Путь Белославы или Ночь под присмотром
Александр Мороии

- Серёга, ну сколько можно? Такое ощущение, что ты просто заводишься от дурацких идей. С Америкой этой тогда всем нервы попортил, теперь вот в лес собрался идти жить...
- На что это ты намекаешь?
- На то, что взрослеть пора, а не какой-то ерундой заниматься!
- Ну-ну... В Америку я же все-таки съездил, ничего со мной не случилось, а вам такие приключения и не снились... Три месяца вне закона и путешествие через все штаты, знакомства с тучей людей... И это только в двух словах.
- Ладно, с Америкой ещё можно как-то понять, но в лес то ты зачем решил уйти? Как будто тут не живётся?..
- Конечно, не живётся, Андрюх, ты как первый день меня знаешь... Я же ещё лет в пятнадцать заявил, что было бы неплохо месяцок в лесу пожить.
- Вот именно что было б тебе сейчас пятнадцать лет, я бы тебя понял, но тебе уже двадцать пять, нигде не работаешь, даже девушки у тебя нет, живёшь по друзьям и знакомым...
- Если это тебя не устраивает, то могу напомнить, это моя жизнь, и я провожу её, так как мне хочется. Во всяком случае, я не сижу в четырёх стенах, не завишу от денег и девушки у меня есть, просто я с ними надолго не задерживаюсь... И квартира у меня имеется, только я в ней почти не бываю...
- Ага, нашёл оправдание, да?
- А чем тебе моё оправдание не нравится?
- Тебе бы всё шуточки шутить. Мы вроде ещё со школы друзья, вот только с тех пор, сколько было у тебя мозгов, столько и осталось.
- Обидеть меня хочешь?
- Нет, просто...
- Что просто?
- Ээээм...
- Вот то-то и оно, сам сказал, что мне двадцать пять, думаю, имею право на самоопределение. Ты конституцию читал?
- Ну, уж кто, а ты бы про конституцию молчал, анархист блин. Сам же говорил, что против всего этого «бреда»...
- Вот поэтому и ухожу в лес, реальной свободы на вкус попробовать. Поживу месяц, а там, если понравится, останусь подольше.
- И где ты там жить будешь?
- Не беспокойся Андрюша, я уже всё продумал, только рассказывать не буду.
- Тебя даже конец света, наверное, не исправит...
- Конечно, ты же сам выбирал с кем дружить, а с кем нет, так что ко мне ноль претензий. Я уже решил и меня не переубедить!
- Когда собрался то ехать?
- Завтра утром.
- Завтра?
- А зачем медлить? Я всё продумывал не один месяц, так что полностью готов.
- И все-таки Серёжа, голову ты себе, наверное, где-то сломал, иначе твои поступки никак не объяснить.
- Может быть.

Сколько лет прошло, а я этот разговор помню, как будто он пять минут назад был. "Неужели такое бывает?" Всё время задаю себе этот вопрос, потому что помню не только этот разговор, но и все события следующих нескольких дней, поминутно после него. Кто бы мог знать, что такое вообще возможно, нет, не помнить события в такой точности, а суть самих событий. Кому расскажи и психлечебница или ещё что пострашнее, стало бы мне домом, на веки вечные...

Отредактировано Den (2019-02-21 16:58:27)

***
Мы переспали случайно. Утром
я что-то делал, звонил кому-то,
и, может быть, через полчаса - заметил её глаза.
Густые волосы, высокие скулы.
Вспомнил, как мы вчера уснули.
Что было до этого, прошлым вечером.
Как долго мы болтали о вечном.

Коса. И мини. Длинные ноги.
Манера все время шутить о боге,
футболка в обтяжку, молния сзади,
стоны на автостраде.

- Наверно, хватит уже шататься.
Тебе хоть есть уже восемнадцать?
- Мне? Конечно. Намного больше.
- Прекрасно. Идти можешь?

И вот - нагая в лучах утра.
Смотрит так непривычно мудро,
так странно, что расхотелось есть.
Говорит:

- Я твоя смерть.

И почему-то поверил сразу.
забил на логику, доводы разума,
не вынул даже бритву Оккама,
а взял и спросил прямо:

- Когда?

- Не то что бы очень скоро.
Еще как минимум лет сорок.
Может и больше. Не бойся. Не съем.
Я маленькая совсем.

