Когда владелец квартиры, которую Чжунхёк снимал напополам со своим давним другом Донуком, заявил, что намерен через месяц поселить в ней своих родственников, обрадовался этому факту только Донук. Посчитал, что ему мироздание дало то ли знак, то ли пинок. Они с его омегой давно уже строили планы насчёт того, чтобы жить вместе, но всё им что-то мешало. Теперь не мешает ничего.
Донук всё равно что-то мнётся, правда, когда решается сказать об этом Чжунхёку. Боится, что тот обидится? Альфа качает головой, глядя на душевные метания друга, и вздыхает:
— Тебе моё благословение нужно? Действуй уже, пока не стало поздно.
— Спасибо! — радуется Донук тому, что ему даже ничего объяснять не пришлось, и обниматься лезет, будто он не альфа, а омежка, — Но как же ты?
— Найду уж что-нибудь, — пожимает плечами Чжунхёк, отталкивая его руки, — Что, у нас в Сеуле квартир мало сдаётся?

Квартир сдаётся много. По большей части уже с соседями, и альфа придирчиво рассматривает эти варианты. Ездит после работы на просмотры, знакомится с людьми, которые уже проживают в квартире.
Ему долгое время ничего не нравится, потому что к соседям у него слишком уж придирчивое отношение. Чжунхёк долго привыкает к людям. Это с Донуком они дружат со старшей школы, так что он уже смирился с его выходками, а тут будет чужой человек...
Чжунхёк полагает, что сосед-альфа - вариант, который не стоит рассматривать. Вдруг он будет водить к себе омег? Или, что ещё хуже, будет не в меру активным и решит найти в новом соседе товарища для задушевных бесед?
Сосед-омега - вариант ещё хуже. Альфа даже не рассматривает предложения, в которых чётко прописано, что в квартире уже живёт омега. Это было бы неудобно для них обоих, тут даже думать нечего.
Сосед-бета - вот чего Чжунхёку хотелось бы. Чтобы был спокойным, и общение с ним можно бы было свести к минимуму.

В конце концов альфе сдаёт квартиру давний знакомый, товарищ его отца. Правда, выясняется это только при встрече. Когда они обнаруживают факт знакомства в ходе беседы, старый бета радуется ему.
Квартира Чжунхёку нравится. Нормальная по размеру комната, приличные кухня и санузел.
Про соседа хозяин говорит только хорошее, мол, приятный спокойный молодой человек. Представляет их друг другу сразу, и Чжунхёк принюхивается. Бета. Перед ним стоит пусть хлипкий, но бета, определённо, и это комбо. Лучший вариант, нет смысла искать дальше, надо соглашаться, тем более, что прежнюю квартиру надо освободить к следующему четвергу. 

Донук не успокаивается, пока Чжунхёк не разрешает ему помочь себе перевезти вещи. Вроде бы альфа старше, а такой дурной, полагает, что его друг один не справится что ли?
Новую квартиру Донук одобряет. Знакомится с соседом, который выходит в коридор, жмёт ему руку. Будучи от природы болтливым, рассказывает, как так вышло, что они с Чжунхёком вынуждены съезжать со старой квартиры. Горячо просит позаботиться о младшем товарище, как заботился он сам, пока Чжунхёк проходит мимо, таща сразу две тяжелых коробки.
— Ты бы сам обо мне позаботился что ли, разве не за этим сюда пришёл? — говорит он с издёвкой, — Отстань от человека.

Уже позже, когда Донук уходит, убедившись, что его друг нормально устроился, Чжунхёк обращается к бете, появившемуся на кухне:
— Извините, что сегодня помешали вам. Можете не волноваться, он будет заходить редко. Насчёт омег не волнуйтесь тоже, ничего такого не будет, — он чуть улыбается, — Надеюсь, мы с вами будем жить мирно.

* * *

Два месяца с переезда проходят незаметно за работой и командировками. Чжунхёк редактор в одном из известных журналов, так что трудиться приходится действительно много.
С Хёну, соседом-бетой, он практически не общается. Они пересекаются редко: когда альфа встаёт рано на работу, бета, как правило, ещё спит. Днём Чжунхёк на работе, а вечером они тоже стараются не тревожить друг друга.

Таким положением вещей альфа остаётся более чем доволен ровно до одного знаменательного дня.

В тот день Чжунхёк возвращается из командировки раньше, чем планировал. Ему просто удаётся разобраться со всеми делами, так что днём он уже оказывается в городе, и первым делом едет домой. Последние два дня выдались весьма изматывающими, так что больше всего хочется отдохнуть.
Чжунхёк полагает, что сосед сейчас на работе, однако, тот обнаруживается на кухне. Бледный, растрёпанный, он сидит на стуле, согнувшись пополам, весь какой-то несчастный, и вскидывает голову резко, когда Чжунхёк заходит, смотрит на него со смесью страха и агрессии.
— Что с вами? Плохо себя чувствуете? Нужна помощь? — альфа реагирует так, как на его месте сделал бы любой. Не может же он просто оставить человека в беде. Подходит к соседу ближе, полагая, что тот, должно быть, отравился чем-то, а потом...
— Блять, — вырывается у обычно спокойного Чжунхёка. Если бы Хёну не находится сейчас в явно плачевном состоянии, альфа бы непременно встряхнул его за плечи с вопросом: "Какого хрена?"
У соседа запах тонкий, едва ощутимый, но он присутствует. Он явно омега, и омега в течке. Просто потрясающе.
Присев на корточки рядом со стулом, на котором сидит Хёну, Чжунхёк смотрит на него снизу вверх, стараясь не дышать слишком глубоко. Омега. Совсем бесстрашный что ли, раз согласился жить с одиноким альфой в одной квартире?
— Обезболивающее закончилось? — спрашивает он, поняв, что пауза затянулась, — Давайте я схожу в аптеку. Только сначала провожу вас в вашу комнату. Лучше лечь, — он поднимается и потягивает Хёну руку, — Не бойтесь, я вам ничего не сделаю, — и хмурится, потому что омега медлит, — Ну же!

[icon]https://i.imgur.com/tyBbeF3.jpg[/icon][nick]lee joonhyuk[/nick]

Похоже, у этого омеги проблемы со здоровьем, иначе чего бы он так заваливался на Чжунхёка. Вцепившись в руку альфы, Хёну позволяет тому отвести себя в комнату и усадить на кровать. Ложится, поспешно укутавшись в одеяло чуть ли не до подбородка. Сообщает слабым голосом, явно находясь на грани потери сознания, что принял уже четыре таблетки и на этом они как раз закончились. Просит уйти.
Чжунхёк выполняет просьбу и, прикрыв за собой дверь, возвращается на кухню. На столе лежит пустой блистер с названием таблеток. Налив себе воды в стакан, альфа выпивает её залпом и задумчиво смотрит прямо перед собой. Когда Донук только начал встречаться со своим омегой, и до близости они ещё не дошли, тот тоже принимал таблетки. Друг Чжунхёку тогда всю плешь проел, жалуясь, что вместо того, чтобы беречь своё здоровье и допустить его до тела, омега травит свой организм, принимая аж по две таблетки в день. Перечислял побочные эффекты, волновался. Чжунхёк тогда впервые подумал о том, что, должно быть, Донук и правда попал, потому что было видно, что он действительно больше за здоровье своего омеги переживает, чем за то, что ему не дают.
Четыре таблетки и никакого эффекта... Забив в поиске название, альфа читает о том, что это, вообще-то, неплохой препарат, помогает большинству омег, но что постоянно его применять не рекомендуется.
Вот уж не было хлопот... Чжунхёк звонит в клинику, куда обращается иногда, когда возникают проблемы со здоровьем, и вызывает платного врача. Обрисовывает ситуацию и просит приехать скорее.

— Вы принимаете таблетки слишком долго, поэтому они не помогают, — мягко объясняет Хёну молодой врач-бета, осмотрев его и, когда Чжунхёк возвращается в комнату омеги через несколько минут, как ему и было сказано, обращается уже к нему, — В целом с ним всё нормально. Передозировки нет, только боль, вызванная его состоянием. Рекомендую в ближайшее время лечь на обследование, чтобы подобрать новый препарат, если это необходимо.   
Альфа кивает, внимательно слушая врача, и нетерпеливо спрашивает:
— А что делать сегодня?
— Ну... — бета мнётся и опускает глаза, — Могу поставить ему укол, но это будет сильнодействующий препарат. Гораздо лучше будет, если вы избавите его от боли естественным способом. Вообще не рекомендовал бы пока экспериментировать с препаратами до обследования. 
Чжунхёк прикрывает глаза, скрипнув зубами, и слушает, как Хёну тут же начинает возражать и возмущаться. Его позицию он разделяет: ещё никогда он не связывался с малознакомыми течными омегами, и не будет этого делать, хоть сейчас ему и хочется избавить одного конкретного омегу от боли тем самым естественным способом, о котором сказал врач. Он ведь не железный.
— Значит, так, — обращается он к доктору ровным тоном, прежде чем выйти из комнаты, — Вы ошиблись, мы не пара. Поэтому сделайте Ха Хёну-шши укол, пожалуйста, а потом выпишите более сильные таблетки хотя бы на период этой течки. Рецепт отдайте мне, я куплю. Буду ждать вас на кухне.

— Простите, что неверно оценил ситуацию, — извиняется первым делом доктор, появившись на кухне довольно скоро, и взвинченный из-за состояние возбуждения альфа ограничивается взмахом руки, мол, ладно, чёрт с ним.
— Вот рецепт. Принимать больше таблеток, чем нужно, не рекомендую. Вообще, это только на эту течку, а потом пусть пройдёт обследование... Сейчас укол я сделал, ему должно стать легче. Хорошо бы вечером дать ему поесть.

Сбросить напряжение приходится в душе, и лучше от этого, на самом деле, не становится. Слишком давно у Чжунхёка никого не было.
В квартире тихо. Похоже, омега спит.
Несмотря на то, что аптека находится в пяти минутах ходьбы от дома, альфа гуляет больше часа, чтобы хоть немного прийти в себя, а вернувшись, отсиживается в своей комнате. Только вечером выбирается на кухню, чтобы приготовить нехитрый ужин.
Столика для принятия пищи в кровати у них нет, но зато есть поднос. С ним Чжунхёк и приходит к омеге в комнату. Поставив поднос на прикроватный столик, открывает форточку, чтобы проветрить немного, и обращается к Хёну, сильнее укутавшемуся в одеяло:
— Сейчас закрою и оставлю вас. Поешьте, врач сказал, что это необходимо. Таблетки я, кстати, купил, оставлю их завтра утром на столе в кухне. После укола стало лучше?
Чжунхёк старается говорить спокойно и вообще хорошо владеет собой, но зрачки его расширены и сердце бьётся часто от запаха омеги. Хочется забраться в постель и уткнуться носом ему в шею. Плевать даже, что он похож на бету. Да хоть на альфу! Пахнет так одуряюще...

