеялся бы над Артуром, случись ему прочитать эти записки, но Артур… Артур вдруг обнаружил, что совершенно не способен решить ни одну свою проблему без Мерлина. Он не помнил уже, когда не спрашивал его мнения или совета или хотя бы просто не высказывал ему вслух свою точку зрения. Или когда не тащил того следом что-либо решать. Или когда… Когда вообще общался с ним так мало, как за эту неделю.
И Мерлин, конечно же, его высмеет, но это будет почти так же, как раньше, а Артуру так нужно было вернуть хоть что-то из того, чего он лишился. Не говоря уж о том, что он попросту не справлялся в одиночку.

Так что, когда на следующее утро Мерлин явился в его покои, Артур встретил его уже одетым и напряженным, сидя за обеденным столом и оба пергамента были выложены перед ним.

- Вот, - объявил Артур вместо приветствия, хлопнув рукой по столешнице, разом накрывая ладонью оба послания и подвинул ихз ближе к Мерлину, буквально заставив себя продолжить и уже готовясь к насмешкам: - Я хочу, чтобы ты это решил. Это не должно больше повториться!
[nick]Arthur Pendragon[/nick][status]...[/status][icon]https://i.imgur.com/oIABAbO.jpg[/icon]

Артур, стиснув зубы, играя желваками, глубоко вдохнул и тяжело выдохнул, не сводя с Мерлина все более и более тяжелого взгляда.
Артур не хотел слышать то, что там написано, особенно вслух. Особенно от Мерлина. Особенно... а впрочем, хватало и того, что он просто не хотел! А еще Артуру в лицо словно дыхнули жаром, словно он мало натерпелся, пока только готовясь к приходу Мерлина в своем отчаянном поступке и от этого тоже ему не стало ни легче, ни спокойнее.
Мерлин не имел никакого права возмущаться по всему этому поводу, это его, АРтура, беда!

- Я знаю, что там написано, Мер-лин, - процедил он сквозь зубы, не сводя с того хмурого взгляда. - Я вполне способен читать Мерлин, большое спасибо. Я могу читать письма и могу читать письма, адресованные мне. И подобное читать я больше не хочу!

Какого черта Мерлин на него смотрит так, словно во всем этом есть хоть какая-то вина Артура?! Если на то пошло, то Артура здесь можно назвать пострадавшей стороной! Он не просил ничего подобного и ничего подобного не хотел и это ему совершенно не нравилось! У Артура было слишком много дел и без этих проклятых посланий, ему не нужно было, чтобы кто-то осыпал его подобными сравнениями, глупыми и нелепыми, а Артур потом не мог нормально выспаться ночью, потому что то одна, то другая идиотская фраза вдруг без повода и всякого предупреждения всплывала в голове, заставляя Артура выть в голос, зажимая рот подушкой.
Это была отвратительная ночь и Артур не хотел второй такой!

- Я хочу, чтобы ты нашел того, кто пишет это и проследил, чтобы это прекратилось! - стараясь заглушить в голове очередной эпитет, посвященный его глазам и размазанный не менее, чем на три строки, решительно и грубее, чем он собирался, велел Артур.

Эпитет отступил, оставляя в воздухе висеть только окончание его фразы и Артур вдруг смутился.
Обычно его не беспокоило, что он срывает на Мерлине свой гнев, раздражение, разочарование или что угодно, потому что Мерлину всегда было, что ответить и потому что Артур всегда был уверен, что тот к нему, Артуру, привык.
К чему не привык сам Артур, так это обходиться без Мерлина и его болтовни, не привык к нему такому, каким он был всю неделю и привыкать, признаться, не хотел. Ему не хватало его слуги и друга все это время и он затаенно надеялся, что каким бы дурацким и мучительным не было это письмо, вся эта нелепая история вернет что-то между ними. Говоря откровенно, эта проклятая неделя лучше всего показала Артуру, что обладал Мерлин магией или нет (а Артур уже знал, что тот ею обладает), остаться без него вовсе было хуже и сложнее, чем принять того вместе с ней. И хотя Артур и был обижен и разочарован тем, что все это время Мерлин скрывал о себе правду, он просто не мог сейчас позволить себе эту обиду. Казалось, сорвись он на Мерлина по этому поводу, скажи что-то неосторожное и именно сейчас, такой, каким он был всю эту неделю, Мерлин уйдет легко и просто, насовсем. Уйдет, не дав Артуру и шанса передумать, не позволив ему злиться только затем, чтобы через неделю отойти. Артур чувствовал, что позволь он себе эту слабость, он вовсе лишится Мерлина, а к этому он был никак не готов.
Сейчас вдруг показалось, что и сорвись он сейчас на Мерлина из-за письма, результат может оказаться страшнее, чем Артур только мог бы ожидать, тем более, что он ничего не ожидал и совсем не подумал, когда начал.

