Сюжет, повторенный на многих картинах прошлого, выложенный в витражных цветных бронестеклах крепостей-монастырей – встреча воинов-астартес с жителями миров, потерянных для человечества на века. Великое воссоединение, исторический момент.
И он тоже пришел к ним, сверхчеловек и почти божество – к пленникам странного и уродливого мира, и они радовались ему, как дети, смотрели с удивлением и восторгом, потому что не знали, даже не догадывались, что за тьма скрывается за позолотой и нарядным пурпуром. Один его вид уводил их за грань понимания, во мрак, объять который пытались сотни религий и примитивных мифов, но теперь всему приходит конец, Барджер принес им единственно правильную веру, и его чудовищный ангел, рогатый и одноглазый, медленно катился позади.
Кругом царил сумрак, который едва рассеивал свет, проходящий сверху через все выгнутые спины эстакад, короба вентиляций и надстройки, что как опухоли громоздились вокруг нижних уровней огромных шпилей. Место, одновременно висящее в воздухе и похожее на крысиную нору. Барджер повернулся и, пройдя под низко провисшим кабелем, остановился. Они встречали его.
- Ты вернулся. – Рядом со знакомым ему стариком показался другой человек, явно стоящий куда выше любого из присутствующих в их иерархии, слишком сложной для понимания посторонним. На человеке была форма, схожая с формой охраны в том ангаре, те же обтекаемые линии легкой черной брони, смутно похожий гребень шлема, но пришельцу все казалось одинаковым. Могло статься, он просто носил взятый в бою трофей.
- Меня пытались поймать и пытались купить. – Медленно произнес пришелец, глянув в лицо заговорившему с ним, - Но я принял решение.
И он не уточнял, сколько раз его пытались поймать, и сколько раз – купить, если бы хоть кто-то понял, что именно он имел в виду, они бы, как минимум, смутились, потому что и их неведомый хозяин тоже сделал такую попытку. И им бы следовало, по меньшей мере насторожиться от этого туманного ответа, но иногда желаемое слишком легко принять за действительность.
Они собирались, чтобы задавать свои вопросы, чтобы просить и надеяться на его согласие, то ли некие прорвавшиеся к власти предводители этих оборванцев, то ли их старейшины, выбранные по древней и примитивной традиции. Барджер сидел с ними за одним столом, ел их паршивую еду и слушал, но ему, в общем-то, было плевать на их планы и предположения. Не политик и не стратег, он был всего лишь убийцей, жадным и безжалостным ублюдком, как и многие подобные ему, и его не интересовало ничего, кроме местоположения целей и пути к ним. Но он умел говорить, этого у него было не отнять, и говорил о свободе и самостоятельности, о своей роли, как он выразился, камешка, который сдвинет лавину, и, кажется, даже сам верил в свои слова.
Да, такое, наверное, и впрямь было бы возможно. Невообразимый ход истории – один-единственный монстр, что уничтожил бы глав и директоров корпораций, вырезал бы весь правящий состав, породив подлинный хаос. Наверное, так и случится, ведь он выбрал. Выбрал их.
Они разошлись спустя несколько часов, и по его приказу несколько человек помогли ему снять его броню, невообразимо сложный комплекс систем защиты и жизнеобеспечения, способный поразить в самое сердце любого местного инженера. И они с трепетом прикасались к древним бронепластинам, помнящим, наверное, еще то время, когда легионер беспросветно наивным мальчишкой вместе с сотоварищами нес что-то разумное и отчасти даже доброе в миры вроде этого. Кажется, даже мечтал о подвигах, верил, что именно такие, как он – герои, изменяют правила игры. Впрочем, именно это он и собирался сделать и теперь, спустя тысячелетия, это и впрямь было ему под силу.
Несколько часов по соседству с молчаливым и скептическим Змеем он приводил в порядок свою броню, оценивая, во что ему встали те две потасовки, в которых он побывал, очутившись в Диосе. Цена была признана приемлемой, несколько серьезных сколов обнаружились только на керамитовых пластинах, прикрывающих бока мотоцикла.
- Но ведь нас и не пытались убить на самом деле, правда?
Эта фраза, произнесенная вслух над молчаливым и безгласым механизмом, прозвучала странно, да и сам он был странен в этом месте – длинноволосый и белокожий великан, на котором всей одежды была только небрежно повязанная на бедрах тряпка, не более чем дань приличиям. Без брони, по частям разложенной на полу, сильнее бросалось в глаза, что он совсем не их породы. Астартес не только был в полтора раза крупнее и человека, у него были иные пропорции тела, шире грудная клетка, сильнее выдавались мышцы, он по-другому двигался, перенося свою огромную массу порывисто и быстро, как будто для гиганта вовсе не существовало инерции.
Он наклонился у переднего колеса и провел ладонью по его чешуям, выглядывающим из-под брони, напрягшись, слегка приподнял мотоцикл и прокрутил колесо, нашел неровность. Когда-то и где-то в них стреляли и освященными снарядами, и израненный Змей скулил и выл от боли, которая была ему совершенно внове. Пулю Барджер выковырял при помощи ножа; плоть, в которой она застряла, способна была переварить и металл, но ему интересно было, чем в него стреляли. Действительно, изуродованный, словно изрезанный кусок металла имел форму, отдаленно похожую на бронебойную и, судя по весу, способен был пробить игрушечные пластиковые бронежилеты, которые он видел на местных обитателях. Неизвестно, сколько таких выстрелов нужно, чтобы достать его, и Барджер усмехнулся, вертя пулю в пальцах, испачканных темной жижей, что заменяла кровь его демону.