[icon]https://i.imgur.com/tyBbeF3.jpg[/icon][nick]lee joonhyuk[/nick]

Омега отвечает, что лучше стало, а потом как-то неуверенно вытаскивает из-под одеяла руки и берёт с подноса тарелку и палочки, с набитым ртом благодарит Чжунхёка за еду. Прожевав, вопросительно смотрит и просит выйти, и альфа "отмирает". Прикрыв форточку, извиняется и поспешно покидает комнату, оставляя омегу в одиночестве.
Уже за дверью позволяет себе улыбнуться, потому что жующий напуганный Хёну больно уж мило выглядел, и качает головой, будто пытаясь стряхнуть наваждение. И дураку понятно, что это всё влияние чужого запаха.

Ночь проходит тяжело, потому что уснуть всё никак не удаётся. Альфа ворочается с боку на бок, утыкаясь лицом в подушку, и все его мысли сейчас о человеке в другой комнате.
Чёртов старый бета, он ведь всё знал! И зачем поселил их вместе? Чёртов Ха Хёну, неужели и ты не увидел в этом никакой проблемы?
Здравый смысл подсказывает, что надо искать новую квартиру, но думать об этом не хочется. Снова эти поиски, снова переезд... Слишком много мороки.
Цикл. У омег течка приходит не просто так, а в соответствии с циклом, можно подстраиваться под него, ведь это единственная проблема их совместной жизни как соседей. Подстраиваться и подгадывать с командировками, чтобы они выпадали на эти дни, или просто задерживаться на работе допоздна.

Утром альфа чувствует себя раздражённым и не выспавшимся. Он едва ли носом не клюёт над чашкой с кофе. Оставив таблетки на столе, как и обещал, едет на работу, чтобы выпить вторую порцию кофе уже там.
Вернувшись вечером домой, чувствует, что запах будто стал слабее. Это очень хорошо, потому что альфе отчаянно хочется выспаться. Всё-таки это очень изматывает: наличие под боком текущего омеги, которого хочешь взять, но не можешь из-за собственных принципов.

На следующий день Чжунхёк освобождается раньше, но, вместо того, чтобы сразу поехать домой, встречается с Донуком в кафе недалеко от работы. Друг жаждет поделиться новостями и пообщаться. Жалуется, что совместная жизнь с его омегой оказалась не такой радужной, как он себе представлял. Что тот неряшливый, а ещё не любит готовить, а больше любит сидеть за компьютером. Что он не встаёт с Донуком рано утром, а спит до полудня, потому что фрилансер, а ему, Донуку, очень грустно завтракать одному, с Чжунхёком они ведь вставали одновременно. Ещё омега подолгу занимает ванную комнату, любит игрушки и всякие статуэтки, и поэтому их теперь в квартире много. Чжунхёк кивает, лениво размешивая сахар в своём кофе, и вздыхает:
— Ты его любишь вообще?
— Конечно! — не раздумывая ни секунды, отвечает Донук, — А что?
— Да нет, ничего, — альфа устало прикрывает глаза и трёт переносицу, — Я думал, ты будешь в восторге от того, что он постоянно рядом, а от тебя одно нытьё. Попробуй относиться ко всему проще? Или раз уже сейчас тебе так не нравится в нём всё, задумайся, надо ли оно тебе вообще.
Друг сидит где-то с полминуты, сосредоточенно кромсая вилкой свой чизкейк, а потом интересуется осторожно:
— А ты чего такой измотанный? На работе завал?
— Да нет, — тянет Чжунхёк и, отпив из чашки, признаётся, потому что не видит смысла скрывать, — У меня дома течный омега.
На Донука эта новость производит огромное впечатление, похоже. Он вмиг забывает о собственных проблемах и смотрит на друга большими глазами, широко улыбаясь:
— Так что же ты сразу не сказал? И вообще, почему ты ещё тут? Чёрт, это же я тебя позвал... Да пофиг, иди к нему!
— Зачем мне к нему идти? — с недоумением спрашивает Чжунхёк, пытаясь сообразить, почему Донук так реагирует.
— Он же ждёт тебя, — растерянно отвечает альфа и объясняет, видя, что Чжунхёк всё ещё не понимает, — Ну, я так понял, что ты привёл к себе какого-то омегу. Кстати, кто он? Так вот, привёл же? И он остался у тебя дома, верно? Потому что тебе пришлось ехать утром на работу. Но сейчас он ведь должен ждать тебя. Езжай к нему, что сидишь?
— Я никого к себе не приводил. Омега - мой сосед, — Чжунхёк даже не усмехается, а подозвав официанта, заказывает себе сэндвич и ещё кофе.
— Погоди, я запутался. А где тот бета? Он что, съехал? — спрашивает Донук, хмуря лоб, как только официант отходит от их столика.
— Не было никакого беты, — пожимает плечами альфа, — Он оказался омегой.
— Да ладно, — самое цензурное, что говорит его друг после. А потом спрашивает, что Чжунхёк намерен делать.
— Видимо, придётся сверяться с его циклом и стараться отсутствовать дома во время его течек, потому что искать новую квартиру в ближайшее время мне влом, — отвечает тот. Донук кивает, соглашаясь, что так будет разумно, а потом вздыхает:
— Надо было там искать квартиру вместе, чтобы безо всех этих омег...

Когда Чжунхёк возвращается домой, то обнаруживает омегу в гостиной. Тот спит, укутавшись в плед, и телевизор при этом включен. Идёт какая-то передача. Альфа не вдаётся в подробности, сразу же жмёт кнопку выключения на пульте, а затем принюхивается. Кажется, течка закончилась. Омега больше не пахнет так сладко, точнее, он вообще не пахнет, по-крайней мере, на расстоянии.
Некрасивый. Совсем не похож на его истинного. Никаких тебе тонких черт лица и нежных локонов до плеч. Этот омега вообще не ассоциируется со словами "изящный", "нежный", "хрупкий", "беззащитный". Однако же пару дней назад на кухне он вполне себе выглядел таким вот. Да и сейчас...
Альфа выходит из гостиной, чтобы не смущать Хёну, когда тот проснётся, и идёт сначала переодеваться, а потом готовить ужин. Решает, что от него не убудет, если он сделает две порции, а не одну, раз уж они оба сейчас дома.

— Пойдёмте ужинать? — зовёт Чжунхёк омегу, который успел уже переместиться в свою комнату. Позже, когда они уже сидят за столом и едят, он снова обращается к Хёну, стараясь говорить мягко, всё-таки, тема очень интимная:
— Врач сказал, что необходимо записаться на обследование. Запишитесь? Я дам вам контакты центра, откуда он приезжал. Там хорошие врачи.
Немного подумав, омега кивает, говорит, что да, надо бы сходить.
— Вот и правильно, — чуть улыбается ему альфа, — К своему здоровью надо относиться ответственно, следить за своим самочувствием.
То, что отвечает на это Хёну, ему не нравится. Не нравится прежде всего как альфе, потому что омега, оказывается, хочет пройти обследование только затем, чтобы ему выписали более сильные таблетки, раз уж те, что он принимал до этого, перестали помогать.
— Вы не правы, — качает головой Чжунхёк и смотрит на Хёну строго, хоть и продолжает говорить спокойно, — Таблетки только скрывают симптомы, а не устраняют их. Да ещё и имеют побочные эффекты. Лучше разобраться, что с вами, и понять, можно ли это как-то вылечить. Возможно, это будет не быстро, но зато потом вам не придётся травить себя таблетками.

[icon]https://i.imgur.com/tyBbeF3.jpg[/icon][nick]lee joonhyuk[/nick]

— Спасибо за еду, — говорит омега сквозь зубы и, явно раздражённый, уходит, оставив почти нетронутой свою порцию. Чжунхёк с непониманием смотрит ему вслед: что он такого сказал? Или и правда переборщил с советами?

***

День выдаётся непростым. Альфа вспоминает, что сосед сегодня, вроде бы, должен был идти на обследование, только дома уже, вечером. Когда тот возвращается, интересуется, как всё прошло. Всё-таки, и его это тоже касается, пусть и совсем немного.
— Хуёво прошло, — отвечает омега, глядя на Чжунхёка исподлобья, и расстёгивает куртку. Чжунхёк не рассчитывает услышать более подробный ответ, да и не надо ему это, так что, пожав плечами, он думает уже пойти к себе, однако Хёну зачем-то решает продолжить и звучит так... Странно. С вызовом, с весёлостью какой-то даже, вот только очевидно, что это всё напускное.
Омега рассказывает, что в него тыкали всякой металлической хернёй и ругали его за наплевательское отношение к своему организму. И что прописали ему найти себе альфу.
— Хотите быть моим альфой? — подобный поворот событий удивляет. Чжунхёк качает головой, на что получает аж три вопроса сразу:
— А чего так? Не нравлюсь? Недостаточно хорош?
Альфа принюхивается и с  подозрением смотрит на соседа. Ему сложно представить, чтобы этот омега в здравом уме так вот себя предлагал. Он во время течки даже намёка себе не позволил на эту тему, так что же случилось теперь?
— Вы пьяны? — интересуется он осторожно, хоть и не чувствует никакого запаха алкоголя. Хёну же хмыкает и заходит в ванную, оставляя дверь открытой. Включает воду, чтобы вымыть руки, и говорит громче о том, что это хорошая идея. Зовёт Чжунхёка с собой в бар.
У альфы нет объективных причин соглашаться, и он это хорошо понимает. Но вот в чём дело: ему интересно. Поведение этого омеги слишком уж сильно отличается от того, что он привык наблюдать.

Они идут в ближайший к дому бар. Устраиваются за одним из свободных столиков, и тут же к ним подходит симпатичный официант-омежка. Строит им глазки, рассказывает об акции, а Чжунхёк переводит взгляд с его милого личика на лицо соседа и вспоминает его слова. "Не нравлюсь? Недостаточно хорош?"
Альфа заказывает себе одну пинту пива, не сидеть же просто так. Зато омега пьёт много и быстро. И изучающий взгляд Чжунхёка, его, похоже, не смущает совершенно.
Когда через какое-то время Хёну выбирается из-за стола и уходит на танцпол, Чжунхёк мысленно радуется тому, что с его места как раз всё видно. Он не собирается вмешиваться пока что, но предполагает, что вскоре его помощь может понадобиться, потому что сосед начинает танцевать с каким-то пьяным альфой. Двигается нелепо, никаких движений бёдрами, никакого изящества. Чжунхёк усмехается даже, наблюдая за всем этим, а потом его отвлекает какой-то омега, решивший подсесть к нему за столик.
— Привет, красавчик! — пьяно улыбаясь, он тянется к альфе и гладит того по руке, — Свободен?
— Занят, — коротко отвечает Чжунхёк, убирая руку и снова ища глазами Хёну, который всё прыгает на танцполе.
— Только не говори, что ты с этим, — омега смеётся. Чжунхёка же больше заботит сейчас тот факт, что чужой альфа кладёт руки соседу на талию и пытается притянуть его ближе к себе. Ему нет дела до предпочтений Хёну, но сейчас он вроде как за него отвечает. К счастью, вмешиваться не приходится: омега сам тут же изворачивается и спрыгивает с танцпола, едва не упав. Чжунхёк только головой качает, глядя на это всё. 
— Завидую ему, — продолжает пьяно смеяться чужой омега и уходит, наконец, а сосед, вернувшись за столик, выпивает залпом последнюю стопку виски и просит счёт. Закрыв глаза, покачивается и Чжунхёк едва успевает подставить ладонь, чтобы его поймать, иначе бы впечатался Хёну лбом прямо в стол. И чёрт с ним, с синяком, в таком случае у него просто-напросто могли бы разбиться очки. Осторожно их сняв, альфа отпускает омегу и ждёт, когда тот придёт в себя. Это происходит быстро, Хёну даже сам умудряется рассчитаться. А вот надеть куртку не может, приходится помочь.
Сосед своей цели явно достиг: ноги он переставляет с трудом, так что Чжунхёку приходится буквально волочь его к выходу, поддерживая за талию, позволяя на себя навалиться. 
Он лёгкий и худой. Ходит в одежде, скрывающей фигуру, а на самом деле, худой совсем. В прошлый раз, одурманенный запахом, альфа не обратил на это особого внимания, зато сейчас...