- А я ведь спрашивал. Спрашивал ведь!

- У тебя совершенно летняя смерть.
Не бойся. Я не хочу тебе зла.
Просто раньше зашла.

Ты так боишься, боишься меня,
ты все тупее день ото дня,
не спишь до одури, морды бьешь,
- ты так умрешь раньше, чем умрешь.

Куришь, дуешь, читаешь дрянь,
все время груб, постоянно пьян,
типа талантливый и ершистый,
а на деле - боишься жизни.

Так вот. Не надо про "смерти нет".
Я есть. Мне нравится черный цвет.
Коты. Истории. И цветы.
И мне нравишься ты.

Сейчас я уйду. Но, вы, люди, поймите
- ваш ангел смерти - ваш ангел хранитель.
Я стану иной, несущей покой -
но запомни меня такой.

Не бойся жить. И меня тоже.
У меня не такая страшная рожа.
Ну, чего чашку в руках крутишь?

- Ты останешься? Чай будешь?...
_______________________________
Арчет.

Отредактировано Den (2019-02-21 17:00:28)

***
Не искушайте женщину молчаньем.
Ту женщину, что любит Вас всерьез.
Она не ждет банальных обещаний,
Шампанского, конфет, шикарных роз.

За чередою пыльных откровений
И виртуозностью избитых фраз
Достаточно простых прикосновений,
Колодца теплых добродушных глаз.

Когда же время или расстоянье
Вас разлучит дыханием забот,
Не огорчайте женщину молчаньем.
Ту женщину, которая Вас ждет.
------------------------------------
Анна Снеж

Отредактировано Den (2018-07-04 09:03:43)

***
Мне снился сон, где ты со мной.
Приятнее не было ещё сна.
Ты о любви мне говорил,
Дурманя, искажая истину дня.
Но наяву ты совсем другой:
Холодный словно камень. Но всё же мой.
И если надо опять тебе,
Воплощаешь в явь сон тот вновь.
Коварны речи те и слушать нет сил,
Но снова я в глаза смотрю и падаю во тьму.
Мне остаётся верить, что я когда-нибудь проснусь.
И ложь твоя, наоборот, станет сном.
---------------------------------
Арьенте.

Отредактировано Den (2018-02-14 21:29:57)

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ

Я касаюсь меча, ты щекой согреваешь ворот,
Отрешенною тьмою подернуты наши лица.
Друг на друга не глядя, не в силах пошевелиться,
Мы храним от беды ненавидимый нами город.

Ты плененная птица, я узник семи столетий.
На исходе времен мы вернемся во прах. А впрочем,
Этот камень, сковавший движения, слишком прочен.
Я один у тебя, ты одна у меня на свете.

Приближается вечер. Я знаю, ты так устала.
Я и сам не в себе, эта музыка режет слух мне.
Город будет спокоен, пока мы во тьму не рухнем –
Изваяния, нисходящие с пьедестала.

…Умножаются трещины в старом моем граните.
Город падает в бездну – над миром лютует вьюга.
И глядит на меня ледяная моя подруга…
Мы на свете одни: ты мой ангел, я твой хранитель.
---------------------------------------------------------------
Ренарт Фасхутдинов

Отредактировано Den (2018-02-21 20:12:32)

***
Асы едут в метро. Хаера, кенгурушки и кеды.
Асам лет по шестнадцать - какой там еще Рагнарёк.
Асы так веселы, ведь они в настоящее едут,
И о будущем им, как и всяким богам, невдомек.

Один (глаз еще два) - самый главный отличник на курсе,
Кавээнщик и бард, и любимец всех лучших девчат.
Один знает все крыши, тоннели и выходы в бурсе,
Один знает, о чем методисты на парах молчат.

Один вовсе не чист и не бел, как иные считают.
Один что-то там курит, пробравшись в общажный ночной
Сад, он странные книги старинным деревьям читает,
Он во сне повторяет: "Кто любит меня - все за мной!"

Тор высок и подтянут, глаза - шоколадно-ржаные,
Тор глядит свысока, но тепло, он же любит их всех;
Тор единственный видит во сне сны живые, цветные,
Тор любого за пояс заткнет и поднимет на смех -

Если кто вдруг поднимет глагол на сестричку иль брата;
Тор и преподов логикой ставил на место не раз.
...а вообще-то он лучший на этом потоке мехамата,
Но все помнят другое: он может отжать двести раз.