Артур откашлялся, стараясь взять себя в руки, откинулся на спинку своего деревянного кресла, положив руки на подлокотник и крепко в него вцепившись, пригляделся к Мерлину.
Тот... выглядел лучше. Живее. Он казался усталым и он выглядел недовольным, но он был куда как больше похож на себя прежнего и они, кажется, сейчас сказали друг другу больше слов, чем за прошедшую неделю.
Быть может, Артур еще не успел сделать ничего непоправимого.

- Я третий день получаю эти письма, - пояснил он другим голосом, привычно не способный на извинения, но уверенный, что по смене тона Мерлин поймет его и так. Мерлин всегда его понимал, верно? Это немного успокоило, но затем Артур опустил взгляд на пергамент в его руке и снова скривился, обвиняюще ткнув в записку пальцем, словно изобличая колдуна или преступника. - Эта - уже не первая! И честное слово, Мерлин, быть может, кому-то бы это и льстило, но не мне. Мне совершенно ни к чему такие признания и я хочу, чтобы они прекратились. Ты узнаешь почерк? Ты знаешь, кто это мог написать? Быть может, если эта какая-то служанка ты просто поговоришь с ней и... - Артур не договорил, покрутив в воздухе кистью, точно бы это было удачным завершением фразы и все объясняло. Он бросив на послание еще один взгляд и все же добавил, послав Мерину предупреждающий взгляд и ткнув пальцем уже в его сторону: - Осторожно.
[nick]Arthur Pendragon[/nick][status]...[/status][icon]https://i.imgur.com/oIABAbO.jpg[/icon]

Мерлин, конечно, смеялся над ним. Артур был даже не удивлен, он ждал этого с самого начала. В конце концов, было бы странно, если бы тот вдруг проявил достаточно почтения и оставил бы все неуместные замечания при себе.
Было бы страшно, если бы Мерлин повел себя так.
Случись Мерлину вдруг повести себя подобным образом, Артур тогда бы решил, что за это время, что он почти не видел Мерлина, за неделю, когда на Артура свалилось так много, а его слуга и друг ходил с видом, словно носил в себе смертельную рану, - или словно смертью был ранен кто-то очень ему близкий, - между ними изменилось больше, чем Артур мог бы ожидать. Что между ними, быть может, что-то было бы безвозвратно разрушено, а это... Артур не был уверен, что справился бы еще и с этим. Не сейчас и, возможно, - скорее всего? В свете раскрытия тайны Мерлина, даже почти наверняка, - никогда. За эти годы Мерлин стал одним из тех немногих людей, кто был по-настоящему близок ему и лишиться его было бы почти... Почти...
Утер и без того был так плох...

Мерлин смеялся над ним и хотя Артур моментально вспыхнул раздраженным смущением, сжимая зубы и барабаня пальцами по подлокотнику, облегчение в себе он разглядел тоже, даже если и старался его не замечать.

Артур фыркнул, недовольно закатив глаза, когда Мерлин все же снова вычитал что-то из этого проклятого письма, но следующий же вопрос заставил его измениться в лице.
Артур поджал губы, нахмурившись и попробовал только пожать плечами в ответ, но это, конечно же, не могло считаться полным ответом на вопрос.

- Зачем? - с нелепой смесью из недовольства и осторожностью неохотно уточнил Артур. - Здесь и без того два письма, намного больше, чем “ни одного”, как и должно было бы быть. Зачем тебе они все? Ты хочешь собрать коллекцию, Мерлин? Учиться поэтическому слогу? Я уверен, что ты можешь обратиться к Гвейну и он с радостью расскажет тебе, какой чушью стоит производить впечатление на женщин.