— А на самом деле я был бы рад, если бы вы были моим истинным, — говорит Хёну, когда они уже идут к дому. Именно идут: на улице омега немного пришёл в чувство и обрёл способность передвигаться самостоятельно, хотя Чжунхёк всё равно смотрит за ним внимательно, готовый в случае чего подстраховать.
Чжунхёку уже приходилось ни раз слышать от омег такие слова, поэтому он ожидает, что и в этот раз всё пойдёт по тому же сценарию. Их притягивает его внешность, красивое лицо, широкие плечи, мягкая улыбка, что там ещё ему говорили... Вот только Хёну говорит вовсе не об этом. Он признаётся, что его истинным оказался наркоман, который над ним надругался.
— Находишь так свою пару в семнадцать лет, а он тебя насилует в подворотне, — омега улыбается, не глядя на альфу, и пинает банку, валяющуюся на тротуаре. Добавляет, что из-за этого он теперь бракованный, и что именно поэтому на здоровье ему своё плевать.
От такой откровенности у Чжунхёка внутри холодеет. Он не знает, что сказать, и потому молчит оставшуюся часть пути, предпочитая обдумать сказанное.
Значит, вот почему омега смотрел тогда на него на кухне, будто загнанный дикий зверёк на хищника. Потому что боялся, что случившееся с ним в семнадцать лет повторится. И вот почему он так долго сидит на таблетках, что они ему помогать перестали. Дефектный... Должно быть, изнасилование повлекло за собой травму не только моральную.
Несправедливо. Не должно так быть в жизни.

Дома Чжунхёк помогает омеге снять куртку и разуться, а затем тот идёт в свою комнату и прямо в одежде падает на постель, засыпая мгновенно. Альфа заходит следом за ним, но решает его не трогать. Присев рядом с ним на кровать, рассматривает его.
Его истинный красивый. Такой, какие обычно нравятся альфам. Подчёркивающий свою хрупкость, он ни за что не надел бы ни широкую футболку, ни толстовку, какие вечно таскает сосед. Его истинный не стрижёт свои волосы коротко, любит подкрашивать глаза, носить изящные серьги в ушах.
Ещё его истинный любит деньги. Так любит, что даже ждать не готов был, когда альфа начнёт зарабатывать достаточно, чтобы его обеспечить.
А этот омега просто говорит, что был бы рад, если бы Чжунхёк был его истинным. Не потому, что Чжунхёк красивый, умный, обеспеченный или что-то там ещё, а потому, видимо, что он нормально к нему относится и точно не стал бы насиловать.
Теперь слова Хёну насчёт обследования воспринимаются иначе, и альфа прикрывает глаза, болезненно поморщившись. Должно быть, омеге действительно было непросто вынести и сам осмотр, и слова врача. Ещё и такой потрясающий совет: завести альфу...

Следующий день у Чжунхёка выходной, однако он всё равно встаёт рано. Толку-то лежать, если то и дело просыпаешься и потом уснуть не можешь. Сверившись с рецептом в интернете, он готовит антипохмельный суп, потому что вряд ли омега будет рад жизни, когда проснётся, тем более, что его организм к алкоголю не привычен.
Омега выползает из комнаты через пару часов, и выглядит при этом просто убитым. Чжунхёк застаёт его в коридоре на пути в ванную со словами:
— Идите есть после того, как умоетесь, — и, видя, как Хёну поморщился при словах о еде, добавляет, — После супа должно стать легче.

Пока омега вяло хлебает суп, Чжунхёк пьёт кофе, глядя куда-то в сторону, а потом предлагает:
— Тут недалеко есть парк. Предлагаю прогуляться ближе к вечеру, ну или раньше, если будете в силах. И если вы сегодня ничем не заняты.
Хёну это предложение явно удивляет, но, тем не менее, он соглашается.

Они выбираются из дома вечером и идут до парка молча, думая каждый о своём, и от этого, пожалуй, даже хорошо и почти уютно.
— Вы вчера говорили о вашем истинном, — нарушает молчание альфа, когда они сворачивают на одну из пустых дорожек, — Отчего-то мне хочется рассказать вам о своём в ответ.
Чхунхёк лукавит, он хорошо понимает, зачем ему это. В данном случае он преследует две цели: ему хочется поделиться с кем-нибудь, кто сможет понять, а ещё ему интересно, как Хёну отреагирует. Поэтому, мельком взглянув на соседа, убрав руки в карманы и вздохнув, он рассказывает спокойным ровным тоном:
— Я встретил своего омегу тоже в довольно юном возрасте. Мне было тогда всего на два года больше, чем вам. Я учился, подрабатывал, родители помогали мне, как могли, а он был из весьма обеспеченной семьи. Красивый, горячий. Обещал мне, что мы всегда будем вместе, пошёл против своей семьи, которые, конечно, его выбор не одобрили, переехал со мной в съемную комнату.
Чжунхёк улыбается, совсем как Хёну накануне.
— И быстро понял, что истинность истинностью, а жить так ему тяжело, не хватает дорогих вещей, к которым он так привык, техники, да даже нормальных продуктов. Мои обещания, что это ненадолго, что я не всегда буду зарабатывать так мало, ничего не решили. Он ушёл от меня, и вскоре заключил брак, подозреваю, что договорной. Зато тот альфа тоже был из богатых... А потом прибежал ко мне в одну из своих течек со словами, что мы же истинные, и поливал меня грязью, когда я отказался быть его любовником на стороне. Вот и вся история.

[icon]https://i.imgur.com/tyBbeF3.jpg[/icon][nick]lee joonhyuk[/nick]

Хёну не начинает жалеть Чжунхёка или пытаться оправдать поступок его омеги, он просто замечает, что истинность, как оказалось, не равно счастье. Добавляет, что оба они везунчики те ещё и предлагает выпить кофе.
У альфы двойной американо в стаканчике, а у омеги горячий шоколад с корицей и острым перцем. И он говорит, что нашёл свой идеал. Чжунхёку бы в голову не пришло заказать такой напиток, но после столь высокой оценки ему даже становится интересно. Вдруг это и правда вкуснее, чем горький кофе?
Мимо них какой-то малыш едет на самокате и, влетев передним колесом в выбоину, падает перед прямо Хёну и заходится плачем. Тот реагирует быстро: сунув альфе свой стаканчик, поднимает ребёнка на ноги и заботливо отряхивает его.
У горячего шоколада аромат густой и пряный, а от вида омеги, возящегося с малышом, у Чжунхёка появляется отчего-то какое-то странное чувство. Охарактеризовать его он не успевает, потому что тут к ним подбегает родитель ребёнка. Он отводит малыша к соседней лавке, усаживает к себе на колени и начинает его утешать. Хёну же смотрит на них, улыбается открыто, и Чжунхёк вздыхает, уже осознавая в этот момент, что именно ему хочется предложить этому омеге. А тот, забрав у него свой напиток и сделав пару глотков, делится своими соображениями на тему того, что лучше ему, наверное, поискать новое жилье. Объясняет, почему полагал поначалу, что всё обойдётся.
— Но, как оказалось, всё время везти мне не может.
Альфа решает не возражать пока. Следует всё хорошо обдумать, чтобы не навредить никому своими словами или действиями. Впрочем, оправдывая своё желание отложить разговор такой причиной, Чжунхёк сам себя обманывает. Он отлично понимает, что если уже пришёл к решению, то вероятность того, что изменит его, крайне мала.

***

Чжунхёк заглядывает в кофейню, где работает Хёну, намеренно, хоть она находится и не совсем по пути. Обычно он обедает в местечке, которое расположено ближе к его офису. Целей никаких не преследует, кроме одной: понаблюдать, как омега работает. Как выглядит вообще вне дома.
Сделав заказ, он провожает Хёну взглядом, а потом, вздохнув, углубляется в чтение материалов для очередной статьи. Поднимает только время от времени глаза, чтобы посмотреть на омегу, да потом прерывается, чтобы поесть.
Хёну кажется каким-то взбудораженным, но в целом ведёт себя, как обычно. Производит впечатление доброжелательного к гостям, но закрытого человека.
Интересно, что он ответит. Очень интересно.

Вечером, вернувшись домой, Чжунхёк застаёт Хёну на кухне за чашкой чая. Улыбается ему мягко, здороваясь вот уже второй раз за день, и наливает себе воды в стакан, а затем садится за стол напротив омеги и говорит:
— Вам не надо искать другую квартиру, — сделав пару глотков, продолжает, чуть склонив голову, глядя на него открыто и прямо, — Вы спрашивали, хочу ли я быть вашим альфой. Так вот, хочу.
Омега смотрит недоверчиво, усмехается даже, не верит явно.
— Я серьёзно, — добавляет поэтому сразу же Чжунхёк, чтобы рассеять все его сомнения, — Почему бы не попробовать?
— Разумеется, это не означает, что отношения будут развиваться слишком стремительно. И я обещаю, что не сделаю ничего, что может вас напугать или оттолкнуть. Никакого насилия, — заверяет он омегу и, допив воду, смотрит на него, ожидая ответа, — Что скажете? Если надо подумать, то пожалуйста, я не тороплю.
Чжунхёк, на самом деле, давно уже не предлагал вот так никому встречаться. Как-то не до омег было в последнее время. Конечно, отношения он после расставания с истинным через какое-то время начал пробовать заводить, но как-то всё не складывалось. Возможно, потому что интуитивно выбирал омег, на этого самого истинного похожих.
Сложно представить человека, настолько сильно отличающегося от идеального типажа Чжунхёка, чем Хёну. И сейчас альфе кажется, что это и хорошо. Не будет никаких ассоциаций, ничего такого. Пора забыть уже об ошибке природы и открыть своё сердце кому-то более искреннему и чистому.

[icon]https://i.imgur.com/tyBbeF3.jpg[/icon][nick]lee joonhyuk[/nick]

Омега спрашивает, с чего вдруг такие перемены, и интерес его, конечно же, понятен. Чжунхёк решает ответить прямо, как есть, потому что скрывать ему нечего:
— Вы явно предлагали мне это не всерьёз, было бы странно согласиться тогда, — он пожимает плечами и продолжает, — Я понял, что хочу предложить это вам, когда мы гуляли в парке вчера. То, как вы кинулись поднимать упавшего ребёнка и как улыбались потом, наблюдая за тем, как его утешает родитель... — альфа сам не может сдержать улыбку при воспоминаниях об этом моменте, смотрит прямо на Хёну, и голос его становится мягче, — И этот ваш горячий шоколад с корицей и перцем. Может, это и мой идеал тоже? Если пить один только чёрный кофе, никогда и не узнаешь.
Закрыв лицо руками, омега нервно смеётся и честно говорит, что даже не знает, как реагировать на это всё, а потом, успокоившись и допив чай, отвечает, что ему надо подумать, и самому Чжунхёку тоже.