Рядом Фрейя, - язвит и плюется надоенным ядом,
Потрясает кудрями кофейными, колется, жжет...
Кто её, Фрейю, знает, какого вампира ей надо,
Для каких вурдалаков она себя так бережет?

Что за этими феньками и кружевами, стилами и кожей?
Есть у Фрейи душа - или только набор свежих карт?
Есть у Фрейи - любовь?.. Но об этом не знает, похоже,
Даже Локи, с которым у них одинаковый фарт.

Локи тоже острит, поводя по-крысиному носом.
Он пытается вклеить жевачку на волосы Сиф.
Локи любит кино, философию, гольф и вопросы,
Локи любит стащить что-нибудь, никого не спросив.

Локи чужд на тусовках - он выше, на голову выше,
А с копной непослушных волос - так на все полторы.
Локи чуть близорук, и в наушниках так себе слышит -
Но зато он умеет почуять, в чем фишка игры.

Тор пока что не с Сиф. Сиф, смеясь, Один нежно приобнял.
Всё у них хорошо: он здоров, и она молода.
Ни удачи, ни счастья у них мир пока что не отнял.
Обсуждают "Риг-веду", смеясь, не спеша никуда...

...к бледной вёльве никто не подходит. Она - вместе с ними?..
Впрочем, с кем же ей быть - белый волос, нетутошний взгляд?
Говорят, что никто до сих пор не сумел разузнать её имя.
Говорят, что она неживая. Ну... так говорят.

Вёльва вечно молчит. Никогда не поймёшь, что ей надо.
Крутит локон напудренным пальцем, глядит на шнурки.
У неё в голове - новой дозы билетик из ада,
И прозрений о будущем в синем дыму огоньки.

Локи чует. Чужой, по чужой он резнет волчьим взглядом.
И она отойдет, пересядет подальше от них.
Он опять её спросит: "Чудачка, чего тебе надо?" -
А она отчеканит какую-то фразу из книг.

И под стук колеса асы тихо, внимая свободе,
Вдруг услышат его - этот миг, о котором молчит
Вёльва... Вскрикнет, хватаясь за вспышку мигренную, Один.
Фрейя выйдет, прощаясь... И дома уже докричит.

А вагон понесёт асов дальше; прощаясь неловко,
Разбредутся один за другим - завтра рано вставать.
Не помогут им новые облики, трюки, уловки:
Всё равно им судилось рассориться и воевать.

Если только не будет прощенья... Но нет, не умеют.
Им шестнадцать - волшебнейший возраст давать имена,
Возраст - песни писать и ловить свою правду за шею,
И ругаться по глупости - так, чтоб на все времена...

Вёльва выйдет последней, пойдет по вечернему парку,
В сентябре чуя стужу, подумает: "Видно, с ума..."
А навстречу ей Скади с пакетом. В нём страшно и жарко.
Из него в этот мир очень скоро ворвется зима.
-----------------------------------------------------
Lis_Uliss

***
Ты не можешь спасти от холода,
Во имя всех святых.
Я живу в проклятом этом городе,
Стараясь не смотреть вниз.
Отрешённая и измученная стою у окна,
Пряча во тьму беззвучную досуха выплаканные глаза.
С окровавленными ладонями впереди звенит тишина.
И звучат огни ночного города, но не просыпается душа.
Умирает в клетке каменной, из оков лет и огней.
Проникает зыбким пламенем, одиночество меж теней.
И проклятье того города – быть на век его,
Сковывает неверием, отрицанием себя и его самого.
И ждёт принцесса принца, что разбудит её в ночи.
Что сбросит проклятье столетнее, расправит крылья ей и умчит.
Не испугается дракона, что вместе с городом не спит,
И сорвёт с губ поцелуй, и скажет пленнице: «Лети».
--------------------------------------------------------------
Арьенте.

***
Я любила его явно больше, чем жизнь. Даже больше, чем колдовство.
И готова стереть, и порвать на тряпье все, что рушит его естество.

Но приходится мне, стиснув зубы, молчать на нелестное слово о нем,
Чтобы только случайным сплетением фраз не спалить их дома огнем.