Шаги он услышал еще издалека, но повернул голову только когда дверь мягко отъехала в сторону, пропуская внутрь женщину, которую он тоже уже мельком видел в прошлый раз. Не поднимаясь с корточек, он повернулся, выжидательно окинув ее взглядом снизу вверх. Кажется, в прошлый раз она была одета по-другому.
- Я хотела узнать, не нужно ли тебе еще чего-нибудь.
Она подождала, пока панель за ее спиной вернулась на место и подошла ближе, рассмотрела сложенные яркие бронепластины, поблескивающие позолотой, перевела взгляд на их хозяина.
- Тебе не холодно? – Улыбка проскользнула по губам, и стал виден шрам возле угла рта, белесая тонкая запятая.
Совсем еще нестарая, но уже не девчонка, некая обреченная опытность сделала ее взгляд отчаянно-смелым и цепким, серые глаза под ровно подстриженной светлой челкой. Высокая в сравнении с остальными людьми этого мира, она была не стройной, а худой как щепка, жилистой и сильной, потому что иначе, наверное, было бы и не выжить в вечной борьбе за жизнь. Она стояла прямо перед ним и Барджер на какое-то мгновение даже не понял, зачем она пришла, не сообразил, что на самом деле привело сюда эту полудикую увидевшую жизнь городскую партизанку. И он чуть заметно усмехнулся, поднимаясь над ней во весь рост, но в серых глазах не появилось страха, только зеркальное отражение его усмешки. Узкая шершавая ладонь коснулась его голой груди и все же чуть дрогнула, не ожидала ощутить неестественный жар его тела.
И это тоже уже было. Много раз, одно и то же, словно повторяющийся сон. Самки их рода, верные подруги, матери, соратницы, все они превращались в блядей, когда рядом возникали астартес. Они могли бояться, гневно отрицать и сопротивляться собственным звериным инстинктам, но каждая, каждая из них текла при виде идеальных самцов особой, улучшенной породы, от одного их запаха, резкого и дразнящего, это вожделенная звериная вонь, порождающая дрожь и предвкушение внизу живота.
Взяв ее за руку – все ее запястье потонуло в его ладони, Барджер притянул ее ближе, коснулся губами этих шершавых неухоженных пальцев, и ему плевать было на облезающую у ногтей кожу, на мозоли у костяшек. Он коснулся губами и языком, чуть прикусил, дал почувствовать зубы подушечками пальцев, и та, что пришла его соблазнять, сама задрожала всем телом, не смея выдернуть руку, хотя и хотела, это самым первым инстинктивным порывом. Порывом самки, которая не желала сдаваться сразу, которая хотела играть и бороться, ломать вожделеющего ее самца, а вышло...
- Пошли. – Он кивнул на проем, ведущий в соседнюю комнату, туда, где он встречался с остальными, пошел, не дожидаясь ответа, уверенный, что она безо всяких прелюдий последует за ним, покорная и трепещущая. – Как тебя зовут?
- Ханна... а ты?
Он опустил загородившую проем шторку из шелестящего цветного пластика, скрыв полумрак зала, в котором среди куч наспех убранного к стенам хлама остался стоять Змей. Тонкая издевка, или ему просто не хотелось видеть свою тварь в этот момент, именно сейчас.
- Лео Барджер. – Он обернулся и увидел, что она совершенно раскрепощенно сняла через голову свою тонкую маечку, соски затвердели и потемнели. Ханна придвинулась ближе, опустила обе руки ему на пах, гладя через неплотную ткань, но опустила голову, словно от стыда или...
- Я не шалава, Лео. Не думай, что это они меня послали... это я решила.
Она медленно опустилась на колени, и в этой медлительности было что-то неловкое, как будто Ханна еще хотела сохранить остатки достоинства, но ничего не могла сделать с собой, с тем, что предшествовало ее недолгому выбору – остаться смотреть со стороны или попробовать приручить экзотическое существо, увиденное ею. Попробовать его на вкус, губами, языком, горлом, еще, еще... Ей было неудобно и он опустился на кресло, в котором сидел, пока за столом, небрежно отодвинутым в сторону, сидели их главы. Думали, небось, что решают судьбы, а от них зависело не больше, чем от девки, сосущей его член. Всех их привели инстинкты, а не разум, это стадо хотело только вожака для себя, и в хорошем убийце им виделся хороший вожак... Ханна уже забралась к нему на колени, медленно, направляя его рукой, опустилась, приподнялась, заскулила, прикрывая глаза.
- Не лги мне. – Барджер усмехнулся; его усовершенствованные органы чувств, предназначенные для ориентации в бою, созданные, чтобы находить противника, с такой же легкостью выявляли и притворный оргазм. – Я знаю, что ты еще ничего не почувствовала.
Она кричала куда более искренне, когда он бросил ее на этот жалобно скрипнувший стол. Наверное, в ее жизни можно было по пальцам пересчитать мужиков с нормально стоящими членами; словно извиняясь за это обстоятельство, Барджер постарался дать ей все недоданное за эти годы. У него тоже давно не было женщины... и, кажется, тоже несколько лет или около того. Ему показалось, что справа, из-за шторки, доносятся какие-то посторонние звуки, но едва ли Змей дал бы себя кому-нибудь в обиду.
[AVA]http://savepic.net/7426334.jpg[/AVA]