Знает ли Хёну, что этим только набирает очки в свою пользу? Устроившись в кресле, Чжунхёк облокачивается о его спинку и запрокидывает голову назад, прикрывая глаза.
Какой-нибудь другой омега либо не стал бы на его месте раздумывать, а ответил бы сразу согласием, либо попросил бы, кокетничая, время на раздумья, с единственной целью — помучить альфу.
С Хёну всё не так, и Чжунхёк волнуется, потому что понятия не имеет, к какому выводу придёт омега.   

Следующее утро начинается с запаха тостов и телефонного разговора, который происходит на кухне. Чжунхёку из ванной всё слышно, и он смеётся: больно забавный тот омега, с которым Хёну общается по громкой связи. Да и сам Хёну тоже забавный, когда так упорно держит оборону. Что же, как минимум, ему не всё равно, а это хороший знак.
Вкусные тосты — тоже хороший знак. Чжунхёк улыбается омеге мягко и кивает в ответ на предложение присоединиться. Во время завтрака он не спрашивает ничего, хоть и ему хочется немного поторопить Хёну. Только смотрит на омегу время от времени, гадая, услышит ли он ответ сегодня вечером, или придётся ждать дольше.
Надо быть терпеливым, а не уподобляться другу Хёну.

День, к счастью, оказывается достаточно богатым на события, так что рабочее время пролетает быстро. Только в обеденный перерыв Чжунхёк позволяет себе углубиться в собственные мысли. Волнение накатывает с новой силой.
Страшно ли ему будет услышать "нет"? Альфа не знает. Хотя, пожалуй, страшно — это всё-таки неверное в данном случае слово. Скорее, будет грустно. Не больно, именно грустно. Одиночество заиграет яркими красками, и с ним вновь придётся примиряться.

Чжунхёк совершенно не ожидает, что столкнётся с Хёну, возвращаясь с работы. Тот выглядит замёрзшим, а ещё серьёзным очень. Думает о чём-то своём, и альфа не прерывает его.
Только когда они заходят в квартиру, омега говорит, что над предложением подумал, но что сначала ему надо кое-что Чжунхёку рассказать.
— Чаю хотите? Отлично, мне тоже сделайте, а я пока переоденусь, — альфа смотрит Хёну, уже исчезающему за дверью своей комнаты, вслед, и едва не смеётся. Оригинально, ничего не скажешь. Впрочем, это не обидно ничуть. Чжунхёк заглядывает к себе, чтобы кинуть пиджак на спинку кресла, и направляется на кухню. Чай, так чай.

Омега греет руки о чашку и, кажется, собирается с мыслями. Выглядит трогательно. Чжунхёк думает, что объятия сейчас помогли бы ему согреться куда лучше.
— Так вот, я же говорил, что мой истинный был наркоманом и изнасиловал меня, — начинает Хёну, и альфа слушает его внимательно, чуть склонив голову.
Оказывается, тогда дело действительно не ограничилось моральной травмой. Омега забеременел от этого урода, а родители не дали согласие на аборт, так как после него Хёну вообще мог лишиться возможности иметь детей. Чжунхёк прикрывает глаза, догадываясь уже, чем закончилась эта история. Конечно же, омега обратился к подпольному врачу. От одной мысли, что его довели до такого, злость накатывает.
После, когда несколько лет спустя Хёну начал встречаться с другим альфой, тот его бросил, когда узнал, что детей совместных у них не будет.
— Сказал, что если бы сразу узнал, даже в мою сторону не посмотрел бы. Надо было ему сразу рассказать про всё вообще, как и вам — обошлись бы без пустой траты времени друг на друга, — омега говорит ровно, открыто, но до чего же тошно от его слов. В том числе и потому, что Чжунхёк, не зная всей правды, сам вчера затронул больную тему, вспомнив, как омега возился с чужим ребёнком.
— Всё, сеанс откровений окончен, теперь либо соглашайтесь на меня такого, либо отказывайтесь. Время на подумать нужно? — на последней фразе голос Хёну немного дрожит, и Чжунхёк уверен, что это ему не чудится.
— Пойдёмте в гостиную? — предлагает он, потому что не хочется как-то продолжать разговаривать через стол. Не садиться же у ног омеги, чтобы быть к нему поближе.

Они устраиваются на диване, и Чжунхёк придвигается к Хёну. Развернувшись к омеге корпусом, он берёт его за руку, гладит по пальцам.
— Прежде всего хочу сказать, что понимаю ваш поступок, — альфа старается звучать не только уверенно, но и мягко при этом, — Вообще, осуждать вас за него никто не имеет права. Второе: я не считаю, что омега — это главным образом инкубатор для вынашивания потомства. Тем не менее хорошо, что вы мне обо всём рассказали. Спасибо.
— Я согласен на тебя такого, —  добавляет он чуть тише, понизив голос, и осторожно притягивает Хёну к себе. Не прижимает сильно, просто кладёт подбородок ему на плечо и ведёт ладонью по его спине. Очень хочется, чтобы на этот раз всё получилось. Может быть, именно этот омега, которому так не везло в личной жизни, принесёт ему счастье. Не избалованный вниманием альф, столкнувшийся только с самыми плохими их сторонами... Чжунхёк отдаёт себе отчёт в том, что будет сложно, но этого сложно почему-то очень хочется.

На следующий день в обед Чжунхёк приходит в кафе, где работает теперь уже его Хёну. Решает, что раз уж они вместе, то лучше он будет проводить это время с ним. Однако, в зале омегу не видно, и заказ у него принимает другой. Улыбается, явно заигрывая, подходит слишком близко, чтобы положить перед альфой меню.
— Прошу прощения, а Ха Хёну-шши сегодня работает? — интересуется Чжунхёк, проигнорировав чужие попытки подкатить и сделав заказ, и тогда омега с надписью на бейджике "Хонки" отвечает, что у того обеденный перерыв, который продлится ещё минут десять.

[icon]https://i.imgur.com/tyBbeF3.jpg[/icon][nick]lee joonhyuk[/nick]

Хёну пока держится холодно, видимо, ещё не привык к изменениям. Даже обращается к Чжунхёку сначала официально, правда, сразу исправляется, столкнувшись с его удивлённым взглядом.
Это нормально. Альфе, на самом деле, тоже ещё немного странно. Всё-таки, они приняли решение встречаться только вчера.
Времени у омеги нет, и это тоже нормально. Работа - дело такое. Чжунхёк поглядывает на него, принимающего заказы, перемещающегося от столиков к стойке и обратно. Скользит взглядом по его фигуре, заостряет внимание на жестах, на уверенных простых движениях.
Ему не обязательно сейчас говорить с омегой, вполне достаточно вот так вот на него смотреть, чтобы запомнить как можно лучше. Чтобы чувствовать его уже на более глубоком уровне. 

Когда вечером, порядком уставший, альфа возвращается с работы, то обнаруживает Хёну не прячущимся в своей комнате, а сидящим на диване в гостиной в расслабленной позе. Без очков.
Чжунхёк опускается на диван, и тогда омега открывает глаза и, покосившись на альфу, выпрямляет спину. Тому кажется, что Хёну встанет сейчас, но нет, он, наоборот, приваливается к его плечу. Вытащив из кармана телефон, протягивает его Чжунхёку и говорит, что там есть номер доставки. Просит что-нибудь заказать, потому что он "кончился".
— Тебе хорошо без очков, — озвучивает альфа мысль, не отпускающую разум вот уже пару минут, и улыбается, — В очках тоже, их форма тебе идёт, но...
Но без них ново и необычно. К тому же, без них омега явно хуже видит, а значит, более беззащитен, а это само по себе привлекает.
Делая заказ, альфа долго не раздумывает. Выбирает несколько разных блюд, чтобы, даже если Хёну что-то из заказанного не ест, голодным не остался.

Вечер проходит уютно. После ужина Чжунхёк предлагает посмотреть какой-нибудь не длинный фильм, и они вновь устраиваются в гостиной. Альфа принимает расслабленную позу, но слишком близко не придвигается пока, чтобы не нервировать Хёну. Незачем спешить. Вместо этого он вновь время от времени бросает на него взгляды, запоминает то, как цветные блики в темноте ложатся на лицо омеги.

Через пару дней в такой же вечер Чжунхёк сообщает, что завтрашний день у него выходной. Услышав, что у Хёну смена, но короткая, предлагает встретить его после работы.
— Посидим где-нибудь, а потом прогуляемся по парку. Погоду обещают неплохую.

Хочется выглядеть сегодня как-нибудь иначе, и потому Чжунхёк не только одевается не так официально, как на работу, решив ограничиться чёрными джинсами и тёплым свитером, но и пальто выбирает из тех, что этой осенью ещё не носил. Оно темно-синее, и даже Донук обычно замечает, что этот цвет его другу очень идёт.
Он приходит чуть раньше, чем нужно, и решает подождать омегу в зале. Просит пока принести ему кофе. Потом же, когда Хёну заканчивает, они идут в один из ресторанчиков неподалёку, чтобы нормально поесть. Чжунхёк улыбается, глядя на то, с каким аппетитом омега уплетает лапшу, умудряясь как-то при этом не измазать лицо в соусе.

В парке всё-таки прохладно. Впрочем, это и к лучшему, зато и людей не так много, как обычно.
— Университет, в котором я учился, находится неподалёку, — говорит Чжунхёк расслабленно, глядя на деревья, уже потерявшие свою листву, — В то время я часто тут гулял. Этот парк красив вне зависимости от времени года, хотя мало кто разделяет мою точку зрения, — улыбнувшись, он смотрит на Хёну, — Особенно зимой. 
Он ещё немного рассказывает о том времени, а потом предлагает омеге отдохнуть немного на одной из лавочек. Это дальняя часть парка, людей вокруг нет, и, наверное, это не честно совсем и банально, но альфе всё равно.
Сев рядом с Хёну и развернувшись корпусом к нему, он осторожно берёт его руку в свою, а другой гладит его по щеке, поворачивая его лицо к себе. Прикрыв глаза, он нежно касается губами пухлых губ омеги. Проводит языком между ними и углубляет поцелуй, стараясь не напирать слишком сильно. Скользит пальцами по затылку Хёну, и вскоре отстраняется, вновь мягко поцеловав его напоследок. 
Было хорошо, и Чжунхёк не сводит с омеги глаз, продолжая держать его за руку.

[icon]https://i.imgur.com/tyBbeF3.jpg[/icon][nick]lee joonhyuk[/nick]

Юмор у Хёну... Своеобразный. Впрочем, оказывается, что ему просто слишком неловко было и холодно. Чжунхёк слушает его напряжённо и полагает, что ничем хорошим монолог омеги не закончится, однако, тот говорит:
— Ты не мог меня поцеловать дома в тепле? Парк красивый, конечно, но всё-таки... — и берёт при этом его под руку. Как после этого не улыбнуться?
— Прости, — отвечает ему альфа, — Тогда поехали домой.