Артур всегда считал, что нападение - лучшая тактика, что в бою, что в слове. Нанести упреждающий удар, оставить соперника позади, заставить защищаться. В слове это, порой, требовалось Артуру куда как больше, чем в бою, потому что мечом он всегда владел легко и свободно, с мечом Артур чувствовал себя уверенно и спокойно, зная свою силу и свою цену, а вот во владении словом… как бы не так.
На самом деле, не считая меча, Артур с ходу ни о чем не мог бы сказать с уверенностью и хотя он ни за что не признался бы в этом вслух, тем более сейчас, когда король Камелота был плох, и люди смотрела на Артура с ожиданием, чувств его это не меняло.
С Мерлином было легко, Артур всегда велел Мерлину заткнуться, когда становилось очевидно, что тот одержал победу и Мерлин послушно замолчал. Да, продолжал улыбаться и довольно сверкать глазами, так что и без всяких слов было ясно, как этот придурок доволен собой, но слов больше не было и Артур мог представить это своей победой.
Он так и делал.

Прежде Мерлин, кажется, не брался за что-то, в чем так неистово был заинтересован сам Артур, что было бы ему настолько очевидно нужнее и только потому он, помедлив, вспомнив об этом, неохотно пояснил с видом глубокого недовольства на лице:

- Я его сжег, - постарался он бросить как можно небрежнее, но растерял все, даже не преуспев. Скривился, вскинув руку, точно стараясь успеть остановить своего несносного слугу: Ничего не говори, Мерлин! Просто заткнись! Я… Я не ожидал, что это повторится. Так что забудь, третьего нет, только эти два. Зачем тебе вообще так много, черт бы его побрал?! Два - недостаточно плохо?!
[nick]Arthur Pendragon[/nick][status]...[/status][icon]https://i.imgur.com/oIABAbO.jpg[/icon]

Улику! Артур недовольно всплеснул руками, выразительно закатив глаза, но слов в свою защиту не нашел. Ну, то есть, как, не нашел? Он хотел бы сказать Мерлину, что это просто смешно. Что парочка жалких любовных писем от какой-то дурехи, пусть и с неплохим вкусом, вовсе не заслуживают такого громкого названия. Что Мерлин, в конце концов, переоценивает задачу, возложенную на него и пытается приравнять ее чуть ли не к поиску врагов Камелота, когда ему всего-то нужно разыскать влюбленную служанку и попросить ее оставить эти глупости!
У Артура есть много слов для Мерлина, но все их ему хватило мозгов оставить при себе. Потому что Мерлин, как известно, худшей слуга во всех пяти королевствах и совершенно очевидно, что этот идиот вполне может вздумать вдруг начать обижаться на своего принца и отказаться выполнять любые поручения, если его как следует не задобрить. Задобрить, черт бы его побрал! Есть ли хоть один другой принц во всех королевствах, которому нужно подбирать слова, чтобы угодить своему слуге? И Мерлин еще смеет вечно жаловаться на Артура! Идиот просто не понимает, как ему повезло с Артуром.

- Не трогать? - вместо всякого возмущения, - хотя, на самом желе и не без него, - недовольно переспросил Артур. - Мне нужно оставить его там, где я его найди, чтобы... Чтобы что, Мерлин? Чтобы оно не напало на меня? Чтобы мы смогли избежать покушения от чертового конверта? Ты хочешь первым его прочитать?

На самом деле, именно на это Артур был абсолютно не согласен. Он показал уже письма Мерлину и, скорее всего, ему придется показать и следующее, каким бы глупым и нелепым оно не было, но Артур хотел прочесть его первым, в одиночестве, и знать заранее, к каким насмешкам следует быть готовым. Если он будет знать, то он сможет поработать над защитой или хотя бы просто знать, какую именно сторону ему следует защищать. Позволить Мерлину первому сообщить ему все нелепые места казалось просто невыносимым. Мерлин будет смеяться над ним, не напрямую, так тогда таким способом, как сейчас, сверкая этими своими хитрыми словами, за которыми Артур слышит все его неуместные комментарии, даже если рот он держит на замке. Они даже звучат в голове Артура голосом Мерлина, с этими его характерными интонациями, куда уж тут хуже?!
Нет, определенно нет, Артур не был готов уступить Мерлину право первенства, даже если он придумает какой-нибудь нелепый аргумент. Артур должен будет сам все прочитать и быть готовым!

- Я не сожгу следующее, каким бы оно не было, - неохотно и упрямо одновременно подвёл итог Артур, оставив невысказанной очевидную фразу: больше ничего он не обещает и прочитает все равно сразу же, как найдет.
[nick]Arthur Pendragon[/nick][status]...[/status][icon]https://i.imgur.com/oIABAbO.jpg[/icon]