Я любила его даже больше, чем Тьму, что томится в глубинах рек.
Неизбежно хворает любой, на кого вдруг прогневался Мой человек.

От ножа и от зверя, воды и огня клятвой ведьмы он будет храним.
Но так сложно сдержаться мне, глядя на ту, что смеется, воркуя с ним.

Так и хочется глупой порезать лицо да подкинуть на простыни змей.
Только нужно стерпеть, чтобы он невзначай не подумал чего обо мне.

Я любила его явно больше, чем жизнь. Даже больше, чем колдовство.
Если он не ответит на чувства мои - как мне дальше любить его?

Он держал мою руку, смотрел мне в глаза. Он нисколько меня не любил.
Но, ничуть не колеблясь, он зелье мое как студеную воду пил.
-------------------------------------------------------------------------------
Саша Бест

***
Рас-стояние: вёрсты, мили…
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели
По двум разным концам земли.

Рас-стояние: вёрсты, дали…
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это — сплав

Вдохновений и сухожилий…
Не рассо́рили — рассори́ли,
Расслоили…
Стена да ров.
Расселили нас, как орлов-

Заговорщиков: вёрсты, дали…
Не расстроили — растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас, как сирот.

Который уж, ну который — март?!
Разбили нас — как колоду карт!
-------------------------------------------
Марина Цветаева

***
Я не люблю надевать эту маску,
Убогой серости и лжи.
Дайте разбавить жизни краски,
Сорвать портреты и улучшить типажи.
Раскрасить мир цветами счастья,
Чтоб было взгляду веселей.
Заставить хмурых улыбаться,
И петь, и танцевать скорей.
Взглянуть на жизнь по новой,
Словно мы не жили до того
Как, радуга накрыла пеленою,
Всё вокруг и всех, до одного.
Но мир как будто замер,
Не желая принять этот всплеск.
И ты, что на миг что-то понял,
Но остался вдали, не приняв отсвет и блеск.
Как не люблю я надевать эту маску,
Убогой серости и лжи.
Но увы, жизнь разбавляет суровой краской,
Созданные мной улучшенные типажи.
---------------------------------------------------
Арьенте.

***
Как-то так получилось,
Что любви теперь нет.
Жизни нет, не сложилась,
И вся судьба твоя - бред.
Сказки ложь, в них не попадают,
И не жди, что поступит ответ.
Жизнь как дешёвая книга,
Без обложки, и содержания тоже нет.
А так хочется красок,
Брызг фейерверков и масок,
Но снова оно. Судьба,
Как страшная сказка в чёрно-белом кино.
------------------------------------------------
Арьенте.

***
Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.

Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.

Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...

Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...

Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.
-------------------------------------------------------------
Аля Кудряшова.

***
- Я сгубила, княже, без счету душ. Ты решишь, должно быть, что это чушь, как и все они, это злой дракон мне туманит разум, тревожит сон, ты считаешь так? Веришь сказкам, князь? Так прими на веру и мой рассказ.

Я мала была, да еще тогда ко мне, княже, руки тянула мгла. Ни к чему был батюшке лишний рот, умирать оставил он у ворот. В ту пору колдун в тех местах бродил, да меня малютку и приютил. Ох, несладкой с ним жизнь моя была. Я горела, княже, я яд пила, на углях плясала я ногой, босой... Сердце - глянь! - качало не кровь, а гной.

Колдун помер, князь, не дожив до ста, приняла его тьму тут моя душа.

...Боль не помню. Помню, в тени костра за спиной раскрылись вдруг два крыла, по рукам - не кожа, а чешуя, изо рта - жар и искорки от огня.

Поползли тут слухи - раскатный гром, что завелся в землях злодей-дракон. И тревожит дом мой за ратью рать, пусть не в силах ранить или поймать. Родилась легенда моя тогда, что, мол, я - порождение силы зла и приставлено к деве, чтоб честь блюла, да уйти самовольно бы не смогла. Голубых кровей должен воин быть, дабы мог чудовище он сразить.

...Я сгубила, княже, без счету душ, будь то храбрый воин, отец иль муж. Разглядел ты первый из храбрецов - у дракона с девой одно лицо. Отчего ж мне, князь, не убить тебя?

- Оттого, что боле не князь уж я.
-----------------------------------
ксенон /Ксения Лунегова/