Дома они греются чаем, а вечер проводят за просмотром фильма, как обычно. Только перед тем, как уйти к себе спать, Чжунхёк снова целует омегу. Это происходит всё там же, в гостиной, и, на самом деле, уходить никуда и не хочется.

Сообщить другу об изменениях в своей личной жизни альфа решает на следующий день. Они как раз переписываются, и Донук жалуется опять на что-то, завидует Чжунхёку, что тот свободен, и потому проблем у него таких нет.
"Вообще-то, уже не свободен. Уже третий день как."
Донука как прорывает. Во-первых, он, конечно, не доволен, что Чжунхёк сообщает ему такую важную новость так поздно. Во-вторых, желает знать, кто это умудрился зацепить друга. В-третьих, в-четвёртых и в-пятых удивляется, потому что не может вспомнить, когда Чжунхёк вообще с кем-то встречался. 
"Успокойся. Это мой сосед, Ха Хёну", — отвечает коротко альфа, на что получает очередной поток изумления от Донука. Тот пишет, что, должно быть, Хёну действительно очень необычный омега, раз ему удалось то, что не удавалось другим.
Ото всех этих сообщений хочется закатить глаза, а друг ещё предлагает после работы встретиться и всё обсудить.

— Ну, рассказывай. Как так вышло? Почему он? — Чжунхёк смотрит на друга исподлобья, потягивая своё пиво, а тот этого будто и не замечает. Не иначе, как иммунитет с годами выработался. Тоже заказывает себе пинту пива и ждёт.
— Ты же не думаешь, что я правда отвечу? — альфа смеётся, потому что Донук после его слов выглядит раздосадованным.
— Могу только сказать, что это серьёзно, — признаётся он, сделав пару глотков, и тогда друг предлагает, раз уж такое дело, устроить в ближайший выходной совместный поход куда-нибудь. Чтобы он с Кёнсу, и Чжунхёк с Хёну.
— Не уверен, — качает головой Чжунхёк, — Но в принципе, я могу предложить Хёну. Только если он согласится, предупреди своего, что омега у меня необычный. Не хочу, чтобы для него это стало сюрпризом и он что-то сказал на этот счёт.

Хёну, как это ни странно, оказывается совсем не против, так что через несколько дней они договариваются встретиться с другом альфы и его омегой в торговом центре, на верхнем этаже которого расположен кинотеатр. Билеты Донук купил заранее, чтобы обойтись без спешки и стояния в очереди.
Знакомство проходит гладко. Видимо, Донук действительно проинструктировал Кёнсу, потому что тот не спрашивает ничего, только глазами своими большими на Хёну хлопает, потому что с такими омегами обычно не общается. Они примерно одного роста, волосы у обоих одной длины, только у Кёнсу и пальто более приталенное, и серьги в ушах блестят, и глаза подведены, и штаны узкие с рваными коленками, и ботинки на небольшой платформе, тоже очень модные.
Смешно, что как бы Донук на жаловался, а на Кёнсу он смотрит влюблённым взглядом и приобнимает, когда они направляются к эскалатору.

Сев с Хёну на диванчик, Чжунхёк смотрит на друзей и улыбается, потому что те уже обнимаются, удобно устроившись.
Фильм оказывается интересным, не даром Чжунхёк принимал активное участие в его выборе. Донук ведь сначала на какую-то дурацкую комедию хотел билеты взять. Фантастика куда лучше, по-крайней мере, омега взгляд от экрана не отводит, аж вперёд подавшись.

После они идут в ресторан, находящийся во всё том же торговом центре, потому что погода портится. Под дождём мокнуть нет никакого желания. За едой обсуждают фильм, и Чжунхёк с улыбкой смотрит на Хёну, который принимает в беседе живое участие, потому что некоторые сцены его прямо зацепили, как и сюжет фильма в целом. У омеги при этом аж глаза блестят, и он сейчас красивый невероятно.
Позже альфа извиняется и встаёт, чтобы отлучиться в туалет, а Донук пока отходит к большому стеллажу с десертами, чтобы выбрать что-нибудь, потому что картинки в меню такого наглядного представления не дают.
— Я вам завидую, — признаётся Кёнсу, немного смущённо улыбаясь Хёну, и поясняет в ответ на недоумённый взгляд, — Он на вас так смотрит.
— Просто вы, кажется, совсем ничего для этого не делаете, — развивает Кёнсу свою мысль, — Я имею в виду, не пытаетесь произвести впечатление. Вы очень смелый омега. Мне сначала показалось это странным, но, блин, это круто. Я хотел бы научиться так.

[icon]https://i.imgur.com/tyBbeF3.jpg[/icon][nick]lee joonhyuk[/nick]

Позже, когда они возвращаются домой на автобусе, омега говорит Чжунхёку, что ему понравился сегодняшний вечер, и прислоняется к его плечу. Зевнув устало, трёт глаза и говорит, что Кёнсу милый парень.
Альфа опасался, на самом деле, что омеге скучно будет, и что с Кёнсу они друг другу не понравятся.
— Я рад, — искренне отвечает он и, улыбнувшись, смотрит на сонного Хёну, — Значит, можем иногда встречаться вот так вот с ними.

***

На следующий день, когда они с Хёну завтракают, омеге кто-то звонит и он включает громкую связь, потому что как раз в это время бутерброд себе делает. Из динамика слышится голос пожилого омеги, который называет Хёну своей "маленькой булочкой". Чжунхёк от смеха чуть кофе не давится, потому что это слишком мило, тем более, что омегу такое обращение явно смущает.
Булочка, боже. А ведь и правда, похож.
Хёну отвечает дедушке, что у него всё хорошо и, в свою очередь, интересуется его делами и здоровьем. Тот жалуется на больное колено, а потом сетует, что давно не видел внука, просит его как-нибудь приехать в гости. Чжунхёк слушает всё это с мягкой улыбкой, пока разговор не перетекает в весьма неприятное русло. Дедушка вспоминает, что не так давно к его соседям, видимо, приезжал из города сын-альфа. С восхищением замечает, что тот стал таким видным.
— Может, вас как-нибудь познакомить? А то ты, наверное, всё один? — альфа жуёт свой бутерброд, глядя куда-то прямо перед собой, и выражение лица его становится совершенно не читаемым. Неприятное чувство ревности, правда, едва успевает зародиться, как разбивается об уверенный ответ омеги.
— Не один, — Чжунхёк даже удивляется, потому не ожидал, что Хёну решит сообщить дедушке об изменениях в личной жизни вот так вот сразу. Он слушает восторги старшего омеги, и чувствует какое-то невообразимое нарастающее тепло по отношению к Хёну. Значит, для него всё и правда серьёзно и важно, раз не стал скрывать. Омега же сворачивает разговор, а потом спрашивает, хочет ли Чжунхёк на выходные за город, говорит, что у дедушки там большой дом.
— Конечно, давай съездим, — охотно соглашается альфа, улыбнувшись мягко, — Очень интересно будет с ним познакомиться.

***

Дедушка Хёну оказывается очень маленького роста, ниже него самого, но несмотря на это, держится он довольно бодро. Радуется внуку, обнимает его, вновь называя булочкой. С восторгом глядит на Чжунхёка:
— Ох, какой альфа! И что я про этих Кимов? Ты вон, и без моей помощи ещё более красивого себе нашёл. Эх, был бы я молодым, — он смеётся и хлопает внука по плечу, а потом кивает гостям, — Вы проходите, проходите, небось, проголодались с дороги. Вон, оба какие худые!
Вкусностей на столе много, и дедушка всё следит, чтобы и Хёну, и Чжунхёк остались сытыми, предлагает им попробовать то одно, то другое. А ещё любуется ими, и удивляется:
— Нет, ну надо же. Я и не думал, что ты такого альфу в дом приведёшь! — и выглядит при этом крайне довольным. Чжунхёку только и остаётся, что прятать смущённую улыбку, потому что что тут скажешь. Впрочем, он не сказал бы, что ситуация его напрягает, даже несмотря на такие комментарии. Он понимает, что дедушка просто Хёну очень сильно любит и переживает за него, чувствует, как тот радуется за омегу.
На расспросы альфа тоже отвечает охотно, потому что вопросы старший омега задаёт с интересом, и на ответы реагирует положительно. Работа Чжунхёка, к примеру, кажется ему очень интересной, так что они достаточно много говорят о ней.
Дедушка принимает его тепло, и от этого хорошо на душе. Альфа знает, как может быть по-другому, поэтому особенно это ценит.

Позже, когда они с Хёну решают прогуляться немного, Чжунхёк говорит ему с улыбкой:
— Мне нравится твой дедушка! Кстати, а с родителями ты меня познакомишь?
Омега отвечает, что да, как-нибудь они встретятся все вместе, на что альфа кивает.
— Надо своим тоже сказать, — и впервые задумывается о том, как они отреагируют. Отец и папа хорошие люди, на самом деле, вот только, поскольку в своё время они не смогли воплотить мечты о большой семье с несколькими детьми из-за того, что были в материальном плане ограничены, то теперь ждут внуков. Не то, чтобы это стало для них идеей фикс, но всё же... Конечно, они хотели бы видеть рядом с сыном омегу, который может и хочет рожать. Что же, придётся с ними поговорить, если эта тема всплывёт.

Ближе к ночи дедушка показывает гостям, где они будут спать. Выделяет им комнату с двуспальной кроватью и долго извиняется за то, что во второй гостевой комнате ремонт затеял, и она сейчас недоступна. Переживает, что нехорошо так вышло, и что неправильно это, чтобы альфа с омегой вместе спали до брака. Тут же, впрочем, машет рукой и с некоторой досадой вспоминает, что сейчас никто об этом и не думает ведь, и нынче другие нравы.
— Не волнуйтесь, — успокаивает альфа дедушку, — Всё в порядке, правда. И за безопасность внука не беспокойтесь.
— Всё нормально? — спрашивает Чжунхёк у омеги, когда дедушка уходит за постельным бельём, и тот хоть и неуверенно немного, но кивает.

Лежать вместе под одним одеялом хорошо. Альфа притягивает Хёну к себе, касается губами его виска. Хочется запустить ладонь под его футболку, но таких вольностей он себе пока не позволяет. Хотя бы потому, что они в доме не одни, вдруг омегу это смутит.
— Здорово, что мы приехали сюда, — говорит он шёпотом, — Твой дедушка меня так хорошо принял... 

[icon]https://i.imgur.com/tyBbeF3.jpg[/icon][nick]lee joonhyuk[/nick]

Отредактировано salieri (2019-03-22 14:18:13)

Омега, оказывается, и не сомневался в том, что Чжунхёк дедушке понравится. Говоря об этом, Хёну разворачивается к альфе лицом, но в ответ на обнимает, и тот вздыхает коротко.
Хочется больше физического взаимодействия. Чтобы омега обнял его тоже, провёл ладонью по спине. Тем не менее Чжунхёк не говорит ничего, не желая торопить Хёну. Пусть всё идёт своим чередом, так будет лучше. Погладив омегу по боку, Чжунхёк убирает руку и ложится на спину, прикрывая глаза.

***

Утро встречает холодной постелью и сонливостью. Чжунхёк утыкается носом в подушку, не зная, чего больше хочет: продолжить спать или идти искать омегу. Где того носит вообще в такую рань?
Остаться в постели альфе не позволяет совесть. Если бы он дома был бы, то, может быть, ещё и рассмотрел бы этот вариант, но в гостях так себя вести нехорошо, особенно, когда все уже встали.
Сонно хмурясь, Чжунхёк выбирается из-под тёплого одеяла и спешит одеться и согреться, а когда выходит из комнаты, то тут же встречает своего омегу. Тот улыбается и говорит, что альфа как раз к завтраку встал.
— Почувствовал, да? — Чжунхёк смотрит на Хёну и думает о том, что всё-таки, видимо, сделал правильный выбор. Потому что когда подобные вещи ему по утрам говорил Донук в те времена, когда они вместе снимали квартиру, его хотелось прибить. И на другого омегу, с которым Чжунхёк когда-то пытался построить отношения, и который был жаворонком, была та же реакция. Хёну же хочется... Просто хочется.

Завтрак поднимает альфе настроение. Он чувствует себя сытым и вполне довольным жизнью, и, конечно, соглашается с предложением Хёну помочь дедушке по хозяйству. Разобрать старые вещи в сарае? Почему нет? Они вдвоём с этим быстро справятся.
Сарай встречает их несколькими огромными досками, из-за которых в него не зайти толком. Пока Чжунхёк, замешкавшись, надевает перчатки и поправляет куртку, Хёну уже тащит одну из досок.
— Ты что делаешь?! — альфа чуть дар речи не теряет, увидев это безобразие, — Она ведь тяжелая! — подскочив к омеге, он подхватывает доску с другого края и помогает ему отнести её в сторону.
— Не поднимай, пожалуйста, тяжести в одиночку, я не думаю, что тебе можно это делать, — просит он Хёну, пока они вместе таскают доски. В самом-то деле, омега и так чуть сознание не теряет во время течки... Надо же беречь себя.
— Лучше позови меня, я помогу.

Закончив с досками, они перемещаются в сарай, и там уже приступают к разбору всякого хлама. Омега по-прежнему порывается таскать коробки и прочие вещи. Чжунхёк смотрит на Хёну с тревогой, когда тот поднимает очередную коробку, и находится в постоянной готовности помочь, подстраховать в случае чего.

В разгар дня Хёну выходит с очередной ношей, а альфа, оценивающе посмотрев на него и убедившись, что всё идёт нормально, возвращается к разбору вещей из большого ящика. Он полон всяким мусором: старые водопроводные краны, увесистые металлические детали, ещё какая-то ерунда. От работы его отвлекают шум и голоса с улицы, причём, ясно слышен какой-то незнакомый голос, а также дедушкин возмущённый. Желая узнать, что там произошло, Чжунхёк выходит из сарая и видит, как его омегу пытается приобнять какой-то чужой альфа.
— Тебе родители не говорили, что не надо навязывать свою помощь, когда не просят? И руки, кстати, в сторону чужого омеги распускать тоже невежливо, — выговаривает этому альфе Хёну, а тому хоть бы хны.
— Руки убрал, тебе же сказали! — грубо окликает незнакомца Чжунхёк и подходит к омеге ближе. Смотрит на альфу холодно, но при этом кулаки сжимает, готовый защитить Хёну. В висках стучит аж, и Чжунхёку стоит огромных сил сохранять сейчас хладнокровие.
Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не омега. Напрасно их называют слабыми. Хёну сначала обращается к незнакомцу и говорит тому идти с дедушкой в дом, раз уж он, вообще-то, к нему пришёл. Дедушку просит напоить гостя чаем. Чжунхёку же велит возвращаться за работу, обещает, что скоро присоединится. Выглядит при этом хоть и раздражённым немного, но гораздо более уравновешенным, чем оба альфы, и нет желания ему перечить.
— Круто ты, — улыбается омеге уже успевший успокоиться Чжунхёк, когда тот снова появляется в сарае, — Всё в порядке? Кто это был вообще?
Оказывается, это сын соседей. Альфа кивает и не спрашивает больше ничего, но для себя решает, что одного Хёну лучше к дедушке не отпускать по возможности.

Дома они оказываются к вечеру. Дедушка всё не хочет их отпускать, и они обещают, что как-нибудь в скором времени ещё его навестят. Чжунхёк не кривит душой, хоть ему этот человек и не родня: ему действительно понравились эти выходные.

***

Решив не откладывать неизбежное, альфа звонит родителям на неделе и договаривается заехать к ним в гости после работы. Пока без Хёну, чтобы подготовить их морально. Омегу предупреждает, что сегодня будет позже, потому как хочет пообщаться с отцом и папой.

Папа из тех омег, что готовить не любит, так что они заказывают блюда из ближайшего ресторанчика. Родители расспрашивают Чжунхёка о делах, о работе, сами делятся с ним новостями, и потом он, наконец, сообщает им то, ради чего приехал.
— Отец, папа, у меня появился омега, — говорит он, отставив пока миску с лапшой, — Это серьёзно.
— Ой, так надо было с ним вместе приехать, — лицо папы озаряется радостью, — Он красивый? Давно вы вместе?
— Симпатичный, — кивает Чжунхёк, понимая, что вряд ли родителям Хёну покажется прямо уж красивым, — Не очень, но тем не менее. Повторюсь, я настроен серьёзно.
— Боже, неужели я дождусь внуков! — восклицает папа, и отец улыбается тоже, — Рад за тебя, сын. В самом деле, наконец-то!
— Вот об этом я и хотел с вами поговорить. Вы меня сейчас выслушайте, ладно? Не перебивая. Он бесплодный. Не по своей вине. Я знаю, как это важно для вас, но родить он не сможет. Для меня это не критично, поэтому я бы хотел, чтобы вы приняли его и постарались понять нас.
— В смысле, не критично?! — перебивает его папа, и Чжунхёку приходится выслушать многое. Если сначала родители обрадовались, то теперь они становятся резко против, хотя Хёну ещё даже в глаза не видели. Им достаточно того, что он лишён главной, по их мнению, функции омеги. Советуют расстаться с Хёну, пока всё не зашло слишком далеко.
— Папа, отец, я вас обоих очень люблю, но это моя личная жизнь, — говорит Чжунхёк, надеясь, что звучит спокойно, — Оправдываться я не собираюсь, я уже не школьник и даже не студент. Прошу, обдумайте всё, что я сказал, и не горячитесь. Я заеду к вам через пару дней, ладно? Один, — он смотрит на родителей, которые выглядят жутко расстроенными и обиженными, и добавляет, — Не думайте, что мне наплевать на ваше мнение. Вовсе нет. Именно поэтому я бы очень хотел, чтобы вы нас приняли.

Несмотря на то, что Чжунхёк примерно такой реакции и ожидал, ему тошно, так что домой он приезжает в растрёпанных чувствах, и, когда омега открывает ему дверь, притягивает его к себе и кладёт ему подбородок на плечо. Хёну пытается отстраниться, и альфа надеется, что это только потому, что у него пальто после улицы холодное. Подождав пару секунд, Чжунхёк сам его отпускает.
— Посмотрим какой-нибудь фильм или сериал? Что-нибудь лёгкое? — предлагает он, разуваясь.

[icon]https://i.imgur.com/tyBbeF3.jpg[/icon][nick]lee joonhyuk[/nick]

Отредактировано salieri (2019-03-25 22:44:25)

Омега не спрашивает ничего, только кивает и предлагает Чжунхёку ттокпокки, говорит, что приготовил их недавно и они, наверное, ещё не успели совсем остыть.
— Буду, — кивает альфа, который у родителей толком и не поел в итоге, — Ттокпокки, идеально, — чуть улыбается он Хёну.
После ужина они смотрят фильм, и омега по-прежнему ничего не спрашивает. Чжунхёк сейчас ему неимоверно благодарен за это, потому что говорить о собственных переживаниях не настроен. Как бы там ни было, а родители для него очень важны, и ему страшно думать о том, что будет, если они решат от него отвернуться или примут омегу для вида, а по факту будут находиться с ним в состоянии холодной войны. Не хочется рассказывать о разговоре с родителями и их реакции Хёну сейчас, чтобы он тоже стал думать об этом и волноваться. Лучше потом. Вдруг папа и отец обдумают новость и изменят своё мнение.
У Чжунхёка даже не выходит за всеми этими мыслями отвлечься на фильм. Он смотрит на экран, но не может сосредоточиться, то и дело выпадая из реальности.

Только когда позже Хёну забирается к альфе под одеяло и обнимает его, тому удаётся расслабиться и отпустить мысли. То, что омега решил спать с ним, становится для Чжунхёка огромным и очень приятным сюрпризом, на самом деле. Он и не ждал, что это случится так быстро. А уж объятия...
— Спокойной ночи, мой хороший, — отвечает альфа шёпотом и обнимает Хёну в ответ. Так хорошо и спокойно, что всё остальное в этом мире сейчас кажется не важным.

***

— Мы хотим с ним познакомиться, — говорит папа таким голосом, будто понял, что был не прав и погорячился, но хочет, чтобы и другая сторона осознала свою вину.
Чжунхёк заехал к родителям снова в пятницу после работы, как и обещал. Предварительно позвонил отцу, и тот его заверил, что всё нормально, и что они его ждут.
— Но не думай, что мы уже прямо готовы его принять, — ворчит папа, поднимая на сына глаза, — Надо ещё посмотреть, что там за омега...
— Да уж, правда, ты нас в прошлый раз шокировал такими новостями... — качает головой отец, приобняв мужа за плечо, — Твой папа потом полночи проплакал.
Вот такие вещи Чжунхёк всегда терпеть не мог. К чему эта попытка вызвать чувство вины? Что за грубый способ манипуляции? Самое противное, что цели своей отец достигает — альфа действительно чувствует себя сейчас виноватым. Стараясь не подать вида, Чжунхёк кивает:
— Что же, тогда давайте встретимся на этих выходных? Определимся, в какой день, и я закажу столик в ресторане.
— Да зачем, может, лучше к нам? — удивляется папа, но альфа качает головой. Он за эти два дня успел обдумать разные варианты развития событий и пришёл к выводу, что если родители согласятся познакомиться с омегой, то сделать это лучше будет на нейтральной территории. Если дома у отца и папы даже Чжунхёк чувствует немалое давление, то что же будет с Хёну...
— Хочу, чтобы мы выбрались куда-нибудь все вместе, — родителям он озвучивает, конечно же, такую мысль.

По пути домой альфа продумывает разговор с омегой, который тоже должен состояться сегодня. Не откладывать же его на завтра, хоть и очень хочется вместо объяснений просто устроиться в объятиях Хёну.
Впрочем, почему бы не совместить всё это? Сняв пальто и разувшись, Чжунхёк ведёт омегу в гостиную. После того, как тот садится на диван, альфа ложится, устраивая голову у него на коленях. Улыбается, прикрывая глаза, потому что наконец-то его начинает по-настоящему радовать сегодняшний вечер.
— Родители хотят с тобой познакомиться, — говорит он где-то через полминуты, посерьёзнев, — Я предложил им встретиться на выходных. Хочу заказать столик в ресторане, чтобы ты сам выбрал, ну, или мы вместе. Хорошо?
Получив положительный ответ, Чжунхёк продолжает, глядя на омегу снизу вверх:
— Сейчас послушай меня и не волнуйся слишком. Мои родители всегда хотели много детей, но их останавливало то, что у них было мало денег, по их словам. Поэтому я их единственный сын. Они давно говорят мне о внуках. Поэтому, когда я прошлый раз рассказал им о тебе, то сразу упомянул тот факт, что родить ты не сможешь. Попросил их понять это и принять нас. Реакция была негативной, как ты понимаешь. За эти дни они успели понять, видимо, что погорячились, но не жди, что они сразу отреагируют на тебя хорошо.
— Хёну-я, — зовет омегу Чжунхёк, потому что тот совсем на него не глядит, — Мы посмотрим, как они будут настроены. Если всё пойдёт неплохо, то посидим с ними подольше. Если нет, сразу уйдём. Если папа начнёт давить на больную тему, тебе не придётся просто молча выслушивать это, я обещаю. Моим родителям сейчас очень сложно из-за того, что они придумали себе мечту, которую хотят воплотить за мой счёт. Я очень надеюсь на то, что со временем они успокоятся. Хочу, чтобы они познакомились с тобой и представляли уже не какого-то воображаемого омегу рядом со мной, а тебя. Постепенно привыкли к тебе.
Чжунхёк боится, что Хёну может отказаться. Решить, что нафиг не сдались ему такие отношения. Или, наоборот, решить, что лучше послать альфу, чтобы он нашёл такого омегу, который не будет "дефектным".
— Это временные трудности, которые мы преодолеем, — говорит поэтому со всей уверенностью альфа, надеясь, что этот аргумент уж точно станет решающим.
[icon]https://i.imgur.com/tyBbeF3.jpg[/icon][nick]lee joonhyuk[/nick]

Выслушав Чжунхёка, омега кивает. Видно, что спокойствие ему нелегко даётся, но он даже пытается улыбнуться, когда сообщает о своём расписании и интересуется, в какой ресторан хотел бы пойти альфа. Тут же вспоминает, что Хонки упоминал о том, что открылось новое местечко, где подают отличный рамён.
— Тогда давай туда и пойдём, — соглашается Чжунхёк, не раздумывая, — Узнай адрес, а я скину его родителям.

***

Воскресенье выходит нервным. Омега уходит на работу, а Чжунхёк места себе не находит, потому что слишком хорошо понимает: вечер будет не из приятных.
В ресторан он приезжает один, потому что Хёну из-за проверки задерживают на работе. Объяснив это родителям, которые приходят чуть позже него, он старается отвлечь их беседами на отвлечённые темы. Получается не очень хорошо: видно, что папа волнуется, и никак не может расслабиться.
— О, Хёну уже едет, — сообщает Чжунхёк через некоторое время, с облегчением выдохнув, после того, как получает очередное сообщение. Подозвав официанта, заказывает для омеги хемуль-рамён, как тот и попросил.

— Привет! Всё нормально на работе? — интересуется Чжунхёк у омеги, когда тот садится за стол. Он уже представил Хёну родителям, и теперь те смотрят на него оценивающе. Хочется отвлечь омегу и закрыть собой, хотя ничего ещё даже не началось.
За ужином вопросы задаёт в основном папа. У альфы ощущение, будто тот решил провести Хёну чуть ли не собеседование, потому что его интересует буквально всё: откуда омега, из какой он семьи, чем занимается. Омега, надо сказать, держится стойко. Отвечает спокойно, прямо.
Когда папа интересуется, есть ли у Хёну братья, а потом сводит всё к разговору о внуках, Чжунхёк смотрит на него тяжёлым взглядом. К чему всё это? Не надо было идти на поводу у родителей и соглашаться на соджу. Возможно, если бы они пили вместо алкоголя чай, папа всё-таки удержал бы себя в руках.
— Кто знает, как всё обернётся, верно? — комментирует его слова омега, и Чжунхёк понимает, что тот уже на грани. Легонько сжав его колени под столом, чтобы успокоить, альфа поднимает глаза к потолку, когда папа заикается про истинного. Нет, Хёну не истерит, не переворачивает стол и даже голос не повышает, но, ответив, как есть, он заказывает себе ещё соджу.
— Истинность - это ещё не всё, — качает головой альфа, глядя на родителей, — Прошу вас, давайте поговорим о более приятных вещах.
Остаток вечера проходит лучше, вот только настроение уже испорчено. Родители действительно ведут разговоры далее уже на отвлечённые темы, но даже у Чжунхёка не получается расслабиться, что уж говорить о Хёну. Когда родители собираются уходить, альфа испытывает облегчение.
— Я скоро приду, — мягко говорит он омеге, прежде чем пойти проводить папу с отцом до такси.

— Он похож на бету, — говорит папа по дороге, скривившись, и отец кивает, — Чем он тебя зацепил? Твой истинный такой красивый, мы думали, что тут хотя бы типаж тот же...
— У бет течек не бывает, — немного грубо прерывает речь папы Чжунхёк, — Хватит. Истинность, внешность... Я уже сказал, что это ещё не всё.
Родитель качает головой, и альфу прорывает:
— Господи, папа! Омеги вечно жалуются, что альфы обращают внимание только на их внешность, на тело, что им нужно только это. А ты сам-то на что обращаешь внимание? Не нужна мне красивая кукла, мне нужен любимый человек рядом!
Папа выглядит задумчивым. Отец тянет его к такси, которое уже подъехало, но тот отправляет его садиться первым, а когда они остаются с Чжунхёком наедине, оставляет его последние слова без комментариев, но зачем-то интересуется:
— Говоришь, у него бывают течки?
— Ну да, — пожимает плечами альфа, — А что?
— Да нет, ничего, — папа теперь выглядит как-то мягче, и это сбивает с толку.

Когда альфа возвращается к Хёну, то видит, что тот решил не останавливаться и заказал ещё бутылку соджу.
— Послушай, тебе уже хватит, — говорит он мягко, пытаясь забрать у омеги бутылку, а тот в ответ смотрит хмуро и угрожает Чжунхёку руки оторвать.
Альфа просит счёт и ждет, когда Хёну закончит пить, а потом быстро берёт его в оборот, пока тот не решил ещё продолжить, и ведёт к выходу из ресторана.
Уже в такси Хёну развозит так, что он сидит, привалившись к плечу альфы, а домой его чуть ли не на себе приходится тащить.

— Ненавижу тебя, — заявляет омега, качаясь из стороны в сторону, когда Чжунхёк пытается снять с него куртку. Тот замирает на миг, потому что это так неожиданно-болезненно... А Хёну продолжает:
— И твоих родителей. Я там как товар какой-то... Так боялся им не понравиться... — и альфе хочется выдохнуть с облегчением. Омега его так напугал своим "ненавижу". Раз боялся, значит не ненавидит вовсе. В очередной раз покачнувшись, Хёну наваливается на Чжунхёка и тому, наконец, удаётся снять с него куртку. Омега же садится на пол и начинает снимать ботинки, а потом протягивает альфе руку, чтобы тот помог ему встать.
— Ты молодец, — говорит Чжунхёк омеге, поддерживая его, и ведёт в спальню, чтобы уложить, наконец, в постель. Хочет ещё много чего сказать, но понимает, что это будет бессмысленно сейчас. Хёну не сможет в таком состоянии нормально воспринимать информацию.
Когда Хёну падает на кровать и утягивает Чжунхёка за собой, тот собирается встать. Думает о том, что надо поскорее уже уложить омегу, чтобы тот отдыхал, а потом принять душ и тоже лечь. Поцелуй становится внезапностью, как и порывистость Хёну в целом. Тот сначала неловко пытается расстегнуть пуговицы на рубашке Чжунхёка, а потом, неловко сев, снимает с себя свитер и рубашку. оставшись полуголым, жмётся к альфе, целует его снова, спускаясь к шее, и всё пытается справиться с пуговицами. Отключается он внезапно, заставив альфу нервно рассмеяться.
Что же, так даже лучше. Так думает Чжунхёк, уложив на бок уснувшего омегу, прижимает его к себе и целует в макушку. Так даже лучше, потому что, несмотря на то, что такой Хёну ему очень понравился, пользоваться его состоянием он не хотел бы. Если бы омега остался в сознании, было бы сложно убедить его, что первый секс в состоянии опьянения — плохая идея.

Ещё немного полежав рядом с Хёну, Чжунхёк отстраняется. Уложив омегу на спину, стаскивает с него штаны, чтобы тому было удобнее спать.
В одном нижнем белье альфа видит Хёну впервые, на самом деле, поэтому не может отказать себе в удовольствии рассмотреть его как следует. У омеги, оказывается, очень красивые стройные ноги, довольно узкие бёдра и плечи. Он вообще небольшой под своими любимыми толстовками. Даже рёбра выступают. Вздохнув, Чжунхёк укрывает омегу одеялом, потому что тот уже начал ворочаться, замёрзнув, и идёт в душ, как и собирался. Надо сбросить напряжение, потому что и поцелуи, и вид омеги не оставили его равнодушным, конечно же. После, вернувшись в постель, альфа тоже остаётся просто в нижнем белье и, притянув к себе Хёну, обняв его поперёк живота, прикрывает глаза, уткнувшись носом ему в затылок. У омеги запах тонкий, едва ощутимый, и вот так можно его почувствовать.

Утром вставать на работу не хочется, но приходится. Чжунхёк выбирается из постели осторожно, чтобы не разбудить омегу, и, одевшись, идёт на кухню, отчаянно зевая.
Где-то часов в десять он пишет Хёну несколько сообщений, решив отвлечься немного от работы, надеясь, что теперь-то омега уже проснулся.
"Ты красивый".
"Мне очень жаль, что ты себя вчера чувствовал, как товар. Спасибо тебе, что пережил это ради меня".
"Я бы хотел, чтобы родители обдумали всё и приняли тебя, но если этот процесс затянется, не переживай."
"И ты правда красивый."
"Я сварил утром по-быстрому суп, съешь его и станет легче".

Вечером, придя с работы, Чжунхёк предлагает что-нибудь заказать, и в итоге они смотрят какое-то музыкальное шоу и едят  очень вкусную большую пиццу.
— Когда пойдём знакомиться с твоими родителями? — интересуется альфа, доедая очередной кусок, — Чего мне следует ожидать от них? Они похожи на моих?

[icon]https://i.imgur.com/tyBbeF3.jpg[/icon][nick]lee joonhyuk[/nick]

Оказывается, вопросом насчёт знакомства сегодня задался не только Чжунхёк, но и родители Хёну. Омега предлагает устроить встречу в субботу, раз уж такое дело, и успокаивает Чжунхёка, что папа и отец не зациклены на внуках, говорит, что всё будет нормально.
— Да, в субботу будет в самый раз, — кивает альфа и улыбается омеге. Вот и настала его очередь нервничать.

***

Когда Чжунхёк встречался с истинным, то и с родителями его знакомился. Этот день хотелось бы стереть из памяти, потому что он был просто ужасен, жаль, что это не возможно. Папа и отец омеги тогда очень открыто продемонстрировали свою враждебность, поэтому семейный ужин стал одним большим унижением. Чжунхёку стоило уйти тогда, а он оставался из-за омеги, который всё смотрел на него просящим взглядом. Тьфу. Знал бы он тогда, чем закончатся их отношения, то и не заставлял бы себя терпеть.
— Да ладно, кого ты обманываешь? — спрашивает сам себя альфа, завязывая галстук, и вздыхает.
Чжунхёк полагает, что знакомство с родителями Хёну должно действительно пройти нормально, но чувствует себя всё равно недостаточно уверенным.

Чужая квартира встречает их просто потрясающими ароматами, и уже это заставляет немного расслабиться. Папа Хёну мило суетится, улыбается, приглашая гостей к столу, и альфа искренне улыбается ему в ответ, поклонившись. Этот человек кажется Чжунхёку уютным, типичным омегой, как те, что были папами его друзей-одноклассников, у которых он, будучи ребёнком, периодически бывал  в гостях.
Отец омеги выглядит, наоборот, суровым, и ведёт себя соответствующе. Смерив Чжунхёка тяжёлым взглядом, говорит им с Хёну поторопиться, потому что обед стынет, и уходит в столовую вслед за супругом. Альфа, напрягшись, смотрит отцу Хёну вслед, гадая, что это было. Он заранее настроен по какой-то причине против него?
— Это нормально, — говорит тихо омега и поясняет, что отец сам по себе человек жёсткий, тем более, с незнакомыми людьми.

Обед проходит хорошо. Родители ведут себя на удивление корректно, не задают никаких слишком личных вопросов. Их больше интересует, кем Чжунхёк работает, какая у него семья, и всё такое, и тот довольно быстро расслабляется в обществе этих людей. Он даёт полные ответы, стараясь обойтись без лишних подробностей, и активно поддерживает разговор.
Папа Хёну чудесно готовит, как и его дедушка, и Чжунхёк с удовольствием не только общается, но и ест.

После, когда они, попрощавшись с родителями Хёну, выходят на улицу, омега берёт альфу под руку, ежась от ветра и заключает, что в целом всё прошло очень неплохо. Интересуется, как Чжунхёку его родители.
— Согласен! — отзывается альфа и ведёт Хёну к автобусной остановке, — Классные. Никаких лишних вопросов, а папа ещё и готовит хорошо! И отец вполне себе приятный человек, хоть и строгий. Зря я волновался, — до этого момента Чжунхёк не говорил прямо о своих переживаниях, но сейчас ему захотелось признаться, что да, он тоже переживал.

***

Следующие несколько дней проходят спокойно. Альфа работает, а по вечерам они с Хёну смотрят приятные фильмы или музыкальное шоу. Спят теперь всегда вместе, вот только омега больше не проявляет инициативы, как это случилось в день знакомства с родителями Чжунхёка. Даже жаль немного.
Подсчитав, сколько пришло времени с течки Хёну, альфа делает вывод, что следующая, по идее, должна начаться у него уже скоро. Мысли об этом отвлекают даже на работе, и Чжунхёк понятия не имеет, что с этим делать. И с мыслями, и с течкой. Прогонит ли его омега на этот раз? Как убедить его, наконец, перестать принимать таблетки и вредить своему здоровью ещё больше? Как убедить его довериться?
Вопросы слишком сложные, и ответов на них у Чжунхёка нет. Есть варианты разной степени паршивости, но ни один из них альфе не нравится.

Всё решается само собой. В этот день альфа возвращается с работы раньше Хёну, и, перекусив, идёт в душ, а после устраивается на диване с книгой. Услышав через некоторое время, как открывается дверь, выходит в коридор встречать омегу и чувствует, как у него дыхание перехватывает. Вот оно.
Хёну пахнет потрясающе. Вздыхает тяжело, увидев альфу. Снимает куртку, разувается, идёт вымыть руки, а затем уходит на кухню. Двигается будто медленнее, чем обычно. Чжунхёк медлит тоже, но в итоге ему и не приходится идти за омегой, тот сам возвращается в коридор, и говорит:
— Пойдём, чего стоишь, — кивая при этом на дверь, ведущую в комнату альфы.
Вот так вот просто?
Пока Чжунхёк ломал голову, как помочь омеге решиться, тот сделал это сам.

Альфа целует Хёну, когда они заходят в комнату. Притягивает к себе и накрывает его губы своими, забираясь руками под его толстовку и футболку. Вспоминает, каким красивым омега был в одном белье и улыбается в поцелуе, предвкушая ещё более интересное зрелище.
Прежде чем снять с Хёну кофту, Чжунхёк утыкается носом в изгиб его шеи. Омега просто потрясающе пахнет. Чёрт с ним, что обычно аромат почти не ощущается, зато во время течки с ума можно сойти. Толстовка отправляется на пол вместе с футболкой, и альфа подталкивает Хёну к кровати, не переставая коротко целовать. Хорошо, что на нём самом сегодня не рубашка, а домашняя футболка с длинным рукавом. Омега тянет её вверх, и Чжунхёк снимает футболку, откидывая её куда-то в сторону.
Уложив Хёну на кровать, альфа покрывает ласковыми поцелуями его шею, плечи, а затем, отстранившись, снимает с него и джинсы, и трусы. Смотрит на омегу, буквально пожирая его глазами, но не даёт ему времени ни смутиться, ни отреагировать как-то, вновь над ним нависнув.
Чжунхёк целует омегу долго, сладко и вместе с тем напористо, и потом, опустившись поцелуями на его шею, едва удерживается от того, чтобы поставить ему засос. Отчего-то чувство собственности не вовремя даёт о себе знать. Ласки выходят сильными, чувственными, и довольно быстро альфа приникает к небольшому члену омеги, разводя его ноги в стороны.
Красивый. Хёну действительно красивый, особенно, когда так прекрасно пахнет. Чжунхёк целует его везде, ничуть не смущаясь, и осторожно разрабатывает. Это не занимает много времени, потому что Хёну весь влажный там, благодаря течке, и это хорошо. Поцеловав его в коленку, Чжунхёк снимает с себя оставшуюся одежду и, устроившись между ног омеги, коротко целует его в губы, после чего входит постепенно до конца. Охает, когда мышцы сжимают его слишком сильно и замирает. Начинает осторожно двигаться, как только чувствует, что Хёну расслабился немного.
Потрясающе хорошо не только физически, но и морально. Омега принадлежит ему, прямо сейчас принадлежит, и Чжунхёку слишком хорошо и от этой мысли, и от стонов и сбитого дыхания Хёну. Довольно скоро он начинает двигаться более размашисто, резко, не забывая при этом следить за реакциями омеги, готовый, в случае чего, изменить тактику.
Хёну такой открытый сейчас, такой отзывчивый, что голову кружит. Хочется долго вбивать омегу в кровать, повязать, пометить, зацеловать всего.

[icon]https://i.imgur.com/tyBbeF3.jpg[/icon][nick]lee joonhyuk[/nick]

Омега кончает первым, и его мышцы так сладко сжимаются вокруг члена Чжунхёка, что тот не выдерживает тоже.
Так хорошо. Альфа мягко отвечает на поцелуй в губы, и после обнимает Хёну, гладит его по спине, скользя пальцами вдоль его позвоночника. Смеётся, когда омега недовольно хнычет, потому что голодный, и сообщает, что ужин готов. Перекусить - в самом деле отличная идея.
Пока Хёну принимает душ, Чжунхёк разогревает еду, и раскладывает всё по тарелкам. Омега ужинает в одном халате, и альфе очень сложно сосредоточиться на своей порции, а не пожирать его глазами. Большие глаза, пухлые губы, растрепавшиеся короткие волосы, выпирающий кадык и открытая шея. Хочется скорее вернуться в постель.

Прежде чем забраться снова под одеяло, омега интересуется, нужно ли Чжунхёку завтра на работу. Сняв халат, ластится к альфе, и тот отвечает, целуя его в изгиб шеи:
- Нет, завтра не надо, а на послезавтра я отпрошусь.

Второй раз проходит более гладко, потому что Хёну уже не зажимается так. Понял, видимо, что альфа ему ничего плохого не сделает, и теперь подсознательно доверяет больше. Чжукхёк счастлив от этого, но менее чутким не становится, предпочитая лучше сдержаться лишний раз, чем напугать омегу. А тот в какой-то момент даже кусает его в плечо, пусть и несильно, и уже только этот факт приближает альфу к оргазму.
После Хёну так и льнёт к нему, сонно жмурясь, такой хороший. Даже ногу на Чжунхёка закидывает и бормочет, мол, почему тот не его истинный. Добавляет, что ему аж обидно.
- Мне тоже обидно, - отвечает альфа, ласково улыбаясь и гладит Хёну по волосам, по влажному затылку, а потом берёт его руку в свою и целует пальцы, - Но это не помешает нам быть счастливыми вместе.

Большую часть следующего дня они проводят в постели, а чтобы не готовить, заказывают пиццу.
Чжунхёк до этого спал только с одним течным омегой, со своим истинным, поэтому разницу он чувствует. Там крышу сносило целиком и полностью, и в целом ощущения были ярче и сильнее. Однако с Хёну всё кажется более искренним что ли. Возможно, потому, что истинный в итоге Чжунхёка предал, променял на другого, тому видится в их закончившихся отношениях меньше любви, больше инстинктов и какой-то жестокой судьбы, решившей, что именно они должны быть друг другу парой.
С Хёну не так. Хёну Чжунхёк выбрал сам не из-за запаха или ощущения, что тот принадлежит ему, а просто потому, что омега его зацепил чем-то. И это тоже хорошо. Не ставить же на себе крест из-за того, что не вышло построить с истинным семью? Было бы глупо по меньшей мере. К тому же, существует множество семей, которые и без истинности как-то обходятся и живут годами вместе очень счастливо.

Альфа продолжает быть нежным, чувственным, но теперь, чувствуя податливость Хёну, то, как тот раскрывается ему навстречу, сдерживает себя всё меньше. Хочется, чтобы омеге было хорошо до одури, и Чжунхёк улыбается, ловя его расфокусированный взгляд после каждого оргазма, слушая частое громкое дыхание, прижимаясь влажным телом к его.
Засос Хёну он всё-таки оставляет, когда сил больше нет никаких противостоять желанию пометить омегу. На изгибе шеи, так, чтобы не сложно было прикрыть на работе. Целует потом туда же немногим позже, прижимая уставшего и сонного Хёну к себе, и шепчет:
- Такой красивый, такой хороший, обожаю тебя.

Течка делает их ближе, по мнению Чжунхёка, и он чувствует себя счастливым в эти дни. Когда всё заканчивается, он утром мягко целует омегу в губы и говорит негромко, глядя Хёну в глаза серьёзно:
- Это было потрясающе. Теперь ты совсем мой. Плевать: истинность, не истинность. Мой.

[icon]https://i.imgur.com/tyBbeF3.jpg[/icon][nick]lee joonhyuk[/nick]